Общие естественнонаучные и философские взгляды М. В. Ломоносова.
Основной вопрос философии Ломоносов решал материалистически. Он считал, что основой всего существующего является материя. Материя состоит из мельчайших абсолютно твердых неделимых частиц — «физических монад», т. е. неделимых физических единиц. Основными свойствами материи Ломоносов считал: протяженность, непроницаемость, а также способность сопротивляться изменению своего движения. Материя находится в непрерывном движении; под движением он понимал перемещение в пространстве мельчайших частиц и видимых тел, состоящих из этих частиц.
«Первичное движение не может иметь начала, но должно существовать извечно». Материя и ее движение неуничтожимы и несотворимы, полагал он.
Ломоносов представлял себе природу как единое целое, в котором все связано друг с другом. Все процессы в природе происходят так, что изменение в одном месте связано с обязательными изменениями в другом. При этом ничто не пропадает бесследно и не возникает из ничего. Это положение и получило свое выражение в законе Ломоносова.
В своей теории познания Ломоносов также выступает как материалист. Задача познания заключается, по его мнению, в познании материальных вещей и материальных явлений природы. Ломоносов очень резко возражает против какого-бы то ни было вмешательства религии в область науки.
Основой познания является опыт, одновременно он же является и единственным критерием правильности этого познания.
Выступая против рационализма, Ломоносов нигде не дает никакого повода для обвинения его хоть сколько-нибудь в грубом эмпиризме. Он писал: «Опыт, однако, я считаю нужным направлять на пользу физики. Те, кто приносит с собой одни лишь (органы) чувства, если хотят из опытов заключать истины, должны большей частью отказаться от изучения, так как они либо проходят мимо лучшего и важнейшего, либо не успевают использовать то, что они видят или познают другими чувствами».
Ломоносов требует в научном исследовании неразрывной связи теории и практики, понимая под последней наблюдение и опыт. О необходимости единства теории и эксперимента Ломоносов говорит неоднократно во многих своих исследованиях, статьях и речах.
Познание, по Ломоносову, представляется как процесс обобщения материалов наблюдений и экспериментов, построения на основе этого теории и проверки следствий из этой теории на новом опытном экспериментальном материале. Теория может быть сначала построена, исходя, вообще говоря, из самых простых наблюдений и опытов; тогда она имеет характер научной гипотезы. Эта гипотеза после проверки вытекающих из нее следствий и исправления ее на новом экспериментальном материале превращается в достоверное знание и теряет свой гипотетический характер. «Я при объяснении явлений буду поступать так,— пишет Ломоносов, - чтобы не только они легко объяснялись из основного положения, но и доказывали самое это положение».
Россия в диалоге культур. Славянофильство и западничество. Взгляды П. Чаадаева.
Славянофилы.
В центре внимания славянофилов находились судьба России и ее роль в мировом историческом процессе. А разве сейчас Россия не стоит на распутье дорог, перед выбором пути? Уже поэтому изучение философии истории славянофилов актуально. В самобытности исторического прошлого России славянофилы видели залог ее всечеловеческого призвания, тем более что западная культура, по их мнению, уже завершила круг своего развития и клонится к упадку, что выражается в порожденном ею чувстве “обманутой надежды” и “безотрадной пустоты”. По словам В. Соловьева, славянофилы, представляя всю западную историю как плод человеческого злодейства, имели в этом ложном представлении достаточное основание для негодования и вражды. Но ожесточенно нападать на заведомые следствия естественной необходимости – хуже, чем бить камень, о который стукнулся. В критике ранней буржуазной цивилизации славянофилами были усмотрены негативные, нарушающие внутренний душевный лад, деморализующие факторы человеческого бытия. Отсюда славянофилы развивали основанное на религиозных представлениях учение о человеке и обществ, проявившееся, например, в учении об иерархической структуре души и о ее “центральных силах” (Хомяков) или о “внутреннем сосредоточии духа” (Киреевский).
Достижение целостности человека и связанное с этим обновление общественной жизни славянофилы усматривали в идее общины, духовной основой которой является русская православная церковь. Первоначало всего сущего, согласно Хомякову, - “волящий разум”, или Бог. Исторический прогресс человечества связан с отысканием “духовного смысла”. Сущность мира, или “волящий разум”, может быть познана лишь своеобразным синтезом всех духовных функций человека, так называемой “разумной зрячестью” или “живознанием”, исходным началом которых является “народная вера”, религия. На этих религиозных взглядах славянофилами строилась концепция русского исторического процесса.
Западники и П. Чаадаев.
Основная идея западников заключается в признании европейской культуры последним словом мировой цивилизации, необходимости полного культурного воссоединения с Западом, использования опыта его развития для процветания России.
Особое место в русской философии XIX в. вообще, в западничестве в частности занимает П.Я. Чаадаев, мыслитель, сделавший первый шаг в самостоятельном философском творчестве в России XIX столетия, положивший начало идеям западников. Свое философское миропонимание он излагает в "Философических письмах" и в работе "Апология сумасшедшего".
Философское восприятие мира Чаадаевым носит объективно-идеалистический, религиозный характер.
Основное место в философском творчестве Чаадаева занимает проблема философии истории и человека. Он интересуется не внешним проявлением исторического процесса, а его высшим смыслом. Чаадаев подчеркивает, что история осуществляется божественной волей, которая и определяет направленность развития рода человеческого. Общественный прогресс отражает преемственность идей божественного разума, и история должна реализовать эти идеи. Ход истории направлен к царству Божию как выражению совершенного строя на Земле. В этом проявляется действие Промысла и действие божественной силы, направляющей ход истории. Церковь осуществляет в истории задания Бога и подчиняет внешнее историческое бытие идее царства Божия и тем самым вводит людей в тайну времени, приобщая их к священной стороне в истории. Этим определяется взаимосвязь исторического бытия и христианства.
Все это показывает, что, по мнению Чаадаева, основой философии истории является провиденциализм, вера в силу божественного промысла в развитии исторического процесса. Важно отметить, что провиденциализм не достигает у него абсолютности и крайности. Вера в силу божественного промысла у Чаадаева не отвергает, а, напротив, подчеркивает и утверждает роль и значимость человека в историческом процессе, свободы и ответственности в деятельности людей. Все это находит выражение в антропологии Чаадаева.
Представляют интерес политические взгляды Чаадаева. Резко критикуя крепостничество, превращающее в ничто самые благородные усилия и великодушные порывы человека, Чаадаев размышляет об установлении новых отношений между людьми. По его мнению, в основе этих отношений должны быть отсутствие социального неравенства и социальной розни, сближение людей и народов, принципы гуманности и справедливости.
Неоднозначна его оценка России: признается ее отсталость и подчеркивается ее историческая предназначенность. Чаадаев характеризует Россию как крайне отсталую страну, которой нечем гордиться и народ которой исторически ничтожен и никак не влиял на историю человечества. Отсталость России, по его мнению, обусловлена тем, что Провидение исключило ее из своего благодетельного действия, предоставив народы России самим себе, не заботясь об их судьбе.
Стремясь понять причину такого невнимания, Чаадаев предполагает, что в самом факте русской отсталости есть какой-то высший смысл, что она предопределена Провидением. Поэтому отсталость нельзя ставить в упрек России, ибо ее предназначением является выполнение высокой миссии, "всечеловеческого дела": дать решение исторических задач, стоящих перед миром. По мнению Чаадаева, Провидение создало народ России слишком великим, далеким от эгоизма и призвало его решить большую часть социальных проблем и ответить на важнейшие вопросы, волнующие человечество.
По-своему понимал Чаадаев и вопрос о сближении России и Запада. Он видел в этом сближении не механическое заимствование западноевропейского опыта, а объединение на общей христианской основе, требующей реформации, обновления православия. Это обновление Чаадаев видел не в подчинении православия католицизму, а именно в обновлении, освобождении от застывших догм и придании религиозной вере жизненности и активности, чтобы она могла способствовать обновлению всех сторон и форм жизни. Эта идея Чаадаева позже была глубоко разработана виднейшим представителем славянофильства А. Хомяковым.