Познание, оценка, деятельность

Почему я знаю, что такое хорошо, а поступаю — дурно?..

Сократ

Познание

Способность человека к выживанию, созданию второй природы основана на его способности познавать себя и окружающий мир. Только человек обладает исключительным инструментом познания — сознанием. Благодаря ему он способен получать объективные данные о действительности, обрабатывать их, делать выводы даже о том, что недоступно непосредственному восприятию, о том, что было, есть и будет, планировать свою деятельность.

Знания — необходимое условие выживания.

Представьте себе, что вас сажают за руль автомобиля, которым вы не знаете как управлять. Вы либо вообще не тронетесь с места, либо попадете в аварию. Так и любое дело, за которое мы беремся, окончится для нас поражением или победой, в зависимости от того, знаем мы, что делаем, или нет.

Но даже тогда, когда такие знания у нас есть, поручиться за успех нельзя, ведь они могут оказаться ложными! Именно поэтому пробле­ма познания всегда была жизненно важна для человека.

Но, как ни странно, до сих пор люди не пришли к единому выводу о том, как мы познаем себя и окружающий мир, насколько можно доверять этим знаниям. Возможно, эта задача никогда не будет решена. Ведь постановка вопроса о том, как познать познание, тавтологична сама по себе. Мы вынуждены изучать механизмы познания при помощи этих же механизмов. Поэтому сейчас мы постараемся не давать однозначные ответы на вопросы этой самой трудной, пожалуй, философской темы, а просто обсудим различные подходы к ней. Первый из них — рационалистский.

В чем заключается рационалистский подход к сознанию ? Согласно рационализму, а он наиболее соответствует медицинской практике, познание есть поиск объективной истины.

Рационализм всегда исходит из того, что целью познания всегда является получение новых знаний. Именно они — знания — делают человека человеком, позволяют творить «вторую природу» и, следо­вательно, жить. Знание рассматривается как высшая ценность, ради которой можно пожертвовать даже собственной жизнью.

Вспомним хотя бы врачевателей средневековья, которые с риском для .жизни изучали анатомию, препарируя тела умерших. Или извест­ного русского гематолога Н. Н. Богданова, да и многих-многих других...

Но отношение к знаниям может быть и негативным, ведь люди обычно боятся нового, если не знают, что с ним можно сделать.

Так, например, первые опыты по клонированию на животных, предпринятые английскими учеными (1997), вызвали бурную негативную реакцию среди политиков, которые увидели в этом возможную угрозу существующим социальным нормам.

Боязнь новых знаний, как правило, является показателем их недостаточности. Строго говоря, знаний всегда недостаточно. Но конкретные объекты могут быть достаточно полно изучены.

Для человека процесс познания бесконечен. Осознание этого факта иногда вызывало отчаяние у исследователей и заставляло их признаться в своей беспомощности. Так возник агностицизм— учение о принципиальной непознаваемости мира. Можно сказать, что это своеобразная крайняя точка рационализма, хотя агностики с этим не согласятся.

Агностицизм нехорош тем, что отбивает охоту познавать мир. Зачем? Если все равно познать его нельзя. Рационалистические учения древности, средневековья, современности всегда предлагали ответ на этот вопрос и последовательно его отстаивали: нельзя познать мир и человека до конца, целиком, но их можно и нужно познавать.

Рационализм принципиально отличается от иррационализма, ко­торый в наши дни получил большое распространение.

Как может существовать иррациональный подход к познанию? Ведь, казалось бы, иррациональное исходно связано с деятельностью подсознания, тогда как знания вырабатываются на более высоком уровне — на уровне сознания.

Оказывается, иррационализм вполне возможен в качестве объяс­нительной гипотезы познания, когда ставится вопрос о том, откуда наши знания берутся, как они вырабатываются. В предыдущей теме уже отмечалось, что подсознание выполняет огромную черновую работу, обеспечивая функционирование сознания, самосознания и сверхсознания. И в случае необходимости сознание как бы запраши­вает у подсознания нужную информацию. Поэтому мы порой даже не представляем, откуда взялись у нас те или иные сведения, идеи. Нам и не нужно это представлять.

Но иррационализм трактует познание не только а этом смысле. Познание понимается как непосредственное постижение, «схватыва­ние», моментальное проникновение в сущность вещей. Больше всего на эту тему рассуждают интуитивисты, считающие возможность получения новых знаний не логической процедурой, а неким озаре­нием, проявлением интуиции.

Сравним деятельность дипломированного врача и экстрасенса. Пер­вый опирается на свои знания, второй — на ощущения. Не будем говорить о том, чья деятельность эффективней, так как собственно экстрасенсорикой обладают всего около пяти процентов людей, осталь­ное — спекуляция на новомодных верованиях. А вот почему некоторые пациенты лучше чувствуют себя, пообщавшись с шарлатаном, чем после посещения квалифицированного специалиста? Очень просто — действия специалиста понятны,их можно даже самому проверить и, следова­тельно, поставить под сомнение. А действия экстрасенса всегда непо­нятны. В них можно только верить или не верить. Идут на прием к таким целителям те, кто верит. Следовательно, они не могут позво­лить себе признаться в собственной ошибке. Раз они верят, что поможет, значит, поможет.

Следовательно, иррационализм, во всех его проявлениях, свя­зан с верой и отсутствием возможности логической аргументации. Чаще всего методы иррационального, интуитивного познания применяются к тем вещам, которым не дано рационального объ­яснения. В принципе, такой подход необходим. Он позволяет составить целостное представление о предмете, выбрать путь на­копления знаний о нем. Но он никогда не заменит рационального познания. Поэтому в познании целесообразно использовать все возможные способы получения знаний, но в практической дея­тельности можно руководствоваться только тем, что проверено логикой и опытом.

Как же происходит процесс познания ?

Первой его ступенью является чувственное познание.Чувствен­ное познание, как это видно из самого названия, состоит в получе­нии информации при помощи органов чувств, другими словами, непосредственной информации, которую постоянно получает орга­низм, передает в мозг, где она фиксируется. Чувственное познание включает три ступени."

1. Ощущение — элементарный чувственный образ, отраженный
рецепторным полем (звук, цвет, тяжесть и т. д.)

2. Восприятие — целостный чувственный образ конкретного объек­та (задействовано одновременно несколько органов чувств).

3. Представление — чувственный образ объекта, который возникает в его отсутствие (припоминание, воображение).

Очевидно, что эти формы чувственного познания роднят человека и животных, поскольку присущи и тем, и другим. А это значит, что

₀нл реализуются на уровне психики у животных и на уровне подсо­знания — у человека.

О чувственном познании можно говорить много, но лучше обра­титься к данным нормальной физиологии и психологии, где эти вопросы являются специальным предметом обсуждения. Для фило­софской антропологии более интересно то, что является собственно человеческим в познании, его высший уровень — рациональное познание.

Рациональное познание осуществляется путем мышления. Иногда эти два понятия отождествляют, что не является ошибкой. Мышление, о котором говорилось в предыдущей теме, — это и есть собственно человеческий уровень познания, недоступный живот­ным. Процесс познания, соответственно, происходит здесь в язы­ковых формах. Он имеет также три ступени:

1. Понятие — это форма мышления, в которой выражаются общие,
существенные признаки вещей, явлений.

2. Суждение — форма мышления, которая отражает связь и
взаимоотношение вещей и явлений.

3. Умозаключение — процесс выведения из данных суждений нового
суждения (вывода).

Понятие, суждение и умозаключение — это формы абстрактно­го мышления. Они требуют приема, называемого идеацией,когда человек отвлекается от конкретной вещи, выделяя общее в сходных вещах и явлениях. Для выработки понятия необходимо осущест­вить так называемый «предельный переход», то есть выйти за рамки собственных ощущений и выделить интересующие нас свой­ства как бы в чистом виде, определить специфику той или иной группы явлений.

Рассмотрим, например, понятие «пациент».

Во-первых, это человек. Во-вторых, это человек, обратившийся к врачу. В-третьих, это человек, обратившийся к врачу по поводу какого-то недомогания. Каждый, кто имеет эти признаки, называет­ся словом «пациент», неважно, мужчина это, женщина или ребенок, неважно, что и как у него болит, неважно, к какому врачу и когда он обратился. Другими словами, мы абстрагировались от конкретной ситуации и от конкретных объектов, выделили общие признаки целого класса объектов (или этот класс по выбранным признакам ?) и совершили прыжок в мир языка, в мир собственно человеческого отражения дейст­вительности — в мир понятий.

Но двигаясь дальше в процессе познания, мы обнаруживаем, что при помощи одних только понятий получить, а тем более система­тизировать новое знание о мире очень трудно, если вообще возмож­но. Действительно в слове человек владеет миром. Но — только владеет, а что-то сделать с этим самым миром он еще не может.

Поэтому следующей ступенью освоения мира человеком является суждение.

По сути дела, суждения — это логические операции с понятиями. Это как раз то, что обеспечивает разгрузку (см. тему 3).

Допустим, в кабинет врача входит человек, который записался на прием и имеет какие-то .жалобы. Мы сразу понимаем, что это — пациент. Мы определили его как обладающего всеми свойствами данного класса и назвали (подвели под понятие). Но что с ним делать? Вот тут уже нужна мыслительная операция, именуемая суждением.

Строго говоря, суждение — это приписывание свойств и отноше­ний данному понятию, установление зависимости между ним и другими понятиями. «Этот пациент — ребенок» — это суждение. «Пациент жалуется на головные боли» — это тоже суждение. Суще­ствуют различные формы и виды суждений, их анализ — задача логики, и мы не будем на этом останавливаться. Отметим только одну интересную вещь. Существуют суждения аналитические и синтети­ческие. Аналитические раскрывают те свойства объекта, которые уже заложены в понятии. Синтетические приписывают объектам новые свойства, которые до этого в понятии зафиксированы не были. Например, суждение «Высокий человек — это тоже человек» — аналитическое, а суждение «Борис Ельцын — первый президент России» — синтетическое. Для того, чтобы получить новое знание, необходимо применять синтетические суждения. Иммануил Кант говорил, что неспособность к синтетическим суждениям есть глу­пость. Очевидно, что нет людей, у которых эта неспособность была бы врожденной. Есть люди, которые просто ленятся в себе ее развивать, ведь мышление — это очень тяжелый труд. Следовательно, глупость есть естественный результат лени.

Структура суждения, как мы уже отметили, сводится к приписы­ванию какого-то свойства или каких-то свойств предмету или явле­нию. Например, классическое суждение «Все люди смертны» припи­сывает такое свойство, как смертность, классу людей. Другое клас­сическое суждение «Сократ — человек» приписывает свойство быть человеком конкретному лицу. И то, и другое суждение получены на основании эмпирического фиксирования определенных свойств в отношении определенных предметов и составлены на основе опера­ций с понятиями. А теперь давайте попробуем сложить эти суждения и посмотрим, что получится.

Все люди смертны.

Сократ — человек.

Следовательно, Сократ — смертен.

Мы получили новое знание о Сократе путем вывода из сопостав­ления двух суждений. Эта операция означает еще один, более высо­кий, уровень нашей познавательной деятельности и называется умо­заключением.При этом сопоставленных суждений может быть не два,

а больше. Если всмотреться в тексты наших учебников, то окажется, что каждое правило, каждый закон в них — это умозаключение, полученное на основе ряда суждений. Эти суждения, в свою очередь, получены на основании операций с понятиями данной науки. Эти понятия — результат наблюдения и обобщения большого количества материала, полученного при помощи органов чувств и обработанного мозгом путем операций идсации и абстрагирования.

Таким образом, получая конкретные чувственные данные о кон­кретных вещах и явлениях, человек способен дойти до высочайших степеней абстракции. И уже при помощи этих абстракций, подводя частные вещи под общие понятия, он способен разобраться в других конкретных предметах и явлениях, часто даже не входя с ними в контакт. Этот сложны!! путь от конкретного к абстрактному и от него опять к конкретному имеет всегда одну цель — получить истинные знания.

Но что такое истина и достижима ли она?

Истина — это соответствие наших знаний реальности. Вроде бы просто, но есть одна существенная трудность, которая заставляет многие поколения ученых биться над проблемой истины. Дело в том, что когда бы и какие бы знания мы ни получали, всегда остается сомнение в их истинности, поскольку путь познания бесконечен.

С другой стороны, если у человека не будет уверенности в том, что сто знания истинны, он просто не сможет жить, — ведь каждая ошибка может стоить ему этой самой жизни! Да и в чем тогда будет выражаться преимущество существа, наделенного сознанием, если это сознание не гарантирует ему выживание. Следовательно, если мы живем и развиваемся, значит, наши знания в целом истинны и мы можем на них положиться.

Следовательно, человек способен к постижению истины. Как?

В позитивизме, который больше всех других философских кон­цепций, вместе взятых, занимался теорией познания, истина пони­мается как строгое соответствие знаний эмпирическим фактам. Если вчера на улице шел дождь, но это не было документально зафикси­ровано (протокольные предложения), то сегодня наши утверждения о вчерашнем дожде будут неистинными. Такой подход, безусловно, способствовал тому, чтобы научное знание было более строгим и обоснованным. Но в реальной жизни он оказался совершенно не­применим, поскольку мы ежедневно используем знания о ненаблю­даемых вещах, полагаясь только на свою память, воображение, интуицию. И все это нас, как правило, не подводит.

Марксизм несколько «облепил» требования позитивизма, при­знав практику (в широком смысле) критерием истины. Другими словами, если мы действуем согласно наших знаний (выработанных на основе практики) и получаем положительный результат (достигаем челп), то эти знания истинны. Но возникает вопрос: а если мы

достигаем противоположного ожидаемому результата? Тогда, соглас­но марксизму, мы опирались на ложные знания. Однако ничего не говорится о том, кто же сможет убедиться, что эти знания ложные? Ведь, руководствуясь ошибочными предложениями, мы рискуем не только временем, деньгами, карьерой, но порой и самой жизнью!

Таким образом, правильная по своей сути концепция истины как в марксизме, так и в позитивизме не даст все же достаточно убеди­тельного и безопасного критерия проверки истинности знаний. Но достоинством этих теорий следует признать детальную разработку многочисленных процедур проверки истинности знаний.

Получается, что полностью гарантировать истинность наших зна­ний мы не можем, но можем повысить вероятность этого, если будем соблюдать некоторые правила.

Первое. Истина всегда конкретна. Абстрактной истины нет. Это хорошо иллюстрирует медицинская практика, где индивидуальные особенности больного всегда необходимо учитывать при применении общепринятых методов лечения. В прагматическом смысле это зна­чит, что процесс познания всегда должен начинаться с четко постав­ленной задачи, которая определяла бы рамки исследования и предел, до которого мы хотим познать тот или иной предмет.

Возьмем, например, такие симптомы, как снижение АД, повышенная утомляемость, сонливость. Такое перечисление не позволяет высказать удовлетворительные предположения относительно диагноза. Но если мы конкретизируем их указанием на объект, то можем делать умозаклю­чения достаточно достоверные. Так, данные симптомы у подростка наводят на мысль о вегето-сосудистой дистопии, связанной с потубер-татным периодом. В данном агучае рекомендуют тонизирующие пре­параты, изменение режима дня и питания. А те же симптомы у беременной .женщины являются нормальным явлением, называемым «до­минантой беременности», и не указывают на необходимость врачебного вмешательства.

Второе. Нет абсолютных истин, они всегда относительны. Это связано с непрерывностью и постоянным углублением процесса позна­ния. То, что вчера казалось абсолютной истиной, сегодня превращается в знание лишь о какой-то части интересующего нас предмета.

Так, например, открытие антибиотиков означало эффективное изле­чение воспалительных заболеваний. Но последующее обобщение эмпиричес­ких данных показало, что, хотя антибиотики и помогают при многих заболеваниях бактериальной природы, их применение имеет в ряде случаев тяжелые последствия, которые потом опять приходится лечить.

Третье. Обнаружить истину можно двумя способами — теорети­ческим и практическим. В случае теоретического поиска истины она достижима, если соблюдены правила логического вывода, правильно использованы методы научного познания, которые изучают логика и методология науки. В случае практического поиска истины она

достижима методом проб и ошибок, который не является эффектив­ным. Кратчайший путь к истине лежит только через соединение этих двух подходов, что особенно важно для медицины.

Медицинская практика полностью подтверждает правильность рационалистского подхода к познанию, успешно использует его разработки. Но в то же время медицина, как никакая другая область знания и деятельности, показывает недостаточность этого подхода. Действительно, каждый врач может привести не один пример из своей практики, когда назначенное в строгом соответствии с пра­вильно поставленным диагнозом лечение оказывалось неэффектив­ным, в то время как найденный вне всякой логики, а порой даже вопреки правилам подход давал прекрасные результаты. В чем тут дело? Разве для успеха лечения не достаточно истинных знаний, а нужно и еще что-то?

Здесь появляются новые компоненты, которые характеризуют второй способ отношения человека к миру. Речь идет о том, что человек не просто познает мир — он его оценивает.

4.2. Ценности и оценки

Дихотомию знаний и оценок на психологическом уровне прекрас­но отразил еще Сократ, когда задал вопрос: «Почему я знаю, что такое хорошо, а поступаю — дурно?» Хорошо знакомая ситуация для каждого человека. Но сейчас мы говорим не об обыденном уровне сознания, а о принципиальных формах отношения человека к миру и к самому себе. И здесь понятие «ценность» теряет свое утилитарное значение.

Что же такое ценность? Мы живем в мире людей, вещей, явлений, о которых что-то знаем, а больше — не знаем. Но не это знание или незнание определяет сущность нашего поведения и, по большому счету, отношения к миру. Ведь каждый человек, предмет, явление, каждая идея или фантазия для нас что-то значат? Одно нам нравится, другое — нет. Чего-то мы страстно желаем, чего-то боимся. Мы живем в мире ценностей. А наше отношение к ним — это оценки.

В широком смысле под ценностью понимается объективная зна­чимость процессов и явлений в качестве ориентиров человеческой дея­тельности, суть которой обусловлена социобиологическимн потреб­ностями человека. Как писал известный отечественный психолог С. Рубинштейн: «Ценности производны от соотношения мира и человека, выражая то, что в мире, включая и то, что создает человек, значимо для человека».

Ценности бывают самые разные, и тут трудно построить какую °ы то ни было общую иерархию для всех. И все-таки каждый может сказать, что для него самое важное, что менее значимо, а чем можно

пожертвовать исходя из того, что главной ценностью для всех нас является жизнь. Подсознательно такая иерархия существует у всех, но актуализируется только в моменты стрессов и принятия важных решение. Всегда полезно «перевести» эти подсознательные ориенти­ры на уровень осознанных представлений, тогда легче ориентиро­ваться в жизни. Такой подход предложил известный социолог Макс Вебер, который считал, что ценности — это нормы, имеющие опре­деленную значимость для субъекта. При этом он отводил ведущую роль этическим и религиозным ценностям.

В философской антропологии принято считать, что ценности образуют онтологическую основу личности (М. Шелер). Но ценность не есть сам предмет (все вещи аксиологически нейтральны, пока на них не обратит внимание человек), а есть соответствие предмета устремлениям личности.

Следовательно, они могут быть оторваны от предмета, и тогда человек в реальности ищет то, что «подходит» под ценность.

Интересно рассмотреть в этом плане такую ценность, как любовь мужчины и женщины. В свое время Сеченов утверждал, что существу­ют три вида любви: любовь-влюбленность, когда ее уже переживаешь как высшую ценность, высшее наслаждение, но...объект этой любви еще не найден (поиск объекта, отвечающего ценностной ориентации). Вто­рой вид любви — это любовь-страсть, которую испытывают друг к другу вполне сформировавшиеся, зрелые люди (ценность приписана оп­ределенному объекту). И третий вид любви — любовь-дружба, любовь-привычка, которая характерна для опытных, много испытавших и хорошо познавших друг друга людей (ценность приписывается не самому объекту, а отношениям с этим объектом).

То, что ценности реально существуют и ориентация на них определяет нашу практическую деятельность, объясняет, почему человек не может относиться к миру и к самому себе только гносе­ологически, то есть только на основе знаний. Более того, можно утверждать, что наши действия в большей степени определяются оценками, чем знаниями. На этом основана возможность коллектив­ной деятельности (конформность поведения в группе).

Приведем простой пример. Ваш пациент безнадежно боле}!. Вы это знаете. Но на его вопрос «Доктор, я буду жить?» отвечаете утвер­дительно. Почему? Да потому, что и для него и для вас основная ценность — это жизнь. Надежда может продлить ее, отчаяние — сократить. Вы оцениваете ситуацию и исходя из этой оценки посту­паете так, а не иначе.

Здесь сразу возникает множество вопросов, прежде всего мо­рального плана. Они будут подробно рассмотрены в курсе биоэтики. А сейчас нас интересует один принципиальный момент.

Как соотносятся знания и оценки? Во-первых, знания помогают нам в наших оценках. Когда у человека больше информации о

предмете, то и оценить он его может лучше. С другой стороны, знания выбираются интересом. Мы стараемся получить больше информа­ции именно о тех вещах, которые нас заинтересовали, то есть о вешах, ценных для нас. Очень точно выразил это знаменитый психолог Т. Шибутанп: «Об объекте можно сказать, что он обладает ценностью, если к нему проявляют какой-то .особый интерес».

Человек выбирает профессию врача не потому, что он хочет полу­чить знания по анатомии, физиологии, общей патологии и т. д. Эта профессия представляет для него ценность, поэтому он готов корпеть над учебниками много лет. В данном случае знания есть способ дости­жения ценности.

Но отношения знаний и оценок не ограничиваются их взаимоо­бусловленностью. Дело в том, что и знания, и оценки имеют опре­деленную направленность (векторность). Вектор знаний располага­ется по шкале «ложь — истина». Вектор оценок — по шкале «непра­вильность — правильность» (в соответствии с дихотомией общечело­веческих ценностей «зло — добро»). Проблемы возникают обычно тогда, когда направленность знаний и оценок не совпадает. Рассмот­рим это подробнее.

Существуют четыре варианта соотношения направленности зна­ний и оценок:

Знания	Оценки
Истинные	Правильные
Истинные	Неправильные
Ложные	Неправильные
ложные	Правильные

Первый вариант. Наши знания о мире и самих себе подкрепля­ются правильными оценками. Подобные варианты не так уж редки. В медицинской практике мы встречаемся с ними тогда, когда хоро­шее знание специфики конкретной нозологической формы подкреп­ляется правильной оценкой личности больного. Результатом являет­ся не только верно поставленный диагноз, но и (что самое важное) эффективное лечение.

В индивидуальной жизни каждого человека совпадение истинных знаний и правильных оценок дает то, что принято называть убежде­ниями. Поколебать такую конструкцию очень трудно, если вообще возможно. Но, как мы уже отмечали, истина конкретна, поэтому если наши убеждения касаются частных вопросов, им вряд ли грозит пересмотр. Но сели они распространяются на достаточно большие «рсры жизни, то составляющие их знания и оценки должны претер­певать количественные изменения в соответствии с тем новым, что

5 Зах. 200 65

человек узнает о действительности. В противном случае неизбежны фрустрации, поскольку отказ от собственных убеждений — это всегда личная трагедия.

В период крушения социалистического идеала многие восприняли это именно как личную трагедию, поскольку не могли изменить свои знания об обществе и оцепить как скверное то, что всегда считали хорошим. Труднее пришлось, разумеется, людям старшего возраста, чья психика уже не так лабильна. Более молодое поколение смогло понять, что знания о социализме были истинными, но неполными, а его оценки были правильными для своего времени.

Второй вариант. Истинные знания сочетаются в сознании лич­ности с неправильными оценками. Вариант очень распространенный и соответствующий приведенному выше высказыванию Сократа. За примерами здесь далеко ходить не нужно:

я знаю, что нужно идти на занятия, по не люблю лектора — и не иду;

я знаю, что наркотики губят здоровье, но мне нравится — и я их употребляю;

я знаю, что могу потратить столько, сколько получаю, но мне
хочется приодеться лучше других — и я залезаю в долги... и т. д.

Этот вариант особенно опасен, поскольку оценки сильнее влияют на наше поведение, чем знания (в них входит иррациональный компонент — эмоции, «подсказки» подсознания). Следовательно, в этом случае наши действия будут чаще всего неэффективны или даже вредны как для окружающих, так и для нас самих. В медицинской практике подобный вариант проявляется чаще всего при излишней самоуверенности врача и нежелании считаться с авторитетами. И, разумеется, когда просто не хватает опыта.

Третий вариант. Мы правильно оцениваем ситуацию, но у нас нет вообще или недостаточно знаний в данной области. Этот вариант продуктивен для личности, поскольку, как мы уже говорили, знания выбираются интересом и, следовательно, верная оценка ситуации заставит нас пополнить свои знания в нужном направлении.

Когда врач сталкивается со сложным случаем в своей практике, он обязательно обращается за помощью либо к коллегам, либо к книгам, потому что правильно оценивает этот случай как сложный.

Труднее, когда знания уже есть, но они ложные. Отказаться от веры в истинность собственных знаний может не каждый. Но и здесь правильная оценка ситуации способна изменить позицию личности. Поэтому данный вариант можно оценить как промежуточный или временный при переходе к первому варианту.

Четвертый вариант. Очень тяжелый случай. Здесь тоже убежде­ния — ведь направленность знаний и оценок совпадает! Но что это

_т1 убеждения, основанные на ложных знаниях и неправильных оценках'.' Это — фанатизм. Однонаправленность знаний и оценок усиливает и те, другие, а критика со стороны окружающих только усиливает сопротивление фанатика. Примеры такой ситуации легко найти в ортодоксальных политических движениях, а также в истории

религии.

Для самого человека эта ситуация переживается спокойно — внутренний дискомфорт ощущается только когда знания и оценки разнонаправленны. Но для общества фанатизм крайне опасен. Поэ­тому во всех обществах такое большое внимание уделяется образо­ванию. Ведь формирование оценок идет достаточно индивидуально, трудно сказать, что повлияет и как на аксиологическую ориентацию личности. А вот необходимый минимум знаний общество вполне может человеку дать. И чем более образованны члены этого общества, тем больше гарантий оно имеет от проявлений экстремизма, терро­ризма, да и просто глупости. А это уже дает известную гарантию, что творения человеческого разума будут использованы на пользу, а не во вред этому самому человеку.

И здесь мы вплотную подходим к вопросу о том, что создает человек, что же именно составляет ту «вторую природу», в которой мы живем. Но сначала надо выяснить вопрос, как он это делает.

4.3. Деятельность

Основной целью и познания, и оценки является создание «второй природы», в которой только и может человек нормально существо­вать. Мы уже знаем, что культура является способом сохранения биологической сущности человека, что человек обладает сознанием, которое и позволяет ему создавать культуру, но мы еще не знаем, как осуществляется переход от идеальных образов, от интеллектуальных построений к реальным вещам, предметам, которые можно потрогать руками. Чтобы идея стала предметом, человек должен действовать.

Что же такое деятельность? В литературе можно встретить такое определение: «Деятельность — это специфическое отношение чело­века к миру, в процессе которого происходит воплощение в предмете психического образа» («Психологический словарь»). Другими слова­ми, когда у человека возникает идея какой-то вещи, он, используя возможности своего тела, производит какие-то операции с другими предметами, чтобы получить в результате то, что хотел. Здесь очень важна именно роль тела, организма. Он является механизмом пере­дачи идеального образа на предметный, материальный мир. Еще одна важная деталь — человек создает новые предметы только из материа­ла природы или из уже созданных им ранее предметов.

5'

Проследить, как это происходит, легче всего на примере обыденных, каждодневных событий. Так, испытывая чувство голода, мы представ­ляем себе различные кушанья, от которых не отказались бы в этот момент. Затем вспоминаем, какими продуктами реально располагаем. Намечаем план приготовления, предположим, яичницы. Берем сковоро­ду, масло, яйца, соль. Зажигаем огонь, ставим на него сковороду, кладем на нее масло, разбиваем яйца, посыпаем солью, ждем. Когда нечто па сковороде превращается в реальность, соответствующую возникшему у нас образу, снимаем сковороду с огня, выкладываем еду на тарелку, берем вилку и начинаем есть. Просто? Да нет, очень сложно. Ведь каждое наше движение — это отдельная, запрограммированная созна­нием и подсознанием операция. Ни одно животное не способно пригото­вить себе яичницу/

Здесь важно понять, что материализация наших образов проис­ходит в нас самих: мы же не можем изменять предметы при помощи мысли! Для этого нужно наше материальное тело, которое и контак­тирует с предметами. Значит, передача идеального образа матери­альным объектам происходит в нас — психика ретуширует и контро­лирует, отдает команды организму. Поэтому субъектом деятельности выступает человек как целое, в неразрывном единстве организма и психики.

Деятельность направлена на определенный объект, с которым производятся манипуляции. Нужно сказать, что объект этот выпол­няет активную роль — подвергаясь изменениям, он оказывает обрат­ное воздействие на действующего субъекта, который вынужден все время корректировать свои действия. И с разными объектами субъект ведет себя по-разному. Таким образом, в основе деятельности лежат субъектно-объектные отношения, обе их стороны влияют на резуль­тат деятельности.

Это важно отметить, потому что понятие «деятельность» на самом деле шире того, что мы говорили о нем до сих пор. Деятельность может быть направлена не только на создание новых вещей, но и на создание новых идей. Более того, ситуация сильно осложняется, когда объектом деятельности становится человек, а именно с этим мы сталкиваемся в сфере медицинской деятельности.

Разберем случай, когда цель деятельности — создание идеального объекта. Допустим, мы хотим выработать у студента какие-то фило­софские идеи. Как мы можем перенести из своей головы в чужую определенные мысли и образы? Только при помощи предметной среды, то есть при помощи определенных материальных объектов, которыми в данном случае будут книги, звуковая информация (лек­ции), видеоинформация и т. п. Даже когда нам кажется, что мы «читаем» чужие мысли, — это все равно реакция либо на мимику, фиксируемую на уровне подсознания, либо на свои прошлые знания об этом человеке и конкретной ситуации. Телепатические способ-

мости, о которых так много говорят I! последнее время, в каждом отдельном случае оказываются уже известным способом кодирова­ния и расшифровки информации в мозгу человека. Индивидуальные особенности проявляются лишь в скорости, способности к охвату большего количества этой информации, реагированию на индивиду­альные раздражители.

Получается, что механизм действий (единичных актов деятель­ности) один и тот же, независимо от цели действия. Поэтому при­вычное разделение на «умственный труд» и «физический труд» в плане реализации действий носит, скорее, количественный харак­тер — оба эти вида различаются по степени занятости организма в процессе достижения цели.

Как мы можем охарактеризовать деятельность врача — как умст­венную или физическую? Если смотреть с точки зрения переработки информации — это преимущественно умственная деятельность. Но вряд ли с таким определением согласятся, например, хирурги, которые по многу часов простаивают за операционным столом и которым требуется недюжинная физическая сила для проведения целого ряда манипуляций.

Деятельность человека носит комплексный характер, в основе всех се актов лежит интеллект, ее мотивы, цели и средства осознаны, любой физический компонент этой деятельности подкреплен интен­сивной работой психики. Поэтому определение деятельности, которое было приведено выше, не отражает всей ее специфики. Лучше сказать, что под деятельностью понимается всякое или любое отноше­ние человека к миру, которое изменяет этот мир.

Но, как уже было сказано, особую роль играет деятельность, объектом которой является человек.

Что .усе такое человек как объект деятельности?

Во-первых, он одновременно выступает и субъектом деятельнос­ти. Это значит, что любые манипуляции с человеком — это всегда взаимодействие. Его еще называют отношением.

Объекты, не обладающие разумом, активны, но эта активность носит характер необходимости. Это всего лишь реакция на воздей­ствие, характер которой вытекает из свойств самого объекта. Актив­ность человека, выступающего объектом деятельности, носит твор­ческий характер, она индивидуализирована, и предсказать ее в дета­лях невозможно. Именно поэтому деятельность, объектом которой является человек, — это всегда соучастие, творчество, поиск.

Объектом деятельности врача всегда является человек, а ее пред­метом — различные системы, органы, ткани, то е