Структура комсомольской организации

Центральный комитет ВЛКСМ (ЦК) Глава: первый секретарь

Центральные комитеты республик и краев Глава: первый секретарь

Обком (областной комитет) Глава: первый секретарь

Горком (городской комитет) Глава: первый секретарь

Райком (районный комитет) Глава: первый секретарь

Комсомольский комитет первичной комсомольской организации (на предприятиях, в институтах, университетах, средних школах и так далее)

Глава: секретарь комитета

Состав: пять — десять членов комитета

Комсомольская группа (первичной организации)

Глава: комсорг (комсомольский организатор)

Состав: рядовые члены ВЛКСМ

Деятельность большинства рядовых членов комсомола ограничивалась комсомольскими группами и первичными организациями и заключалась в участии в различных мероприятиях и ритуалах, а также выполнении различных «комсомольских поручений». Поручения формулировались, выдавались и проверялись централизованно, по иерархической цепочке: вышестоящие комсомольские органы выдавали поручения нижестоящим и контролировали их выполнение. Поручения могли заключаться в организации политинформаций, идеологических проверок, ленинских зачетов, выступлений на комсомольских собраниях, летней студенческой работы в стройотрядах или колхозах, шествия на демонстрациях, помощи ветеранам войны, членства в различных комиссиях по контролю деятельности других комсомольских групп или профессиональных коллективов и так далее. Комсомольская литература подчеркивала, что комсомольские поручения отличаются четкой организацией, их смысл понятен каждому рядовому комсомольцу, а их выполнение гарантируется высоким сознанием комсомольцев, а также системой поощрений и наград. Все это, согласно официальным публикациям, якобы наглядно демонстрировало активное отношение рядовых комсомольцев к работе в комсомольской организации144. Такое описание комсомола, однако, расходилось с реальностью комсомольских будней — со сложными и подчас неожиданными отношениями, которые возникали между комсомольским руководством и рядовыми членами, с теми методами по реализации комсомольских поручений, которые придумывались на местах, и, в конечном счете, со сложной, многообразной и незапланированной системой знаний и смыслов, которые возникали в процессе этой деятельности145.

Освобожденный секретарь

На разных уровнях иерархической лестницы комсомольские руководители были более или менее профессионально подготовлены для ведения комсомольской работы. Чем выше должность руководителя, тем серьезнее была его подготовка (то же относилось и к руководителям разных уровней в иерархии коммунистической партии). Различие в уровне обучения означало, например, что большая часть тех, кто занимал низшие ступени в структуре ВЛКСМ, не получала четких инструкций о том, как следует писать идеологические тексты и составлять документы[80]. Руководители более высокого ранга, напротив, получали специальное идеологическое образование, включавшее, среди прочего, знания о том, что собой представляет идеологический язык, и как им пользоваться, и как следует организовывать и проводить идеологические мероприятия.

Рассмотрим, как велось это комсомольское обучение на примере секретаря комсомола, Александра П. Александр родился в начале 1950х годов в Ленинграде. После окончания технического вуза в середине 1970-х годов он начал работать инженером-химиком в одном из ленинградских НИИ. Через несколько лет Александр занял пост секретаря комитета ВЛКСМ этого института, продолжая работать инженером-химиком. В 1981 году Александра, который зарекомендовал себя как отличный секретарь комитета комсомола, пригласили на постоянную идеологическую работу в местный райком ВЛКСМ, который курировал комсомольскую организацию его НИИ (а также других предприятий этого района Ленинграда). Александр согласился, уволился с должности инженера-химика и перешел в райком на должность инструктора, сменив профессиональную карьеру инженера на стезю «освобожденного» комсомольского работника. Теперь ему не надо было совмещать идеологическую работу с профессиональной деятельностью[81]. Почти сразу после перехода Александра в райком его направили на годовое обучение в северо-западный филиал Высшей партийной школы (ВПШ), расположенный в Ленинграде, — партийное учебное заведение для подготовки профессиональных специалистов по идеологической работе, уже имеющих высшее образование в какой-то иной области. В ВПШ вместе с Александром обучались работники райкомов комсомола из различных областей Северо-Запада РСФСР. Одним из курсов, которые изучал Александр, были «Основы марксистско-ленинской риторики». Здесь студентов обучали навыкам идеологического письма и речи. Александр вспоминает, что на занятиях им давали список ключевых слов. Надо было их использовать в комментарии на заданную тему — например, связать какой-то недавний фильм или общественное мероприятие с политическими событиями в стране: «Нам давалось минут двадцать на обдумывание, и потом преподаватель спрашивал, кто хочет попробовать»146. Преподавателем была филолог из университета, которая была членом партбюро университета и давно преподавала по совместительству в ВПШ. «Она отмечала ошибки, советовала, как усилить аргументы, как улучшить структуру выступления, как использовать ключевые слова и тому подобное». Кроме специальных ключевых слов студентам требовалось использовать другие стандартные выражения — «более-менее избитые фразы, которые у всех были на слуху и легко приходили на ум»147. Студенты учились составлять правильные с идеологической точки зрения аргументы и фразы, а также изучали структуры типичных речей в авторитетном жанре — например, речи секретаря райкома на отчетно-перевыборном собрании в крупной комсомольской организации и так далее. Подобные речи, вспоминает Александр, должны были начинаться с «политической части», в которой использовались цитаты, тезисы и цифры из недавних речей руководства партии или выступлений на последнем пленуме ЦК, опубликованных в печати. Кроме того, в ней должны были упоминаться успехи и достижения советского народа, для чего использовались стандартные фразы и обороты. Александр рассказывает:

Предположим, Брежнев упомянул в своей речи, что производительность труда за последний период увеличилась на полпроцента, а что-то еще увеличилось на один процент. Мы должны были использовать эти цифры в своих текстах. О чем бы ты ни писал, сначала надо было сослаться на эти цифры и цитаты. Обычно мы их брали из газет и вставляли в свой текст почти без изменений.148

Одной из важных черт обучения в ВПШ было то, что детальный разбор и обсуждение структуры и формы идеологических текстов допускались только в стенах школы. Слушателям запрещалось выносить из помещения школы спецлитературу и методические пособия, по которым они занимались. Таким образом, занятия в ВПШ были примером идеологического метадискурса (дискурса по поводу идеологии) позднего социализма, который, в отличие от метадискурса более ранних периодов советской истории, был полностью скрыт от большинства советских граждан и исчез со страниц прессы и массовых изданий[82].

По окончании курсов ВПШ Александр приступил к работе в качестве инструктора райкома. Теперь он вновь получал распечатки с цифрами, фактами, цитатами и ключевыми терминами, которые ему и другим идеологическим работникам необходимо было использовать в своих текстах, выступлениях и отчетах. Большая часть этих материалов приходила из горкома, а некоторые — напрямую из ЦК ВЛКСМ. По словам Александра, «в этих выражениях и цитатах говорилось об общей деятельности СССР под руководством партии… Как правило, они были написаны так искусно, что их можно было вставлять в свой текст целиком, даже если речь в нем шла о местных событиях и фактах»149.

Неосвобожденный секретарь

Руководителями первичных организаций ВЛКСМ, то есть самого нижнего уровня комсомольской иерархии, были сотни тысяч «неосвобожденных» секретарей и комсоргов — обычных школьников, студентов, рабочих, служащих, которые совмещали свои занятия в институте или работу на предприятии с выборной должностью в комсомоле. В отличие от «освобожденных» секретарей райкомов или крупных производств руководители этого нижнего уровня не получали зарплаты за свою идеологическую деятельность и не имели специального идеологического образования. Навыки по написанию идеологических текстов и организации идеологических мероприятий они приобретали в основном в процессе самой комсомольской деятельности и иногда из небольших семинаров и конференций при райкомах. Обычно эти люди довольно быстро усваивали, что при точном воспроизводстве формальной стороны авторитетного дискурса и идеологических ритуалов у них появлялась возможность, по словам одного секретаря комитета комсомола[83], заниматься не только «чисто идеологическими мероприятиями», но и «осмысленной деятельностью». Осмысленная деятельность отличалась от бессмысленной и бесполезной тем, что ее смысл не обязательно соответствовал официально заявленной интерпретации комсомольских задач. Именно благодаря деятельности этих комсомольских руководителей — через посредство текстов, которые они составляли, и мероприятий, которыми они руководили, — миллионы молодых людей, рядовых комсомольцев и некомсомольцев, вовлекались в реально существующую практику советской идеологии.

Рассмотрим несколько примеров деятельности руководителей этого нижнего звена ВЛКСМ. Андрей К., 1954 года рождения, работал инженером в том же ленинградском НИИ, что и Александр, о котором мы только что писали. В течение нескольких лет Андрей занимал пост комсорга одного из научных отделов института, а затем стал членом институтского комитета комсомола, который в то время возглавлял Александр. В 1981 году, как мы видели выше, Александр перешел на профессиональную работу в райком комсомола, а на освободившееся с его уходом место секретаря комитета был избран Андрей. Когда Александр начал работать инструктором райкома (после его учебы в ВПШ), в его обязанности входило курирование комитетов комсомола нескольких местных предприятий, включая комитет его бывшего НИИ. До ухода в райком Александр проработал с членами этого комитета несколько лет и со многими сохранил дружеские отношения. Иногда он приходил в свой бывший НИИ пообщаться с ними или дать совет. А порой малоопытный Андрей, ставший новым секретарем комитета, сам звонил Александру и просил его совета по организации какого-то мероприятия или написанию какого-то выступления. Андрей вспоминает:

Когда я обращался к Саше за помощью в составлении какого-нибудь идеологического текста, он сначала долго отшучивался и тянул. Но потом садился, откашливался, говорил четким голосом: «Ну ладно, приступим» и начинал диктовать целые параграфы гладких фраз. Это, конечно, был не Лев Толстой или что-то в этом роде. Это был обычный комсомольско-партийный язык, которым Саша владел в совершенстве150.

В ноябре 1982 года, по истечении года работы на посту секретаря комитета, Андрей должен был сделать свое первое серьезное выступление на большом ежегодном отчетно-перевыборном собрании комсомольской организации института. Аудитория таких собраний превышала 400 человек, рядовых комсомольцев института. Обычно на отчетно-перевыборном собрании присутствовали представители райкома ВЛКСМ, а также партийного комитета института. Выступление секретаря комитета комсомола должно было быть длинным и обстоятельным, и Андрей, естественно, волновался. Из редких семинаров при райкоме Андрей в принципе знал общую структуру таких выступлений. Он знал, что в общей части выступления необходимо было коснуться стандартных тем — о ценностях социализма, о роли партии, об обязанностях членов ВЛКСМ, об идеологическом воспитании молодежи, о противостоянии коммунистической и буржуазных идеологий и так далее. Затем он должен был упомянуть текущие решения партии и правительства, связать их с текущей работой их НИИ, остановиться на достижениях и недостатках в работе комсомольской организации института, отметить работу конкретных комсоргов и комсомольских групп некоторых отделов, изложить планы комитета на будущий год и так далее151. Написать все это было непросто, тем более что писать надо было в жанре авторитетного языка, с использованием стандартных фраз, выражений и грамматических конструкций. Не имея опыта подобного сочинительства, Андрей обратился за помощью к Александру, позвонив ему в райком. Александр ответил ему по телефону: «Слушай, не ломай голову. Найди мой старый текст в архиве комитета и возьми его за основу. Что-то можешь оттуда скопировать. Остальное напишешь сам. Будут проблемы, я помогу»152. Андрей так и поступил, взяв за основу своего первого выступления (1982 года) речь Александра, произнесенную им в 1978 году. По словам Андрея, «с тех пор я писал все свои тексты именно так. И все, кто писал после меня, делали то же самое».

Слушатели Андрея не могли заметить, что часть его выступления является почти полным повторением конкретного выступления, прозвучавшего на аналогичном собрании несколькими годами раньше. Ведь одной из главных черт авторитетного дискурса была его ярко выраженная цитируемость и интертекстуальность вообще, а значит, похожесть фраз, выражений и целых кусков текста и так всеми ожидалась. Конечно, Андрей не мог просто скопировать весь текст Александра, ведь от него требовалось упомянуть новый пленум ЦК, недавние партийные инициативы, текущие события в деятельности института и так далее. Текст должен был звучать согласно фиксированному стандарту авторитетного дискурса, но при этом быть связан с текущим моментом и контекстом. Необходимо было балансировать между стандартной формой и конкретными фактами. Как же Андрей подошел к решению этой задачи?

Для ответа на этот вопрос сравним несколько фрагментов из выступлений Андрея и Александра, а также сравним их с другими авторитетными текстами того периода, которые широко циркулировали в советской печати. В следующих отрывках совпадающие места подчеркнуты153:

Из выступления Александра, 1978 год:

Одна из главных задач комсомола — идейно-политическое воспитание молодежи. Основным средством ее решения является всесоюзный ленинский зачет и система комсомольского политпросвещения .

Из выступления Андрея, 1982 год:

Одним из важнейших направлений работы комсомола является идейно-политическое воспитание молодежи . Формирование марксистско-ленинского мировоззрения, непримиримого отношения к буржуазной идеологии и морали, воспитание юношей и девушек в духе советского патриотизма и социалистического интернационализма — вот первейшие задачи, стоящие перед идеологическим активом нашей комсомольской организации. Основными средствами решения задач идейно-политического воспитания молодежи являются всесоюзный Ленинский зачет и система комсомольского политического просвещения .

В этом параграфе, как и во всей речи, объясняет Андрей, он сначала скопировал у Александра общую структуру и некоторые выражения, после чего отдельные фразы он слегка изменил и добавил несколько новых фраз, «чтобы не чувствовать себя попугаем»154. В приведенном отрывке Андрей заменил слово «задач» на слово «направлений» и заменил именительный падеж творительным. В итоге «одна из задач» стала «одним из направлений». Фраза осталась в рамках стандарта, а дословный смысл ее не изменился. Далее, составное существительное «политпросвещения» он заменил на его развернутую форму «политического просвещения». Поскольку между двумя предложениями в отрывке Александра Андрей вставил новое предложение (начинающееся словом «формирование»), ему пришлось изменить третью фразу в своем отрывке, добавив к ней «задач идейно-политического воспитания молодежи», что позволило вновь связать текст с «задачами» («направлениями»), упомянутыми выше.

Новых предложений (типа предложения, начинающегося со слова «формирование») Андрей вставил в свой текст немало, напоминая самому себе, что он сделал часть работы сам. Насколько оригинальными были эти добавления? Легко показать, что абсолютно каждое из добавленных предложений в очень близкой форме встречается в многочисленных текстах авторитетного жанра того времени, и Андрей мог без труда найти их в газетах и партийных бюллетенях. Например, в новом предложении Андрея в вышеприведенном отрывке содержится фраза «непримиримого отношения к буржуазной идеологии и морали». Эта фраза является очевидным штампом авторитетного дискурса тех лет, который повторяется в различных, близких по форме вариантах в многочисленных газетных статьях. Случайным примером может служить передовица «Правды» за 1977 год, которую мы разбирали в главе 2. Фраза из параграфа 9 того текста гласит: «непримиримое отношение к любым проявлениям буржуазной идеологии, политического неблагоразумия и самодовольства». Другая фраза, которую Андрей добавил сам, — «образование юношей и девушек в духе советского патриотизма и социалистического интернационализма» — тоже имеет массу аналогов в публикациях тех лет. Например, в книге о комсомоле, упомянутой в главе 2, эта фраза звучит так: «образование молодежи в духе коммунистической идеологии, советского патриотизма, интернационализма»155.

Очевидно, что в процессе подготовки своей речи Андрей старался максимально воспроизвести распространенные формы авторитетного языка. Для этого он копировал целые куски из речи Александра, добавлял к ним стандартную фразеологию из партийных публикаций и печати и составлял свои собственные новые фразы, руководствуясь стандартными лингвистическими приемами этого языка. Андрей прекрасно понимал, что он должен следовать стандартной и неизменной форме на всех уровнях текста, от общей нарративной структуры до грамматики и фразеологии отдельных предложений. Оставаясь личным текстом Андрея, это выступление должно было как можно меньше походить на уникальный продукт индивидуального творчества.