Выражение и пережмвание вины

Мимика, сопровождающая переживание вины, не столь выразительна, как ми­мическое выражение любой другой отрицательной эмоции. Если переживание вины лишь иногда отражается на лице индивида, то влияние этой эмоции на внутреннюю жизнь, в том числе на когнитивные функции, на проте­кание нейрофизиологических и гормональных процессов, неоспоримо.

Если эмоция стыда временно затуманивает рассудок, то эмоция вины, напротив, стимулирует мыслительные процессы, как правило, связанные с осознанием провинности и с перебором возможностей для исправления ситуации. Чем ближе вам человек, перед которым вы провинились, тем сильнее ваше переживание вины, тем отчетливее вы будете осознавать все потери связанные с разрывом отношений. Предощущение грядущих утрат может вызвать печаль. Кроме того, угроза разрыва связей вызывает и страх, вы боитесь остаться в одиночестве, без защиты дружбы, вы не уверены в будущем. Переживание или чувство вины связано с мучительным ощущением изоляции – изоляции от человека, перед которым вы провинились.

Детерминанты вины

Осьюбел отмечал, что в роли одной из самых существенных предпосылок раз­вития совести и эмоции вины можно рассматривать мощное желание родителей и всего общества в целом воспитать у подрастающего поколения чувство ответственности.

Детерминанты вины более очевидны, чем детерминанты любой другой отрица­тельной эмоции. Основанием для переживания вины является «неправильный» по­ступок. Результатом поступка, вступившего в противоречие с моральными, этическими или религиозными нормами, будет переживание вины. Обычно эмоция вины напрямую связана с осознанием факта проступка или предательства собственных взглядов и убеждений. Кроме того, переживание вины может быть связано с безот­ветственным поступком.

Неверный поступок может вызвать и стыд, но в том случае, когда поступок осо­знается неверным не вообще, а только в связи с чувством поражения, несостоятель­ности, неуместности. Если человек, нарушивший моральные, этические или рели­гиозные нормы, испытывает стыд, то, скорее всего, потому, что ему не удалось скрыть свой проступок. Стыд в данном случае нужно рассматривать как результат повышенного самосознания, вызванного разоблачением неверного поступка.

Причиной для переживания стыда, в отличие от переживания вины, могут стать такие поступки индивида, которые не вступают в противоречие с моральными, эти­ческими или религиозными нормами. Такую разновидность стыда Осьюбел (Ausubel, 1955) назвал «неморальным стыдом». Предпосылкой для «морального стыда», по мнению Осьюбела, является осуждение вашего поступка другими людьми с пози­ций нравственности, причем не обязательно, чтобы вы разделяли мнение окружаю­щих о предосудительности вашего поступка. Кроме того, порой достаточно просто, представить себе, как оценят ваш поступок другие люди, чтобы вы испытали приступ морального стыда. Осьюбел придерживается мнения, что в основе стыда ле­жит осуждение, идущее извне, либо реальное, либо воображаемое. В противоположность стыду, вина не зависит от реального или предполагаемого отношения окружающих к проступку, переживание вины сопровождается самоосуждением, снижением самооценки, раскаянием и, по мнению Осьюбела, особой разновиднос­тью морального стыда.

Нужно отметить, что эмоция вины не зависит от убеждений человека и от степе­ни его согласия с формальными или очевидными нормами морали, этики или рели­гии. Нормы могут восприниматься безотчетно, а согласие или несогласие с ними может формироваться на интуитивном уровне. Практически каждый человек, строя свое межличностное и социальное поведение, руководствуется неким личным этическим кодексом, но очень немногие люди в состоянии постоянно осознавать его структуру, сложную иерархию и взаимосвязь отдельных принципов.

Вина возникает в ситуациях, связанных с чувством ответственности. Существу­ет тесная связь между чувством ответственности и порогом эмоции вины. Поводом для стыда, как правило, становятся действия окружающих людей, для вины, напро­тив, – собственные действия человека или неспособность к действиям. Следует подчеркнуть, что причиной для переживания вины с равной легкостью и с равной вероятностью может стать как действие, так и бездействие – то есть как имевшие место чувство, мысль или поступок, противоречащие этическим нормам, так и чув­ство, мысль или поступок, отсутствовавшие в определенное время и в определен­ной ситуации, в которой они были уместны и желательны.

Главной причиной вины является проступок. Мы можем опре­делить проступок как аморальное деяние, как нарушение внутреннего стандарта, или как предательство. Хотя каждое из этих определений привносит свой нюанс в понимание сущности проступка, понятно, что мы говорим об одном и том же.

Главное, что объ­единяет разные по форме поступки – это ощущение совершаемого греха, которое является универсальным активатором эмоции вины. Грехом, как правило, считается причинение нравственного или физического вреда живому существу, хотя понимание греха во многом определяется религией, воспитанием и культурой.

Несмотря на то, что основной причиной вины является проступок, человек может чувствовать себя виноватым даже в тех случаях, когда на самом деле он не совершил никакого проступка или не имел возможности поступить иначе.

Для возникновения чувства вины необходима «интернализация» определенных стандартов поведения. Это значит, что диктуемые обществом стандарты поведения переходят из разряда внешних в разряд внутренних норм. Сам человек становится источником и хранителем этих норм, он сам следит за их соблюдением. Он несет ответственность за свои поступки в первую очередь перед собой, и поэтому чувству­ет себя виноватым, если его поведение не соответствует усвоенным им нормам.

Хотя вина Джейн и кажется безосновательной, она вполне закономерна. Джейн – хорошая дочь. Ценности, связанные с семейной жизнью, стали ее соб­ственными ценностями, именно они определяли ее поведение по отношению к роди­телям. Развод родителей неизбежно разрушал сложившуюся модель ее дочернего поведения, вынуждал ее «встать на сторону» одного из родителей. Она не могла жить и с отцом и с матерью, не могла жить сразу в двух домах, в каждом из которых недоставало одного из родителей.