Классовая борьба: труд и капитал
Другой разновидностью конфликтологического понимания истории было учение Маркса-Энгельса-Ленина о классовой борьбе.
С точки зрения марксизма, классовая борьба является движущим мотором истории. Концепция Маркса, если лишить ее сложного политэкономического оснащения, сводится к следующей мифологеме.
Существуют два изначальных антагонистических принципа – Труд и Капитал. Начало человеческой истории знаменуется тем, что человек учится трудиться: "труд создает человека". Появление орудий труда отличает человека от животного, у него вырабатываются навыки технического мышления. На этом этапе царят общинность и "пещерный коммунизм". Это весьма важно для понимания сущности мысли Маркса. Условия жизни древнейших людей в пещерных условиях представляются Марксу "идеальными". В них существует равенство, братство, взаимопомощь, отсутствует эксплуатация одних другими, угнетение и присвоение прибавочной стоимости. В этом он следует за мыслью Руссо о "добром дикаре". Свободный труд первобытной общины – стартовая черта истории человечества.
Развитие орудий труда постепенно приводит к накоплению прибавочного продукта и возникновению первых признаков социального неравенства и эксплуатации человека человеком. Техническое совершенствование трудового процесса и соответствующее общественное развитие удаляет людей от "первобытного коммунизма". Важно отметить, что в целом прогрессистская модель марксизма видит (вполне в стиле Руссо) параллели между нарушением примитивной социальной гармонии, свойственной "пещерным общинам", и развитием средств производства. Дальнейшее развитие техники и общественных отношений еще более усугубляет обе тенденции – техническое совершенствование средств производства идет рука об руку с усилением гнета и эксплуатации. Проецируя на древнюю историю классовый подход буржуазного общества, в котором он сам жил, Маркс видит первые признаки классового расслоения уже в глубокой древности. Присвоение прибавочного продукта он фиксирует в период родоплеменного строя. Это и есть зародыш будущего Капитала. Но коллизия уже налицо: с одной стороны, трудящиеся низы, с другой племенная знать, присваивающая прибавочный продукт. Между ними зреют противоречия. Труд и Капитал начинают расходиться по разные стороны баррикад.
Ситуация еще более обостряется при рабовладельческом строе, когда высшие социальные слои – жрецы и знать – открыто и беззастенчиво эксплуатируют трудящиеся массы. Возникают денежные единицы, монеты, торговля, накопление. Фигуры раба и его хозяина типологизируют на этом этапе два антагонистических начала. Восстания рабов – в частности, восстание Спартака – знаменуют первые проблески классового сознания.
Далее следует эпоха феодализма, где эксплуатация приобретает еще более строгие формы, воплощаясь в контроль господствующего класса над средствами производства. Параллельно развивается финансовая система. Логика эксплуатации оттачивается и кристаллизуется: господину более не необходимо владеть самим работником, достаточно владеть землей и орудием производства, и контроль будет полным. Крестьянские войны Средневековья показывают, что терпение эксплуатируемых классов имеет определенные границы. Труд пытается осознать себя.
Наконец, парадигма эксплуатации* окончательно проявляет себя с наступлением эпохи буржуазных революций.
Капитал как самостоятельная сила обнаруживает свою историческую миссию во всем ее объеме, и механизм экспроприации* прибавочной стоимости становится очевидным.
Классовое сознание пролетариата постепенно созревает и выражается в рождении рабочего движения. Отныне Труд и Капитал – как светлое и темное начала дуалистических мифологий – сталкиваются друг с другом лицом к лицу, без всяких опосредующих инстанций. Для самого Маркса Капитал однозначно представляет собой мировое зло, а Труд – добро. Между ними и должна произойти "финальная битва" (Endkampf), которая завершится социалистической революцией, "экспроприацией экспроприаторов", уничтожением буржуазии как класса (и Капитала как явления) и построением коммунистического общества. В этом обществе будут восстановлены изначальные равенство, свобода, общинность и т.д., но сам зародыш эксплуатации – техника, развитие средств производства и т.д. – будет подчинен и преодолен за счет изменения классового сознания. Перед глазами жителей коммунистического общества будет вся история человечества – как история страданий и мучений, угнетения и борьбы.
История на этом закончится, так как содержанием ее считается борьба Труда и Капитала, а при коммунизме Каптала не будет, а будет только свободный Труд. И, следовательно, коммунизм будет вечен.
В этом сценарии легко различить диалектический метод Гегеля, для этого надо лишь поставить на место Труда и Капитала Абсолютную Идею, которая отчуждается в истории с тем, чтобы обрести субъектное воплощение в ее конце. Более того, без труда угадывается здесь и классический сценарий дуалистических мифологий и эсхатологий: два начала – светлое и темное – бьются между собой; вначале светлое начало проигрывает – вплоть до момента полного, но лишь кажущегося триумфа темного, а потом поднимается на последнюю битву и берет окончательный и бесповоротный реванш; после чего история заканчивается.