Философская мысль средних веков:патристика
Предмет философия
Философия - общая теория мира и человека в нем. Философия и мировоззрение органично связаны друг с другом. Мировоззрение - это система взглядов на объективный мир и место человека в нем. В формировании мировоззрения особую роль играет философия.
С помощью философии, мировоззрение достигает упорядоченности, обобщенности и теоретичности. Философия определяет характер и общую направленность мировоззрения.
Представляется, что философия как особый тип мировоззрения возникла как ответ на вечную для человека потребность расширять кругозор, которая исторически развивается: свойственная людям любознательность постепенно перерастает в интеллектуальную потребность безграничного расширения и углубления знаний о мире, интеллект человека пытается постичь мир разумом в таких его ракурсах, которые не могут быть даны никаким опытом, интеллект стремится к знанию о мире как целостной реальности, с которой люди должны постоянно считаться в формировании программ своего поведения.
Наука не может дать такое непостижимое знание, религия приписывает человеку программы поведения, которые определяются верой в сверхъестественное, и, наверно, только философии под силу удовлетворить потребности мыслящего человека в создании целостной картины мира и в осмыслении собственного назначения в этом мире. Ведь философия - это область духовной деятельности человека, в основе которой лежит критическая рефлексия над самой духовной деятельностью, над ее смыслом, целью и формами, и, в конечном счете - над выяснением сути самого человека как субъекта культуры, или, как уже сказано, естественного отношения человека к миру.
Философия зародилась около 2500 лет назад в странах востока: Индии, Греции, Рима. Наиболее развитые формы она приобрела в Др. Греции. Философия - любовь к мудрости. Философия пыталась вобрать в себя все знания, т.к отдельные науки не в состоянии были дать целостную картину мира. Вопрос о том что есть мир - основной вопрос философии. Его решение обозначает основные подходы к осмыслению и других философских проблем, поэтому философия разделилась на 2 основных направления: философский материализм (Демокрит), и философский идеализм (Платон). Философия стремилась понять не только мир вне человека, но и самого человека. Философии свойственно стремление к максимальному обобщению результатов познания. Она изучает не мир в целом, в мир как целое.
Основной вопрос философии
Основной вопрос философии - вопрос об отношении сознания к бытию, мышления к материи, природе, рассматриваемый с двух сторон: во-первых, что является первичным - дух или природа, материя или сознание - и, во-вторых, как относится знание о мире к самому миру, или, иначе, соответствует ли сознание бытию, способно ли оно верно отражать мир. Последовательное решение О. в. ф. возможно лишь при учете обеих его сторон. Философы, образовавшие лагерь материализма, признавали первичным материю, бытие и вторичным - сознание и считали сознание результатом воздействия на него объективно существующего внешнего мира. Философы, составившие лагерь идеализма, принимали за первичное идею, сознание, рассматривая их как единственно достоверную реальность. Поэтому, с их т. зр., познание не является отражением материального бытия, а есть лишь постижение самого сознания в форме самопознания, анализа ощущений, понятий, познания абсолютной идеи, мировой воли и т.п. Промежуточную, непоследовательную позицию в решении О. в. ф. занимали дуализм, агностицизм. Прежней философии был присущ метафизический подход к решению О. в. ф., проявлявшийся либо в недооценке активности сознания, в сведении познания к пассивному созерцанию (метафизический материализм), в отождествлении сознания и материи (вульгарный материализм), либо в преувеличении активности мысли, в возведении ее в абсолют, оторванный от материи (идеализм), либо в утверждении их принципиальной несовместимости (дуализм, агностицизм). Только марксистская философия дала всестороннее диалектико-материалистическое, научно обоснованное решение О. в. ф. Первичность материи она видит в том, что: 1) материя является источником сознания, а сознание - отражает материи; 2) сознание - результат длительного процесса развития материального мира; 3) сознание есть свойство и функция высокоорганизованной материи - головного мозга; 4) существование и развитие человеческого сознания, мышления невозможно без языковой материальной оболочки, без речи; 5) сознание возникает, формируется и совершенствуется в результате материальной трудовой деятельности человека; 6) сознание носит общественный характер и определяется материальным общественным бытием. Отмечая абсолютную противоположность материи и сознания лишь в пределах О. в. ф., марксизм-ленинизм одновременно указывает на их взаимосвязь и взаимодействие. Будучи производным от материального бытия, сознание обладает относительной самостоятельностью в своем развитии и оказывает обратное активное воздействие на материальный мир, содействуя его практическому освоению и преобразованию. Человеческое сознание, опираясь на практику, способно к достоверному познанию мира. Вопрос об отношении материи и сознания является О. в. ф., т.к. в силу своей общности охватывает все философские вопросы, определяя не только решение частных проблем, но и характер мировоззрения в целом, дает надежный критерий для различия основных философских направлений. Поэтому научная формулировка О. в. ф. позволяет последовательно провести принципы партийности в философии, четко разграничить и противопоставить материализм и идеализм, решительно отстаивать научное мировоззрение диалектического материализма.
Философия античного мира
Античная философия представляет собой совокупность учений, развивавшихся в древней Греции и Древнем Риме с VІ в. до н.э. по VІ в. н.э. Основное содержание античной философии составляет философия древних греков. Для греков природа выступает единственным абсолютом, она не сотворена богами, а сами боги составляют ее неотъемлемую часть и олицетворяют основные природные стихии. Человеческий разум у греков освободился от власти богов. Важное открытие человеческого разума nomos – закон – разумное установление, принятое всеми жителями города, обязательное для всех.
Полисный характер греческой жизни с ключевой ролью народного собрания и ораторских состязаний характеризует доверие к разуму, теории, исследовательский интерес философии к проблемам физики, которая в дальнейшем развитии философии тесно связана с метафизикой.
Греческая философия приходит на смену до философским представлениям о мире, первоначально уже содержащимся в поэмах Гомера и Гесиода, когда уже происходит отказ от персонифицированного взгляда на мир. Начинается поиск безличного основания всех вещей, первоосновы, которая чаще всего отождествляется с одной из природных стихий. Философия обращается к основам мироздания – «архе» (начала).
Первый период греческой философии (VІ в. до н.э.) получил название натурфилософского, где основное место занимает изучение проблем философии природы. Принято говорить о ранних натурфилософах и поздних. К ранним относятся Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Гераклит, Пифагор, Ксенофан, Парменид. Ранние натурфилософы – монисты. Они обращаются к поиску одного начала, которое является причиной происхождения и существования мира. К поздним натурфилософам относятся Эмпедокл, Анаксагор, Демокрит. Поздних натурфилософов характеризуют как плюралистов, так как оно видят основу множество начал и обосновывают тот или иной принцип космообразования.
Спецификой данного периода является устремление на понимание сущности природы, мира, космоса. Основной вопрос – о первоначале мира. К раннему периоду относятся две философские школы – ионийская и италийская философия. Ионийская философия объединяет философов, которые жили и учили в городах на побережье Ионийского моря – Милете и Эфесе. В Милете – милетская школа, основателем которой является Фалес, а его последователями Анаксимандр и Анаксимен. Первоосновой всего Фалес считал воду. Все вещи возникают из воды и, разрушаясь, вновь превращаются в воду. Анаксимандр говорит о миропорядке как саморегулирующемся социопорядке. Учение об «апейроне» - первоначале, неопределенном, вечном и бесконечном, постоянно находящемся в движении. Анаксимен видит первоначало всех вещей и процессов в конкретной стихии – воздухе.
В Эфесе жил и учил философ Гераклит. Крупнейший диалектик. Гераклит уделяет внимание смысложизненным вопросам. Он говорит, что мир никогда и никем не был создан, мир существовал вечно. Субстанцией у него является огонь. Сущность мира, по мнению Гераклита, активна, природа бытия подвижна.
Философия Пифагора развивалась как эзотерическое знание. Пифагор создал учение о числе как о субстанции всех вещей. Число имеет вещественный и субстанциональный характер, оно обозримо, пространственно, телесно и сохраняет все свойства умопостигаемых принципов.
К поздним натурфилософам относится Демокрит. Прославился своим учением об атомах. Существуют лишь атомы и пустота. Атомы – единые и неделимые частицы.
Следующий период – период классической философии (V – ІV в. до н.э.) начинается философией софистов и Сократа. Считается, что именно с Сократа начинается обращение к человеку, то есть антропологическая ступень философии. Сократ стремится найти объективную истину и справедливость. Путь его поиска – правильные рассуждения, т.н. диалектика.
Платон – ученик Сократа. Платон обосновывает учение о космическом разуме. Он выдвигает на первый план демиургическую сотворенность мира. Порядок и меру вносит в мир разум – демиург, пропорционально соотнося стихии, придавая космосу совершенные сочетания. «Эйдос», «идея» - это образец каждой вещи.
Аристотель – прежде всего систематизатор всего античного знания. Он выделяет первую философию; вторую философию – более конкретные науки. Провел разграничение наук на теоретические (метафизика) – изучают первопричины всех вещей, первоначала всего сущего; практические – этика, экономика, политика; творческие – поэтика, риторика. Бытие им понималось как устойчивое, неизменное, неподвижное. Бытие – сущность. Сущности высшие и низшие. Низшие состоят из материи и формы. Высшая – лишенная материи форма.
Третий период – эллинистическо-римская философия (ІІІ в. до н.э. – VІ в. н.э.) развивающаяся в Древней Греции и Древнем Риме. Основными философскими течениями этого периода являются эпикурейство, скептицизм, стоицизм, неоплатонизм. Разработка фундаментальных физических и онтологических идей отходит на второй план. Особое внимание уделяется проблемам этики, обоснования человеческой жизни. Эпоха эллинизма – эпоха крушения полисной социальности. Наблюдается поиск путей духовного обновления. Не создается ни единой принципиально новой физической системы. Проблема, волновавшая эпикуреизм – личное счастье, тогда можно достигнуть атараксии (невозмутимости духа) – естественного состояния человека. Счастье – это удовольствие, способность довольствоваться тем, что имеешь.
Скептицизм – воздержание от суждений. Необходимо отказаться от убеждений в том, что человеку доступна истина. Никакое суждение не может быть истинным.
Стоики предлагают иную позицию. Это философия долга, философия судьбы. Стоики развивали онтологические идеи космического логоса.
Неоплатонизм свидетельствует о переходе к новой мировоззренческой эпохе. Главный принцип неоплатонической философии – принцип эманации, перехода от единого ко многому. Человеческая душа частица космической души, и человек постигает единое в экстатическом обращении к божественному.
Итог эллинистической философии – крушение культуры и философии, основанных на рационализме и рациональных правовых и онтологических системах, на личностных интуициях, обосновывающих единство и гармонию.
Русская философия
История русской философии — одна из важнейших составных частей нашей культуры. «Основные проблемы мировой философии, — писал Б. П. Вышеславцев, — являются, конечно, и проблемами русской философии... Но существует русский подход к мировым философским проблемам, русский способ их переживания и обсуждения. Разные нации замечают и ценят различные мысли и чувства в том богатстве содержания, которое дается каждым великим философом» (Вышеславцев Б. П. Вечное в русской философии // Этика преображенного эроса. М.., 1994. С. 154).
Говоря о русской философии, мы имеем в виду прежде всего те произведения русских мыслителей, которые не могут быть понятны лишь как вариант того, что создано в сфере мысли другими народами, но представляют собой оригинальное интеллектуальное явление. Такова философия И. В. Киреевского, П. Я. Чаадаева, А. С. Хомякова, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Вл. С. Соловьева, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка, Н. О. Лосского, П. А. Флоренского, Н. Ф. Федорова, В. И. Вернадского, К. Э. Циолковского и других русских мыслителей XIX — начала XX в. Характерной чертой русской философии является ее генетическая связь с эллинизмом, истоки которого следует искать в греческом (восточном) христианстве. Другой основной чертой, ярко выступающей в русской философии, является ее глубокий интерес к человеку: Что такое я сам? Что такое человек? Для русской философии и всего русского мышления характерно, что его выдающиеся представители рассматривали духовную жизнь человека не как область субъективного (тем более не как сферу абстрактного субъекта) — они видели в ней особый мир, своеобразную реальность, связанную в своей глубине с космическим и божественным бытием; характерны акцентирование способности и предназначенности человека уподобляться Богу, включенность человека в Космос.
В развитии русской философской мысли особенно важную роль играли проблемы нравственности. Впечатляющим примером может служить система нравственной философии Вл. Соловьева, где центральным компонентом содержания становится Добро как онтологическая сущность, «через все осуществляемая». Русский мыслитель всегда ищет правду, стремится не только понять мир и жизнь, а постичь нравственные принципы мироздания, чтобы преобразить мир. Этот вопрос составляет и тему русской литературы, русской поэзии (Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, Ф. И. Тютчев и др.).
Одной из крупных проблем русской мысли является отношение русского мира к культуре Западной Европы (см. далее — «западники» и «славянофилы»).
К особенностям русской философии можно отнести гносеологический реализм. Человек видит мир проникающим в себя и себя входящим в мир. Человек не противопоставляется миру, но принадлежит ему и не сомневается в принципиальной познаваемости мира. Кроме интеллектуального, рационального, логического видов познания, огромная роль отводится непосредственному постижению реальности, интуиции, чувственному опыту. «Русские философы доверяют интеллектуальной интуиции, нравственному и эстетическому опытам... но прежде всего они доверяют мистическому религиозному опыту», — писал Н. О. Лосский.
Рассмотрение человеческого духа в социальной и исторической философии выступало здесь как религиозная этика коллективного человечества. В противоположность западному, русское мировоззрение содержит в себе ярко выраженную философию «Мы» или «Мы-фило-софию». Это находит свое объяснение прежде всего в простой религиозной уверенности, что спастись можно только вместе. Кроме того, «Мы» является органическим целым, единством, в котором его части с ним связаны и им пронизаны, но при этом свобода и своеобразие «Я» не отрицается.
В философии ряда русских мыслителей (А. С. Хомяков и др.) нашло свое развитие понятие соборности. Идея соборности имела большое значение. Соборность означала сочетание единства и свободы многих лиц на основе их общей любви к Богу и всем абсолютным ценностям. Легко увидеть, что принцип соборности имеет значение не только для церковной жизни, но и для разрешения многих вопросов в духе синтеза индивидуализма и универсализма, для рассмотрения вопросов духовной и общественной жизни.
Можно было бы отнести к чертам (и вместе с тем к недостаткам) русской философии XIX — начала XX в. ее несистематичность, систематическую недоработанность, некоторую недооценку рационалистических конструкций.
И наконец, нельзя не отметить религиозность русской философии. Ведь сама религия и теология были первой формой философствования, переполнены философскими размышлениями. Кроме того, как это уже отмечалось, русские философы особо доверяли мистическому религиозному опыту, устанавливающему связь человека с Богом. Религиозный опыт, подчеркивал Н. О. Лосский, дает наиболее важные данные для главной задачи философии — разработки теории о мире как едином целом. Ряд русских мыслителей — Вл. Соловьев, С. Г. Булгаков, П. А. Флоренский и многие другие — посвятили свою жизнь разработке всеобъемлющего христианского мировоззрения.
Учение о познании
Во все времена в философии было два подхода к вопросу человек познает окружающий мир: одни философы cs познаем мир чувствами, другие — разумом. Первых сенсуалистами (от sense — чувство) или эмпириканалистами.
Сенсуалисты считали, что чувства — > источник наших знаний. Чувства нас ни когда самую точную информацию. Уж если я взялся рукой за горячий утюг, то точно буду знать, что это такое. А вот когда мы начинаем размышлять, могут возникнуть ошибки. Основной лозунг сенсуалистов: чтобы знать — надо видеть! Видеть в широком смысле слова: видеть, слышать, обонять, ощущать и т.д. Основные формы чувственного познания — ощущение (когда мы воспринимаем какое-то отдельное качество: теплое, тяжелое, синее и т.д.), восприятие (когда мы воспринимаем целостный образ предмета — видим, например, яблоко, человека), и представление (когда мы можем представить себе наглядно и конкретно предмет, который сейчас не видим и не ощущаем).
Рационалисты, напротив, полагали, что чувства наши очень слабы и недостоверны. Чувствам не дана сущность вещей, не дано прошлое, не дано будущее. Зато все это доступно разуму. Еще Платон утверждал, что чувства недостоверны и обманчивы. Нельзя что-нибудь одновременно знать и не знать, — либо я знаю, либо я не знаю. Но можно одновременно видеть и не видеть, закрыв рукой один глаз. У рационалистов свой лозунг: чтобы видеть — надо знать. Поскольку мой глаз не вооружен мыслью, знанием, я и не увижу того, что мне нужно. Допустим, я открываю заднюю крышку телевизора — если я никогда не изучал электротехники, я там ничего не увижу, кроме бессмысленного переплетения проводов и схем.
Основными формами рационального познания являются формы нашей мысли: понятие, суждение, умозаключение. Понятие открывает нам существенный признак вещи. Очень многие явления мира нельзя себе представить, — например, скорость света или искривляющуюся в четырехмерном пространстве Вселенную, но можно понять. Суждение — это такая связь между понятиями, в которой что-либо утверждается или отрицается. Например, яблоня — это дерево. И, наконец, умозаключение (силлогизм) — это такой способ мышления, когда мы из двух суждений можем непосредственно вывести третье. Например:
Все люди смертны. Иванов — человек Следовательно, Иванов смертен.
Сенсуалисты утверждали, что все наше знание — из конкретного индивидуального опыта отдельного человека, а рационалисты считали, что из опыта никаких всеобщих и необходимых знаний вывести нельзя. Допустим, я хочу открыть или подтвердить закон всемирного тяготения. Беру большой камень и подбрасываю его. Зная массу Земли и массу камня, я могу в принципе рассчитать скорость, с какой камень будет каждый раз стремиться к Земле.
Но ведь из своего личного индивидуального опыта я не могу делать выводов относительно всей Вселенной. Нет никакой гарантии, что выводимый мною закон будет работать везде и всегда. Я могу подбросить камень сто раз, могу тысячу, но я не могу быть уверенным, что в тысячу первый раз он упадет, а не улетит в небо. Как же все-таки Ньютону удалось открыть этот закон?
Рационалисты полагали, что знание — не из опыта, а из головы. Но как оно попало в мою голову, если я предварительно не пытался увидеть, попробовать, поставить эксперимент? Знания, объясняли рационалисты, в голову не попадают, они всегда там находятся в виде врожденных идей. Знанию, если это действительно знание, научить нельзя — его нужно «вспомнить», как мы уже говорили. И Платон, и Декарт, и великий немецкий философ и математик Г.В. Лейбниц, и многие другие рационалисты утверждали, что если правильно развивать человека, то он неизбежно придет к открытию законов, к новому пониманию мира, к новому видению.
В результате споров сенсуалистов и рационалистов к концу XVIII в. в философии сложилась странная ситуация: знаний человечеством накоплено много, а откуда эти знания — толком неизвестно.
Разрешить эту проблему попытался Кант в своей знаменитой книге «Критика чистого разума». Кант настолько глубоко и нетрадиционно переосмыслил идеи и рационалистов и сенсуалистов, дал настолько яркое и глубокое понимание сути человеческого познания, что его философию стали называть «коперниканским поворотом». Как Коперник коренным образом изменил наши представления о Солнечной системе, так и Кант изменил наши представления о познании.
Философия и религия:вера
Вера — это возможность сверхчувственного опыта. Но что представляет собой такой опыт? Например, слушая прекрасное музыкальное произведение, человек, одаренный музыкальным чувством, слышит, кроме самих звуков и их сочетаний, еще что-то другое, что можно назвать музыкальной красотой. Как бы позади звуков н сквозь них мы воспринимаем еще что-то невысказанное, о чем в словах можно сказать только слабым, несовершенным намеком. Звуки воспринимает наше ухо, а то невысказанное, о чем они говорят, воспринимает непосредственно наша душа.
То же мы испытываем, наслаждаясь живой прелестью человеческого лица. Видимая форма, писал С. Франк, потому прекрасна именно, что воспринимается как совершенное выражение некой таинственной, незримой и все же опытно, воочию предстоящей нам реальности. Звуки музыки, слова стихотворения, образы пластических искусств, природы или человеческого лица, добрые поступки пробуждают в нашем сердце что-то иное, говорят нам о чем-то далеком, непосредственно не доступном, смутно различаемом; нашей души достигает весть о чем-то потустороннем, запредельном. Как будто голос, идущий издалека, говорит нашей душе о неком лучшем, высшем мире. Совершенно несущественно, призываем ли мы это голосом совести или голосом, возвещающим нам волю Божью, — это только два разных названия для одного и того же. Важно только одно: мы испытываем в интимной глубине своего сердца живое присутствие и действие силы, о которой мы непосредственно знаем, что она есть сила порядка высшего, что нашей души достигла некая несть издалека, из иной области бытия, чем привычный, будничный мир.
Таким образом, и эстетический, и нравственный опыт связаны с опытом религиозным. Но поскольку человек в большей степени чувственное существо, внимание которого, как правило, приковано к чувственно данному, видимому, осязаемому, то все незримое и неощущасмос склонно ускользать от него. Конечно, для глухих нет красоты в музыке, а для слепых — в живописи, но гораздо больше людей не глухих, но не музыкальных, не слепых, но не воспринимающих красоту зрительных образов, грамотных, по не ощущающих поэзию. То есть для очень большого числа людей сверхчувственный опыт — пустой звук.
Можно наслаждаться красотой и при этом считать, что красота исчерпывается приятными эмоциями. Можно верить в Бога, но сомневаться в возможности встречи с Ним, считать это иллюзией. Ведь Бог — не каменная стена, о которую можно, не заметив ее, разбить голову и в которой поэтому нельзя сомневаться. Он есть реальность незримая, открывающаяся только глубинам духа.
Вера, согласно Франку, «есть воля открывать душу навстречу истине, прислушиваться к тихому, не всегда различимому «голосу Божию», как мы иногда среди оглушающего шума прислушиваемся к доносящейся издалека тихой, сладостной мелодии, — воля пристально вглядываться в ту незримую и в этом смысле темную глубь нашей души, где тлеет «искорка», и в этой искорке увидать луч, исходящий от самого солнца духовного бытия».
Обычно под верой понимается своеобразное духовное состояние, в котором человек согласен признавать как истину нечто такое, что само по себе не очевидно, для чего нельзя привести убедительных оснований, и поэтому возможно сомнение и отрицание того, во что веришь. Но если принять такое определение, то остается непонятным — как возможно верить в этом смысле, для чего это нужно? Верить в недостоверное — либо обнаруживать легкомыслие, либо заставлять, уговаривать, убеждать себя самого в том, что, собственно, остается сомнительным. Здесь абсолютизируется некое состояние искусственной загипнотгоированности сознания.
В принципе вся наша жизнь основана на такой вере: мы ложимся спать и верим, что ночь сменится днем, что мы проснемся, что проснемся именно мы. Но доказать этого мы не можем. На каждом шагу мы руководствуемся верой в неизменность того, что мы называем законами природы, однако эта неизменность ничем не гарантирована, и наша вера в нее есть именно слепая, ничем точно не гарантированная вера. Чаще всего в подобных случаях речь идет о вероятности, а не необходимости.
У религиозных фанатиков пера является актом послушания, покорного доверия к авторитету.
Франк же считал, что вера по своей сущности — это не слепое доверие, а непосредственная достоверность, прямое усмотрение истины веры. Подлинная вера основана на откровении — на непосредственном самообнаружении Бога, на Его собственном явлении нашей душе, на Его собственном голосе, к нам обращенном. Вдруг открываются глаз; души, и она начинает чуять за пределами земного мира проблески некоего небесного сияния, ее переполняют блаженство и мир, превышающие всякое человеческое разумение. Такая душа знает, что ее достиг голос Божий, и имеет — хотя бы на краткий миг — веру достоверность. А кто этого никогда не испытывал, тот вообще не может почитаться верующим, хотя бы признавал все освященные церковью авторитеты.
«...Вера в своем первичном существовании есть не мысль, не убеждение в существовании трансцендентного личного Бога как такового, а некоторое внутреннее состояние духа, живая полнота сердца, подобная свободной радостной игре сил в душе ребенка; и это состояние дух; определено чувством нашей неразрывной связи с родственной нам божественной стихией бесконечной любви, с неисчерпаемой сокровищницей добра, покоя, блаженства, святости...».
Поэтому жить и вере — значит жить в постоянном напряжении всех своих сил, целиком жить в настоящем, жить сердцем, для которого любой предмет, любая внешняя данность открываются в своей несказанности, значительности, таинственной глубине. Вера — это когда ваше сердце зажигается той сердца силой, которая по своей значительности и ценности с очевидностью воспринимается как нечто высшее и большее, чем вы сами.
Вера не есть ни идея, ни система идей. Она есть жизнь и источник жизни, самосознание, которое само испытывается и действует как живая и животворящая сила. Веру нельзя заменить или ограничить знанием. В религии всякие попытки рационалистического анализа таинств вели к религиозному бессилию и бесплодию, а введение религии в пределы разума (у Канта, протестантов) приводило к тому, что вера вырождалась в морализм. Но и знание не может заменяться верой, нельзя верой решать научные проблемы. Если вера есть свободный подвиг, то t научное знание есть тяжкий долг труда.
Вера — не только связь с невидимыми вещами, с Богом. Само существование внешнего мира утверждается лишь верой. Все, что лежит в основе знания, недоказуемо, исходное непосредственно не дано, в него [верится. И все недоказуемое, непосредственное оказывается тверже доказуемого и выводимого. В основе знания лежит нечто более прочное, чем само знание, доказуемость дискурсивного мышления вторичная и зыбкая. Знание питается тем, что дает вера. Обычному человеку окружающий его мир кажется незыблемым и твердым, а все, относящееся к другим мирам— неопределенным, проблематичным, сомнительным. У него так тверда вера в этот мир, что отношение к нему принимает, по выражению Бердяева, принуждающую, обязывающую, связывающую форму, — то есть нетворческую форму, форму знания.
Когда человек достигает внутреннего преображения, духовной просветленности через усилия веры, то ему открывается реальность, которая по своей очевидности, ошеломляющей силе красоты и мудрости так захватывает и потрясает, что любые эмпирические факты существования, все радости и невзгоды повседневной жизни кажутся человеку чем-то случайным и совершенно не важным. Состояние веры отличается от состояния повседневной озабоченности, как поэтическое вдохновение — от физически тяжелого и бессмысленного труда.
Философия искусства
Главная функция искусства заключается в том, что оно творит мир и в этом смысле художник является соавтором Бога. Мир творит и философия — существуют миры Платона, Декарта, Ницше; мир творит наука — есть мир Ньютона и мир Эйнштейна. Но в этих мирах нельзя жить, это абстрактные миры, продукт нашего интеллекта. Искусство же делает наш мир возможным для жизни. Мир, в котором мы живем, и есть в большей своей части продукт искусства.
Например, мы видим, что некоторые умершие существуют болте реально, чем большинство живущих. Пушкин более живой, чем многие наши современники, потому что живы для нас его переживания, его мечты и надежды. Вся его жизнь сейчас — это чистая актуальность.
А наша жизнь чаще всего не является жизнью и полном смысле этого слова, поскольку в ней преобладает нудная монотонная повторяемость серых будничных дней. В ней много случайного, нелепого, не зависящего от человека, которого чаще всего бросает, как щепку по волнам, и никогда не известно, к какому берегу прибьет его водоворот не им определяемых событий. В этом смысле только искусство создает живую жизнь, оно не отражает серую монотонность будней, оно их одухотворяет, выжимает квинтэссенцию из жизни, берет ее в чистом виде, а в чистом виде жизнь как таковая, освобожденная от глупых случайностей или просто от скуки, — прекрасна.
Человек должен создавать себя так же, как создается произведение искусства — отбрасывая от себя все случайное, наносное, избавляясь от автоматизма существования, то есть становясь живым, ибо только тогда он может придать своей жизни целостность, завершенность, смысл. Жизнь без подобных усилий, жизнь сама по себе — только распад. Человек не является живым по факту рождения, или, лучше сказать, он живой только биологически. Но сущность его в метафизике, а не биологии, он должен стать тем живым, для кого существует живой Бог, ибо Бог есть Бог живых. Тем живым, для кого существует истина, ибо истина всегда живая.
Не только великие люди прошлого, по и герои великих художественных произведений кажутся более живыми, чем многие реальные люди. Среди нас по-прежнему есть люди, напоминающие Гамлета, Дон-Жуана, или Плюшкина, мы видим в том или ином человеке черты Смердякова или Базарова. Россию мы до сих пор видим через гоголевских персонажей, и часто вместо образа человека видим чудищ: Чичикова, Нозлрева, Собакевича и т.п.
Все окружающее есть продукт искусства. По словам французского писателя М. Пруста, природа «как она есть на самом деле» — это природа, увиденная поэтически. Поэзия — не добавка к природе, поэтически увидеть — значит увидеть так, как есть на самом деле. Здесь термины ((философия» и «поэзия» совпадают.
Не только природа, но вообще все, что есть «на самом делен, является искусством в широком, древнем смысле этого слова; искренность есть не намерение быть искренним, а искусство, добро — не намерение или желание добра, а искусство. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Человек хочет быть добрым, а творит зло, потому что не может предусмотреть всех последствий своих поступков, потому что не искушен в искусстве жить, потому что судит о других со своей, узко субъективной точки зрения. Неискушенный человек вообще не знает различия между добром и злом, не знает, насколько они взаимопроникаемы и насколько сложно каждый раз, в каждом конкретном случае устанавливать границу между ними.
Не искусство подражает жизни, а жизнь подражает искусству. Если произведения искусства — это формы жизни, великие мысли природы, то я могу считать их более реальными, чем наша «реальная» повседневная жизнь. Жизнь lie имеет силы искусства; она получает ее только в ослабленном и деградированном виде и воспроизводит себя лишь на самом низком уровне и в минимальной степени.
Искусство удивительный феномен, произведения искусства — словно узлы, организующие жизнь. Даже не осознавая этого, мы придаем своей жизни целостность, подстраивая ее под искусство, делая ее произведением, которое похоже на какое-нибудь действительно существующее произведение. Я не мог бы относиться к своей жизни, как к чему-то целому, если бы не те произведения искусства, которые с детства формировали мою душу, приучали меня во всем видеть интригу, фабулу, сюжет, ждать счастливого или печального конца, вообще относиться ко всем явлениям жизни, где на самом деле столько хаотического и случайного, как к чему-то, имеющему целостность, общий смысл и законченность.
Не это ли имел в виду Брюсов, когда писал, что все в жизни — только средство для стихов? Может быть, искусство является целью жизни, но не как совокупность произведений, а как некая незримая организующая целостность, как нервотворчество. «Только с помощью искусства, — писал французский мыслитель Жиль Делез, — мы можем покинуть самих себя, узнать, как другой видит вселенную; она совсем иная и не схожа с нашей, пейзажи этой вселенной будут нам столь же неведомы, что и ландшафты Луны. Благодаря искусству, мы вместо того, чтобы видеть только один-единственный наш собственный, мир, видим мир множественный. Сколько существует самобытных художников, столько и миров открыто нашему взгляду...».
Художник создаст живое, он верит в бытие сотворенного им мира и в жизнь людей, населяющих этот мир. Живые люди, созданные романистом, именно потому и живы, что не вполне от него зависят, не до конца ему подчинены. Истинный художник подражает не жизни, а силам, рождающим жизнь. Тс силы, которые в нем творят. — это те же самые силы, исконно участвующие в творении. Жюльсн Сорель из романа Стендаля —- не менее живой человек, чем Байрон или Бонапарт. Все сказанное нужно отнести не только к профессиональным художникам, но ко всякому человеку, который делает свою жизнь произведением искусства, является мастером своего дела и своей жизни. Он создаст свой оригинальный и неповторимый мир, и здесь приобретают реальный смысл слова о том, что человек является микрокосмом, и в нем, как в зеркале, отражается большой космос. Каждый человек производит свой мир, свою вселенную только в том случае, если он является собственным демиургом, если стремится к своему способу существования. Каждый человек должен быть своим собственным произведением.
Главная функция искусства заключается в том, что оно творит мир и в этом смысле художник является соавтором Бога. Мир творит и философия — существуют миры Платона, Декарта, Ницше; мир творит наука — есть мир Ньютона и мир Эйнштейна. Но в этих мирах нельзя жить, это абстрактные миры, продукт нашего интеллекта. Искусство же делает наш мир возможным для жизни. Мир, в котором мы живем, и есть в большей своей части продукт искусства.
Например, мы видим, что некоторые умершие существуют болте реально, чем большинство живущих. Пушкин более живой, чем многие наши современники, потому что живы для нас его переживания, его мечты и надежды. Вся его жизнь сейчас — это чистая актуальность.
А наша жизнь ча<