Проблемы эволюции и классификации наук в позитивистской философии О. Конта и Г. Спенсера.

Позитивизм Конта, Г. Спенсера, Дж.С. Милля (первый позитивизм)

Позитивистская концепция соотношения философии и науки

Родоначальник позитивизма О. Конт (1798—1857) был учеником К. Сен-Симона (1760—1825), известного мыслителя конца XVIII — начала XIX в. Сен-Симон отстаивал идею научности как высшего этапа человеческого познания. Соответственно, он полагал, что сле­дует перенести точные методы на изучение общества и сформировать социальную науку по образу и подобию наук о природе. О. Конт вос­принял и развил эту идею Сен-Симона. Он считается одним из пер­вых создателей социологии как науки об обществе, имеющей самос­тоятельный статус, отпочковавшейся от философии, также как в свое время выделились из нее естественные науки.

Важным условием прогресса науки О. Конт считал переход от ме­тафизики к позитивной философии. Термин «позитивный» О. Конт применял как характеристику научного знания. Позитивное в его трактовке — это реальное, достоверное, точное и полезное знание в противоположность смутным, сомнительным и бесполезным утвер­ждениям и представлениям, которые часто имеют хождение в обы­денном сознании и метафизических рассуждениях.

Употребляя термины «научный», «позитивный» как синонимы, О. Конт выражал то оценочное отношение к науке, которое склады­валось в индустриальную эпоху. Именно в этот исторический период наука окончательно обретает статус фундаментальной ценности куль­туры. К середине XIX в. революция в образовании утвердила в качес­тве его основы изучение фундаментальных наук. В этот же период на­мечается все более интенсивное применение научных знаний в производстве. Возникают технические науки как основа инженерной деятельности. Наука постепенно начинает обретать функции произ­водительной силы общества.

В культуре все большую значимость получает идея прогресса, ко­торая увязывается с верой в бесконечные возможности науки улуч­шать жизнь, делать ее все более счастливой. Примерно через сто лет наши сатирики И. Ильф и Е. Петров выскажут по поводу такого убеж­дения шутливый афоризм: «Говорили, будет радио — будет счастье, радио есть, а счастья нет». Но во времена О. Конта подобные шутки были не в ходу. Идеи социального прогресса, основанного на разви­тии науки и техники, все больше овладевали умами. Их разделял не только позитивизм. Показательно, что марксизм, возникший при­мерно в тот же исторический период, также развивал эти идеи, хотя по ряду основных позиций, прежде всего о связи науки и философии, выступал альтернативой позитивизму. Философские концепции всег­да выражают идеалы своей эпохи, но могут по-разному их интерпре­тировать и обосновывать.

В позитивизме превращение науки в фундаментальную ценность цивилизации было истолковано в духе абсолютной автономии науки, ее независимости от влияния других областей культуры. При таком подходе взаимодействие науки и этих областей (философии, искус­ства, морали и т.д.) стало рассматриваться только в одном аспекте — как одностороннее влияние на них науки. Собственно, в этом и состо­ял замысел построения позитивной философии, которая должна бы­ла стать особой сферой конкретно-научного знания. Позитивизм стремился создать методологию науки, которая выявила бы законы развития научного знания, так же как это делают, допустим, физика, химия, биология, открывая законы в своей предметной области. Но при этом полагалось, что законы развития науки можно открыть, аб­страгируясь от воздействия на научное исследование философии и, более широко, культуры, составной частью которой является наука. Как выяснилось в дальнейшей истории позитивизма, эта установ­ка была одним из непреодолимых препятствий на пути решения по­ставленной задачи. Оказалось, что развитие науки нельзя понять, иг­норируя влияние на нее социокультурных факторов.

Идеал науки как автономной и независимой от влияния других сфер духовной жизни нашел свое выражение в знаменитой концеп­ции О. Конта о трех стадиях истории, соответствующих трем стадиям развития человеческого духа: 1) теологической, 2) метафизической и 3) научной. Теологическая стадия, по Конту, характеризуется стремле­нием объяснить явления путем изобретения сверхприродных сил. На метафизической стадии эти силы заменяются различными абстракт­ными сущностями (субстанциями, идеями), которые управляют явле­ниями. Научная стадия заменяет метафизические сущности открыти­ем точных законов. Именно на научной стадии, согласно Конту, должна произойти трансформация метафизики в позитивную фило­софию. Всю классическую философию Конт относил к метафизичес­кой стадии. Он не считал ее бессмысленной в отличие от представи­телей более позднего позитивизма. Ее предназначение он видел в том, что она упростила и рационализировала теологические объяснения и тем самым ослабила влияние теологии, подготавливая переход к по­зитивным концепциям.

О. Конт отмечал, что исторически наука возникает в недрах философии. Но затем, породив науку, философия, по мнению Конта, становится для науки принципиально не нужной. Следует отме­тить, что подобный подход находил отклик у многих естествоиспыта­телей, занятых решением задач в специализирующихся областях на­учного знания.

Влияние философских идей на формирование нового знания на­иболее отчетливо проявляется в процессе построения новых фунда­ментальных теорий, которые кардинально меняют ранее сложившие­ся принципы и представления о мире. Творцы таких теорий и в прошлом, и в современную эпоху признавали эвристическую роль фи­лософии в научном познании. Некоторые из них успешно совмещали исследования в естествознании и математике с философскими иссле­дованиями. Классическим примером в этом отношении является творчество Р. Декарта и Г. Лейбница. Создатели механики Г. Галилей, И. Ньютон также сочетали разработку механики с глубокими фило­софскими обобщениями. Творцы квантово-релятивистской физики А. Эйнштейн, Н. Бор, В. Гейзенберг, М. Борн, Э. Шредингер неодно­кратно подчеркивали значение философских идей как для формирования новых теоретических принципов, так и для осмысления тех из­менений, которые физика XX в. вносила в научную картину мира.

Вместе с тем, когда ученый работает над решением специальных задач в рамках уже сложившихся фундаментальных теорий, в этом ви­де творчества он опирается на принципы таких теорий и, как прави­ло, не сомневается в их истинности. В этих ситуациях влияние фило­софских идей на развитие науки не прослеживается с достаточной очевидностью. Возникает иллюзия, что философские знания вообще не нужны в научной деятельности.

Позитивизм всегда подпитывался такого рода иллюзиями и вмес­те с тем стремился подкрепить их своими построениями.

Концепция научного познания О. Конта, Дж.С. Милля, Г. Спенсера

Научное познание позитивизм трактовал как накопление опытных фактов, их описание и предвидение посредством законов. Из тради­ционного набора функций науки — объяснение, описание и предви­дение — О. Конт исключил объяснение. Обычно оно интерпретиро­валось как раскрытие сущностных связей, управляющих явлениями. Но, согласно О. Конту, апелляция к сущностям была отличительной чертой метафизической стадии познания и должна быть преодолена позитивной философией. Поэтому трактовка законов как выражения сущностных связей вещей была отброшена. Законы определялись только по признаку «быть устойчиво повторяющимся отношением явлений». Такая трактовка познания и его законов вовсе не преодоле­вала философской метафизики, а находилась в русле уже известной в ней традиции эмпиризма и феноменалистского описания.

Подобный подход был свойствен не только О. Конту, но и другим представителям позитивизма. Джон С. Милль (1806—1873) также по­лагал законы отношением явлений, а сами явления характеризовал как феномены чувственного опыта, как ощущения и их комплексы. Научное познание, согласно Миллю, должно ориентироваться на экономное описание ощущений, которое несовместимо с метафизичес­ким постулированием различных субстанций в качестве основы явле­ний. Материя и сознание, согласно Миллю, должны трактоваться не как субстанции, а как понятия, обозначающие особые ассоциативные сочетания ощущений, причем не только актуально данных в уже осу­ществленном опыте, но и потенциально возможных в будущем.

Многие из этих идей можно найти в предшествующем развитии философии, в частности у Д. Юма, традицию которого продолжал в своей концепции познания Дж.С. Милль.

Некоторые идеи феноменалистской трактовки науки и научных зако­нов можно обнаружить и у Г. Спенсера (1829—1903). Хотя по ряду других вопросов концепция Г. Спенсера отличалась от взглядов Конта и Милля. Они были ближе к кантианской, а не к юмистской традиции. Спенсер различал два уровня бытия — «непознаваемое» и «познаваемое». «Непо­знаваемое» — это аналог кантовских вещей в себе. С ним наука не имеет дела. Она изучает «познаваемое» — мир явлений, их связей, отношений, ищет законы, упорядочивающие явления. Трактовку целей научного по­знания и его законов Спенсер развивает в русле основных идей позити­визма. «Узнать законы, — пишет Спенсер, — это значит узнать отноше­ние между явлениями»². Источник законов, их глубинные основания относятся к сфере «непознаваемого». Метафизические рассуждения от­носительно этой сферы из науки должны быть исключены.

Сфера «непознаваемого» — это предмет не науки, а религии. В отли­чие от О. Конта, который полагал, что наука на позитивной стадии раз­вития познания вытесняет религию и сама становится своеобразной религией индустриальной эпохи, Г. Спенсер допускал сосуществование науки и религии. Философия же, согласно Спенсеру, должна занимать­ся «познаваемым», т.е. миром чувственных феноменов, обобщать и си­стематизировать их. Отказавшись от постижения «непознаваемого», философия из традиционной метафизики превращается в особую об­ласть научного знания (позитивную философию). В этом смысле прин­ципиального отличия науки и философии не должно быть. Разница только в степени и конкретности научных и философских обобщений. В этом пункте взгляды Спенсера вполне коррелируются с той концеп­цией «позитивной философии», которую отстаивал О. Конт.

Рассматривая позитивную философию как своего рода метанауку по отношению к специальным областям научного знания, позити­визм в качестве главных ее целей определил, во-первых, нахождение методов, обеспечивающих открытие новых явлений и законов, и, во-вторых, разработку принципов систематизации знаний. Здесь были выделены действительно две главные проблемы философии науки, которые во многом определяли дискуссии в ее последующем истори­ческом развитии.

Подход к решению первой проблемы был продиктован основной установкой позитивистской теории познания. Поскольку законы рас­сматривались как устойчивое отношение явлений (данных чувственно­го опыта), постольку особое внимание должно быть уделено методам индуктивного обобщения опытных данных. Это не означает, что пози­тивизм пренебрегал исследованием дедуктивных методов и ролью ги­потез в открытии законов. О. Конт подчеркивал, что воображение и выдвижение гипотез необходимы для открытия законов. Г. Спенсер от­мечал важность предварительно принятых теоретических идей и гипо­тез для наблюдений и получения данных чувственного опыта³. Без это­го наблюдение не может быть целенаправленным, а будет случайным. Дж.С. Милль, хотя и считал индукцию основным методом получения нового знания, признавал дедуктивные методы необходимыми для раз­вертывания теории. Он подчеркивал также, что открытие каузальных законов, объясняющих явления, предполагает выдвижение гипотез (в отличие от Конта Милль допускал объяснение, но не как ссылку на сущности, а как апелляцию к каузальным законам, которые трактуют­ся им как особые устойчивые отношения чувственных данных).

Вместе с тем, согласно концепциям О. Конта и Дж.С. Милля, гипоте­за и дедуктивные методы играют только вспомогательную роль в станов­лении нового научного знания. Конт формулировал это положение в ви­де принципа постоянного подчинения воображения наблюдению. В русле этой идеи Милль разрабатывает индуктивную логику как способ получе­ния нового знания. Методы индуктивного обобщения, описанные Мил-лем (методы сходства, различия сопутствующих изменений, метод остат­ков и др.), впоследствии вошли в учебники логики. Согласно Миллю, именно индуктивные методы переводят первичные гипотезы в ранг кау­зальных законов. Они оцениваются им как методы научного открытия.

Г. Спенсер отстаивает несколько иную и более сбалансированную точку зрения на роль индуктивных и дедуктивных приемов в процес­се научного познания. Он полагает, что дедукция является базой рас­ширенного применения количественных методов описания и предви­дения. Количественные методы связаны с развитием математики как дедуктивной науки и применением ее результатов в естественных на­уках. Если индукция, согласно Спенсеру, преимущественно обеспе­чивает качественные предсказания, то применение дедукции обосновывает «количественное предвидение»

Г. Спенсер, как и О. Конт, учитывает, что наука и научные методы возникают в процессе исторического развития. Конт отмечал, что в зародышевой форме метод наблюдения и дедуктивные приемы воз­никли уже на метафизической стадии познания. Но только на пози­тивной стадии начинает утверждаться принцип подчинения вообра­жения наблюдению.

Г. Спенсер полагал, что на ранних стадиях познания превалировали качественные предсказания. Это была, по Спенсеру, неразвившаяся наука. Развитая же наука делает акцент на количественных предсказа­ниях и соответственно этому развивает и конкретизирует свои методы⁵.

Правильно подчеркивая идею развития применительно к станов­лению науки, позитивизм вместе с тем не распространял эту идею на сформировавшуюся, развитую науку.

Уже в первом позитивизме можно обнаружить установку на поиск окончательных научных методов, обеспечивающих рост научного зна­ния и отделяющих науку от метафизики. Эта установка неявно полагала, что при разработке методологии не принимается во внимание возмож­ность изменения и развития самой научной рациональности, появления в процессе эволюции науки новых типов рациональности. Соответствен­но, на методологию науки не распространялся в полном объеме принцип исторического развития. Развитие научного познания трактовалось крайне офаниченно. Считалось, что, после того как оно возникает, в нем не происходит качественных изменений, что, однако, не отменяет воз­можности открытий и приращения нового научного знания.

Эти идеи прослеживаются не только у О. Конта и Дж.С. Милля, но даже у Г. Спенсера, который по праву считается великим эволюцио­нистом, внесшим существенный вклад в понимание особенностей развивающихся объектов. Спенсер предвосхитил многие последую­щие направления разработки этой тематики в рамках структурно-функционального подхода. Он показал, что развитие связано с диф­ференциацией первоначальной несвязной однородности, возникновением связных в своих частях агрегатов и их интефацией в новое целое. У Спенсера была отчетливо выражена мысль о несводи­мости целостности к сумме частей, что впоследствии, в XX в., стало од­ним из принципов системного анализа. С этих позиций Г. Спенсер начертал картину биологической и социальной эволюции, оказавшую огромное влияние на умы его эпохи⁶. Некоторые аспекты этой кон­цепции он применял и при анализе проблемы дифференциации и ин­теграции науки. Но в целом его трактовку научного познания можно охарактеризовать как ограниченный историцизм. У Спенсера, как и у Конта, возникшая наука и ее методы управляются постоянными и неизменяющимися законами, открытие которых должно обеспечить продуктивную методологию исследований. Представление, согласно которому позитивная философия может открыть методологические принципы, обеспечивающие прогресс науки на все времена, в основ­ных чертах сформировалось уже на этапе первого позитивизма. Оно сохранилось и на последующих этапах развития позитивистской фи­лософии науки. Сохранялась и основа этого представления — ограни­ченное применение при анализе науки принципа историзма.

Позитивистский подход к проблеме систематизации знания и классификации наук

Вторым важным аспектом в разработке методологических проблем на­уки было обсуждение позитивизмом вопросов систематизации научно­го знания. Важно было выявить связи между отраслями сложившейся дисциплинарной организации науки, выяснить особенности взаимо­действия и возможности интеграции различных наук. Физика сохраня­ла в эту эпоху лидирующее положение в естествознании. Вместе с тем развитие биологии и становление наук об обществе стимулировали рас­пространение эволюционных идей в науке. Развитие дисциплинарно-организованной науки вьщвинуло проблему обмена концептуальными средствами и методами между различными дисциплинами, а это, в свою очередь, предполагало выяснение того, как соотносятся между собой предметы различных наук. Эта проблема также возникала в свя­зи с расширяющимся внедрением науки в образование, с потребностя­ми систематизации преподаваемого корпуса научных знаний.

Первый позитивизм наметил ряд подходов к проблеме координа­ции и классификации наук. О. Конт считал, что соотношения между науками и их классификация осуществляются с учетом последова­тельности их возникновения и по принципу простоты и общности.

Истоками контовской классификации наук были идеи Сен-Симо­на. Иерархия наук в классификации Сен-Симона и Конта выстраива­лась следующим образом: вначале математика с механикой, затем на­уки о неорганической природе (астрономия, физика, химия), потом науки об органической природе (к которой Конт относил и обще­ство) — биология и социология.

Г. Спенсер предложил несколько иную классификацию. Он счи­тал, что важно выделить предметы наук соответственно способам их познания. В основе его классификации лежит разделение наук на конкретные, абстрактно-конкретные и абстрактные. Спенсер писал, что нужно различать науки, которые изучают абстрактные отноше­ния, в которых нам даны явления, и науки, которые изучают сами яв­ления. Науки, изучающие формы, в которых нам даны явления, — это абстрактные науки, к которым принадлежит логика и математика. Науки, изучающие сами явления, в свою очередь, делятся на два под­класса — изучающие явления в их элементах и изучающие явления в целом. По Спенсеру, каждое явление — это результат действия раз­личных сил. Под изучением явлений в их элементах Спенсер понима­ет открытие законов одного вида силы. Этим занимаются абстрактно-конкретные науки, к которым относятся механика, физика и химия. Науки, изучающие явления в целом, согласно Спенсеру, объясняют явления как результат одновременного действия нескольких видов сил. Такие науки Спенсер называл конкретными и относил к ним ас­трономию, геологию, биологию, психологию и социологию.

Классификации Сен-Симона — Конта и Спенсера выявляли неко­торые реальные черты координации наук и оказали влияние на после­дующие обсуждения этой проблематики в философии науки. Даже в тех философских концепциях, которые критиковали позитивизм и предлагали свое решение проблемы классификации наук, можно най­ти совпадающие черты с классификациями, предложенными первы­ми позитивистами.

В частности, в марксизме эту тематику разрабатывал Ф. Энгельс. Его подход был связан с концепцией форм движения материи. Выделенные им пять таких форм (механическая, физическая, химическая, биологи­ческая и социальная) были положены в основания классификации на­ук. Выявляя реальные особенности взаимодействия наук XIX столетия, эта классификация имела ряд сходных черт с классификацией Сен-Си­мона — Конта, хотя философские основания их были существенно раз­личными.

Первый позитивизм много сделал для пропаганды научных зна­ний. Его критика натурфилософии способствовала становлению фи­лософии науки, ориентированной на решение реальных методологи­ческих проблем, выдвигаемых развитием естествознания и социальных наук. В какой-то степени стремление отделить науку от метафизики могло сыграть и положительную роль в процессе консти-туирования новых дисциплин, отпочковывающихся от философии. В частности, это относится к становлению социологии.

Важнейшей задачей позитивной философии Конт вслед за Сен-Симоном считал использование науки как основания для социальных преобразований с целью разрешить критические (кризисные) состоя­ния цивилизованных обществ⁷. Наука должна иметь различные прак­тические приложения в производстве, в сфере образования, в управ­лении общественными делами. Она призвана рационализировать деятельность, делать ее более эффективной. Но связь науки с практикой позитивизм трактовал односторонне, только как влияние науки на практику. Само же научное познание он рассматривал, сохраняя традицию феноменологического подхода, как чувственный опыт и его рациональное упорядочивание. Деятельностный подход не был распространен на анализ научного познания.

Таким образом, позитивизм исходил из определенной идеализации науки, которая целенаправляла его анализ научного познания и реше­ние выдвигаемых наукой методологических задач. Эта идеализация предполагала рассмотрение науки, во-первых, вне ее связи с филосо­фией и культурой, во-вторых, абстрагируясь от исторического развития уже сформировавшейся научной рациональности, в-третьих, абстраги­руясь от практически-деятельностной природы научного познания.

Философия науки всегда принимает ту или иную систему идеали­зирующих допущений относительно природы научного познания. Как и всякая область знания, она имеет свой предмет, а значит, огра­ничивает поле своих исследований. Идеализирующие допущения очерчивают границы этого поля, показывают, какие проблемы при­нимаются философией науки, а какие исключаются из рассмотрения.

Позитивизм следует критиковать не за то, что он исходил из неко­торых предварительных идеализации научного познания. Он предло­жил и отстаивал определенный идеал научности, и главные критиче­ские замечания в адрес позитивизма заключаются в том, что его программа задавала крайне узкое понимание науки.

Как выяснилось в дальнейшей истории позитивизма, это понима­ние постоянно порождало многочисленные трудности и противоре­чия при обсуждении реальных методологических проблем научного познания.

Эмпириокритицизм (второй позитивизм)

Задачи «позитивной философии» акцентировались по-разному в зави­симости от того, какие методологические проблемы выдвигались на передний план на той или иной стадии развития науки. В первом по­зитивизме основное внимание уделялось проблемам систематизации научного знания и классификации наук. Эта проблематика остро ста­вилась в связи с углубляющейся дифференциацией научного знания и осознанием невозможности свести все многообразие наук к механике. На этапе второго позитивизма данная проблематика сохранялась. Вместе с тем на передний план вышли иные проблемы. Особое значе­ние приобретал вопрос об онтологическом статусе фундаментальных понятий, представлений, принципов науки, т.е. проблема их отождеств­ления с самой исследуемой реальностью. Научные революции XIX сто­летия продемонстрировали, что многие из понятий и принципов, ранее включавшихся в научную картину мира и воспринимавшихся как абсо­лютно точный портрет реальности, были лишь вспомогательными аб­стракциями, от которых пришлось отказываться при расширении обла­сти объясняемых явлений. Такова была судьба флогистона, теплорода, электрического и магнитного флюидов, которые вводились в картину мира в качестве представлений об особых невесомых субстанциях — но­сителях химических, тепловых, электрических и магнитных сил. В био­логии представления о неизменных видах сменились на противополож­ные — виды организмов рассматривались как изменяющиеся, возникающие один из другого в процессе эволюции. Развитие матема­тики в XIX столетии, связанное с открытием неевклидовых геометрий и применением аксиоматического метода в его формальном и формали­зованном вариантах, остро поставило проблему существования фунда­ментальных математических объектов, выяснения оснований их вклю­чения в структуру науки и их соотнесения с реальностью.

Конец XIX — начало XX в. знаменовали новую эпоху революцион­ных преобразований в естествознании. Она была начата двумя важны­ми открытиями в биологии и физике — открытием генов как носите­лей наследственности, изменивших прежнюю систему представлений о живой природе, и открытием делимости и сложности атома, которое привело к отказу от прежних представлений об атоме как неделимом и простейшем «первокирпичике» материи.