Из «Писем о природе человека»

...Ставши вольным, я сказал: воля моя в совершенной моей власти и что сам Бог дал мне ее с такой силой, что я могу куда хочу обращати, что я не так учрежден, как существа другие, и чтобы я сам учредил себя; я понимаю, что ежели первое существо, предупреждая меня, влагает добрую волю, я остаюсь властен откинуть оное вкоренение, как бы оно сильно ни было, не допустить до действия и указать мое согласие, и понимаю то, что когда его я отвращаю и оно мне полезно, то состоит в моей власти и не отвращати, власно как я совершенную власть имею встать, когда сижу, и затворить глаза, когда гляжу, или всякий вид, прельщая меня, может и заставить себя хотеть; резоны хотения тако представят себя в своей пущей силе. Первое существо может так же меня привлекать, я хотеть не хотеть власть еще имею.

Вопросы и задания к тексту

- Что подразумевает автор под волей?

- Каково у него отношение к воле?

- Согласны ли вы с ним? Почему?

Таким образом, результатом развития общественно-философской мысли конца XVII-XVIII веков можно считать обретение ею качественно новой формы.

На смену тем или иным вариантам христианско-православной философии приходит деизм - философское учение, в котором признается существование Бога как мирового разума, сконструировавшего целесообразную «машину» природы и давшего ей законы и движение, не отвергается дальнейшее вмешательство Бога в самостоятельное движение природы и не допускается иных путей к познанию, кроме разума человека.

Оригинальные поиски русской философской мысли в этот период связаны с осмыслением места человека в системе природных связей и закономерностей. Это характерно для творчества таких мыслителей, как М.М. Щербаков, А.Н. Радищев.

Философские искания XIX в.

У истоков оригинальной русской философии данного периода стоял Петр Аркадьевич Чаадаев, автор знаменитых «Философических писем». Именно он построил систему, которая сочетала глубокую религиозность и установку на самоценность человеческой личности. Его «Философические письма» не оставили равнодушными современников, продолжают волновать они и нас сегодня. В них философ задумался о пути России, о ее отсталости, отлучении от «всемирного воспитания человеческого рода», о том, что именно Запад избран Провидением для осуществления наших целей.

Но его мысли не всем понравились... Даже друзья обвинили его в антипатриатизме. И тогда философ пишет в 1837 г. «Апологию сумасшедшего» в ответ на данные оскорбительные обвинения, где пытается объяснить лучше свою позицию.

- Внимательно прочитайте отрывок из данного произведения и ответьте на вопросы к нему.

Из «Апологии сумасшедшего»

Мир искони делился на две части - Восток и Запад. Это не только географическое деление, но также и порядок вещей, обусловленный самой природой разумного существа: это-два принципа, соответствующие двум динамическим силам природы, две идеи, обнимающие весь жизненный строй человеческого рода. Сосредоточиваясь, углубляясь, замыкаясь в самом себе, созидался человеческий ум на Востоке; раскидываясь вовне, излучаясь во все стороны, борясь со всеми препятствиями, развивается он на Западе. По этим первоначальным данным естественно сложилось общество. На Востоке мысль, углубившись в самое себя, уйдя в тишину, скрывшись в пустыню, предоставила общественной власти распоряжение всеми благами земли; на Западе идея, всюду кидаясь, вступаясь за все нужды человека, алкая счастья во всех его видах, основала власть на принципе права: тем не менее и в той, и в другой сфере жизнь была сильна и плодотворна; там и здесь человеческий разум не имел недостатка в высоких вдохновениях, глубоких мыслях и возвышенных созданиях. Первым выступил Восток и излил на землю потоки света из глубины своего уединенного созерцания; затем пришел Запад со своей всеобъемлющей деятельностью, своим живым словом и всемогущим анализом, овладел его трудами, кончил начатое Востоком и, наконец, поглотил его в своем широком обхвате. Но на Востоке покорные умы, коленопреклоненные перед историческим авторитетом, истощились в безропотном служении священному для них принципу и в конце концов уснули, замкнутые в своем неподвижном синтезе, не догадываясь о новых судьбах, которые готовились для них; между тем на Западе они шли гордо и свободно, преклоняясь только пред авторитетом разума и неба, останавливаясь только пред неизвестным, непрестанно устремив взор в безграничное будущее. И здесь они еще идут вперед - вы это знаете; и вы знаете также, что со времени Петра Великого и мы думали, что идем вместе с ними.<...>

Мы живем на востоке Европы - это верно, и тем не менее мы никогда не принадлежали к Востоку. У Востока своя история, не имеющая ничего общего с нашей. Ему присуща, как мы только что видели, плодотворная идея, которая в свое время обусловила громадное развитие разума, которая исполнила свое назначение с удивительной силою, но которой уже не суждено снова проявиться на мировой сцене. Эта идея поставила духовное начало во главу общества; она подчинила все власти одному ненарушимому высшему закону - закону истории; она глубоко разработала систему нравственных иерархий; и хотя она освободила ее от всякого внешнего воздействия и отметила печатью удивительной глубины. У нас не было ничего подобного. Духовное начало, неизменно подчиненное светскому, никогда не утвердилось на вершине общества; исторический закон, традиция, никогда не получал у нас исключительного господства; жизнь никогда не устраивалась у нас неизменным образом; наконец, нравственной иерархии у нас никогда не было и следа.

Дело в том, что мы еще никогда не рассматривали нашу историю с философской точки зрения. Ни одно из великих событий нашего национального существования не было должным образом характеризовано, ни один из великих переломов нашей истории не был добросовестно оценен...

Я сказал только и повторяю, что пора бросить ясный взгляд на наше прошлое, и не затем, чтобы извлечь из него старые, истлевшие реликвии, старые идеи, поглощенные временем, старые антипатии, с которыми давно покончил здравый смысл наших государей и самого народа, но для того, чтобы узнать, как мы должны относиться к нашему прошлому. Именно это я и пытался сделать в труде, который остался неоконченным и к которому статья, так странно задевшая наше национальное тщеславие...

Больше, чем кто-либо из вас, поверьте, я люблю свою страну, желаю ей славы, умею ценить высокие качества моего народа; но верно и то, что патриотическое чувство, одушевляющее меня, не совсем похоже на то, чьи крики нарушили мое спокойное существование и снова выбросили в океан людских треволнений мою ладью, приставшую у подножья креста.

Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы обязаны родине истиной. Я люблю мое отечество, как Петр Великий научил меня любить его. Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы. Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия. Тот обнаружил бы, по-моему, глубокое непонимание роли, выпавшей нам на долю, кто стал бы утверждать, что мы обречены кое-как повторять весь длинный ряд безумств, совершенных народами, которые находились в менее благоприятном положении, чем мы, и снова пройти через все бедствия, пережитые ими. Я считаю наше положение счастливым, если только мы сумеем правильно оценить его.

Что же, разве я предлагаю моей родине скудное будущее? Или вы находите, что я призываю для нее бесславные судьбы? И это великое будущее, которое, без сомнения, осуществится, эти прекрасные судьбы, которые, без сомнения, исполнятся, будут лишь результатом тех особенных свойств русского народа, которые впервые были указаны в злополучной статье. Во всяком случае мне давно хотелось сказать, и я счастлив, что имею теперь случай сделать это признание: да, было преувеличение в этом обвинительном акте, предъявленном великому народу, вся вина которого в конечном итоге сводилась к тому, что он был заброшен на крайнюю грань всех цивилизаций мира, далеко от стран, где естественно должно было накопляться просвещение, далеко от очагов, откуда оно сияло в течение стольких веков; было преувеличением не признать того, что мы увидели свет на почве, не вспаханной и не оплодотворенной предшествующими поколениями, где ничто не говорило нам о протекших веках, где не было никаких задатков нового мира; было преувеличением не воздать должного этой церкви, столь смиренной, иногда столь героической, которая одна утешает за пустоту наших летописей, которой принадлежит честь каждого мужественного поступка, каждого прекрасного самоотвержения наших отцов, каждой прекрасной страницы нашей истории; наконец, может быть, преувеличением было опечалиться хотя бы на минуту за судьбу народа, из недр которого вышли могучая натура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грациозный гений Пушкина.

Вопросы и задания к тексту

- На какие две части делится мир с точки зрения Чаадаева?

- Какие характеристики он им дает?

- К какой части мира философ относит Россию?

- Как он объясняет тем, кто его неправильно понял, свою позицию?

- Какой путь развития должна выбрать Россия?

- Согласны ли вы с ним?

- Многие историки считают, что Чаадаев был первым западником. Вспомните, в чем суть спора западников и славянофилов? Чьи имена - последователей этих двух направлений общественной мысли вы помните из курса отечественной истории?

- Выполните задание 3 на с. 46 учебника. Определите, сторонником какого из направлений - западничества или славянофильства - является каждый из авторов. Обоснуйте свои выводы.

- Как просвещенный славянофил начинал свою творческую деятельность русский философ B.C. Соловьев. Но в дальнейшем его взгляды изменились.

- Работая с текстом учебника (с. 42) и отрывком из документа, выполните задания и ответьте на вопросы.

Из «Значения государства»

Закон есть общепризнанное и безличное (т. е. не зависящее отличных мнений и желания) определение права, или понятие о должном, в данных условиях и в данном отношении, равновесии частной свободы и общего блага, - определение или общее понятие, осуществляемое чрез особые суждения в единичных случаях или делах.

Отсюда три отличительных признака закона: 1) его публичность - постановление, не обнародованное во всеобщее сведение, не может потому иметь силы закона; 2) его конкретность-закон выражает норму действительных жизненных отношений в данной общественной среде, а не какие-нибудь отвлеченные истины и идеалы, и 3) его реальная применимость, или удобоисполнимость в каждом единичном случае, ради чего с ним всегда связана так называемая «санкция», т. е. угроза принудительными и карательными мерами, - на случай неисполнения его требований или нарушения его запрещений.

Вопросы и задания к тексту

- Как автор определяет понятие «закон»? Сравните его с другими известными вам определениями.

- Каковы основные отличительные признаки закона? Как вы понимаете их толкование в тексте документа?

На основе полученных знаний учащиеся составляют схему:

Взгляды В, С. Соловьева

Исходное понятые - категория всеединства:

• смысл существования всего живого на Земле - стремление к соединению с Божественным логосом;

• через царство природное человеческое бытие приходит к Царству Божию, в котором все вновь собирается из хаоса и обживается.

Три силы, три культуры олицетворяют историю

Таким образом, русская мысль XIX в. распадается на несколько автономных, но тесно взаимодействующих направлений. Так, славянофилы тяготели к идее целостности и коллективности. Для западников были характерны ориентация на западноевропейскую цивилизацию, критика православия, превосходство индивидуального начала над коллективным.

В конце века появилась новая философия «положительного всеединства», созидающую конечную стадию истории - «Богочелове-чество» (B.C. Соловьев).

Своеобразие русской философии проявилось в ее тесной связи с художественной культурой, идеями великих русских писателей (Ф.М Достоевского, Л.Н. Толстого). Эта линия включает осмысление таких проблем, как отчуждение человека, его свобода и ответственность.