VI. Гуманизм как гуманное самовосприятие: исполнившаяся жизнь
Когда летом 1974 г. Фромм решил не возвращаться более в Мексику, а провести конец своей жизни вместе с женой в Швейцарии, у него были уже новые планы: он хотел исследовать то, что его так привлекало в Майстере Экхарте и Карле Марксе. Чем более он в них «вживался», тем более общего между ними находил. Он мог, наконец, выяснить, что объединяет их с альтернативой «иметь или быть?»: и тот и другой писали или проповедовали сами, при этом оба исходили из жизненной практики, убедившей их в том, что жизнь исполнена в той мере, в какой человек рассчитывает только на присущие ему человеческие силы для восприятия единства с миром через разум, любовь и продуктивную деятельность и что действительность становится пустой, когда человек стремится жить, исходя не из собственных сил, а пытается заполнить жизнь с помощью суррогатов, заменителей и костылей.
Решающим для правильного понимания «Иметь или быть» является осознание того, что суть этой альтернативы состоит в основной ориентации характера, т. е. того психосоциального «устройства», которое придает всему нашему мышлению, чувствам и поступкам страстную устремленность. Ни Майстер Экхарт, ни Маркс, ни Будда, ни пророки и Иисус не ставили вопроса о психологической обусловленности своей жизненной практики. И тем не менее все они убедились на личном опыте, что только практика, в которой человек использует свои подлинные гуманные силы, действительно удовлетворяет и исцеляет его в рамках человечески возможного. Фромм пытался выяснить психологическую обусловленность опыта, присущего всем этим наставникам жизни, невзирая на те или иные мировоззренческие толкования этого опыта. При этом он использовал свой социопсихологический подход к характеру, В то же время в «Иметь или быть» он отразил свое собственное религиозное наследие и свою собственную жизненную практику. Таким образом, альтернатива «иметь или быть» является как свидетельством его собственного гуманизма, так и опознавательным признаком гуманистически ориентированного человека, независимо от какого-либо его мировоззренческого горизонта.
В действительности, во всех жизненных ситуациях Фромм стремился реализовать свою собственную гуманистическую установку. На тех, кто знал его в последние годы жизни, производило впечатление то, как он относился к самому себе, своей жене Аннис и к посетителям. Его «тайна» состоит в том, чтобы из самого себя творить свой определенный гуманистический опыт. Чем более человек способен жить, исходя из самого себя, воспринимать себя во всех своих аспектах, даже любить себя, тем легче ему общение с другими, потому что другой ему более не чужд. Поэтому способность к любви не сводится к вопросу о том, чтобы быть любимым или влюбленным (хотя с точки зрения психологии развития она может быть с этим связана). Еще в «Искусстве любить» Фромм подчеркивал: «Любовь возможна только тогда, когда два человека соединяются, исходя из сердцевины своей экзистенции, т. е. когда каждый из них воспринимает самого себя, исходя из сердцевины своей экзистенции. Только такая ;<жизнь из сердцевины» является человеческой действительностью, только в ней заключается жизненность, только в ней основа любви. Воспринимаемая таким образом любовь — это постоянный вызов: она не источник покоя, а означает необходимость двигаться, расти, сотрудничать. Господствует ли гармония или возникают конфликты, радость или печаль — все это имеет лишь второстепенное значение по сравнению с основополагающим фактом, что два человека воспринимают себя, исходя из существа своего бытия, из того, что они едины друг с другом, а не стараются бежать от себя».
Фромм смог реализовать для себя то, что является гуманистическим основным опытом: открывать чужих и других, как нечто собственное, узнавая в собственном чужое и другое, признаваемое собственным и единым. Чужой человек перестает быть чужим по мере того, как чуждое в нем начинает осознаваться как свое собственное. Этот процесс «присвоения» и «отчуждения», самостановления и становления мира посредством разума, любви и продуктивной деятельности никогда не завершается. Поэтому Фромм понимает его как религиозный процесс. Поскольку человек — существо открытое, он всегда может заново воспринимать свою «высшую самость». Это происходит, когда человек доверяет своим собственным силам, пренебрегает ориентацией на отчуждающее «иметь» и при этом переживает трансцендентность. Но это не трансцендентность в потустороннее или исходящая от потустороннего, как это представлялось в прежнем миропонимании.
Опыт трансценденции — это более широкое и более высокое самовосприятие, описанное мистиками как состояние единства в восприятии себя и Бога. Назвать ли его восприятием Бога и восприятием себя, восприятием Бытия или X-восприятием, как это делает Фромм в работе «Вы будете как Бог» (1966) — это вопрос игры слов или картины мира и мировоззрения. Дело не в изложении опыта, а в самом опыте: в религиозном опыте как самовосприятии. На него следует решаться и практически его реализовать, ибо только так он доступен для индивида.
Религиозный опыт как восприятие высшего себя предполагает тренировку и дисциплину. Это Фромм показал на себе. Каждое утро между 10 и 11 часами он проделывал упражнения по дыханию, двигательные и по концентрации внимания, чему его научил Ньянапоника Махатхера, буддистских мотах из Шри Ланки, родившийся в Германии. В старости к религиозной практике Фромма относился, наряду с упражнениями в медитации, также ежедневный самоанализ при помощи толкования собственных снов. То, что такие способы религиозного самовосприятия делали возможной трансценденцию на более высокую самость, Фромм чувствовал по своей возрастающей живости восприятия, а также по большей непосредственности в обращении со своими силами и с окружающей действительностью. В 1975 г. в связи с 75-летием Фромма Борис Любан-Плоцца и Райнер докладом. Фромм, хотя и ослабевший после болезни — незадолго до того он повредил себе лопатку, и его также мучили камни в желчном пузыре — как обычно, экспромтом сделал двухчасовой доклад на основе нескольких тезисов, при этом ни один из 400 присутствовавших не обнаружил никаких признаков усталости ни у себя, ни у Фромма. Когда его спросили, каким образом он достигает такой сосредоточенности и непосредственности, Фромм ответил, что именно сегодня в течение двух часов в первой половине дня занимался упражнениями.
Через свою религиозную практику Фромм узнавал о заложенных в нем потенциальных силах разума, любви и продуктивной деятельности. Религиозный опыт нацеливал его не на потустороннее, а на реализацию человечески возможного. Такая цель, ощущаемая при каждом новом восприятии более высокой самости, не имеет ничего общего с уходом от мира, аскетизмом, отшельничеством или индивидуалистическим спасением души. Разумом, любовью и продуктивной деятельностью Фромм обозначает именно способность человека к восприятию своего единства с внешней и внутренней действительностью в ее объективности и интеграции. Поэтому воспринимаемая такими силами действительность уже не представляется чуждой и другой, а как нечто глубоко собственное и составляющее единство с человеком.
Религиозный опыт — это опыт высшего себя, целостности человека, универсального человека. Именно в этом сходятся Фромм-нетеист и гуманист с Фроммом-психоаналитиком: «Аналитик не является ни теологом, ни философом и не стремится обрести компетентность и в этих областях. Но в качестве целителя души он должен иметь дело с точно такими же проблемами, что философия и теология, с душой человека и ее исцелением».
Фромм как автор книги «Иметь или быть» представляется многим далеким от реальности, прекраснодушным идеалистом. Не следует забывать: за этим «путеводителем по «иметь» и «быть» стоит опыт 76-летнего человека, в течение более 50 лет прилагавшего к себе и другим опыт психоаналитического познания.
Путь к «быть», к высшей самости, к универсальному человеку требует такого же напряжения, как и психоаналитический процесс, описываемый Фроммом следующим образом в его работе «Психоанализ и дзэн-буддизм» (I960): «Человек впервые чувствует, что он тщеславен, что ему присуще чувство страха и ненависти, в то время как он сознавал себя скромным, смелым и любящим. Новое познание самого себя вначале может быть болезненным, но оно дает возможность покончить с практикой проецирования на других того, что человек вытесняет в самом себе. Он идет дальше, он переживает в себе младенца, ребенка, подростка, преступника, сумасшедшего, святого, художника, мужчину и женщину, он вступает в контакт с человечеством, с универсальным человеком, он сосредоточивается на «вытеснениях», становится все более свободным, у него снижается потребность в проецировании и мысленной переработке, после этого он, возможно впервые, ощущает, что видит краски, видит, как катится мяч, как вдруг он становится открытым для восприятия музыки, в то время как до сих пор он лишь слышал ее. Когда он чувствует свое единство с другими, он видит, возможно впервые, что считать свое изолированное, индивидуальное Я чем-то заслуживающим кропотливых забот и сохранения — это иллюзия, он почувствует, как бесполезно искать ответ на жизнь в том, чтобы иметь, вместо того, чтобы быть и становиться самим собой».
Вскоре после окончания работы над «Иметь или быть» Фромм пережил в 1977 г. второй, а в 1978 г. — третий инфаркт, сильно ограничившие его творческие силы; хотя стимулятор сердца смягчал острое состояние, у него уже не было сил для реализации дальнейших планов. Тем охотнее он давал интервью и поддерживал усилия Ганса Юргена Шульца, открывшего Фромма для германской общественности, а также Юргена Лодеманна, Генриха Эйнеке, Альфреда А. Хэзлера и других журналистов, познакомивших его прежнюю родину с его мыслями и трудами.
Фромм никогда не любил почести, а некоторые из них пришли к нему слишком поздно. Почетное гражданство г. Муральто избавило его от забот, связанных с оформлением проживания в Швейцарии. Участие в торжестве по случаю вручения ему премии Нелли Сакс городом Дортмундом он был вынужден отклонить по состоянию здоровья. А чествование в его родном Франкфурте с награждением мемориальной медалью Гёте последовало посмертно. В ночь на 18 марта 1980 г., за пять дней до своего 80-летия, Фромм умер, без признаков агонии, от обширного инфаркта.
На скромной панихиде в крематории Беллинозы Иван Иллич зачитал фроммовскую интерпретацию спора Авраама с Богом, когда тот решил уничтожить Содом и Гоморру из-за их греховности. Авраам борется за выживание Содома и Гоморры и демонстрирует эту борьбу тем, кто должен сегодня бороться против средств уничтожения. Если в Содоме найдется лишь десяток праведников, город сможет избежать уничтожения: о таком незначительном числе праведников Авраам сумел договориться с Богом. Фромм поддерживает интерпретацию Нахманида, согласно которой они должны были быть наказаны не за гомосексуализм, а за отказ впустить в свой город странников и предоставить им возможность пользоваться их благами. Достаточно лишь десяти человек, способных отказаться от общей ориентации на «иметь» и вести иную жизнь, чтобы победить в борьбе за выживание.
Лишь тот, кто вопреки «здравому смыслу», «силе обстоятельств», «общественному мнению» может оставаться чужаком, способен любить чужое и чужих. Оглядываясь на свое детство, Фромм говорил незадолго до своей смерти: «До сегодняшнего дня я радуюсь, что у меня есть опыт, о котором Ветхий Завет говорит: «Пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас тем же, что туземец ваш, люби его как себя, ибо вы были пришельцами с земли Египетской» (Лев. 19, 34.)
«Пришельца может понять тот, кто сам был целиком пришельцем. Но быть пришельцем — значит чувствовать себя дома во всем мире. Обе эти вещи связаны. В той мере, в какой я не являюсь пришельцем в своей собственной стране или вообще в какой-либо определенной стране, я не чувствую себя дома в мире. Но, если я во всем мире дома, тогда я здесь пришелец и тем не менее не пришелец повсюду».
Эрих Фромм
Мужчина и женщина
Отношения между мужчиной и женщиной представляют, очевидно, весьма сложную проблему, иначе у многих людей не было бы трудностей при ее разрешении. Поэтому я хочу сначала поставить некоторые вопросы, касающиеся этих отношений. Если бы я мог побудить своих читателей с помощью этих вопросов к собственным размышлениям, то они, вероятно, исходя из своего опыта, могли бы найти некоторые собственные ответы.
Первый вопрос, который я хотел бы задать: а не содержится ли уже в самой теме ложный вывод? Наверное, следует предположить, что трудности в отношениях между мужчиной и женщиной обусловлены, в сущности, половыми различиями. Но это не так. Отношения между мужчиной и женщиной — между мужчинами и женщинами — это прежде всего отношения между людьми. Все, что есть хорошего в отношениях между одним человеческим существом и другим, следует считать хорошим и в отношениях между мужчиной и женщиной, и все, что плохо в отношениях между людьми, является также плохим в отношениях между мужчиной и женщиной.
Главные недостатки в отношениях между мужчинами и женщинами большей частью обусловлены не мужскими или женскими чертами характера, а отношениями между людьми.
Я хотел бы еще раз вернуться к этой проблеме, но вначале я охарактеризую тему в целом. В отношениях между мужчинами и женщинами речь идет об отношениях между победившей и побежденной группами. Возможно, в 1949 г. в Соединенных Штатах эта мысль казалась необычной и немного странной, однако если мы хотим понять, как влияет история на взаимоотношения полов сегодня и на то, что они знают друг о друге и чувствуют друг к другу, то мы должны рассматривать историю отношений между мужчинами и женщинами за прошедшие пять тысячелетий. Только тогда мы сможем подойти к вопросу, в чем состоит специфика сущностных различий между мужчинами и женщинами, что является характерным для отношений между мужчинами и женщинами: что является проблемой sui generis, а не проблемой человеческих взаимоотношений.
Начнем со второго вопроса и дадим определение отношениям между мужчинами и женщинами как отношениям между победившей и побежденной группами. Я уже говорил раньше, что сегодня в Соединенных Штатах это звучит странно, так как там, особенно в больших городах, что очевидно, женщины не ведут себя как побежденные и не чувствуют себя побежденными. По данному вопросу, кто является сильнейшим полом в настоящей современной культуре, было много дискуссий, и не без оснований. Однако я ни в коем случае не считаю, что проблема решена, даже если и говорят, что женщины Америки добились эмансипации и имеют поэтому одинаковый социальный статус с мужчинами. На мой взгляд, тысячелетняя борьба в отношениях между мужчинами и женщинами еще острее ощущается в нашей современной культуре.
Существует несколько убедительных доказательств того, что патриархальное общество, как оно было представлено в Китае и Индии, в Европе и Америке на протяжении прошедших пяти-шести тысячелетий, не является единственной формой, в котором оба пола организовали свою совместную жизнь. Многое свидетельствует о том, что если не везде, то во многих местах патриархальные общества, в которых власть принадлежала мужчинам, уступали место матриархальным. Это выражалось в том, что женщины и матери были опорой семьи и общества. Женщина занимала господствующее положение в общественной и семейной жизни. Еще сегодня в различных конфессиях заметны следы ее господства. Следы старой организации находят также в документе, который нам всем хорошо знаком: в Ветхом Завете.
Если попытаться прочесть историю Адама и Евы с некоторой объективностью, то отметим, что именно за грех Евы мужчина должен господствовать над женщиной, и она принимает это господство как наказание. Оно направлено не только против Евы, но и косвенно против Адама, ведь властвовать над другими не намного легче, чем попадать в зависимость.
Если господство мужчин над женщинами объявляется новым принципом, то, вероятно, было время, когда это не имело места. И у нас действительно есть документы, которые это подтверждают. Если мы сравним вавилонские истории о сотворении мира с библейской историей, то мы обнаружим, что в этой вавилонской истории, которая по времени предшествует библейской, ситуация представлена совершенно иначе. В центре вавилонской истории мы не находим мужского бога, а встречаем Tiamat — женское божество. Ее сыновья пытаются выступать против нее и, наконец, побеждают ее, в результате чего они устанавливают господство мужских божеств во главе с великим вавилонским богом Мардуком.
Мардук должен доказать свое могущество в испытаниях, показать, что он может победить женское божество. Он должен показать, что силой своего слова он может разрушить и восстановить одежду женщины. Возможно, это испытание покажется нам в какой-то мере безрассудным, однако оно выражает сущность. Превосходство женщин в матриархальном обществе явно выражалось в одном: они могли производить на свет детей, чего не могли мужчины. Попытка мужчин свергнуть с престола женщин связана с их претензиями на то, чтобы мочь создавать и разрушать вещи, — не таким естественным способом, как это делали женщины, а посредством слова и духа.
Библейский миф о сотворении мира начинается там где заканчивается вавилонская история. Бог сотворяет мир своим словом, чтобы убедительно подчеркнуть превосходство патриархальной культуры над матриархальной, и библейская история сообщает нам о происхождении Евы из ребра мужчины, а не мужчины от женщины.
Патриархальная культура — культура, в которой мужчины определенно должны господствовать над женщинами, чтобы быть сильнейшим полом, — сохранилась во всем мире. Действительно, только сегодня у маленьких примитивных народностей мы встречаем убедительные остатки старой матриархальной формы. Только недавно начало рушиться господство мужчины над женщиной.
В патриархальном обществе существуют все типичные идеологические стереотипы и предрассудки, которые постоянно развиваются господствующей группой, как, например: женщины находятся во власти чувств, и они тщеславны; что они, как дети, не могут быть хорошими организаторами; не так сильны, как мужчины, но зато — привлекательны.
И все же эти развитые в патриархальных обществах стереотипы о сути женщины вполне очевидно противоречат действительности. Откуда, собственно говоря, возникла идея, что женщины более тщеславны, чем мужчины? Я полагаю, что каждый, кто посмотрит повнимательнее, скажет прежде всего о мужчинах, что они тщеславны. Вряд ли можно назвать какую-нибудь область, где они не стремились бы к тщеславию.
Женщины гораздо менее тщеславны, чем мужчины. Конечно, иногда они вынуждены выносить напоказ подлинное тщеславие, потому что они (так называемый слабый пол) должны были добиваться и добились расположения мужчин. Миф о том, что женщины более тщеславны, чем мужчины, при объективном рассмотрении утрачивает свою силу.
Обратимся к другому предрассудку: будто бы мужчины должны быть тверже женщин. Каждая медсестра подтвердит, что гораздо больше мужчин, чем женщин, при инъекции или заборе крови падают в обморок; что женщины намного лучше переносят сильную боль, в то время как мужчины ведут себя, как маленькие дети, и готовы спрятаться за юбку матери. Однако мужчинам удалось на протяжении веков или лаже тысячелетий распространить мнение, что они наиболее сильный и выносливый пол.
В этом нет ничего удивительного. Это одна из тех идеологий, которая типична для той группы людей, которая должна доказать свое право на господство. И если эта группа образует не большинство, а составляет почти половину человечества и на протяжении тысячелетий постоянно утверждает, что имеет право господствовать над другой половиной, тогда необходимо создать такую идеологию, которая убедила бы себя и других в этом праве.
В XVIII—XIX столетиях проблема равноправия мужчин и женщин стала действительно актуальной. В этот период получил развитие довольно интересный феномен: те, кто утверждал, что женшннь! должны иметь равные с мужчинами права, вместе с тем утверждали, что не существует психологических различий между полами. Французы сформулировали это так: души бесполы, а следовательно, не существует и психологических различий. Те, кто выступал против политического и общественного равноправия женщин, часто подчеркивали довольно критически и остроумно, насколько сильно различаются мужчины и женщины в психологическом аспекте. Конечно, они снова делают вывод о том, что на основании этих психологических различий женщины могли бы в большей степени соответствовать своему предназначению, если бы они не участвовали в общественной и политической жизни наравне с мужчинами.
Напротив, сегодня в идеологиях многих сторонников феминизма, прогресса, либерализма и других групп, которые выступают за равнонравие всех людей вообще и обоих полов в частности, мы встречаем мнение, что не существует различий или что они несущественны. Они говорят, что если и существовали когда-то какие-либо различия, то они сводятся к различиям в культуре и в воспитании, но нет существенных психических различии между двумя полами, которые не являются следствиями влияния факторов окружающей среды или факторов воспитания.
Такая популярная у сторонников равноправия мужчин и женщин точка зрения уязвима во многих отношениях. Во-первых, она обосновывает, когда говорят, что не существует психологических различий между разными нациями, что каждый, кто только произносит слово «раса», произносит нечто ужасное. Возможно, что слово «раса» в качестве научного понятия выбрано неудачно, однако различия между представителями разных наций существуют как в физиологии, так и в темпераменте.
Во-вторых, почему я считаю эту аргументацию неприемлемой, — она порождает ложные принципы. Она подчинена идее, предполагающей равенство, равенство означает идентичность. В действительности же предполагаемое равенство и требование равноправия полярны по своей сути: несмотря на все различия, ни один человек не должен использовать другого в качестве средства достижения своей цели, ибо каждое человеческое существо есть самоцель. А это означает, что каждый человек как представитель своего рода и своей нации должен иметь свободу для развития своей индивидуальности. Равноправие предполагает не отрицание различий, а возможность для их более полной реализации.
Если мы понимаем под равенством отсутствие различий между людьми, то мы способствуем тенденциям, которые приводят к обнищанию нашей культуры, т. е. к «автоматизации» индивидуума и утрате того, что является самым ценным компонентом человеческого существования, расцвета и развития особенностей каждого человека — его индивидуальности.
Говоря здесь об особенностях, я хотел бы вспомнить о том, какая странная судьба у этого слова. Когда мы сегодня говорим о ком-либо, что он — «особенный», то мы не преследуем при этом никакой выгоды. И однако это должно быть самым большим комплиментом, если о ком-то говорят, что он — что-то «особенное», так как, собственно говоря, под этим следует понимать, что он не «уступал», что он сохранил самое ценное человеческой сущности — свою индивидуальность, что он является неповторимой личностью, которая отличается от каждого другого под солнцем.
Ложное предположение о том, что равенство тождественно идентичности, является одной из причин специфического явления в нашей культуре — уменьшения, стирания различий между полами. Женщины пытаются вести себя, как мужчины, а мужчины, соответственно, — как женщины, "и различие между мужским и женским, между мужчиной и женщиной постепенно исчезает.
Я полагаю, что единственное решение вышеизложенной проблемы следует искать в том, чтобы понять функции определенных различий в отношениях между полами. О положительном и отрицательном полюсах электрической сети нельзя сказать, что один из полюсов менее ценный, чем другой. Более того, можно сказать, что напряжение между ними создается посредством их различий, и эти различия являются основой плодотворной динамики.
В том же смысле оба пола и то, что они символизируют, — мужской и женский принципы в мире, во Вселенной и в каждом из нас — являются двумя полюсами, которые должны сохранить свои различия, свою противоположность, чтобы создать плодотворную динамику, производительную силу, которая соответствует этой полярности.
Сейчас я рассмотрю вторую посылку: отношения между мужчинами и женщинами никогда не станут лучше, чем отношения между людьми в определенном обществе, но также и не изменятся в худшую сторону. Наши межличностные отношения влияют на отношения между мужчинами и женщинами посредством того, что я назвал в этой работе «ориентацией на маркетинг». На самом деле, мы все ужасно одиноки, хотя, на первый взгляд, кажемся общительными и коммуницируем со многими людьми.
Заурядный человек сегодня ужасно одинок и чувствует себя одиноким. Он предлагает себя в качестве товара и чувствует, что его стоимость зависит от его способности продавать себя и от признания его другими людьми. Он замечает, что цена его не определяется ни внутренней или потребительской ценностью его личности, ни его силой или способностью любить и ни его человеческими качествами. Она определяется тем, как он может продать эти качества или благодаря им достичь успеха и признания других людей. Это то, что я подразумеваю под «маркетинговой ориентацией».
Исходя из этого, сегодня можно довольно легко поколебать самоуважение многих людей. У них отсутствует чувство самооценки из убеждения: «Это — я, я могу любить, мыслить и чувствовать». Более того, они чувствуют себя намного увереннее, если они признаны другими людьми, если они могут себя продать, если другие говорят: «Ты — замечательный мужчина» или «Ты — замечательная женщина».
Чувство собственной значимости, зависящее от мнения других, связано с опасением изменения этого мнения. Каждый день приносит новые испытания, и постоянно необходимо убеждать себя и других в том, что ты в порядке
Представим себе такую ситуацию. Вместо человека возьмем, к примеру, дамскую сумочку, лежащую для продажи на прилавке: сумочка, одна из тех, которые в большом количестве были проданы за день, вечером могла бы гордиться собой, в то время как другая, одна из тех, которые уже не совсем в моде или немного дороже, либо еще по какой-то причине не очень хорошо продавались, будет чувствовать себя подавленной. Одна сумочка сможет сказать: «Я — превосходна», другая же скажет себе: «Я ни к чему не пригодна (я — ничто)», хотя «превосходная» сумочка, должно быть, не красивее, не удобнее и не лучшего качества, чем другая. Непроданная сумочка, должно быть, почувствует, что она не нравится покупателям. На примере видно, что стоимость сумочки зависит от ее успеха, т.е. от того, сколько покупателей отдадут предпочтение по каким-либо причинам ей, а не иной сумочке.
А теперь обратимся к примеру с людьми. Значит, никто из нас не может быть чем-то особенным, и каждый из нас как личность должен быть готов всегда к внутренним изменениям, чтобы приспособиться к самым последним требованиям. Потому родители, сравнивая себя со своими детьми, часто смущаются: дети знают намного лучше о том, что «внутри». И все же родители всегда готовы учиться. Прямо как дети, они следят за последними «ценовыми котировками» на рынке рабочей силы. Самые свежие «котировки» на этом рынке они узнают из кинофильмов, из рекламы алкогольных напитков и модной одежды, из сообщений о том, что носят и о чем говорят «особо важные персоны»... Каким же образом эта «маркетинговая ориентация» может влиять на отношения между противоположными полами — мужчинами и женщинами? Я полагаю, что большей частью то, что скрывается за понятием «любовь», — это погоня за успехом и признанием. Человеку нужен кто-то другой, кто бы 'не только в 4 часа дня, но и в 8, 10 и 12 говорил ему: «Ты просто превосходен, ты — в порядке, ты делаешь это как надо». Это одна точка зрения. Следуя другой точке зрения, свою собственную значимость можно доказать также выбором надежного партнера. Нужно самому быть супермоделью, ибо только тогда ты имеешь право и обязанность влюбляться в супермодель. Эту мысль можно выразить намного проще: один 18-летний парень, которого спросили, что является целью его жизни, ответил: «Я хочу купить лучшую машину, чем имею сейчас, я хочу обменять мой «Форд» на «Бьюик», чтобы у меня были девочки высшего класса». Этот парень был, по крайней мере, откровенен. Он высказал то, что в нашей культуре определяет выбор партнера, пусть в более приемлемой форме.
Существует еще другая сторона маркетинговой ориентации, влияющая на отношения между полами. Здесь все соответствует определенным образцам, и мы усердно стараемся следовать последней моде и действовать соответствующим образом. По этой причине те роли, которые мы избираем для себя в различных ситуациях — и в особенности наши роли как представителей одного из полов, — уже четко предопределены, но эти образцы поведения не похожи друг на друга и не всегда соответствуют друг другу. Чаще всего они противоречат друг другу. Мужчина на работе, в деловой обстановке должен быть агрессивным, а дома — нежным. Он должен жить своей профессией, но вечером, придя домой, он не должен быть уставшим. В отношениях с клиентами и в конкуренции он должен быть бесцеремонным, но в отношениях с женой и детьми он должен быть абсолютно искренним. Он должен быть всеми любим и, конечно же, большую часть себя посвящать семье.
Современный мужчина пытается соответствовать всем вышеупомянутым образцам поведения, и только тот факт, что он не очень серьезно воспринимает их, спасает его от сумасшествия. То же касается и женщин. Они так же должны соответствовать определенным ролевым образцам, трудно сопоставимым друг с другом, как в случае с мужчинами.
Конечно, во все времена и в каждой культуре существовали определенные представления об идеале, о том, каким должен быть мужчина, и какой — женщина, но и в прежние времена эти представления не отличались стабильностью. Однако в той культуре, где многое зависит от нашего соответствия последней моде... настоящие качества, связанные с нашими ролями мужчины или женщины, остаются нераскрытыми, отступая на задний план, поскольку мы ведем себя так, как от нас того ожидают.
Отношения между мужчиной и женщиной малоспецифичны. Если мужчина и женщина принимают решение относительно выбора партнера, исходя из маркетинговой ориентации и предопределенных ролевых образцов, то неизбежно, что они быстро наскучат друг другу. На мой взгляд, слову «скука» не уделяют должного внимания. Мы говорим о различных вещах, с которыми сталкивается человек, но редко говорим об ужаснейшей из всех, о том, что начинаешь скучать, оставаясь наедине с собой и, что еще хуже, находясь среди таких же людей.
Многие видят только два пути преодоления этой скуки. Одни избегают ее, используя при этом какую-либо из многих возможностей, предлагаемых нашей культурой. Они ходят на вечеринки, завязывают новые знакомства, пьют, играют в карты, слушают радио — и так изо дня в день обманывают себя. Другие же—и это отчасти зависит от того, к какому общественному классу они принадлежат, — утешают себя тем, что все изменится, как только они поменяют партнера. Они думают, что их брак не удался, так как они выбрали не того партнера, и считают, что, поменяв партнера, преодолеют скуку.
Они не видят того, что самый главным вопрос звучит не так: «Любят ли меня?», что имеет тот же смысл, как и вопрос «Признают ли меня?» — «Защищен ли я?» — «Восхищаются ли мною?», а суть основного вопроса в следующем: «Могу ли я вообще любить?»
На самом деле, любить нелегко. Иногда удается очень легко влюбляться и быть любимым до тех пор, пока другой человек, да и ты сам себе не наскучишь. Но любить и, так сказать, «оставаться» (пребывать) в любви довольно трудно — хотя это и не требует от нас ничего сверхъестественного, а в действительности является самым главным человеческим качеством.
Если невозможно оставаться наедине с собой, если нет никакого интереса к другим и к себе самому, то не сложится и жизнь с партнером без того, чтобы через некоторое время не начать скучать. Если отношения между полами приводят к приливу одиночества и изоляции партнеров, то эти отношения имеют мало общего с теми возможностями, которые заключаются в настоящих отношениях между мужчиной и женщиной.
И еще я хотел бы напомнить об одном ложном выводе. Я имею в виду заблуждение в том, что сексуальность является главной проблемой в отношениях между полами. 30 лет тому назад мы все или, точнее сказать, многие из нас очень гордились сексуальной эмансипацией. Казалось, что цепи прошлого разорваны и отныне наступает новая эпоха в сексуальных отношениях. Но результаты отнюдь не были превосходными, как того ожидали многие, так как не все то золото, что блестит. Существует много мотиваций сексуального влечения (Begehren) несексуального происхождения.
Тщеславие — один из самых сильных возбудителей сексуального влечения (Begehren), возможно, самый сильный по сравнению с остальными, однако одиночество и протест против существующих отношений также могут быть сексуальным импульсом. Мужчина, которому кажется, что он полон сил и энергии для сексуальных приключений, а сексуальная привлекательность женщин провоцирует его, на самом деле находится во власти своего тщеславия: он хочет доказать свое превосходство над другими мужчинами.
Не существует каких-то особых сексуальных отношений, которые были бы лучше обычных человеческих отношений между партнерами. Сексуальные отношения — это часто кратчайший путь стать ближе друг другу, однако он крайне обманчив. Конечно, сексуальность — важная сторона человеческих взаимоотношений, но в современной культуре ей приписывают столько различных функций, что я опасаюсь того, что всё кажущееся нам сексуальной свободой, о которой столько говорят, в конечном счете и близко не относится к сексуальности. Знаем ли мы вообще, в чем суть различий между мужчиной и женщиной? Все сказанное мною до сих пор имело негативный оттенок. Тот, кто ожидал четкого определения различий между мужчиной и женщиной, может быть, разочарован, но я не думаю, что он сам имеет представление о них. Из всего вышесказанного ясно одно: мы просто не можем что-либо о них знать. Если оба пола на протяжении тысячелетий вели борьбу друг с другом, если у них возникли предрассудки в отношении друг друга, характерные для борьбы такого рода, то как же сегодня мы можем установить, в чем заключаются истинные различия?
И лишь тогда, когда мы не будем думать о различиях, когда забудем традиционное клише, мы сможем развить то чувство равенства, в котором каждый партнер — самоцель. Только тогда мы сможем узнать что-либо о различиях между мужчиной и женщиной. Хотелось бы особо выделить одно различие... касающееся степени успеха в отношениях между мужчиной и женщиной, имеющее определенное значение... которое мы должны учитывать в нашей культуре. Мне кажется, что женщины более, чем мужчины, способны быть нежными...
Понятие «нежность» многогранно. Это и любовь, и уважение, и понимание. Нежность — это что-то отличающееся от сексуальности, голода и жажды. С точки зрения психологии, такие чувства, как сексуальность, голод и жажда, характеризуются самоуправляемой динамикой; их интенсивность возрастает до тех пор, пока не достигает кульминационного момента удовлетворения желаний, которые после этого исчезают на некоторое время.
Нежность же относится к другому типу желаний и порывов. Нежность не существует сама по себе, у нее нет цели, нет и кульминационных моментов и мгновенного конца. Она находит свое удовлетворение в самом действии, в радости быть преисполненным любви, ласковым и нежным, серьезно воспринимать другого человека, уважать его и делать счастливым.
Мне кажется, что в нашем обществе осталось мало нежности. При упоминании этого слова представляешь себе лишь фильмы о любви. Все страстные поцелуи вырезаны цензурой, и все же зритель