Идея общественно-исторической закономерности

Особенности социально-исторической закономерности. Кто из мыслящих людей не задавал себе вопрос: как завязывались и сплетались основные нити, образовавшие сложную и разноцветную ткань общественной жизни — этой высшей и самой сложной из известных нам форм движения сущего? В природе все происходит стихийно. Это относится к небесным телам, растительному и животному царству. Биологические формы, какими бы высокоорганизованными они ни были, лишь приспосабливаются к среде. Люди активно воздействуют на природу, видоизменяют ее и приспосабливают к своим потребностям. История общества отличается от истории природы прежде всего тем, что первую творят люди, а вторая происходит сама.

Мировая история, по словам Ф. Энгельса, есть величайшая поэтесса, творящая не по произволу, а закономерно прекрасное и безобразное, трагическое и комическое. Жизнь общества во неси его полноте, со всеми его порой кажущимися абсурдными событиями есть все-таки не хаотическое нагромождение случайностей, а в целом упорядоченная организованная система, подчиняющаяся определенным законам функционирования и развития.

В своих действиях люди исходят из своих потребностей и мотивов, преследуют определенные цели, руководствуются идеями, т.е. действуют сознательно. Действия индивидов сливаются в поток действий масс, классов, партий, правительств. В ходе общественной жизни возникают и борются прогрессивные и реакционные.передовые и устаревшие, правильные и ложные идеи. Сталкивается бесчисленное множество индивидуальных и классовых, национальных и межгосударственных целей и интересов. Бушует морс человеческих страстей — возвышенных и низменных, благородных и отвратительных. Бурлит поток противоречивых чувств — любви и ненависти, добра и зла.

Существует ли логика истории? Можно ли найти в чередовании отдельных событий какой-то порядок и направленность? Или социальная жизнь — это недоступный пониманию хаос? В лабиринте истории тянется нить Ариадны — общественная закономерность. Вне общественной закономерности немыслима никакая жизнь людей, ибо тогда, не имея твердой точки опоры, ни в чем нельзя было бы быть уверенным, ничто нельзя было бы знать и предвидеть и ни за что нельзя было бы поручиться.

Однако не надо представлять дело так, будто история развивается вне и помимо деятельности человека. Люди своими совокупными усилиями, а не какие-то надличностные силы творят историю. Определенные общественные отношения точно также являются продуктом деятельности людей, как и станок, и компьютер. Не история как некая надлюдская субстанция, а именно люди... вот кто делает все это, всем обладает и за все борется. История не есть какая-то безликая сила, которая пользуется человеком как средством для достижения своих целей. История есть не что иное, как деятельность преследующих свои цели людей, их сообществ. Законы общественного развития, по словам Г.В. Плеханова, так же мало могут осуществляться без посредства людей, как законы природы — без посредства материи. И хотя эти законы проявляются совокупной сознательной деятельности людей, они тем не менее не субъективный, а объективный характер, ибо не зависят от ли и сознания отдельных (обычных) индивидов. Поэтому-то хотя законы истории и создаются самими людьми, но люди потом уже подчиняются их власти как чему-то надличностному: тогда говорят, что законы “управляют” ходом исторических событий. Так в чем же суть общественной закономерности? Законы развития общества — это объективные, существенные, необходимые, повторяющиеся связи явлений общественной жизни, характеризующие основную направленность социального развития. Так, с увеличением материальных и духовных благ возрастают и потребности человека; развитие производства стимулирует потребление, а потребности определяют само производство; прогресс общества закономерно приводит к возрастанию роли субъективного фактора в историческом процессе и т.д.

Само определение законов истории порождает вопрос: аналогичны ли они законам природы или у них есть своя специфика и цели да, то в чем она заключается? Разумеется, между этими законами имеется нечто общее: и те и другие отвечают всем характеристикам понятия закона, т.е. вскрывают необходимое, существенное в явлении: как таковые, они действуют объективно. Специфика же общественных законов, во-первых, состоит в том, что они возникли вместе с возникновением общества и потому не вечны. Во-вторых, как уже отмечалось, законы природы происходят, в, то время как законы развития общества делаются; ведь они “должны соответствовать физическим свойствам страны, ее климату — холодному, жаркому или умеренному, качествам почвы, ее положению, размерам, образу жизни ее народов — земледельцев, охотников или пастухов, степени свободы, допускаемой устройством государства, религии населения, его склонностям, богатству, численности, торговле, нравам и обычаям; наконец, они связаны между собой и обусловлены обстоятельствами своего возникновения, целями законодателя, порядком вещей, на котором они утверждаются” (1). В-третьих, это показывает их более сложный характер, связанный с высоким уровнем организации социума как формы движения реальности. Мир разумных существ управляется далеко не с таким совершенством и с такой точностью, как мир физический: хотя у него и есть свои специфические законы, он не следует им с той неукоснительностью, с которой физический мир следует своим законам. Причина этого в том, что отдельные разумные существа, обладая свободой воли и своеволием, могут заблуждаться и поэтому могут и не соблюдать, нарушать (вольно или невольно) законы общества. Следствием нарушения, например, экономических законов может стать состояние разрухи и хаоса. В истории человечества немало примеров политического авантюризма, который всегда находится в кричащем противоречии с объективными законами истории (2). В-четвертых, историк имеет дело с тем, что уже свершилось, и не может знать, сколько реальных возможностей упущено. Ему кажется, коль именно данное событие свершилось, то оно и есть закономерное. Он склонен отказывать произошедшему в случайности. В физическом же мире, природе законом считается то, что постоянно повторяется. В истории все уникально, нет повторений, как в жизни: каждое мгновение ново, небывало и своеобразно. Каждое из них ставит новые задачи, а, стало быть, требует новых ответов. В - п я т ы х, в жизни и развитии общества значительно больший удельный вес и место имеют статистические законы: в исторических событиях очень многое подвластно случайности.

История никогда не повторяется: она движется не по кругам, а по спирали, и кажущиеся повторы в ней всегда отличаются друг от друга, неся в себе что-то новое. Но в этой неповторимой индивидуальности и случайности конкретных событий есть всегда что-то общее; например, тот факт, что Вторая мировая война не похожа на наполеоновские войны, не является препятствием для философского осмысления природы войн вообще. Индивидуальное в истории — это конкретная форма обнаружения существенно общего. Но в общественной жизни, в истории уникальность, неповторимость событий обретает наибольшую полноту. Общее здесь не нивелирует единичное, как бы обезличивая его, но, напротив, может осуществляться только при условии наибольшей полноты проявления уникального, выступая не как динамические законы природы (например, закон тяготения), а как статистические, как тенденция, допускающая отклонения в сторону от магистрального пути всемирной истории. При этом общественный закон выступает не просто как тенденция (которая и сама может оказаться случайной, скоропреходящей), а как ведущая, основная тенденция.

О случайном в социально-исторических процессах. Отдельные исторические события во всем богатстве их конкретности, случайности действительно никогда не повторяются. Случайность, как уже сказано, вообще играет большую роль в историческом процессе и в жизни общества. В истории общества в большей мере, чем в природе, действует случай: ведь деятельность людей побуждается не только их идеями и волей, но и страстями и даже пристрастиями. Однако случайность Случайности рознь даже в истории. С одной стороны, случайность выступает как более или менее адекватная форма проявления необходимости. Здесь случайности, как бы взаимно “погашаясь”, способствуют выявлению определенной закономерности. А случайности другого типа, являясь для исторического процесса чем-то посторонним, вторгаясь в него как бы со стороны, могут ? внести в него серьезные и подчас роковые коррективы (3).

Общество в своем развитии проходит качественно определенные этапы. На каждом из них действуют и общие законы, характеризующие именно повторяющееся, устойчивое в истории, и специфические, проявляющиеся только в ограниченном историческом времени и пространстве. Общие и особенные законы взаимосвязаны и должны изучаться в единстве, поскольку последние характеризуют качественную определенность каждой общественно-экономической формации, показывая ее исторически преходящий, изменчивый характер. Общие же законы составляют как бы невидимую нить, которая связывает все этапы развития человечества в единое целое.

(1) Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 168.

(2) Рассуждая о деяниях шведского короля Карла XII, французский мыслитель Ш. Монтескье отмечал, что его военные походы, как правило, были авантюристическими; особенно безрассудным было нападение шведов на русское государство, потенциальные силы которого неизмеримо превосходили силы шведского короля. Согласно Монтескье, не Полтава погубила Карла: шведский полководец все равно погиб бы, если не в этом, то в другом месте. Случайности фортуны можно легко исправить, но невозможно защитить себя от событий, постоянно порождаемых самой природой вещей, т.е. от исторической закономерности. Главным врагом Карла была не столько случайная неудача, сколько и он сам, и объективные обстоятельства. В заключение-Монтескье утверждает, что люди в своей деятельности должны руководствоваться не произвольными желаниями, а сообразовываться с существующим положением вешен, т.е. с объективной исторической необходимостью.

(3) Даже самые незначительные случайности могут иметь большие последствия. Б. Паскалю принадлежит знаменитое изречение: “Если бы у Клеопатры нос был короче, весь облик (политический. — А.С.) земли был бы другим.

Вольтер резко высмеял точку зрения абсолютизации случайности в социальных событиях. В одном из его произведений мудрец индус утверждает, что его левая нога явилась причиной смерти французского короля Генриха IV, убитого в 1610 г. Однажды в 1550 г. этот индус начал свою прогулку по берегу моря с левой ноги. Во время прогулки он случайно столкнул в воду своего друга — персидского купца. Дочь купца, оставшись без отца, бежала из родных краев с армянином и родила затем девочку, которая впоследствии и вышла замуж за грека. Дочь этого грека поселилась во Франции, вступила там в брак.от которого и родился Равальяк — убийца Генриха IV. Этот индус считал, что если бы он не начал прогулку с левой ноги, то история Франции была бы иной.

3. Современный идеал демократического, правового и социального

государства.

Правово́егосуда́рство (нем. Rechtsstaat) — государство, вся деятельность которого подчинена нормам права, а также^{[прим. 1]} фундаментальным правовым принципам, направленным на защиту достоинства, свободы и прав человека^[1][2][3]. Подчинённость деятельности верховных органов власти стабильным законам или судебным решениям является отличительным признаком конституционныхполитических режимов^{[4][прим. 2]}. Принцип соблюдения предписаний права всеми его субъектами, в том числе, обладающими властью лицами или органами, называется «законностью» в российской юриспруденции^[5] и «верховенством права» (англ. ruleoflaw) в странах общего права^[6]. Следует иметь в виду, что в российском правоведении также существует термин «верховенство закона», под которым понимается подчинённость закону всех подзаконных актов и актов правоприменения^[7]. Верховенство закона является одним из основных компонентов правового государства^[8].

Идея правового государства, прежде всего, противоположна произволу во всех его разновидностях^[9][10]: диктатуре большинства, деспотизму, полицейскому государству, равно как и отсутствию правопорядка. Эта идея преследует ряд целей:

1. Ограничение и направление процесса осуществления власти^[1][6]. Правовое государство не стремится принизить важность компетентности, авторитета, личной воли и других качеств руководителей, а устанавливает стандарт легитимности методов руководства^[4].
2. Формирование чувства определённости и правомерных ожиданий в отношении поведения всех субъектов права^[11][12].
3. Охрана устоявшихся общественных представлений о морали, справедливости, свободе и равенстве, а также защита достоинства и прав граждан согласно этим представлениям^[2][13]. Некоторые правоведы^{[прим. 1]} полагают, что указанная функция неотделима от обеспечения более полной реализации перечисленных ценностей^[8][14].

Правовое государство требует наличия следующих институтов:

• Назначение наказаний за правонарушения исключительно согласно опубликованным и чётко определённым процедурам и нормам^[15][16].
• Равенство перед законом, так, что все граждане получают одинаковую защиту в рамках закона, а нарушители правопорядка подлежат соразмерному наказанию, независимо от их политического, социального или экономического положения^[2][6].
• Существование независимых, эффективных, беспристрастных и доступных для граждан судов, полиции и других правоохранительных органов^[3][17].
• Выполнение функции нормативного регулирования действий государства отделённым от исполнительной власти законодательным органом^[6].

Важную роль играет согласие среди правящих классов в отношении норм политического поведения, принципов разрешения конфликтов и базовых культурных ценностей, в том числе, законности^[9].

Выделяют две основные концепции правового государства. Формальная трактовка связана с теорией правового позитивизма и фокусирует своё внимание на эффективности и предсказуемости правовых процедур^[13][16]. Содержательная трактовка связана с теорией естественного права и ставит вопрос о справедливости самих законов, при этом провозглашая фундаментальные права человека высшей ценностью^[14].

Древнейшим из известных кодексов, регулирующих государство, является вавилонский свод законов Хаммурапи (около 1750 года до н. э.). Этот кодекс примечателен тем, что основан на опубликованных правилах, что чиновники были обязаны исполнять эти правила и что привилегия толковать эти правила возлагалась на судей.

В Древних Афинах законы служили одним из инструментов борьбы с тиранией. Чтобы избежать концентрации власти в руках одного человека, собрание полноправных граждан (экклесия) издавало нормативные акты, обязательные ко всеобщему исполнению. Судьи избирались по жребию. Все граждане имели равное право на рассмотрение дела в суде. Высшим органом правосудия был народный суд присяжных (дикастерий). По правилам, конфликты в торговле должны были решаться не силой, а на основе коммерческого права и с учётом заключённых контрактов. Вместе с тем, власть народных собраний была формально неограниченной, поэтому афинская демократия была подвержена произволу толпы, известным примером которого был смертный приговор Сократу. В то же время древнегреческий философ Аристотель последовательно отстаивал мысль о том, что государство должно быть «правлением законов, а не людей»^{[прим. 3]}:

Правильное законодательство должно быть верховной властью, а должностные лица — будь это одно или несколько — должны иметь решающее значение только в тех случаях, когда законы не в состоянии дать точный ответ. Аристотель[28]

Римское правосоздавалось прежде всего для защиты интересов землевладельцев, однако, по сравнению с афинской демократией, идея ограничения произвола исполнительной и законодательной власти была более выраженной. В период республики была создана сильная и независимая судебная власть, и обеспечивалось равенство граждан перед законом, хотя правовые гарантии не распространялись на рабов и неграждан. Сведения о законах и судебных процедурах были доступны общественности. Законы менялись согласно эволюции обычаев. После перехода от республики к империи, главой государства стал император с фактически неограниченной властью. В то же время, содержащий множество процедур и правил свод Юстиниана отражал взгляд, что именно право, а не произвольная воля императора, является должным способом разрешения конфликтов.

После падения Византии римское право было реципировано и частично вошло в законодательство Священной Римской империи. В Средневековье экономические и социальные взаимоотношения, как правило, оформлялись в виде письменных законов или договоров. Наряду со светскими правовыми обычаями, заметную роль в ограничении произвола власти играло религиозное право. Согласно христианству (как и другим монотеистическим религиям), Бог является единственным правителем вселенной, а Его законы равно обязательными для каждого человека. Отсюда Фома Аквинский сделал вывод, что законность представляет собой естественный порядок. Римско-католическая церковь принимала активное участие в определении обязанностей, функций и юрисдикций власти. Легитимность государственного устройства зависела от того, насколько оно воспринималось как соответствующее религиозным предписаниям и местным традициям^[4]. Существенную роль в развитии права сыграла унификация и кодификация правовых установлений, проводившаяся папами в XI—XIII веках, а также провозглашение папой Григорием VII верховенства канонического права над королевской властью и его распоряжение о преподавании права в университетах^[29]. Папские реформы породили первый образец западного государства нового времени, особенностью которого было то, что оно управлялось по закону^[30].

Следует отметить, что схожие процессы проходили и в других регионах. Так, в Арабском халифате исходящие из требований ислама правовые нормы стали частью шариата, и в ряде мусульманских стран шариатские суды до сих пор сосуществуют со светскими. Однако по мнению многих современных правоведов, церковные суды недостаточно эффективны в обеспечении законности и защите граждан от произвола власти. Их зависимость от интерпретации религиозных текстов и от политических интересов церкви приводит к злоупотреблениям, когда суды наказывают за нелояльность властям, не обеспечивают равенство перед законом, узаконивают дискриминацию религиозных меньшинств, не дают подсудимым адекватную возможность защитить себя в суде.

Примером успешного правового регулирования верховной власти стала английская Великая хартия вольностей 1215 года. Этот закон впервые установил пределы власти короля по отношению к его подданным, запретив вводить новые налоги без согласия Парламента и обязав назначать наказания, связанные с ограничением гражданских прав, исключительно по суду присяжных. Спустя четыре столетия, петиция 1610 года Палаты Общин королю Якову I отзывалась о верховенстве закона (англ. ruleoflaw) уже как о традиционном праве английских подданных^[17].

Отдельные принципы правового государства (разделение властей, верховенство закона) имели место в Статуте Великого княжества Литовского (1588 год). Автор и активный участник издания Статута канцлер Лев Сапега считал, что господствовать в государстве должны не люди, а законы. Статут также разделял государственную власть на законодательную, исполнительную и судебную.

К периоду абсолютизма, в государственном управлении стран Западной Европы преобладали правовые методы^[31]. Этим западные абсолютные монархии существенно отличались от феодальных режимов в других странах, в частности, от российского самодержавия.

После Ренессанса и Реформации роль церкви снизилась, и выросла значимость рациональных обоснований принципов организации государства. Важную историческую роль сыграли аргументы, которые заложили основы естественного права.

Согласно Томасу Гоббсу, страх людей перед другими людьми заставляет их искать защиту у государства, чьим законам они дают согласие подчиняться. Когда все равны перед законом, исчезает основа для страха перед согражданами. Однако, как указал Джон Локк, государство само по себе тоже может вызывать страх. Следовательно, необходимо, чтобы государство не только обладало властью, но держало её в определённых рамках, с тем чтобы не допускать произвол. Известным Локку решением этой задачи было требование, чтобы правители руководили с помощью выполнимых законов и сами их соблюдали. Согласно этому аргументу, в отсутствие верховенства закона граждане не защищены от насилия с применением оружия, а соперники внутри правящего класса не имеют рычагов взаимного контроля. Локк также полагал, что справедливые законы должны признавать естественные права человека и что они должны не ограничивать, а защищать свободу.

Размышляя о способах реализации законности, Монтескьё в своей книге «О духе законов» пришёл к выводу о необходимости разделения властей, без которого невозможно гарантировать беспристрастность судов, и есть высокий риск узаконивания тирании.

Иммануил Кант полагал, что цель государства должна состоять в обеспечении мирной счастливой жизни его граждан при условии гарантий прав их собственности^[32]. Поэтому оно не должно издавать законы, которые противоречат общественным представлениям о морали, и эти представления должны составлять основу конституции. Согласно категорическому императиву, любому нравственному принципу возможно придать форму всеобщего закона, который обязывает всех людей к определённым решениям безотносительно к ожидаемому результату. Поэтому для того, чтобы проводимая политика была нравственной, государство должно подчиняться соответствующим юридическим законам и не должно подстраивать их под свою политику^[33]. Кант полагал, что единственно прочным является такой государственный строй, при котором закон «самодержавен» и не зависит ни от какого отдельного лица. Если же законодательная власть принадлежит народу, исполнительная власть подчинена законодательной, а судебная власть назначается исполнительной, то тем самым обеспечивается равновесие властей, а не просто их разделение^[34].

Развивая теорию Канта, в 1832—1833 годах Роберт фон Моль популяризовал термин «правовое государство» (нем. Rechtsstaat). В числе других видных представителей этого направления были Карл Велькер, Отто Бэр, Фридрих Шталь, Рудольф Гнейст, Христоф фон Зигварт, Лоренц фон Штейн, Георг Еллинек.

Эти идеи нашли своё отражение в нормативных документах, гарантирующих защиту личных свобод граждан или подданных от произвола власти, среди которых заслуживают упоминания британский Билль о правах 1689 года, Декларация независимости США и Билль о правах США, французская Декларация прав человека и гражданина. Эти документы не только запрещали государству покушаться на неотчуждаемые свободы, но и признавали обязанность государства обеспечивать ряд позитивных свобод, в том числе, право на рассмотрение дела и на защиту от предъявленных обвинений в суде. Они также способствовали повышению независимости судов от исполнительной и законодательной ветвей власти. В результате в Новое время появились первые конституционные режимы, в которых деятельность верховных органов власти регулировалась высшими законами (такими, как конституция или статуты) или постановлениями верховных судов. К середине XIX века законность вошла в перечень важнейших политических ценностей большинства западных стран^[35].

Существенной особенностью конституционных режимов по сравнению с предшествующими формами правления является наличие рационального стандарта легитимности действий власти^[4]. Стандарт охватывает узаконенные процедуры формирования власти, правила осуществления власти и процесс изменения этих правил. Во многих реализациях, оценкой легитимности законодательства, решений правительства и решений, принятых на референдумах, а также толкованием высших законов, занимается одна из верховных судебных инстанций. Такая инстанция наделяется высокой степенью независимости, хотя процесс её формирования оставляет возможность другим органам власти или непосредственно гражданам оказывать некоторое влияние на неё. Отказ выполнять постановления верховного или конституционного суда может указывать на недостаточность мер по обеспечению законности.

Наличие письменных конституций само по себе не всегда позволяло характеризовать режимы как конституционные^[4]. Хотя Гитлер формально никогда не отменял конституцию Веймарской республики, он воспользовался статусом чрезвычайного положения в стране, чтобы приостановить действие гарантий гражданских свобод, руководить в отсутствие парламента, и далее произвольно менять процедуры и институты власти. Письменные конституции также формально существовали и в СССР, однако они не отражали реальные правила принятия политических решений, а многие декларации не были подкреплены социальными институтами, законами или судебными решениями. Это, в частности, касалось гражданских свобод, не связанных с социально-экономическими правами.

С другой стороны, отсутствие письменной конституции и конституционного суда в Великобритании не помешало строительству в ней правового государства^[4]. Как отмечал английский юрист XVII века Эдвард Кок, когда нормативный акт Парламента противоречит здравому смыслу или невыполним, суд вправе отказаться видеть основания для его применения. Существенную роль играла высокая степень согласия среди соперников внутри правящих классов в отношении норм политического поведения. Это позволяло Парламенту лишь постепенно вносить изменения в принципы управления и пресекать их редкие нарушения.

В послевоенной Японии одну из основ правового государства составляли эффективные неформальные механизмы разрешения гражданско-правовых конфликтов, в создании которых государство принимало активное участие^[36]. Эффективность во многом была обязана профессионализму и низкому уровню коррупции среди бюрократии. Наиболее квалифицированные чиновники и судьи разрабатывали ясные принципы и процедуры. Государственные агентства, полиция, страховые компании и общественные организации предоставляли бесплатные консультации. Это позволяло участникам конфликта предсказать потенциальный исход рассмотрения дела в суде и даже вычислить сумму компенсации. По этой причине, обращения в суд с гражданскими исками случались крайне редко.

Во второй половине XX века повысилась значимость международного, трудового и других отраслей права. Концепция социального государства нашла отражение в послевоенных конституциях многих стран. Принятые в 1948 году Всеобщая декларация прав человека и Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него впервые сформулировали международные принципы правового государства, к числу которых относятся обязанность правительств соблюдать общие для всего мира нормы и право международного сообщества на вмешательство во внутренние дела государства для предотвращения геноцида. Впоследствии, для обеспечения правосудия в этой области был создан ряд международных судов, такие как Международный уголовный суд и Европейский суд по правам человека.

На теоретическом уровне, в XX веке концепцию правового государства разрабатывали позитивисты (Ганс Кельзен, РаймонКарре де Мальберг и другие). Значительный вклад внесли либеральные философы Макс Вебер, Джон Ролз, Фридрих Хайек. При этом влияние естественно-правовых теорий усилилось. Нюрнбергский трибунал признал руководство нацистской Германии преступниками вопреки тому, что они формально действовали по закону, поскольку эти законы были неправомерны и противоречили неписаным нормам справедливости, морали, равенства и человеческого достоинства. Махатма Ганди в Индии под британским протекторатом и Мартин Лютер Кинг в США получили широкую известность как сторонники мирного сопротивления несправедливым законам.

Падение коммунистических режимов в Восточной Европе, диктатур в Латинской Америке и конец апартеида в ЮАР усилили восприятие законности как одного из ключевых принципов справедливого управления. Хотя полное достижение принципов правового государства является идеалом, в настоящее время они в значительном объёме реализованы в большинстве западных стран. Как показывает опыт, успешное развитие страны может быть обеспечено только в рамках реализации элементов правового государства, включая экономическую сферу

4. Правовая культура как показатель объективного состояния обще-

ства и арена борьбы за усовершенствование и модернизацию государ-

ственно-правовой сферы.

Правовая культура — общий уровень знаний и объективное отношение общества к праву; совокупность правовых знаний в виде норм, убеждений и установок, создаваемых в процессе жизнедеятельности и регламентирующих правила взаимодействия личности, социальной, этнической, профессиональной группы, общества, государства и оформленных в виде законодательных актов. Проявляется в труде, общении и поведении субъектов взаимодействия. Формируется под воздействием системы культурного и правового воспитания и обучения.

Правовая культура является компонентом духовной культуры.

Виды правовой культуры

В зависимости от носителя правовой культуры различают три её вида [1]:
-правовая культура общества;
-правовая культура личности;
-правовая культура группы.

По идеям ученых Ю.Н. Дмитриенко и И.В. Дмитриенко, апробированным в официальных исследованиях и публикациях, виды правовой культуры имеют существенными и приоритетными источниками "циклы социальной активности правового сознания", которые аргументированно интерпретируют дальнейшие условия и возможности для успешного изучения разных архитектоник правовой культуры в самых популярных её аспектах.

Правовая культура общества

Правовая культура общества — часть общей культуры, представляющая собой систему ценностей, накопленных человечеством в области права и относящихся к правовой реальности данного общества: уровню правосознания, режиму законности и правопорядка, состояния законодательства, состояния юридической практики и др. Высокий уровень правовой культуры является показателем правового прогресса. Культура общества является результатом социально-правовой активности отдельных личностей, коллективов и других субъектов права; она выступает отправным моментом, базой для такого рода активности и в целом для правовой культуры личности.

Правовая культура личности

Это обусловленные правовой культурой общества степень и характер прогрессивно-правового развития личности, обеспечивающие её правомерную деятельность.
Правовая культура личности предполагает:
1. наличие правовых знаний, правовой информации. Информированность была и остаётся важным каналом формирования юридически зрелой личности (интеллектуальный срез);
2. превращение накопленной информации и правовых знаний в правовые убеждения, привычки правомерного поведения (эмоционально-психологический срез);
3. готовность действовать, руководствуясь этими правовыми знаниями и правовыми убеждениями, то есть поступать правомерно — в соответствии с законом: использовать свои права, исполнять обязанности, соблюдать запреты, а также уметь отстаивать свои права в случае их нарушения (поведенческий срез).

Правовая культура личности характеризует уровень правовой социализации члена общества, степень усвоения и использования им правовых начал государственной и социальной жизни, Конституции и иных законов. Правовая культура личности означает не только знание и понимание права, но и правовые суждения о нём как о социальной ценности, и главное — активную работу по его осуществлению, по укреплению законности и правопорядка. Другими словами, правовая культура личности — это её позитивное правовое сознание в действии. Она включает преобразование личностью своих способностей и социальных качеств на основе правового опыта.

Правовая культура группы

В научной литературе нередко встречается указание ещё и на третий вид правовой культуры — правовую культуру социальной группы, характеризующуюся уровнем правосознания данной социальной группы, а также уровнем реального осуществления ею требований действующего права. Однако, учитывая, что характеристика правовой культуры общества в целом совпадает с характеристикой правовой культуры социальной группы, выделять правовую культуру социальной группы из правовой культуры общества целесообразно непосредственно при изучении конкретной социальной группы, а не правовой культуры как таковой.

Структура правовой культуры

Правовая культура складывается из ряда взаимосвязанных элементов: