Медитация: осознавание без предмета

Вот глубинные ключевые наставления Падмасамбхавы по ме­дитации шаматхи без любого иного предмета, кроме самого осознавания.

Устремите бездумный взгляд в свободное пространство перед собой. Убедитесь, что мысли о былом, настоящем и грядущем, полезные, болезнетворные и нравственно не­определенные, со всеми их причинами, скоплениями и рас­творениями, всех трех времен, полностью отсечены. Ничего не воскрешайте в уме. Позвольте ему, словно безоблачному небу, быть ясным, пустым и равно не цепляющимся; успо­койтесь в этом полном бездумном ничто. Когда так медити­руете, возникает созерцательный покой шаматхи — радость, ясность и неумозрительность. Выясните, влечет ли это при­вязанность, ненависть, безразличие, цепляние, вялость или возбуждение, и отличите добро от зла.

Размышление о медитации

Все школы тибетского буддизма твердо придерживаются одних и тех же философских взглядов, но понимание изначального сознания — область неутихающих споров. Разница в том, как можно воспринимать изначальное сознание: как нечто воспи- туемое или как нечто обнаруживаемое. Эти разногласия имеют прикладное значение в воспитании внимания.

Традиции Махамудры и Дзокчен, наиболее тесно связанные со школами Кагью и Ньингма тибетского буддизма соответ­ственно, считают, что исконное осознавание — это совершенно просветленное состояние сознания, которое уже есть, но оно скрыто неуравновешенностью ума и иными затемнениями. Поскольку подразумевается, что все качества изначального сознания, или природы будды, уже присутствуют в обычном человеческом сознании, считают, что исключительная устой­чивость внимания также свойственна природе самогб осозна­вания. Строго говоря, эти качества не нужно развивать, они ожидают раскрытия, и вышеприведенным способом этого можно достичь.

Школы Гелук и Сакья тибетского буддизма в целом считают, что природа будды — это наш потенциал в достижении про­светления, но, чтобы обрести безмерные качества мудрости, сострадания и созидательности будды, ум следует воспитывать. Также школы Гелук и Сакья чаще всего выделяют те способы медитации шаматхи, цель которых — воспитание устойчиво­сти и яркости с помощью сосредоточения ума на «знаках», или предметах медитации.

Тем не менее, ламы школ Ньингма и Кагью зачастую учат разным способам шаматхи, использующим знаки, а ламы школ Сакья и Гелук признают ценность такого способа шаматхи, что укореняет осознавание в его собственной природе. Поэтому не стоит относиться к помянутым различиям слишком стро­го. Основатель традиции Гелук, учитель XV века Цонкапа так описывает эту медитацию:

Развивая простое неумозрительное внимание, не сосредо­точиваясь ни на каком предмете, к примеру, на божестве, решите: «Я установлю ум, не полагаясь ни на какой пред­мет». Затем, не позволяя вниманию рассеиваться, избегайте отвлечений⁸³.

I Панчен-лама, также из традиции Гелук, описывает эту меди­тацию так:

Будьте непреклонными к думанью, и всякий раз, когда на­блюдаете природу любого вида мышления, мысли будут ис­чезать сами по себе, что вызовет бездумье. А следя за умом, когда он невозмутим, вы разглядите незамутненную, ясную и живую бездумность, без всякой разницы между предыду­щим состоянием и последующим. Среди созерцателей это поощряется и зовется «слиянием покоя и движения»⁸⁴.

И напоследок, учитель традиции Сакья — прежний Дешунг Ринпочё — в беседе по вопросу «„Естественно" ли не быть „естественным"?» объясняет этот способ так:

Медитируйте вот так: сядьте в правильной позе для меди­тации и будьте предельно естественными. Оставайтесь в на­стоящем, не сосредоточиваясь ни на прошлом, ни на буду­щем. В таком бдении вы увидите, насколько «естественно» не быть естественным. Мысли возникают. Смысл в том, что­бы не потворствовать им — просто позвольте им проходить и покойтесь в ясности ума. В итоге вы обретете прозрение, а затем укрепите его и сможете поддерживать, даже преда­ваясь иным заботам. Отныне чувство пустотности явлений останется с вами навсегда⁸⁵.

В предложенном выше описании медитации, когда вы пре­бываете в ясности ума, Дешунг Ринпочё замечает, что этот спо­соб ведет к постижению пустотности — окончательной приро­ды явлений. А в своем объяснении шаматхи без знака Падма­самбхава подчеркивает, что, медитируя так, можно даже распоз­нать и исконное осознавание. Однако следует подчеркнуть, что лишь в редких случаях медитация любого вида шаматхи прямо приводит к прозрению пустотности, или исконного осознава­ния. Цель шаматхи — воспитать или раскрыть устойчивость и яркость внимания, словно настроить внутренний телескоп, чтобы однонаправленно и проницательно наблюдать явления ума, включая и саму природу сознания. В этом смысле ша­матху можно считать «технологией созерцания», а випашья- ну — «наукой созерцания». Порядок следования от шаматхи к випашьяне имеет смысл: вначале отточите силу внимания, а затем примените ее к исследованию и облагораживанию ума, который можно изучить, лишь наблюдая его лично.

Будда обращал внимание на эту последовательность беско­нечное множество раз, к примеру, когда задавал вопрос: «Мо­нахи, каково достаточное условие, чтобы знать и видеть все таким, каково оно есть?» и отвечал: «Ответ — сосредоточение (санскр. самадхи)»*⁶. Камалашила вторит этому: «Ибо ум течет, как река, без основания созерцательного покоя он не остается неизменным. Неуравновешенный ум не в состоянии знать дей­ствительность». Будда также замечал: „Уравновешенный ум знает действительность такой, как она есть"»⁸⁷. И Шантидева говорит за всю традицию Махаяны:

Соединив покой с прозреньем, Искоренишь ума недуги. Постигнув это, отыщи покой, Доступный тем, кто не привязан к миру⁸⁸.

Многим ученикам в тибетском буддизме прежде, чем объ­яснять тантрические медитации, преподают предваритель­ные — медитации преданности и поклонения (тиб. нгендро), и поощряют завершить их полностью. Это поднимает вопрос о том, что же лучше: вначале освоить шаматху и затем браться за предварительные медитации или наоборот. Преимущество первоочередного освоения шаматхи заключается в том, что затем можно приложить отточенное внимание к предвари­тельным медитациям, невероятно обогатив их действенность. С другой стороны, если освоить предварительные медитации вначале, это очистит ум настолько, что в шаматхе вы столкне­тесь лишь с незначительными трудностями. Прежний Калу Ринпочё, выдающийся учитель медитации традиции Кагью, говорил, что освоить шаматху совершенно необходимо, но го­дятся обе приводимые последовательности, в зависимости от личных наклонностей⁸⁹.

Учитывая широко распространенное единодушие о насущ­ности шаматхи в буддийском созерцательном умонастроении, можно бы ожидать, что ее широко осваивают, и что многие бы желали ее достичь. Как ни странно, среди тибетских буддий­ских созерцателей есть застарелая склонность обособлять ша­матху, предпочитая ей более сложные медитации. В XV веке Цонкапа отмечал это упущение, говоря: «Похоже, лишь немно­гие достигают хотя бы шаматхи»⁹⁰, и четыре столетия спустя Дуджом Лингпа ему вторил: «Среди неутонченных людей этой эпохи лишь немногие достигают большего, чем мимолетной устойчивости»⁹¹.

Во многих беседах со зрелыми отшельниками и с Е. С. Да­лай-ламой я пытался выяснить, отражает ли это утверждение истину и поныне. Их единодушное мнение таково, что в наши дни случаи достоверной шаматхи среди тибетских буддийских созерцателей как в Тибете, так и в изгнании, известны, но край­не редки.

Шри-ланкийский ученый и созерцатель традиции Тхера- вада Балангода Анандамайтрея говорил мне, что, хотя сотни буддийских созерцателей и живут в отшельничестве в бесчис­ленных уединенных местах его страны, лишь малая их горстка достигла достоверной шаматхи. Большинство сосредоточи­ваются почти целиком на випашьяне, иногда полностью ис­ключая шаматху.

Медитация шаматхи была известна и до Будды, и некото­рые буддисты отмахиваются от нее на том основании, что сама по себе она не ведет к освобождению ума. Некоторые буддисты Махаяны обособляют ее потому, что она свойственна буддизму Тхеравады, которую считают «малой духовной колесницей». Так же и некоторые тибетские буддисты просто смотрят на нее свысока, отдавая предпочтение более тайным тантрическим медитациям. Во всех этих случаях созерцатели пренебрегают учениями и самого Будды, и выдающихся созерцателей разных традиций.

Освоив шаматху, вы не постигнете пустотность — не пере­живете глубинного прозрения, необходимого для освобожде­ния, согласно буддистской традиции. А постижение пустот­ности не означает, что вы распознали исконное осознавание. Конечно, можно обрести прозрение в пустотность и без шаматхи, но такое постижение будет недолговечным, и оно не сможет во всей полноте очистить ум от всех его нездоровых склонностей. Так же можно получить «указующие наставле­ния», что будят в вас переживание исконного осознавания, но, если устойчивость и яркость внимания не воспитана во всей полноте, вполне вероятно, не удастся сохранить и это пере­живание.

не овеществляете, принимая за более достоверные и материаль­ные, чем они на самом деле есть, вам ничто не навредит.

На зрелых стадиях йоги сна вы отпускаете сон, позволяя ему исчезнуть в пространстве ума, и покоитесь в тихом, луче­зарном осознавании самого осознавания, лишенного всякого иного содержимого* Это состояние осознанного сна без сно­видений, и в нем можно постичь сознание подосновы, а мо­жет — и исконное осознавание. Медитация шаматхи без знака в дневное время — блестящая к этому подготовка.

Тибетская буддийская традиция рассматривает следующие состояния: (1) погружения в сон, (2) сна и (3) бодрствования, как созвучные (1) умиранию, (2) промежуточному посмерт­ному состоянию (тиб. бард о), что предшествует следующему рождению, и (3) перерождению. В этом смысле каждый ви­ток дня и ночи, что составляет сутки, — полный круг смер­ти и перерождения в миниатюре. Поэтому главная цель ти­бетской буддийской медитации йоги сна — подготовиться к промежуточному состоянию, которое, как преподносится в учениях, обладает качеством сна. Если вы не распознаете про­межуточное состояние как оно есть на самом деле, вы будете откликаться на события в этом переходном состоянии про­сто по привычке, как и в неосознанном сновидении. Но если вы разгадаете промежуточное состояние и сохраните ясное осознавание природы этой стадии бытия, вам откроется пол­ная свобода, как и в осознанном сновидении. Так вы сможе­те идти по пути духовного пробуждения во всех состояниях сознания — днем, в занятиях медитацией, во сне без сно­видений и видя сны. Так вы преображаете всю свою жизнь в духовный путь.

Йога сна — ночная медитация

За указаниями по выполнению ночной медитации йоги сна давайте вернемся к учению Падмасамбхавы:

Займите позу спящего льва, из глубины сердца пожелайте распознать состояние сна таковым и погружайтесь в сон, медитируя, не прерываясь ни на какие иные мысли. Пусть и не удастся распознать сон с первой попытки, повторяйте многократно, исполняйте честно и с неугасимым желанием. Утром, когда проснетесь, твердо и ясно рассудите: «Ни один сон, что я видел прошлой ночью, не сохранился, когда я про­снулся. Так и ни одно проявление этого дня не возникнет ночью во снах. Нет разницы межу сновидениями дня и ночи, и потому все это просто наваждения, сны...»

Поначалу будет больше снов, затем они станут более отчет­ливыми, а следом вы сможете их осознавать. Когда обстоя­тельства пугающие, легко понять: «Это сон». Трудно рас­познать его внезапно, но если он распознан, это устойчиво...

Распознавая сон, скажите себе: «Поскольку сейчас это тело сна, его можно превратить во что угодно». Что бы ни воз­никло во сне, будь то демонические призраки, обезьяны, люди, собаки и прочее... осваивайтесь, множа их излучением, и меняйте их, как вам угодно...

Вот как осознавать сон: распознайте сновидческое состояние и ступайте на берег большой реки. Рассуждайте так: «По­скольку я — мысленное тело сна, течению нечего и уносить».

Прыгайте в реку, и вас подхватит поток блаженства и пу­стотности. Поначалу, цепляясь за самость, вы не отважитесь, но, однажды попробовав, привыкнете. Так же осознавайте и огонь, пропасти, плотоядных животных, и все страхи воз­никнут как самадхи...

Лягте в позу спящего льва, головой на север. Слегка задер­жите дыхание, пригните шею, стойко и пристально глядя вверх. Ярко и отчетливо сосредоточьте внимание на капле белого света у себя в сердце. Засните в природе света, живо и отчетливо осознавая. В состоянии сновидения ясный свет осознавания проявится как суть светозарного пространства, ясного и пустотного, чуждого рассудочности»⁹².

В «позе спящего льва» вы устраиваетесь на правом боку, пра­вая рука под щекой, левая вытянута вдоль тела. В этой позе, как говорят, Будда оставил тело, и с тех пор ее настоятельно рекомендуют как подходящую для осознанного сна.

Согласно тибетскому буддизму, проявления сна возника­ют из сознания подосновы и в ней же исчезают. Поскольку они всецело — творения вашего сознания, никак не скован­ного входящими сигналами физического мира, они могут быть преображены по усмотрению, но только если вы полно­стью осознаете, что спите. Большинство из нас думает, что мы осознаны в бодрствовании и ясно осознаем природу своего бытия, но по сравнению с любым буддой мы — сомнамбулы, идущие по жизни и смерти в неосознанном сновидении. Со­гласно воззрению Дзокчен, все во всей Вселенной состоит из явлений, возникающих из изначального единства исконного осознавания и абсолютного пространства явлений. Если под­ходить к действительности с этой позиции, а не с ограниченной обзорной точки человеческой психики, весь мир предстанет сном, а мы сами — сновидцами. Скрытые возможности свобо­ды тех, кто по-настоящему пробужден, безграничны.

Стадия 10 ШАМАТХА

Спустя месяцы или годы приверженной медитации, посвятив ей все время и претворив в жизнь девятую стадию равновесия внимания, вы окажетесь на пороге шаматхи. Девять предшествующих стадий вызывают бессчет­ное количество постепенных изменений, но само претворение шаматхи в жизнь приципиально меняет ум и тело. Вы — словно бабочка, что выпархивает из кокона. Этим изменениям свой­ственны особые переживания, которые случаются за конечный и относительно краткий промежуток времени.

Согласно описаниям индо-тибетской традиции буддизма, первые знаки того, что шаматха достигнута, — тяжесть и оне­мелость на макушке. Похоже, это случается со всяким, кто переживает такое преображение, независимо от выбранного способа достижения. Говорят, это ощущается так, словно тебе на бритую голову положили ладонь. Это не вызывает ни при­ятных, ни резких ощущений, просто необычно.

В этот момент, вероятно, нечто особое случается в коре го­ловного мозга, но ни с помощью магнитно-резонансной томо­графии, ни электроэнцефалографии никто до сих пор состояние головного мозга в связи с этим переломным моментом не от­слеживал. Это физическое ощущение на макушке — симптом

сдвига в нервной системе (или сети жизненных энергий), со­относящийся с освобождением от дисфункций ума (санскр. дауштулъя) — общего состояния неуравновешенности, кото­рому свойственны жесткость, неподатливость и неповорот­ливость. В итоге вы обретаете состояние податливости ума (санскр. прашрабдхи), когда он в прекрасной форме и гибок, как никогда прежде.

С точки зрения созерцания, когда ум недееспособен, то есть склонен к вялости и возбуждению, трудно пробудить желание его исцелить или посвятить себя достойной умственной дея­тельности. Как только вы избавите ум от такой неуравнове­шенности, можно без сопротивления сосредоточивать его на любом предмете или задаче, имеющих смысл, и, как говорится, такой ум в хорошей форме, то есть дееспособен. Вот ключ к до­стижению наилучшей работоспособности ума.

Следом за ощущением давления на макушку вы пережи­ваете движения жизненных энергий в теле, и когда они текут через все ваше тело, возникает чувство наполненности силой этой подвижной энергии. Теперь вы свободны от физических расстройств, и тело бодро и легко, как никогда. Тело и ум ста­новятся исключительно податливыми, и потому замечательно подготовлены к любому обучению или иным осмысленным действиям.

Когда впервые возникает физическая гибкость, жизнен­ные энергии задействуют невероятное ощущение физического блаженства, вызывающего переживание такого же исключи­тельного блаженства и в уме. Этот наплыв физического и ум­ственного восторга мимолетен, что неплохо, ибо это настолько захватывает все внимание, что ничего другого и не хочется — только наслаждаться этим. Постепенно этот восторг стихает, и вы освобождаетесь от волнения, вызванного этой сильной радостью. Внимание успокаивается в совершенной устойчиво сти и яркости. Вы достигли шаматхи.

Падмасамбхава так описывает это состояние:

Безупречная шаматха — словно масляный светильник, не задуваемый ветром. Куда бы ни было помещено осозна­вание, оно неколебимо присутствует; оно живо, ярко и не тронуто ни вялостью, ни сонливостью, ни тусклостью; куда бы ни было устремлено осознавание, оно устойчиво, остро отточено и неподвластно непроизвольным мыслям — оно надежно. Так, в потоке ума созерцателя пробуждается созер­цательное состояние, и пока этого не случилось, важно уста­навливать ум в его естественном состоянии. Даже если на изначальное чистое осознавание и указано, пока истинная шаматха не возникла в потоке ума, оно останется не более чем предметом понимания разума. Вы останетесь лишь с пу­стыми словами о воззрении, и велика опасность поддаться догматизму. И раз в этом кроется корень всех созерцатель­ных состояний, не спешите получать наставления, указую­щие на природу изначального осознавания, а медитируйте, пока не обретете утонченное переживание устойчивости⁹³.

Традиция Тхеравады предлагает особое описание того, как ос­воить шаматху с помощью памятования дыхания: вы начинаете эту медитацию, как описано ранее, сосредоточиваясь на ося­заемых ощущениях дыхания — на «знаке» предварительной медитации (санскр. парикамма-нимитта). Постепенно сме­щаете внимание на приобретенный знак дыхания (санскр.угга- ха-нимитта), который становится вам предметом медитации вплоть до достижения шаматхи, пока сам собой не возникнет третий знак. Третий знак дыхания зовется дополнительным, или двойником (санскр. патибхага-нимитта), и это тонкое символическое воспроизведение качества стихии воздуха в це­лом⁹⁴. Буддагоса так описывал этот знак:

Дополнительный знак появляется, словно отрыв от приоб­ретенного знака, и он в сотни тысяч раз чище, словно зерца­ло, извлеченное из чехла, словно до блеска отполированная перламутровая морская раковина, словно диск луны, выгля­нувший из-за туч, словно цапля на фоне грозового облака. Но у него нет ни очертаний, ни цвета... и есть только способ проявления, рожденный восприятием того, кто обрел со­средоточение⁹⁵.

В буддизме считается, что все обычные состояния бодрство­вания и сна принадлежат миру желания (санкр. камадхату), называемому так, поскольку этим уровнем сознания правят желания чувств. Все девять стадий, ведущих к шаматхе, при­надлежат этому миру, но лишь с умственной и физической податливостью шаматхи вы получаете доступ к миру образа (санскр. рупадхату). Это тонкие слои сознания, превосходя­щие область физических чувств, сродни миру чистых идей Платона или архетипическому миру, предположенному Юн- гом. Обретя доступ к миру образа, сознание по-прежнему со­ткано из тончайшей умозрительности, укорененной в истоке глубже человеческой психики. Буддисты Тхеравады спорят о разных дополнительных знаках, воспринимаемых по дости­жении мира образа. Эти знаки суть утонченные архетипиче- ские отображения явлений, переживаемых в мире желания, включая качества плотности, текучести, жара, движения; че­тырех цветов — синего, желтого, красного и белого; а также света и пространства.

чистых сновидений. Ощущение яркости внимания становит­ся настолько сильным, что кажется, можно сосчитать атомы в колоннах и стенах вашего дома, а внимание исключительно сосредоточено — во всех повседневных делах. Этот высокий уровень устойчивости и яркости осознавания в значительной мере переходит и в состояние сознания после того, как вы вы­ходите из медитации и беретесь за ежедневные дела, когда ум возвращается в мир желания. А когда ум отходит от дел, он естественно соскальзывает в состояние осознавания, подобное пространству, и стремительно восстанавливаются физическая и умственная податливость.

Важнейший итог шаматхи, который сохраняется между занятиями, — временная относительная свобода от неурав­новешенных мыслей и чувств. Они не прекращаются полно­стью, но появляются реже, слабее и ненадолго. В особенности пока не утрачено равновесие внимания, вы почти совсем сво­бодны от пяти затемнений. Между занятиями медитацией сохраняется высокий уровень податливости и работоспособ­ности, что рождает склонность к нравственным поступкам. Искушенные в шаматхе говорят, что из-за хорошего физиче­ского самочувствия нет ощущения тяжести и неудобства, по­звоночник «выпрямляется, как золотой столп», а тело, слов­но омытое теплым молоком, переживает блаженство. Благо­даря слаженности работы ума он полностью вам подвластен, и, по сути, в вас совсем нет ни печали, ни тоски, а лишь чув­ство нескончаемого благополучия. Как говорил Будда, те, кто достиг любого уровня дхьяны, счастливо пребывают здесь и сейчас¹⁰¹.