Господа Головлевы». Проблемы в романе.

Губернские очерки.

В середине 50хгодов по возвращ из ссылки создает свой цикл-сборник «Г.О»Эта книга сделала его знаменитым.Здесь разные типы героев, а объеденены очерки между собой местом действия-хронотопом-г. Крутогорск(Вятка). Состоит произведение из подциклов,где выводится определенный тип: «Прошлые времена», «Мои знакомцы»( местная знать), «Юродивые» ( о чиновниках на службе), «Талантливые натуры» (интеллигенты показаны вровень со средой). Лирический автор: «Праздники». Впервые появляется повествователь Николай Щедрин. Встречает похоронную процессию-аллегорическая картина. Это были похороны прошлых времен. Сатира в произведении не выходит за рамки жизнеподобия. Объективная сатира в форме бытописания.

"Губернские очерки" состоят из введения, эпилога и девяти отделов, в которых заключен 31 рассказ. "Губернские очерки" и начинаются и заканчиваются описанием дороги, придавая этим закругленность и законченность обрамляе-мым этим описанием очеркам. "Дорога! Сколько в этом слове заключено для меня привлекательного!" -- восклицает автор в этом введении, и еще раз повторяет в очерке "Госпожа Музовкина": "и постоялый двор, и самая дорога, на которой он стоит, как-то особенно любезны моему сердцу". Любезной сердцу, автора дорогой и оканчиваются "Губернские очерки".Здесь все автобиографично, как автобиогра-фична и сцена следствия на постоялом дворе, завершающая собой введение. Автор вводит читателя в Крутогорск, под которым на-столько прозрачно приоткрывает Вятку, что в одном из очерков ("Старец") прямо говорит о знаменитом в истории раскола Зюздине -- волости Глазовского уезда Вятской губернии.

Первым отделом "Губернских очерков" в их окончательном виде явились "Прошлые времена"; В рассказах этих, так же как и в третьем очерке этого отдела, "Неприятное посещение", мы имеем первые из очерков "обличительного жанра", введенного Салтыковым в литературу этой эпохи либеральных реформ и немедленно ставшего предметом многочисленных подражаний. Именно этими очерками, открывавшими тогда читателям темные стороны провинциального чиновничества, Салтыков снискал и восторги читателей, и ненависть многочисленных ретроградов той эпохи. Интересен в этом отношении отзыв о "Губернских очерках" некоего окружного генерала Куцинского: "Губернские очерки Салтыкова... ни к чему не приведут, иной пожалуй еще выучится по ним бСльшей ловкости и тонкости в злоупотреблениях. Эти статьи такое же будут иметь дей-ствие, как известная басня Крылова, где кот Васька слушает да ест.

раздел "Праздники", состоит из двух очерков, рисующих Рождество и Пасху в провинции и несомненно автобиографичны, . Набросок "Елка" назывался раньше "Замечательный мальчик" и очерк "Христос воскрес". Последние строки этого наброска говорят о том, как "искреннейший друг Василий Николаич Проймин" зовет автора на пасхальный обед в кругу семьи. В этих строках Сал-тыков говорит о своем вятском друге Николае Васильевиче Ионине и его семье;

"Для характери-стики взгляда писателя, -- говорит он о себе в третьем лице, -- можно указать на следующие очерки: "Скука", "Неумелые" (конец), "Озорники" и "Дорога". -- Как мы видели выше, всё это очерки автобиографического и полу-автобиографического характера; взгляд писателя особенно определенно выражен именно в том конце очерка "Неумелые", на который указывает и сам Салтыков. Здесь один провинциальный обыватель высказывает свое мнение о чиновниче-стве, как представителе власти: "Совсем не с того конца начинаете... Ты, коли хочешь служить верой, так по верхам-то не лазий, а держись больше около земли, около земства-то... Ты благодетель-ствуй нам -- слова нет! -- да в меру, сударь, в меру, а не то ведь нам и тошно, пожалуй, будет... Ты вот лучше поотпусти маленько, дай дохнуть-то! Может, она и пошла бы, машина!". В этих словах поставлен вопрос, злободневный от эпохи Петра Великого и до наших дней -- вопрос о "бюрократии" и "земстве", если говорить терминами пятидесятыхшестидесятых годов. В ближайшие же годы деятельности после "Губернских очерков" Салтыкову при-шлось вплотную, и теоретически и практически, подойти к этому вопросу. Но вопрос этот подводит нас к другому, к вопросу о "на-роде" и "власти", вопросу более общему и широкому и теснейшим образом связанному со всей дальнейшей деятельностью Салтыкова-Щедрина, к основной теме почти всех последующих его циклов, "народ" с одной стороны, "власть" -- с другой: тема эта, намечен-ная в "Губернских очерках", становится в течение последующих десятилетий основной темой произведений Салтыкова, достигая вершины своего развития в "Истории одного города".

История одного города».

Появляется в 1868-70 годах. Заголовок очень нейтральный, констатирующий название. Автор берет на себя роль издателя.Щедрин рассказывает нам историю города Глупова, что происходило в нем на протяжении примерно ста лет. При­чем акцентирует внимание на градоначальниках, так как именно они выражали пороки городского управления. За­ранее, еще до начала основной части произведения, приводится «опись» градоначальников. Слово «опись» обычно относят к вещам, поэтому Щедрин применяет его намеренно, как бы подчеркивая неодушевленность градо­начальников, которые в каждой главе являются ключевы­ми образами.

Сатирические средства, используемые автором хроники, разнообразны. В совокупности образы всех градоначальни­ков создают единый образ самодержавного правителя.Суть каждого из градоначальников можно представить даже после простого описания внешности. Чтобы сатирически высмеять зло, Салтыков-Щедрин создает галерею из 22 градоначальников города Глупова, которые олицетворяют самодержавное государство. Показывая градоначальни- . ков, автор мастерски использует гротеск, совмещая несовместимое. Так, например, характеризуя Брудастого, писатель говорит о том, что вместо головы у него установлен некий примитивный механизм, который выкрикивал только два слова: «не потерплю!» и «разорю!». Прозванный Органчиком, этот градоначальник порет ямщиков, взымает недоимки. А вот градоначальник Прыщ не пугает глуповцев угрозами и физической расправой. Вместо управления государством он разгуливает по гостям, и этого оказывается достаточно для того, чтобы в Глупове наступило время благоденствия. На плечах у него «фаршированная голова», которую съедает предводитель дворянства с весьма развитым желудком.

Образы формируются в воображении читателя при по­мощи таких художественных приемов, как гипербола, ме­тафора, аллегория и др. Даже факты реальной действитель­ности обретают фантастические черты. Щедрин намеренно пользуется таким приемом, чтобы усилить ощущение не­зримой связи с истинным положением дел в крепостничес­кой России.

Произведение написано в форме летописей. Некоторые части, которые, по замыслу автора, считаются найденны­ми документами, написаны тяжеловесным канцелярским языком, а в обращении летописца к читателю присутству­ют и просторечия, и пословицы, и поговорки. Усиливают комичность путаница в датах и часто допускаемые лето­писцем анахронизмы и аллюзии (например, ссылки на Гер­цена и Огарева). Разоблачение и развенчивание принципа самодержавной власти. «Я обратился к семье,собственности,к государству,и дал понять,что ничего этого в наличности уже нет».
Здесь позиция С-Щ.Что значит ничего нет? Творческого,живого,содержательного-ничего нет.»Вместо героев-образы без лиц»-тени, трепеты, призраки..»Вместо жизни водоворот с мутной накипью.» Гротесковый принцип-есть принцип построения худ.мира романа. «О корени происхождения глуповцев». Рефлексия о придании, когда новгорожцы призвали новгородских князей.1862 год-Россия отметила 1000 лет со дня призвания. Государственнго мыслили новгородцы. Борьба за власть времен. Автор придерживается полемической позиции. «Опись родоночальников» Все родоначальники похожи между собой потому что они-антиличности.Обрисованы с помощью 2 тенденций: 1. герои без лиц(идея механичности) 2. тема безголовности. Сюжет о поедении фаршированной головы. Народ С-Щ не пощадил.Показан бунт на коленях.Автора обвинили в клевете на народ. Дал ответ в современнике. «Я понимаю народ двояко: 1. не умеющий за себя постоять. 2.беден всеми бедами бедности и что хуже всего он беден сознанием своей бедности. Если народ и дальше останется таким, то гос-во будет тотальным. Последняя глава об «Угрюмее Бургееве». Критика и прогноз тоталитарного госва. В финале приходит символическое «ОНО».-как воздействие масштаба космического. «Отечеству надобно служить, а не жрать его»

Современная идиллия».

Заглавие своего сатиричесого романа Салтыков заимствовал у своего современника Авенариуса. Так называлась повесть посвященная российской жизни периода реформ. В своей книге Салтыков опирался в построение сюжета на тогдашние события-войну за освобождение Балкан от османского ига, жестокий народовольческий террор, внутреннюю политику Александра 3 после убийства отца.Документальная основа создает определенную сложность при прочтении. «Таково полета сумасшедшей юмористичсекой фантазии я даже у него редко встречал,- Тургенев о романе. 1. роман о 80х годах. Отражена современноть. Годы вошли в историю как годы уменьшения полит.свобод и прав.»Упразднение мысли и совести»- так автор трактует данную эпоху. 2. отношение Салтыкова к роману как к жанру. Любовный роман исчерпал себя. Один из вариантов обществ.романа. В центре 2 героя-рассказчик и Глумов. Это персонаж из пьесы Островского. «На всякого мудреца-довольно простоты».Это роман об интелегенции. «Осталось время гадить». Гадить-свои амбиции поумерить и вести жизнь обывателей.Оба героя воплощают самый широкий тип российского интеллигента-среднего человека. Средний человек-одна из основных типологический категорий салтыковской сатиры. Роман завершается явлением стыда. В трактовке автора понятие стыда лишено примиряющего-прощающего смыслаю Наоборот: стыд воплощает идею нравственного возмездия, которое зло несет в себе самом. Как заметил критик Введенский «попранная жизнью правда является в сатире мстительною и карающею». Достоевский: «Сатира и трагедия-две сестры, которые идут рядом и имя им вместе взятым - правда».

Сказки Салтыкова-Щедрина.

1 группа – о самодержавии.«Богатырь», «Орел-меценат».

2 группа- об интеллигенции«Вяленая вобла»

3 группа-о народе«Коняга», «Деревенский пожар».

4 группа- «Христова ночь».

Для написания сказок автор использовал такие литературные приемы, как гротеск, гипербола, антитеза. Немаловажен был и эзопов язык. Стараясь скрыть от цензуры истинный смысл написанного, писатель был вынужден использовать самые разнообразные приемы.
. В “Диком помещике” автор показывает, до чего может опуститься богатый барин, оказавшийся без слуг. В этой сказке применена гипербола. Кажущийся сначала культурным человек, помещик, превращается в дикое животное, питающееся мухоморами. В сказке “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” автором использованы и гипербола и гротеск. Читатель видит безропотность мужика, его покорность, беспрекословное подчинение двум генералам. Он даже сам привязывает себя на цепь, что лишний раз указывает на закабаленность русского мужика. Аллегорична сказка “Премудрый пескарь”. Мы видим жизнь обывателя, боящегося всего на свете. “Премудрый пескарь” постоянно сидит взаперти, пугаясь лишний раз выйти на улицу, с кем-нибудь заговорить, познакомиться. Он ведет жизнь замкнутую, скучную. Только перед смертью задумывается пескарь о прожитой жизни: “Кому он помог? Кого пожалел, что он вообще сделал в жизни хорошего? — Жил — дрожал и умирал — дрожал”. Так и обыватель в какой-то момент осознает, что никому-то он не нужен, никто его не знает и о нем не вспомнит.
М. Е. Салтыков-Щедрин постоянно стремится к совершенствованию своей иносказательной манеры, старается сделать произведения максимально доступными читателю. А потому часто прибегает к тем художественным приемам, которые характерны для народных сказок. У него можно встретить традиционные сказочные зачины, такие, как “Жил-был...”, характерные присказки, например “по щучьему веленью, по моему хотенью”. Характерна и стилистика образов. Хозяева жизни у М. Е. Салтыкова-Щедрина представлены в образах хищников: медведей, орлов, волков.
Можно ничего не добавлять — отношение автора к этим персонажам понятно. Однако в том, что касается выбора сравнений с животными, писатель опирается и на традицию русской басни. Скрытое социальное значение образа может быть подчеркнуто, усилено непосредственным намеком автора: говоря о том, как Топтыгин съедает чижика, писатель уточняет: “...все равно, как если б кто крохотного гимназистика до самоубийства довел”. Действующие в сказках животные нередко оказываются прочно вписаны в реальную российскую жизнь. К примеру, зайцы у М. Е. Салтыкова-Щедрина изучают статистические таблицы, изданные министерством внутренних дел. В самом тоне повествования сквозит глубочайшая авторская ирония, которая не щадит ни угнетателей, ни их жертв. Вспомним хотя бы мужика, который “самым нахальным образом уклонялся от работы”, но, когда потребовалось, сам свил для себя веревку.
М. Е. Салтыкову-Щедрину горько и больно за русского человека. Он видит его бесправие, но может лишь удивляться вековому терпению. Он сочувствует интеллигенции, но понимает, что она далека от истинных путей борьбы. Он высмеивает обывателя, с гневом говорит о чиновниках. Фантастика и реальность в его произведениях тесно связаны, но в целом цикл “Сказки” дает нам полную и точную картину современной писателю действительности. Но не простое описание считал своей задачей автор. Истинная его цель — найти путь к сердцам читателей, заставить их задуматься о том, что происходит вокруг и, быть может, найти в книге ответы на многие вопросы, которые ставила жизнь. И мне кажется, что для таких целей жанр сказки подходит лучше многих других.

Достоевский-художник.

Специфика худ.мышления. Сам Достоевский сказал о себе: «Я не психолог, а реалист в высшем смысле». Для Достоевского характерно «иступленный, напряженный интерес к человеку». Другими словами антропологизм. Человек-есть предмет любогоискусства. Главная установка-системный писатель, моделирующий тип сознания. Человек интересует Д., как существо духовное, но НЕ социальное. Духовное в смысле духа.Первоначально его значение. Религиозный смысл этого слова. Поэтому 1. антропоцентризм(христоцентризм) характерен для Д. Вопрос о человеке у Д. всегда связан с вопросом о Боге. Проблема свободы духа. Человек отпущен на свободу без Бога. Человек становится мерой вещей. « Д. сделал сложными наши души». «Д.сделал дух, то есть последнию смысловую позицию личности предметом созерцания эстетического». Он продвинул эстетическое видение вглубь в новые глубинные пласты, но не вглубь безсознательного, а вглубь высоту сознания.

Худ.реальность в его произведениях развертывается в нескольких планах: эмпирический(случайный), фабульный. Некоторые жанры похожи на детектив-антидетектив, авантюрный роман, роман воспитания.

Психологический план. Жизнь души персонажей, страсти, переживания героев. Высота сознания-идеалогический. Изображает героя-идеолога. Сцены философских споров. Идея становится страсть, а человек, фанатиком идеи.

Метафизический план. «Тут Дьвол с Богом борется, а поле битвы сердца людей». Категория: вместе. Все эти планы тесно переплетены. Повышенная жизненность обладат. 2. особенности хронотопа. «Летописец минуты» -так называл себя сам автор. Д. очень плотное и предметное пространство создает. Подробно описывает обстановку быта, платьев…раздевает до «метафизической наготы». Феномен «ничего не делающие герои» Кириллов-инженер мостов Но строит ли он мосты???? Решают проблему о человеке-это главное их дело. У него особые перснажи. 3. Вопрос о форме. Диалогическая форма. Романы-трагедии. 1. стрелочка- не только содержание. 2. стрелочка –трагедийность, как знак формы. Роман вдруг становится похож на пьесу, на трагедию. Для Д. характерен диалогический способ высказывания. Человек познается не в монологе, а вдиалоге. Ему нужен другой. Через диалог с другими человек начинает понимать о себе нечто.Бахтин первый показал эту диалогическую природу у Достоевского.Подлинная жизнь-есть встреча. Д.-это яркий пример моделирующего типа сознания. Диалог в рамках христианского сознания. Нет никакого схематизма-это живые персонажи со своей внутренней жизнью.

Какая красота спасет мир? Достоевский очень определенный художник.Душевная или моральная. В реальном мире красота имеет двойственную природу и двоится. У красоты два лица: есть красота Мадонны и садомская красота. Это образ зла, красота порока. Опасность Эстетизации зла. Только красота Мадонны будет спасать мир-ипостась Христа.»Если не будет жизни духовной, то затоскует человек…».»Имея ее в душе все станут друг для друга братьями и работая друг на друг будут богаты…»

Красота спасёт мир, если каждый человек будет понимать смысл, который вкладывал в понятие красоты сам Фёдор Михайлович Достоевский. А это — любовь к ближнему, кротость, смирение, отсутствие гордыни, духовная потребность в прекрасном, в христианских идеалах. Мир спасётся, если выбор пути, указанного писателем-гуманистом, будет у каждого из нас свободным и осознанным.

Драматургия Л. Толстого.

Из драматического наследия Толстого выделяют три пьесы «Власть тьмы», «Плоды просвещения» и «Живой труп».

Комедия «Плоды просвещения» (1886-1889). Первоначальное название «Исхитрилась» ориентировало читателя на интригу пьесы. Окончательное название выражает мысль о барской «тьме» - тьме от ложного просвещения. Впервые в русской драматургии так резко, контрастно сведены «верхи» и «низы», богатые и образованные господа и простой народ – мужики и слуги. Представители того и другого мира даже количественно уравнены. Контраст последовательно проведен в системе образов: есть три мужика-ходока и три молодых шалопая из господ – Вово, Коко и Петрищев. Есть «светская девица» Бетси и горничная Таня того же возраста. Комический тон пьесы сразу же складывается благодаря перекрестному восприятию жизни: крестьяне вызывают недоумение господ, и сами поражены барским бытом и образом жизни. Завязка действия – появление в московском доме помещика Звездинцева мужиков, пришедших купить землю. Василий Леонидович, увидев их, спрашивает: «Это что за чучела явились?» Но и сами крестьяне удивлены, узнав, что Василий освобожден от воинской повинности: Для прокорму, скажем, родителев оставлен. – этот прокормит, что и говорить». Мужики удивлены и рассказом кухарки о жизни хозяев : «бесперечь едят…В постели лежа – и то едят… Какие у них дела? В карты да в фортепьяны — только и делов. Барышня, так та, бывало, как глаза продерет, так сейчас к фортепьянам, и валяй! А эта, что живет, учительша, стоит, ждет, бывало, скоро ли опростаются фортепьяны; как отделалась одна, давай эта закатывать. А то двое фортепьян поставят, да по двое, вчетвером запузыривают. Так-то запузыривают, аж здесь слышно». Праздность господ противопоставлена крестьянская нужда и забота о хлебе насущном. Главный конфликт – вызван тем, что барин, прежде обещавший продать землю мужикам, теперь раздумал продавать, заупрямился. Мужики взволновались и высказали всю горькую правда о своем житье: «Земля наша малая, не то что скотину,— курицу, скажем, и ту выпустить некуда». Образ деревенской России ярко запечатлен здесь в лицах трех ходоков – людей одной среды, но весьма разных, резко индивидуализированных. Первый мужик в деревне ходил старшиной, «полагает, что знает обхождение с господами, и любит себя послушать». Он – краснобай, своего рода деревенский адвокат, и старается говорить на языке, понятном барам, употребляя «словечки из речи образованных»: двистительно, сходственно, вполномочит, аппекит, клеймат. «Так мир нас, примерно, и вполномочил, чтобы взойтить, значит, как полагается, через государственную банку с приложением марки узаконенного числа». Второй мужик – «грубый и правдивый», скупой на словах на словах, строгий в поступках. Он не бедняк, не голь – солидный домохозяин, но хлеба и соломы его семье и двору хватает лишь до Рождества. Он патриархален: идет к барину с подарком – «уж как водится»; он мечтает вернуть сына Семена, буфетчика в барском доме.ю на землю, сам выбирает ему жену. Речь его афористична: «Пили, ели, кудрявчиком звали; попили, поели — прощай, шелудяк!» Третий мужик – 70-летний старик Митрий Чиликин, «нервный, беспокойный, торопится, робеет и разговором заглушает свою робость». Он надежный крестьянин – хранитель мирских денег, собранных на покупку земли. Почти каждую свою реплику сопровождает вздохом «О господи!». Пьеса сочетает в себе беспощадную сатиру на господскую жизнь с острой комедийностью. Комическая линия связана с осмеянием барских просвещенческих причуд – увлечением Звездинцевых и их друзей спиритическими сеансами. Простые люди относятся к спиритическим сеансам с насмешкой. Спиритический сеанс в третьем акте важен в разрешении конфликта: во время него горничная Таня, исполняющая роль медиума, подсовывает на подпись барину договор о продаже земли. Изображенный сеанс выглядит комически благодаря контрасту между серьезно-торжественным отношением к нему господ и примитивными приемами одурачивания господ их слугами.

Поэзия В. Соловьева.

Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) родился в Москве в семье известного русского историка. Соловьев – ведающийся русский философ, зачинатель религиозно-философского направления в русской мысли конца 19 – начала 20 века, поэт (в поэтическом плане в нем сочетались глубокая религиозность и полное свободомыслие, сочетание «священного вдохновения» с постоянной иронией). Поэтическое творчество Соловьева неотделимо от его теоретических концепций и одновременно является и творчеством философским, религиозным и эстетическим (Истина, Вера, Красота). Особая органическая связь творчества поэтического с философским определялась у С. тем, что свою философию он разрабатывал не только как систему логических категорий, но и как новую мифологию. В его философему включены представления о живом Боге (идеальное), Душе Мира (реальное, земное) и мифической любви, посреднице между Богом и Землей(Человеком) – Софии. Учение о Софии ориентировалось на преображающую функцию искусства. Для С. красота – орудие преображение всего сущего, поэтому всякое искусство – пророческое провидение грядущего воскресения, а подлинный художник пророк: Еще невольник суетному миру, Под грубою корою вещества, Так я прозрел нетленную порфиру И ощутил сияние божества. Пророческая способность в художнике есть вдохновение, художническая интуиция. Нельзя проникнуть в «тайну» С. без учета его мистического опыта. Он был мистиком, обладал реальными ощущениями сверхчувственного, видел лицом к лицу «Божественную основу» мира, встречался с таинственной «Подругой Вечной». В поэме «Три свидания» он рассказал, как трижды являлась ему Премудрость Мира София: И в пурпуре небесного блистанья Очами полными лазурного огня Глядела ты, как первое сиянье всемирного и творческого дня. София, являющаяся человеку, - это знак причастности его к творению Царства Божия.Непосредственным откликом на мистические переживания явились стихи «Хотя мы навек незримыми цепями» и «Вся в лазури сегодня явилась». В его стихах явственно проступают схемы и известные символы философских концепций, например, учения Платона (мир чувственный – лишь тень мира идеального): Милый друг, или ты не видишь, Что все видимое нами, - Только отблеск, только тени От незримого очами? Милый друг, иль ты не слышишь, Что житейский шум трескучий – Только отклик искаженный Торжествующих созвучий? Для поэзии С. характерно специфика двоемирия. С. видит хаотическое начало и в природе, в человечестве. И его философская лирика пронизана предчувствие торжества Божественного Слова: оно пройдет средь этой мглы, разорвет тучи, «огонь стихий враждебных утолит». Лирический герой С. особенно чуток торжественной величавой красоте природы и слагает гимны в ее честь: Земля-владычица! К тебе чело склонил я, И сквозь покров благоуханный твой Родного сердца пламень ощутил я, Услышал трепет жизни мировой. Поэт слышит в природе и первобытную нестройную стихию, жаждущую полной свободы, желающую снова «царить над землей» (Сайма в бурю, Иматра). Но он верит в просветление этой стихии. Лирическая героиня любовных стихов иногда несет на себе отблеск Софии-Афродиты Небесной, но не тождественна ей. Софию он называет «царицей моей», любимую женщину – милый друг, бедный друг. Царица обитает в сфере сказочно-мифологической (в высоком дворце, в высоком чертоге, на ней алмазный венец). Царица – ангел-хранитель поэта, она верна ему. Любимая – изменчива, неверна и сама нуждается в защите. Образ любимой: В этом мире лжи – о как ты лжива! Средь обманов ты лживой обман. Тесно сердце – я вижу – твое для меня, А разбить его было бы жалко, Хоть бы искру, хоть искру живого огня, Ты холодная, злая русалка! Принцип софийности в любовной лирике – истинная любовь – сила, преображающая человека. С. писал немало шутливо-насмешливых стихов, причем насмешка его нередко была направлена на явления сакральные в его понимании. Писал он и на политическую тему (сфера религиозно-социальная) – отношения России к Западу и Востоку. («Ветер западной страны слезы навевает»). Своей поэзией он утвердил принципы символизма (ученики – Бальмонт, Брюсов, Блок, Андрей Белый)

Духовные искания русской интеллигенции в прозе А. Чехова конца 1880 – начала 1890-х гг. («Огни» 1888, «Скучная история» 1889, «Дом с мезонином» 1896, «Палата № 6» 1892, «Моя жизнь» 1896, «Рассказ неизвестного человека»).

В рассказе «Огни» два инженера – Ананьев и фон Штенберг размышляют о пессимизме, о его оправданности и социальной значимости. Фон Шт убежден, что «от наших мыслей никому ни тепло, ни холодно». Ананьев оспаривает этот тезис, утверждая, что пессимизм может быть средством прикрытия эгоизма, способом оправдания неблаговидных поступков ссылками на сущность жизни, бессмысленность жизненного процесса, что пессимизм – это философия безответственности человека. Ананьев признает «нормальным достоянием» пессимизм стариков, вытекающий из любви к людям. Фраза лесничего Ивана Александровича: «Как жаль, что эти замечательные люди умрут!» - «Такой пессимизм я понимаю!» - говорит он. Сравнительно небольшая повесть «Скучная история» весьма емкая по содержанию. Здесь разносторонне представлен мир ученого человека: его отношения к науке и искусству, к проблеме «отцов и детей», духовные интересы и развлечения, даже манера чтения лекций. Проблема повести – судьба талантливого человека, переживание им кризисов общественных и личных. Главный кризис Николая Степановича – неудовлетворенность человека своей жизнью, прожитой правильно, безукоризненно. Сознание умирающего остро реагирует на те изъяны общего и личного была, с которыми он мирился, будучи здоровым человеком: на скудость профессионального жалования и вечный недостаток средств, на убогость университетской обстановки, удручающе действующей на свежего мальчика, воображающего, что он приехал в «храм науки». Николай Степанович сознает, что его этическая узость, излишняя покладистость обернулись равнодушием к жизни близких людей: что он как-то просмотрел перемены, совершившиеся в прежде любимой жене, не заметил и того, как дочь его стала эгоисткой и обывательницей. «Палата № 6» - вся Россия представлена в ней как сумасшедший дом. Это случилось из-за того, что лучшие люди изображенного в ней города неотвратимо попадали в палату для умалишенных, похожую на тюрьму и расположенную напротив тюрьмы. Иван Дмитриевич Громов не знал за собой никакой вины, но боялся, что его могут арестовать по ошибке. «При формальном же, бездушном отношении к личности, для того чтобы невинного человека лишить всех прав состояния и присудить к каторге, судье нужно только одно: время». Андрея Ефимовича Рагина, врача, также признают душевнобольным. Повесть направлена не только против насилия, но и против людей, примиряющихся с ним, готовых в той или иной форме оправдать пассивность, непротивление злу. «Дом с мезанином» - герой-художник поддерживал толстовскую теорию «опрОщения», это предложение всем людям, занятым умственным трудом взять на себя часть тяжелого физического труда, облегчить ярмо крестьян, чтобы все, богатые и бедные, работали не более 2-3 часов в день, а остальное время отдавали высшим духовным интересам – поиску правды и смысла жизни. Разумеется, это утопическая теория, иллюзорная, но по логике повести важны не программы, а способность людей к отзывчивости, к отклику на все, чем богата, прекрасна, таинственна жизнь, способность любить. «Моя жизнь» - проблема опрОщения автор исследует и в этой повести. Но здесь проблематика шире: здесь речь идет о возможных путях прогресса и его критериях. Автор устами доктора Благово предупреждает о том, что не следует видеть в опрощении глубокое общественное течение. Главная беда опрощенцев в том, что все их огромные усилия в плане социальном мало эффективны: «мы преуспели в личном совершенстве; но эти наши успехи имели ли заметное влияние на окружающую жизнь, принесли ли пользу хотя кому-нибудь? Нет. Невежество, физическая грязь, пьянство, поразительно высокая детская смертность - все осталось, как и было, и оттого, что ты пахал и сеял, а я тратила деньги и читала книжки, никому не стало лучше. Очевидно, мы работали только для себя и широко мыслили только для себя». И снова главным критерием истинности тех или иных воззрений оказывается поведение, образ жизни идейных людей.

Губернские очерки.

В середине 50хгодов по возвращ из ссылки создает свой цикл-сборник «Г.О»Эта книга сделала его знаменитым.Здесь разные типы героев, а объеденены очерки между собой местом действия-хронотопом-г. Крутогорск(Вятка). Состоит произведение из подциклов,где выводится определенный тип: «Прошлые времена», «Мои знакомцы»( местная знать), «Юродивые» ( о чиновниках на службе), «Талантливые натуры» (интеллигенты показаны вровень со средой). Лирический автор: «Праздники». Впервые появляется повествователь Николай Щедрин. Встречает похоронную процессию-аллегорическая картина. Это были похороны прошлых времен. Сатира в произведении не выходит за рамки жизнеподобия. Объективная сатира в форме бытописания.

"Губернские очерки" состоят из введения, эпилога и девяти отделов, в которых заключен 31 рассказ. "Губернские очерки" и начинаются и заканчиваются описанием дороги, придавая этим закругленность и законченность обрамляе-мым этим описанием очеркам. "Дорога! Сколько в этом слове заключено для меня привлекательного!" -- восклицает автор в этом введении, и еще раз повторяет в очерке "Госпожа Музовкина": "и постоялый двор, и самая дорога, на которой он стоит, как-то особенно любезны моему сердцу". Любезной сердцу, автора дорогой и оканчиваются "Губернские очерки".Здесь все автобиографично, как автобиогра-фична и сцена следствия на постоялом дворе, завершающая собой введение. Автор вводит читателя в Крутогорск, под которым на-столько прозрачно приоткрывает Вятку, что в одном из очерков ("Старец") прямо говорит о знаменитом в истории раскола Зюздине -- волости Глазовского уезда Вятской губернии.

Первым отделом "Губернских очерков" в их окончательном виде явились "Прошлые времена"; В рассказах этих, так же как и в третьем очерке этого отдела, "Неприятное посещение", мы имеем первые из очерков "обличительного жанра", введенного Салтыковым в литературу этой эпохи либеральных реформ и немедленно ставшего предметом многочисленных подражаний. Именно этими очерками, открывавшими тогда читателям темные стороны провинциального чиновничества, Салтыков снискал и восторги читателей, и ненависть многочисленных ретроградов той эпохи. Интересен в этом отношении отзыв о "Губернских очерках" некоего окружного генерала Куцинского: "Губернские очерки Салтыкова... ни к чему не приведут, иной пожалуй еще выучится по ним бСльшей ловкости и тонкости в злоупотреблениях. Эти статьи такое же будут иметь дей-ствие, как известная басня Крылова, где кот Васька слушает да ест.

раздел "Праздники", состоит из двух очерков, рисующих Рождество и Пасху в провинции и несомненно автобиографичны, . Набросок "Елка" назывался раньше "Замечательный мальчик" и очерк "Христос воскрес". Последние строки этого наброска говорят о том, как "искреннейший друг Василий Николаич Проймин" зовет автора на пасхальный обед в кругу семьи. В этих строках Сал-тыков говорит о своем вятском друге Николае Васильевиче Ионине и его семье;

"Для характери-стики взгляда писателя, -- говорит он о себе в третьем лице, -- можно указать на следующие очерки: "Скука", "Неумелые" (конец), "Озорники" и "Дорога". -- Как мы видели выше, всё это очерки автобиографического и полу-автобиографического характера; взгляд писателя особенно определенно выражен именно в том конце очерка "Неумелые", на который указывает и сам Салтыков. Здесь один провинциальный обыватель высказывает свое мнение о чиновниче-стве, как представителе власти: "Совсем не с того конца начинаете... Ты, коли хочешь служить верой, так по верхам-то не лазий, а держись больше около земли, около земства-то... Ты благодетель-ствуй нам -- слова нет! -- да в меру, сударь, в меру, а не то ведь нам и тошно, пожалуй, будет... Ты вот лучше поотпусти маленько, дай дохнуть-то! Может, она и пошла бы, машина!". В этих словах поставлен вопрос, злободневный от эпохи Петра Великого и до наших дней -- вопрос о "бюрократии" и "земстве", если говорить терминами пятидесятыхшестидесятых годов. В ближайшие же годы деятельности после "Губернских очерков" Салтыкову при-шлось вплотную, и теоретически и практически, подойти к этому вопросу. Но вопрос этот подводит нас к другому, к вопросу о "на-роде" и "власти", вопросу более общему и широкому и теснейшим образом связанному со всей дальнейшей деятельностью Салтыкова-Щедрина, к основной теме почти всех последующих его циклов, "народ" с одной стороны, "власть" -- с другой: тема эта, намечен-ная в "Губернских очерках", становится в течение последующих десятилетий основной темой произведений Салтыкова, достигая вершины своего развития в "Истории одного города".

История одного города».

Появляется в 1868-70 годах. Заголовок очень нейтральный, констатирующий название. Автор берет на себя роль издателя.Щедрин рассказывает нам историю города Глупова, что происходило в нем на протяжении примерно ста лет. При­чем акцентирует внимание на градоначальниках, так как именно они выражали пороки городского управления. За­ранее, еще до начала основной части произведения, приводится «опись» градоначальников. Слово «опись» обычно относят к вещам, поэтому Щедрин применяет его намеренно, как бы подчеркивая неодушевленность градо­начальников, которые в каждой главе являются ключевы­ми образами.

Сатирические средства, используемые автором хроники, разнообразны. В совокупности образы всех градоначальни­ков создают единый образ самодержавного правителя.Суть каждого из градоначальников можно представить даже после простого описания внешности. Чтобы сатирически высмеять зло, Салтыков-Щедрин создает галерею из 22 градоначальников города Глупова, которые олицетворяют самодержавное государство. Показывая градоначальни- . ков, автор мастерски использует гротеск, совмещая несовместимое. Так, например, характеризуя Брудастого, писатель говорит о том, что вместо головы у него установлен некий примитивный механи