Психофизические исследования времени реакций
Возвращаясь к логарифмическим зависимостям информации и итепретации, сигнала и реакции, необходимо уточнить, что такие зависимости не исключительны: С. С. Стивенс, невзирая на авторитетное мнение ученых-«логарифмистов», предложил свой вариант основного психофизического закона:
Y = K · Sn,
где«Y» — субъективная представленность ощущения, «К» — коэффициент, являющийся постоянной величиной при условии стабильности единиц измерения, «S» — обозначение стимула или сигнала и «n» — степенной показатель. Отсюда ясно, что С. С. Стивенс безусловно устанавливает степенную, а не логарифмическую характеристику связи любых, в том числе и не подчиняющихся объективному упорядочению (не имеющих общепринятых единиц измерения) стимулов и соответствующих им реакций или ощущений.
Важное значение при установлении этой зависимости имели классификация стимулов и построение шкал реакций на основе прямой количественной оценки ощущений. Величина «n» есть показатель степенной функции при всех исследованных модальностях стимулов имеет диапазон изменений от 0,3 до 3,5, которые, в свою очередь, определяют угол наклона приблизительно прямых линий, выражающих взаимозависимость стимулов и реакций.
Однако как и в случае интерпретации многих типов связи сигналов и ответов с помощью закона Хика, где результат «...состоял в демонстрации почти безграничной адаптируемости человека: в одной из работ... число проб превысило 45 000, но время реакции испытуемого продолжало снижаться» [20,52],так и при рассмотрении результатов последующих психофизических измерений с точки зрения закона С. С. Стивенса, обнаружилась слишком значительная индивидуальная изменчивость особенностей связи внешних и внутренних переменных. В настоящее время считается, что нельзя отдать предпочтение ни логарифмической, ни степенной зависимости. Слишком большое значение имеет сама цель деятельности, которую выполняет испытуемый, или то, как именно он относится к этой цели.
Если результат деятельности личностно значим, то на полную мощь разворачиваются возможности не только личности и психики, но и организма человека, что подтверждает (по Н. А. Бернштейну и П. К. Анохину) идею целенаправленности процессов построения движения и жизнедеятельности этого организма.
Иными словами, как с точки зрения телеологического подхода, обоснованного еще Аристотелем, так и с позиции примата цели по Н. Винеру и А. И. Бергу, конструктивность желаемого результата так организует познавательные процессы человека — восприятие, память, мышление и внимание — что они также приобретают «конструктивный характер» [У. Найссер, 1967]. Более того, говоря о конструктивном характере указанных процессов, как низших, так и высших, У. Найссер заявляет: «Такие термины, как ощущение, восприятие, воображение, запоминание, припоминание, решение задач и мышление... относятся к гипотетическим стадиям или аспектам процесса познания» [цит. 20, 62].
Результат, цель «как закон» оказываются не менее значимы, чем объективные законы Хика и Стивенса и вообще все психологические определения особенностей человеческой познавательной активности, включая и основы психологии самого субъекта деятельности: даже роль его прошлого опыта, включающего опыт социальный, оказывается под вопросом.
Если Ф. Бартлетт утверждал, что «...схема — это активная организация прошлого опыта, которая, судя по всему, участвует в выполнении любого хорошо адаптированного органического ответа» [20,42], то теперь обнаруживается, что причиной указанной активной организации является как можно более оптимизированный результат. Этот результат конструктивен не только с точки зрения механизмов, но и с точки зрения субъекта. И поскольку значимая для него цель является высшей ценностью в конкретной ситуации, ценностью, как бы воплощающей в себе личность человека в целом. Но если цель человека сопоставима с его личностью, а развитие личности жизненно важно для человека, то «предела совершенству нет»: это было ясно психологам еще со времени опубликования знаменитой работы Дж. Миллера «Магическое число семь плюс или минус два». В этой работе убедительно доказано, что объем кратковременной памяти определяется не столько объективной, в битах сосчитанной информацией, сколько субъективной классификацией запоминаемого материала, составляющего содержание этой информации. Как тут не сопоставить эту ситуацию с дилеммой, которую С. С. Стивенс разрешает путем упорядочивания стимулов и ответов, на основе чего он формулирует свой закон. С. С. Стивенс достигает своей цели, оказывая несомненное упорядочивающее влияние на классификацию субъективных и объективных переменных.
Таким образом, именно личность человека, то, как именно строится его активность, а также то, какое значение для человека имеет результат активности, оказываются самыми существенными моментами в понимании того, почему психофизические зависимости то подтверждаются, то подвергаются сомнению. В целом, уже не столь существенно, логарифмическими или степенными являются эти психофизические зависимости: они вообще могут быть не установлены, если человек не согласится участвовать в опытах.
Если главное в психологии не что делается человеком, а какое это имеет значение, то для характеристики активности (а не деятельности) важен только тот психофизический факт, что эта активность в принципе, когда человек ее обнаруживает, подчиняется одновременно как внутренним, так и внешним обстоятельствам, в их определенной мере, зависимой при этом от степени самостоятельности человека и творческого начала в его деятельности.
Однако, поставив цель рассмотреть, как именно строится активность, пока что нельзя терять из виду дальнейшие следствия установления психофизических зависимостей. Эти следствия скорее могут быть обнаружены при графическом представлении результатов психофизических исследований.