Категория время, пространство, хронотоп в социальном и гуманитарном познании и знании.
Объективное и субъективное время.
Человек в своей повседневности воспринимает мир на чувственно созерцательном уровне, где телесная материя, движение, пространство и время не отделены друг от друга. Никто и никогда не воспринимал ни «чистого» пространства, ни «чистого» времени, ни материальных тел вне пространства и времени. Но философия на протяжении своей истории пыталась понять, что есть время и пространство как таковые.
Аристотель, отождествляя время и движение, писал, что как в движении, так и во времени всегда есть некоторое «прежде» и некоторое отличное от него «после». Именно в силу движения мы распознаем различные, не совпадающие друг с другом «теперь». Время - последовательность этих «теперь», их смена, перечисление. Оно является «числом движения в связи предыдущего и последующего».
И. Ньютон говорил об абсолютном времени, которое «само по себе и по своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительностью», и «абсолютном пространстве, как «вместилище» тел». Исторически сложилось так, что на протяжении XVIII — XIX веков концепция абсолютного времени и абсолютного пространства (которую иногда называют субстанциональной) стала ведущей как в философии, так и в естествознании. Эта концепция была метафизична (здесь термин «метафизика» употребляется в его частном значении как противоположность диалектике), ибо разрывала связь движущейся материи, пространства и времени: получалась, что могло существовать «чистое» пространство вне материи или «чистое» время, абсолютно не связанное с материальными процессами. Тем не менее эти метафизические представления о пространстве и времени имели под собой определенные эмпирические основания. В макромире, который является основной средой обитания человека, чувственно не наблюдается непосредственная связь между пространством, временем и движущимся предметом. Объект может быть удален из определенного места, но после его удаления пространственный топос (от греч. topos — место) не изменится и не исчезнет. Аналогичным образом воспринимается и время как безразличное к объектам.
Эти представления подверглись критике Гегелем, причем в то время, когда наука еще была метафизической и механистической. «Мы не можем, — писал он — обнаружить никакого пространства, которое было бы самостоятельным пространством; оно всегда есть наполненное пространство и нигде не отличается от своего наполнения» и «не во времени все возникает и преходит, а само время есть это становление, есть возникновение и прехождение». То есть задолго до А. Эйнштейна Гегель, опираясь на метод диалектики, пришел к выводу о тесной связи материи, пространства и времени. Естественнонаучные аргументы, опровергающие метафизические представления о природе пространства и времени, стали складываться лишь к концу XIX века.
В специальной теории относительности (1905) А.Эйнштейн установил, что геометрические свойства пространства и времени зависят от распределения в них гравитационных масс: вблизи тяжелых объектов геометрические свойства пространства и времени начинают отклоняться от евклидовых, а временная темпоральность замедляется. Общая теория относительности (ОТО), которая была завершена Эйнштейном в 1916 г., показала зависимость пространственно-временных свойств от скорости движения и взаимодействия материальных систем: при приближении скорости движения тел к скорости света их масса увеличивается, а временные процессы замедляются. Сам Эйнштейн, разъясняя суть ОТО, писал: «Суть такова: раньше считали, что если каким-нибудь чудом все материальные вещи исчезли бы вдруг, то пространство и время остались бы. Согласно же теории относительности вместе с вещами исчезли бы и пространство и время».
Объективное время — это форма бытия материи, характеризующая длительность существования всех объектов, последовательную смену их состояний, т.е. изменение и развитие. Время образует не только временной порядок, но и выражает каузальный (причинный) строй Вселенной. Всеобщность времени означает, что оно присуще всем структурам универсума, но на каждом уровне организации материи проявляет себя специфично. В связи с этим говорят о времени микро- , макро- и мегамира, живой (биологическое и психологическое время) и социально организованной материи (социальное время). Объективность времени означает, что время пронизывает все структуры универсума, независимо от возможности восприятия или отсутствия таковой.
Ученые выделяют метрические и топологические свойства времени. Основными метрическими характеристиками времени являются длительность и мгновение. Мгновение — это далее не расчленимый квант длительности. Длительность понимается как совокупность мгновений, заключенная в границы между начальным и конечным мгновением существования того или иного объекта. Длительность — это продолжительность, в течение которой сохраняется существование объекта. Миг и длительность есть неразрывные, друг друга обусловливающие и друг друга отрицающие характеристики времени.
К топологическим свойствам времени относят однонаправленность (векторность), одномерность, необратимость. Эти свойства, кстати, до сих пор не получили достаточного обоснования. Здесь уместно вспомнить о парадоксе времени, который был сформулирован еще Аристотелем и дополнен Августином Блаженным. Аристотель рассуждал: «Прошлое не существует уже, будущее не существует еще, следовательно, актуально существует лишь настоящее». Если предположить, что само настоящее стягивается в лишенное длительности мгновение, то тогда правомерен вывод Бл. Августина о том, что настоящее тоже не существует. Таким образом, оказывается, что время вообще не обладает реальностью. Этот ложный вывод об исчезновении времени вытекает из предположения, что время существует вне материальных объектов.
Время — одно из уникальных явлений, для которого существуют два способа описания: (а) прошлое-настоящее-будущее; (б) раньше-одновременно-позже. Эти виды описания обусловлены тем фактом, что в осмыслении времени присутствуют как эталонный количественный аспект, так субъективная, психологическая окраска переживания временного потока, мировоззренческая оценка течения времени. В тех случаях, когда фиксируются количественные характеристики времени, предпочтение отдается второму описанию. Так, говорят, например, на 4 минуты раньше, на 5 минут позже и т.п. (Структура нашего языка не позволяет строить предложения типа: 4 часа «прошедшее», 5 минут «будущее»). Связка понятий «прошлое — настоящее — будущее» более пригодна для передачи психологического, качественно содержательного описания времени. Эти два временных языка были выделены и разграничены в 1908 г. Дж. Мак-Таггартом, что позволило уточнить различия объективного и субъективного времени. События, существующие в прошлом, настоящем и будущем, непрерывно меняют временную определенность: прошлые события становятся все более прошлыми, будущие — все менее будущими.
Время как метризованная длительность имеет огромное значение в жизни человека. Индивид включен во временные процессы и как наблюдатель, й как участник, а ход и течение событий становятся во многом зависимы от него. Понятие субъективного времени отражает эту зависимость. Если над физическим временем человек не властен, то организация собственной жизнедеятельности, ее ритмика зависят от человека. Человек раскрывается во времени, стремится использовать время с пользой, эффективно, рационально. С точки зрения ретроспективного анализа все события выстраиваются в цепочку линейной зависимости, где жестко и однозначно прослеживается связь между прошлым, настоящим и будущим, но стоит только обратить свои взоры в будущее, становится ясно, что будущее не является наперед заданным состоянием, оно зависит от человеческой деятельности, от его выбора. На будущее можно влиять, его можно строить и изменять. Немецкий философ науки Ганс Рейхенбах отмечал в этой связи, что мы не можем изменить прошлое, но мы можем изменить будущее. Мы можем иметь протоколы прошлого, но не будущего.
Важно отметить, что существование человека как (а) сложной макросистемы, (б) живого организма и (в) социального существа протекает как бы в разных временных масштабах с разными относительно друг друга скоростями при наличии единого эталонного физического времени.
Субъективное время — это качественно отличная от объективного времени метризованная длительность, которая отражает в нашем сознании на основании информационного объема психологической памяти цепочку состоявшихся, существующих и ожидаемых событий и состояний. Оно психологизировано и зависит от интенсивности внутренних ощущений, опыта души, памяти и воображения человека, его темперамента. Субъективное время, воспроизводя информационные образы, указывает не столько на физическое существование в прошлом и настоящем событий и процессов, сколько на их значение для человека.
В рамках субъективного времени различается концептуальное и перцептуальное (от лат.регсерtio — восприятие) отражение времени. Концептуальное отражение происходит с помощью наших знаний и представлений. Перцептуальное отражение времени — это ощущение времени в чувственном восприятии людей. Субъективное время, так же как и объективно-физическое, имеет размерность: прошлое, настоящее, будущее, с той лишь разницей, что в нем возможна информационно-виртуальная инверсия, когда человек, реально и физически пребывая в настоящем, может «окунуться» в детство, вновь пережить первую любовь, почувствовать горечь возможных потерь и т.д. Субъективному времени присуща возможность движения по стреле времени от момента настоящего к прошлому и будущему, либо многократное воспроизведение в переживаниях событий настоящего. Субъективное время вносит в реально происходящие процессы значимость и оценку, эмоциональность и интенсивность переживания. Оно принципиально неравномерно, в нем нет единственной истинной меры длительности.
Следы от исчезнувших, «ушедших в прошлое» событий и состояний остаются в нейронных структурах головного мозга и могут быть «разархивизированы» (от слова «архив) и активизированы. Творец кибернетики Н. Винер высказывал гипотезу, что интуиция времени у человека связана с ритмами его мозга, в частности, с альфа-ритмом, характеризующим его активность.
Чувство времени связывается также и с обменными процессами. Поскольку в старости интенсивность обмена веществ уменьшается, то и ход внутреннего «часового механизма» замедляется. В живые организмы как бы встроены некие «биологические часы», координирующие свою работу с биологическими ритмами, которые, в свою очередь, связаны с геофизическими ритмами смены времен года и времени суток. Вместе с тем во внутреннем времени не существует ни секунд, ни часов.
По отношению к будущему человек не располагает теми «следами», которые запечатлелись в структуре головного мозга, но может на уровне психики моделировать предстоящие события и формировать образ вероятностного будущего. На основе такого прогноза и моделирования происходит некое предпрограммирование будущей ситуации, поведения и деятельности, которое имеет детерминирующее значение. Формируется информационно протяженный в будущее временной поток, информационная модель будущего, которая создается силой сознания самого субъекта. В этом состоит своеобразная особенность будущего субъективного времени.
Субъективное время восприятия настоящего В.Вундт объяснял как «единомоментальное восприятие» ряда последовательных событий (можно сказать, что речь идет о сканировании временной длительности). Человек не осознает и не воспринимает ежесекундной дискретности времени, напротив, он чувствует себя окруженным временной континуальностью, т.е. постоянным временным потоком. Квант субъективного времени может быть наполнен как информационным посланием из прошлого, так и содержать в себе посыл в будущее. Во внутренней субъективной реальности человек с легкостью «перемещается во времени», а потому мгновение, оставаясь мгновением, оказывается текущим и длящимся, что особенно характерно для состояний, получивших название «двуколейности переживаний», когда стресс оказывается столь силен, что человек воспринимает моменты прошедшей жизни как поток переживаний, сопровождающий непосредственно текущее настоящее.
Постижению характеристик и особенностей субъективного времени отводили значительное место в своих учениях выдающиеся философы XX века А.Бергсон, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, О.Шпенглер и другие. О внутреннем чувстве времени, его «длении» первым в начале XX века заговорил французский философ А. Бергсон. Именно это время, носителем которого является субъект, он считал истинным. Внешнее время истолковывалось им как причастность окружающего мира к внутренней длительности. О.Шпенглер в книге «Закат Европы» также отмечал, что словом «время» обозначается нечто личное, нечто такое, что ощущается с внутренней достоверностью, как противоположность тому чужому, которое вмешивается в нашу жизнь. Э. Гуссерль ввел понятия «времени-сознания», «имманентного времени потока познания», сопровождаемого переживаниями. М. Хайдеггер говорил о «временности присутствия» как способе бытия конечного человека. В этой «временности присутствия» раскрывается сам человек и для него раскрывает мир. К.Ясперс выделил «осевое время» для концептуализации соотношения прошлого, настоящего и будущего в истории.
К темпоральной проблематике относится и вопрос о многообразии типов временных отношений. Помимо субъективного времени к ним относят внутреннее и внешнее время системы, время человеческого бытия, культурно-историческое время эпохи и т.д.
Социальное и культурно-историческое время.
Социальное бытие — это такая же реальность, как и мир физических объектов, а потому имеет свое время. Социальное время — это совокупность темпоральных отношений в обществе, временные параметры деятельности людей, характеризующие процессы изменчивости, происходящие в обществе.
Социальное время имеет собственную организацию и структуру: (а) время, характеризующее историю народа и человечества; (б) время расцвета наций и этносов, той или иной общественно-политической системы, того или иного государства или страны; (в) время человеческого бытия.
Исторические преобразования отражают социальное время человечества и свидетельствуют о его неравномерности. Социальное время есть противоречивый процесс, включающий в себя фазы замедления и ускорения, застоя и взрыва, цикличности и необратимости. Так, в эпоху революционных преобразований историческое время ускоряется, «спрессовывается», насыщаясь эпохальными событиями. Современная цивилизация наращивает темпы своего развития, в то время как на ранних этапах развития человеческого общества они были замедлены.
В структуре социального времени можно выделить повторение и ориентацию на традицию. Речь, конечно, идет об относительной, а не абсолютной повторяемости. Однако общество должно постоянно воспроизводить весь цикл развития: производство, распределение, обмен и потребление. В противном случае, оно будет обречено на гибель. Люди в своей жизнедеятельности должны также повсеместно повторять социально распределенные между ними роли и функции, а общественные структуры соблюдать институциональные нормы. В этой связи различают синхронное (совпадение во времени процессов и их актуальное взаимодействие) и диахронное (последовательные временные взаимодействия) социальное время. Из-за несогласованности синхронных и диахронных процессов в социальном времени могут возникать противоречия, разрешение которых предполагает активную деятельность человека, участие человеческого фактора.
В структуре социального времени выделяют ритм и последовательность. Ритм характеризует определенную повторяемость одновременно или последовательно существующих процессов и событий. Ритму противостоит аритмичность, когда происходят общественные трансформации и жизнедеятельность общества приобретает хаотичный, неупорядоченный характер. Единство изменения и устойчивости порождает периодичность, т.е. смену периодов. Так, современная российская экономика — это период посткризисных изменений. До этого был период рыночных трансформаций постсоциалистической экономики, а еще раньше — период планово-централизованной экономики.
Структура социального времени первична по отношению к деятельности личности. От того, совпадает ли ритм человеческой жизнедеятельности с ритмом общества, или отстает от него, зависит качество жизни человека. В современном постиндустриальном обществе социальное время набирает скорость и «уплотняется». Природные биологические ритмы человеческого организма становятся несоизмеримыми с нарастающими ритмами социального времени, что приводит ко многим негативным последствиям. Возникает протест против безумного «бега» общества постиндустриального времени. Переход на интенсивный путь развития общества предполагает сокращение потерь социального времени. Но само словосочетание «сэкономить время» применимо только по отношению к социальному, а не физическому времени, метрика которого задана самой природой. Социальное время может быть комфортным для индивида, а может выступать как чуждое и враждебное ему, навязывающее непосильный ритм и скорость. Поэтому социальное проектирование будущего становится очень значимым для человека. Это проектирование приобретает разные формы: (а) утопии, т.е. того, что реально неосуществимо; (б) культа будущего, когда приносится в жертву во имя будущего. Однако отказ от проектирования будущего приводит к появлению жизненной установки, согласно которой важно «ловить мгновения», жить одним днем, не учитывать свойство транзитивности (от лат. transitus — переход) времени, что означает отказ транслировать опыт от поколения к поколению.
Можно также выделить следующие временные ходы: (а) замедленное течение социального времени; (б) время активной борьбы между прошлым и будущим; (в) взрывное время или скачкообразный временной ход; (г) циклическое время. Но могут быть выделены и другие, менее бесспорные, типы временных отношений социальных структур:
(а) иллюзорное время;
(б) время неуверенности, обусловленное появлением нерегулярных общественно-социальных пульсаций и аритмичности;
(в) медленно бегущее время, когда будущее актуализируется в настоящем и застывает; (г) время доброе и злое, благополучное и неблагополучное и т.д.
Культурно-историческое время характеризуется тем, что указывает на своеобразие развития истории и культуры. Культурно-историческое время характеризует длительность существования и качественную смену состояний тех или иных цивилизаций, каждая из которых имеет время зарождения, расцвета и заката. Время в культуре тесно связано с ощущением бренности жизни, с духовными переживаниями человека и поиском ответа на вопрос о смысле его жизни, смысле и цели истории. Культурно-историческое время разделяется на период до рождества Христова и после него. В истории культуры есть понятие «сакрального» времени, с которым связывали ритуалы, жертвоприношения и пр. В религии время человека воспринимается специфически как инверсивное: физическая смерть истолковывается как подлинное рождение для новой жизни, а физическое рождение как трудная дорога подготовки к новому рождению (смерти). Есть много метафор, в которых метко выражены характеристики культурно-исторического времени: «времена церкви», «времена купцов», «время тиранов», «всепожирающий Кронос» и пр.
Характеристикой культурно-исторического времени является его персонификация, когда время обретает собственное имя, метафорически украшая культурный дискурс: фатум, судьба, золотой век, конец света, болезнь времени и пр. Персонификация времени широко распространена в мифологии, поэзии, художественной литературе, проникает она и в обыденную речь. Как отмечал русский философ Н. Бердяев, последняя проблема, связанная со временем, есть проблема смерти.
Представления о культурно-историческом времени помогают понять «энергию» времени, связанную со спецификой каждого локального культурного образования. Процесс развития культуры во времени запечатлен в том совокупном потенциале культурных ценностей, который наследует каждое последующее поколение, а культурно-историческое время указывает на связь традиций и новаций, статику и динамику времени. Культурно-историческое время, имея собственную специфику, тесно связано с физическим. Так, календарные даты маркируют открытия, выдающиеся события и высшие достижения тех или иных этапов развития общества, помогая удерживать в памяти человечества прошлую историю, без которой нет настоящего ни у общества, ни у народа.
Понятие «хронотоп» как выражение конкретного единства пространственно-временных характеристик.
В реальной действительности пространственно-временные характеристики процессов и событий разделить невозможно. Об этом неоднократно говорили видные ученые естественники. Так, Г. Минковский писал: «Отныне пространство само по себе и время само по себе полностью уходят в царство теней, и лишь своего рода союз обоих этих понятий сохраняет самостоятельное существование». Для того чтобы отразить это конкретное единство, было введено понятие — «хронотоп» (от греч. chronos — время + topos — место), выражающее континуальное единство пространственно-временной размерности, связанной с культурно-историческим смыслом событий и явлений. Одним из первых использовал это понятие нейрофизиолог А. Ухтомский: «С точки зрения хронотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и неизгладимые из бытия события; уже не отвлеченные кривые линии в пространстве, а «мировые линии», которыми связываются давно прошедшие события с событиями данного мгновения, а через них — с событиями исчезающего вдали будущего». А Ухтомский ввел понятие «хронотоп» в психологию и нейрофизиологию, оценивая его как доминанту сознания, центр и очаг возбуждения, побуждающий организмв конкретной ситуации к определенным действиям. М. Бахтин использовал понятие «хронотоп» в литературоведении и эстетике. Это были первые проекции идеи континуальной взаимосвязи пространственных и временных отношений в плоскость гуманитарного знания. Понятие «хронотоп» отражает универсальность пространственно-временных отношений: оно применимо не только к материальным, но и к идеальным процессам. Изучение культуры требует континуального подхода, т.е. изучения ее бытия с учетом единства пространственно-временной размерности. Эвристичность понятия «хронотоп» проявляется при изучении «ядра» и «периферии» культуры, анализа родственных характеристик культур и культурных отторжений, притяжения противоположных культур, их ассимиляции и пр.
Применяя понятие «хронотоп» для осмысления взаимосвязи временных и пространственных событий в рамках художественного, литературного произведения, М.Бахтин, наряду с хронотопом античной культуры, выделял три типа романо-эпического хронотопа: авантюрный, авантюрно-бытовой и биографический, настаивая при этом на использовании понятия хронотопа только в рамках литературы. Однако потенциал этого понятия более широк. Так, специфика отношения ко времени и пространству видов искусства позволяет делить их на (а) временные (музыка); (б) пространственные (живопись, скульптура); (в) пространственно-временные (литература, театр). Можно говорить о культурном хронотопе Древнего Востока или Древней Греции, христианства или Возрождения, что позволит отразить доминирующие в этих культурах ценностные ориентации. С его помощью могут быть выражены своеобразие индивидуального мировосприятия, а также специфика этнического, исторического и культурного значения времени и пространства. В концепции Бахтина хронотоп не столько универсально философская категория, сколько модус существования культурного смысла. Хронотоп — это не просто единство времени и пространства, а острое переживание этого единства; затягивающее в эмоциональный водоворот всех, кто приближается к данному смысловому ядру культурно-исторического объекта. Пространственно-временное смысловое единство рождает эффект притяжения душ, ибо требует для вхождения в смысловое пространство активного их «соработничества». Переживание уходит в прошлое, освобождает место смыслу как настоящему и рождает стремление к будущему. В этом и заключается «тайна» художественного хронотопа. Хронотоп предполагает сосуществование различных эпох в едином «большом времени», он включает механизм ассоциаций, налаживает «обмен произведения с жизнью». Мир героя, мир автора и мир читателя/слушателя сопрягаются, образуя некое специфическое пространственно-временное единство.
Следует учитывать, что если до введения понятия «хронотоп» считалось, что пространство мы познаем, а время ценностно переживаем, то понятие «хронотоп» отразило «ценностный вес Я и другого» в контексте целостного и одновременно длящегося пространственно-временного лика эпохи. Мы переживаем и процессы, связанные со временем, и пространственные очертания, ландшафты, стили ушедших эпох, которые даны нам через произведения искусств. Эстетический образ пространства рождает ту дополнительную энергию, которая вызывает самые лучшие помыслы человека и направляет его к обустраиванию собственной среды обитания. Более того, тот или иной образ пространства может создать соответствующее настроение праздника, радости, восторга или грусти, меланхолии, скорби. Образ пространства также связывается с типом деятельности: рабочее пространство, пространство для отдыха, занятий спортом, заседаний, наконец, пространство заключения. Построение того или иного образа пространства есть задача, в допустимых пределах соизмеримая с человеческими возможностями. Конечно, вряд ли оправданно поворачивать реки вспять, или стирать с лица земли горы и изменять ландшафт до неузнаваемости, однако человек всегда организовывал пространство в соответствии со стилем эпохи, эстетическими предпочтениями или его экономическим, хозяйственным назначением.
Архитектурные решения при строительстве города или предместья — это сферы человеческой деятельности, и, одновременно, образы пространства, упорядоченного в соответствии с культурным временем той или иной эпохи. Культурно-историческое время впрессовано в пространственные образы. Поэтому можно говорить об определенной власти .человека над пространством, окультуренном временем эпохи, раскрывающем свое содержание в том или ином временном контексте.
Итак, понятие «хронотоп» не просто указывает на единство пространственно-временных характеристик, но подчеркивает именно конкретно-историческое единство, т.е. такое единство, в котором приоритет отдан хроносу, времени. Здесь время предстает в своем «содеянном виде». Не случайно выбран термин «хронотоп», а не топохрон. Понятие хронотопа позволяет человеку входить в смысловое пространство-время, связанное с нашей жизнью. Фиксируя состояние здесь-и-сейчас культурного бытия, хронотоп позволяет ему длиться и разнообразиться. В связи с этим правомерно выделение Д. Лихачевым «закрытого» времени как времени, протекающего только в рамках определенной фабулы, и «открытого», которое включено в более широкий поток событий исторической эпохи.
Расширение диапазона применения понятия «хронотоп» характерно для А. Ухтомского, который считал, что оно создает возможность увидеть лицо другого, «увидеть и узнать и Сократа, и Спинозу», которые как бы реально приближаются и открываются. В связи с этим он предлагал ввести категорию Лица, существующего в пространстве исторического времени. Лицо для него — это «живое, интегральное, конкретное единство, приходящее в мировую историю, чтобы внести в нее нечто совершенно исключительное и ничем не заменимое, — стало быть, существо страшно ответственное и вместе с тем требующее страшной ответственности в отношении себя со стороны других». Хронотоп как раз и свидетельствует об определенной «спайке пространства и времени», а также о спайке человека с событийным пространством-временем. Соматический опыт
поколений, переданный в преданиях слова и быта, требующий созревания, чтобы открыться в действии и для всех выявиться — вот «хронотоп в бытии и доминанта для нас».
В настоящее время в связи с процессами глобализации, можно говорить о значимости понятия хронотопа для актуального осмысления единства пространственно-временных трансформаций. Заключающаяся в понятии «хронотоп» возможность создания интегрированного образа мира позволяет не только выявить общие характеристики жизни и тенденции развития, но и понять человеческое измерение мира и исторического процесса в целом. При этом очевидной становится ответственность каждого человека за то или иное формирование событийных «мировых линий» (Ухтомский). Эта ответственность формируется раньше всякого рационального размышления, ибо, как считал А. Ухтомский, «сердце, интуиция и совесть — самое дальнозоркое, что у нас есть». Угадываемая и предполагаемая ритмика событий в их хронотопной перспективе является особо значимым звеном социально-политических прогнозов и мировоззренческих ориентации.