Установление ума в его естественном состоянии

Просто послушав наставления своего духовного учителя и поняв, как объяснить их другим, вы не освободите поток своего ума, а потому следует медитировать. Если потра­тите и целую жизнь, занимаясь чем-то наподобие медита­ции — медитируя заторможенно, загромождая ум грезами

и постоянно прерывая занятия из-за своей неспособности справляться с рассеянностью ума, — никакого ценного переживания и постижения не возникнет. Поэтому важно в каждом занятии созерцать согласно устным наставлениям своего духовного учителя.

Уединитесь, сядьте, приосанившись, на удобной подушке. Мягко поддерживайте дыхание «сосуда», пока жизненные энергии не сольются естественно. Опустошите взгляд. Вну­тренне расслабившись телом и умом, не позволяя непрерыв­ному потоку сознания утекать из состояния прозрачности и яркости, поддерживайте его естественным и лучезарным. Не загромождайте ум обилием оценивающих суждений, не смотрите на медитацию близоруко, избегайте сильных страхов и надежд, что медитация обернется так, а не иначе. Поначалу медитируйте по многу раз на дню, хорошо сосре­доточиваясь в каждом занятии, и пусть они будут недолгими. Когда бы ни медитировали, держитесь изречения: «Не от­влекаться и не цепляться», и воплощайте его в жизнь.

Когда постепенно освоитесь с созерцанием, удлините занятия. Если одолевает заторможенность, взбодрите осоз- навание. Если рассеянность и возбуждение избыточны — раскрепоститесь. Определите на собственном опыте допу­стимую степень умственного возбуждения, а также самые здоровые для вас лично диету и поведение.

Избегайте избыточной, сковывающей зажатости ума, потери прозрачности из-за вялости и чрезмерного рас­слабления, приводящего к непроизвольным речевым проявлениям и движению глаз. Неполезно болтать о не­обычайном восприятии и разных грезах или говорить: «Я видел божество. Я видел призрак. Я знаю то, я постиг сё», и так далее. Наличие или же отсутствие удовольствий

или неудовольствий, к примеру, ощущений движения, вся­кому свои, ибо велики различия в склонностях и способ­ностях разных людей.

Из-за установления ума в его естественном состоянии мо­гут возникнуть чувства физического и умственного благопо­лучия, ощущение прозрачности сознания, могут проявиться пустотные образы и возникнет неумозрительное ощущение, будто уму ничто не может навредить, прекратились в нем мысли или нет. Какие бы мысленные образы ни возникали, мирные или гневные, тонкие или грубые, надолго или на­коротко, сильные или слабые, хорошие или дурные, наблю­дайте их природу и избегайте любых навязчивых суждений, то они или другое. Позвольте медитации быть сознательной в сути, в ее естественном состоянии — прозрачной и яркой. Служа наставником себе самому, если сможете довести глу­бинные тонкости до совершенства, словно продевая нитку в иголку, сумятица в потоке ума успокоится, вы перестанете потворствовать ей, и ум всегда будет невозмутимым и бес­страстным. Это глубинная почва, из которой произрастают все состояния созерцательного сосредоточения стадий за­рождения и завершения.

Это все равно что возделывать почву на поле. И потому с самого начала избегайте громких и бессмысленных заяв­лений. Самое главное — это медитировать, утончая и об­лагораживая ум, закладывая основание для созерцания⁵⁴.

Размышление о медитации

Предмет памятования в медитации установления ума в его естественном состоянии — более не ощущения дыхания в об­ласти ноздрей, а пространство ума и любые события, в нем возникающие. Предмет самонаблюдения, как и в предыдущем способе памятования дыхания, — качество внимания, с каким вы наблюдаете ум.

Поначалу медитируйте по многу раз на дню, хорошо сосре­доточиваясь в каждом занятии, и пусть они будут недолгими. Когда бы ни медитировали, держитесь изречения: «Не от­влекаться и не цепляться», и воплощайте его в жизнь.

Поскольку вы беретесь за эту медитацию, я бы предложил вам запомнить эти ключевые наставления: устанавливайте ум, не отвлекаясь и цепляясь. Медитировать «не отвлекаясь» озна­чает не позволять уму уноситься за мыслями и впечатлениями чувств. Будьте здесь и сейчас, и когда возникают мысли, связан­ные с прошлым или будущим, или соображения о настоящем, не поддавайтесь им. Поскольку вы вступили на тропу шамат­хи, не будьте автостопщиком, что садится в любой автомобиль мыслей и образов, несущихся у вас в уме. Но будьте словно «пу­стельга, застывшая на ветру, и слегка покачивающая перьями крыльев и хвоста, улавливая перемены в потоке воздуха».

Даже когда ваше внимание закрепилось в настоящем, вы все же, возможно, продолжите цепляться за проявления ума. Когда бы вы ни предпочли один предмет другому, ни пытались бы управлять содержимым ума или ни отождествлялись с чем бы то ни было — возникает цепляние. В этом-то и трудность: быть внимательными ко всему, что всплывает в уме, но ни за что не цепляться. Пусть в этой медитации ваш ум будет подобен небу. Что бы ни проносилось в нем, небо не отзывается. Оно не останавливает ничего, что в нем перемещается, не удержива­ет ничего, что в нем есть, и ничем не управляет. Небо не предпо­читает радугу облакам, бабочек реактивным самолетам. Чтобы ни появилось в поле осознавания, просто допустите это, не це­пляясь и не отвлекаясь.

Когда вы устанавливаете ум в его естественном состоянии, иногда отвлекаясь или цепляясь, вы будете ощущать, каково это — выпасть из состояния исконного осознавания (тиб.рик- па) в ум двойственного цепляния. И это не случилось в буд­дистском Райском саду в стародавние времена. Это происхо­дит всякий раз, когда двойственный ум приходит в движение, а истинная природа ускользает из виду. Исконное осознавание есть всегда. Но оно затемнено, когда нас увлекают предметы, захватывающие наше внимание, и на которые мы откликаемся влечением или отторжением.

Когда постепенно освоитесь с созерцанием, удлините за­нятия. Если одолевает заторможенность, взбодрите осоз­навание. Если рассеянность и возбуждение избыточны — раскрепоститесь.

Это глубинное наставление о том, как противостоять вялости и возбуждению, применяя способность к самонаблюдению, едва вы заметили в уме такую неуравновешенность. Если есть естественное желание сковывать ум, когда он возбуждается, преодолейте эту потребность и раскрепоститесь. Позвольте устойчивости внимания естественно возникнуть из удобства ума, а не из его напряженности. Но следите за тем, чтобы ум и не слишком сникал, иначе вас одолеет заторможенность. В этом- то и трудность, о которой шла речь ранее, — и отличительная особенность перехода от четвертой стадии внимания к пятой. Хорошо отточенным самонаблюдением быстро определите нарушения равновесия и примите необходимые меры его вос­становления.

Просто послушав наставления своего духовного учителя и поняв, как объяснить их другим, вы не освободите поток своего ума, а потому следует медитировать. Если потра­тите и целую жизнь, занимаясь чем-то наподобие медита­ции — медитируя заторможенно, загромождая ум грезами и постоянно прерывая занятия из-за своей неспособности справляться с рассеянностью ума, — никакого ценного переживания и постижения не возникнет. Поэтому важно в каждом занятии созерцать согласно устным наставлениям своего духовного учителя.

Хотя многое можно выучить по книгам о медитации, и это­го будет достаточно, чтобы начать, в углубленной длительной медитации без сведущего образованного учителя не обой­тись. Это верно и для профессионального обучения наукам познания — ни в психологии, ни в нейробиологии нет экс- пертов-самоучек, да и в других областях такого не встретишь. Можно потратить кучу времени в безграмотной медитации, не исключена и вероятность навредить уму, и поэтому важно найти сведущих наставников и внимательно прислушиваться к их советам. На вопрос, обязательно ли быть с учителем, чтобы просветлеть, Далай-лама отвечал: «Нет, но это сбережет вам много времени!»

Уединитесь, сядьте, приосанившись, на удобной подушке.

Сидеть приосанившись, скрестив ноги, — самая подходящая поза для медитации, и многие пособия по созерцанию пред­лагают подробные объяснения ее особенностей⁵⁵. Но Лераб Лингпа также замечает, что во время медитации вам должно быть удобно. И потому, если сидеть со скрещенными ногами долгое время вам невмоготу, пробуйте сидеть на стуле или за­нять позу лежа на спине. Дуджом Лингпа говорит⁵⁶:

Расслабьте тело без движенья, Как труп на землях погребенья; Пусть смолкнут звуки вашей речи, — Словно без струн, притихла лютня.

Ум успокойте, не меняя, В осознавании исконном Извечно чистого сознания, — Пространству вечному подобно.

Коль так подолгу остаетесь, Отступят разом все недуги, Что возникают от расстройства Стихий и разных обстоятельств; И ваши тело, речь и ум Замрут в естественном покое.

Лераб Лингпа продолжает:

Мягко поддерживайте дыхание сосуда, пока жизненные энергии не сольются естественно.

«Дыхание сосуда» — это тонизирующая и уравновешиваю­щая медитация дыхания. Осваивая «мягкое дыхание сосу­да», на вдохе позвольте ощущениям дыхания течь вниз ко дну брюшной полости, словно наливаете воду в вазу. Затем на вы­дохе, не давая брюшной полости целиком втягиваться, поддер­живайте ее слегка округлой, а живот мягким. Так у вас всегда

сохраняется подобие брюшка, что расширяется на вдохе и слег­ка втягивается на выдохе, все же сохраняя наполненность. Цель «дыхания сосуда» — объединить жизненные энергии, или- праны, в срединном сосуде и позволить им осесть в этой обла­сти. Это можно уловить лишь в ощущениях собственного тела и движения энергий в нем. Когда вы устанавливаете ум в его естественном состоянии, открывая брюшную полость таким дыханием, праны начинают естественно стекаться в срединный сосуд, проходящий вертикально через все тело до макушки. Большинство объяснений шаматхи не ссылаются на дыхание сосуда, и потому оно не обязательно. Но многие находят его полезным, чтобы уравновесить ум и настроить тонкие энергии тела.

Опустошите взгляд.

В этой медитации важно не закрывать глаза, отрешенно успо­коив взгляд в пространстве перед собой. Если вы прежде не ме­дитировали с открытыми глазами, это может показаться не­удобным, но я бы советовал привыкнуть к этому. Моргайте сколько угодно и не напрягайте глаза. Пусть они расслабятся, словно вы грезите наяву с открытыми глазами. Когда глаза открыты, и вы сосредоточиваетесь на деятельности ума, ис­кусственные барьеры между «внутренним» и «внешним» начинают растворяться. Особенно в нашем материалистском обществе мы привыкли к представлению, что мысли и вся де­ятельность ума находятся внутри головы. Но научно это до сих пор не доказано. В этом отношении известно лишь, что деятельность ума соотносится с работой нервной системы, а это не обязательно подразумевает их расположение в одном и том же месте.

Да и без материалистского предположения, что ум — лишь функция головного мозга, мы естественно ощущаем, будто смо­трим на мир через глаза. Но это ощущение независимого вос­принимающего, или «себя», внутри головы — заблуждение. Нет научного подтверждения такому представлению, и, если применить тщательное созерцательное исследование, этот независимый мыслитель и наблюдатель внутри головы не об­наруживается. В этом способе медитации, если не закрывать глаз, но уделять внимание уму, умозрительно привнесенное разделение на внешнее и внутреннее начинает размываться. Вы начинаете сознавать, что мысли не возникают ни внутри, в голове, ни снаружи, в пространстве. Эта медитация бросает вызов существованию абсолютного предметного пространства физических чувств, полностью отдельных от пространства ума того, кто их воспринимает. Так вы встаете на путь постижения смысла недвойственности.

Внутренне расслабившись телом и умом, не позволяя непре­рывному потоку сознания утекать из состояния прозрач­ности и яркости, поддерживайте его естественным и луче­зарным.

На пути шаматхи, хотя и важно обогащать как устойчивость, так и яркость внимания, нельзя это делать за счет расслабле­ния. Позвольте устойчивости внимания углубляться с опорой на телесное и умственное удобство и наблюдайте естественную яркость осознавания из крепнущей неподвижности. Эти свето- зарность и яркая живость сознания поддерживают осознавание в естественной прозрачности. Пространство ума ясно, словно гладь озера с прозрачной, ярко освещенной водой. Ясность, прозрачность и свечение — это качества самого осознавания, а не того, что привнесено в него медитацией. Таким образом, этот способ медитации — обнаружение, а не развитие внутрен­него покоя и яркости осознавания.

Не загромождайте ум обилием оценивающих суждений, не смотрите на медитацию близоруко, избегайте сильных страхов и надежд, что медитация обернется так, а не иначе.

Один из наиболее полезных советов, данных мне моим духов­ным наставником Гьятрулом Ринпочё, касается надежд и жела­ний. Учитель сказал мне, что я медитирую со слишком сильным стремлением. «Но, — возражал я, — мне много раз говорили о важности устремления в медитации, а оно предполагает и же­лание преуспеть. Так можно ли воспитывать устремленность в медитации, а затем выполнять ее с малым желанием — или без желания вообще?»

Он отвечал: «Между занятиями полезно медитировать на ценность такого настроя и укреплять желание предаваться ему с ббльшим усердием. Но во время занятий оставь все подобные желания. Оставь надежды и страхи и просто предавайся ме­дитации, от момента к моменту». Особенно на современном Западе, где многие спешат поскорей разрешить трудности и до­биться краткосрочных целей, легко может возникнуть близо­рукий взгляд на медитацию. Это не чудесное снадобье, дающее временное молниеносное облегчение, но путь к укреплению душевного здоровья, так что нужно запастись терпением и на­стойчивостью.

Определите на собственном опыте допустимую степень умственного возбуждения, а также самые здоровые для вас лично диету и поведение.

По мере того, как медиация утончается, важно найти до­пустимый уровень умственногОвозбуждения, или напряжения. Любители видеоигр обычно испытывают сильное умственное возбуждение, а в состоянии глубокого сна мы все переживаем обратное состояние — ослабленное возбуждение. Вспомните пример настройки лютни: как важно найти допустимую силу натяжения струн, так важно и определить допустиму степень возбуждения внимания.

А поскольку наш созерцающий ум живет во плоти, важ­но определить здоровую диету и поведение по собственному опыту. Ешьте понемногу и питательно, такую пищу, которая подходит вашему психофизическому устройству, и выполняйте физические упражнения, поддерживая тело в хорошей фор­ме. Прогулка — прекрасное упражнение между занятиями, но сильная увлеченность, скажем, аэробикой может перевоз­будить нервную систему и ум так, что медитация ухудшится. Попробуйте разное, чтобы определить правильное питание и упражнения, необходимые для поддержки медитации.

Избегайте избыточной, сковывающей зажатости ума, по­тери прозрачности из-за вялости и чрезмерного расслабле­ния, приводящего к непроизвольным речевым проявлениям и движению глаз.

Установление ума в его естественном состоянии, как и вообще все виды шаматхи, — это вопрос равновесия. Если слишком утомляете ум, вы быстро истощитесь и заработаете стресс. Если ум слишком вял, яркость внимания тускнеет, а это вызовет не­произвольные действия речи и тела.

Неполезно болтать о необычайном восприятии и разных грезах или говорить: «Я видел божество. Я видел призрак.

Я знаю то, я постиг сё», и так далее. Наличие или же от­сутствие удовольствий или неудовольствий, к примеру, ощущений движения, всякому свои, ибо велики различия в склонностях и способностях разных людей.

В этой медитации может возникнуть множество психических и умственных переживаний. Некоторые из них вдохновля­ющие — скажем, когда вы чувствуете, что вам открылось не­что глубокое и мистическое, а другие могут быть тревожными или попросту странными. Хотя многие западные созерцатели и любят докладывать о своих переживаниях другим, это идет вразрез с самой сутью традиционного буддийского созерцания. У тибетцев есть старое изречение: если плеснуть в тыкву немно­го воды и потрясти, она грохочет, а если заполнена до края — бесшумна. Поколения бывалых созерцателей обнаружили, что, заявляя о своих духовных достижениях, пусть они и есть, вы сами же и создаете препятствия на своем пути. Это ваше личное дело, а если и беретесь обсуждать его с кем-то, лучше — с глазу на глаз со своим духовным учителем.

Из-за установления ума в его естественном состоянии могут возникнуть чувства физического и умственного благополу­чия, ощущение прозрачности сознания, могут проявиться пустотные образы и возникнет неумозрительное ощущение, будто уму не ничто не может навредить, прекратились в нем мысли или нет.

Когда тело и ум не уравновешены, нам неуютно. Это хорошо, иначе мы не сделали бы и шагу, чтобы исправить положение. Однако, слишком часто вместо того, чтобы искать исцеления, мы хотим поскорее разрешить трудность, подавляя симптомы.

В медитации памятования дыхания вы сталкиваетесь с трудностью тщательного наблюдения — без управления — за ощущениями в теле,"связанными с дыханием. Теперь вы стал­киваетесь с похожей трудностью — тщательного наблюдения деятельности внутри ума, не управляя ей и не вынося суждений. Тибетская поговорка гласит: «Пусть ум будет великодушным хозяином посреди разгулявшихся гостей». В памятовании дыхания шаматхи вы оставляете любые мысли, как только за­метили их, и внимание возвращается к дыханию. Но теперь вы не высвобождаете мысли, а допускаете их. Избегайте лю­бых предпочтений и отвержений к каким угодно образам ума. Не предпочитайте даже отсутствие мыслей их наличию. Труд­ность не в них. Увлекаться ими или цепляться за них — вот в чем незадача. Поймите это важное отличие от предыдущего способа.

В памятовании дыхания вы измеряете устойчивость вни­мания относительно непрерывного предмета — ощущений дыхания. Но когда вы устанавливаете ум в его естественном состоянии, сами мысли и есть непрерывность. Они приходят и уходят непредсказуемо, и потому устойчивость внимания не относится к какому-либо отдельному предмету. Это качество вашего воспринимающего осознавания. Пусть мысли и в дви­жении, поскольку вы не увлечены ими и не цепляетесь за них, осознавание остается невозмутимым. Это зовется слиянием покоя и движения.

Иногда в этом обучении вам будет казаться, что ум пуст. Мысли и образы ума словно бы исчезли. Самое время пробуж­дать яркость внимания, чтобы заметить тонкую деятельность ума, что скрывалась за порогом осознавания. Вот одна из при­чин переключиться на этот способ, когда вы подошли к чет­вертой стадии внимания: необходимо неуклонно разжигать яркость внимания, не утрачивая при этом устойчивости. На­блюдайте пристально, но дышите естественно. Не позволяйте силе осознавания препятствовать естественному течению ды­хания. Если даже уделяя пристальное внимание, вы не заме­чаете никаких проявлений в пространстве осознавания ума, просто осознавайте это пустое пространство. Предмет меди­тации в этом способе — пространство ума и все, что всплывает внутри него. Поэтому медитировать можно всегда, есть в уме отличимые проявления или нет их.

Позвольте медитации быть сознательной в сути, в ее есте­ственном состоянии — прозрачной и яркой. Служа на­ставником себе самому, если сможете довести глубинные тонкости до совершенства, словно продевая нитку в иголку, сумятица в потоке ума успокоится, вы перестанете потвор­ствовать ей, и ум всегда будет невозмутимым и бесстрастным. Это глубинная почва, из которой произрастают все состо­яния созерцательного сосредоточения стадий зарождения и завершения.

Хотя и полезно медитировать под наставничеством образо­ванного учителя, но, когда вы сидите на своей подушке, вам предстоит быть наставником самому себе, и воплощать слова, сказанные вам вашим учителем. Эта медитация хрупка — так продевают нитку в иголку, а не поднимают тяжести с геркуле­совым усилием. Заметьте, что в медитации шаматхи «делать все, от себя зависящее» не означает «выжимать из себя все, что можно». Выжимаете из себя все — значит, пережимаете и бы­стро истощитесь, если продолжите в том же духе. Развивая ша­матху разумно, восприимчиво, терпеливо и воодушевленно, вы ни одного расстройства ума все равно не исцелите необратимо.

Иногда они все же будут возникать, но чем глубже вы погружа­етесь, тем менее проявленными будут эти расстройства, и тем бблыпей будет ваша независимость от них. Результат — креп­нущее душевное равновесие и беспристрастность. Укрепляет­ся ваша психологическая иммунная система, и потому с ранее досаждавшими вам событиями вы обращаетесь гораздо хлад­нокровнее. Ум спокоен, и над ним не властны влечения и враж­дебность. Это явный знак укрепления умственного здоровья. Упомянутые ранее «стадии зарождения и завершения» — две стадии буддийской тантрической медитации, и здесь Лераб Лингпа замечает, что успех этого способа шаматхи служит проч­ным основанием всех более зрелых стадий созерцания.

Это все равно что возделывать почву на поле. И потому с са­мого начала избегайте громких и бессмысленных заявлений. Самое главное — это медитировать, утончая и облагоражи­вая ум, закладывая основание для созерцания.

Этими словами Лераб Лингпа завершает глубинные ключевые наставления по установлению ума в его естественном состоя­нии. Достичь шаматхи таким способом — не окончательный плод буддийского пути, как и возделывание почвы на поле не то же самое, что жатва. Но утонченный и облагороженный ум — глубинная почва всех дальнейших медитаций, созданных, что­бы раскрывать глубочайшие возможности сознания.

Интерлюдия ТОНГЛЕН —

«ОТДАВАНИЕ И ПРИНЯТИЕ»

Первые четыре интерлюдии были посвящены созерца­тельному воспитанию доброжелательности, состра­дания, радости сопричастности и беспристрастности, которые вместе представляют прекрасный свод медитаций от­крытия сердца и обретения равновесия чувств. В воспитании шаматхи эти дополнительные медитации ценны и незаменимы. Сейчас перейдем к медитации Махаяны — томлен, что до­словно означает «отдавать и принимать». Один этот способ объединяет доброжелательность и сострадание на основе бес­пристрастности, он одухотворяет и подавленные умы, и те, что охвачены бурей чувств. Как памятование одного-единствен- ного круга дыхания — укрепление внимания на вдохе и рас­слабление на выдохе — отводит от ума вялость и возбуждение внимания, так и тонглен препятствует неуравновешенности чувств — вялости и возбуждению. А соединенная с дыханием, эта медитация может быть особенно действенной.

Медитация тонглен

Установив тело и ум в их естественном состоянии, символи­чески представьте в глубине сердца исконное осознавание, превосходящее все искажения и расстройства ума, как каплю
яркого белого света примерно 2-3 см в диаметре. Представ­ляйте, что эта капля — бездонный источник доброжелатель­ности и сострадания, как свет безмерного добра и радости. Это целительная сндаосознавания. Теперь вспомните трудности своей жизни, страдания, что вам приходится претерпевать, вме­сте с внутренними причинами этих невзгод. Представьте их в виде грозовой тучи, что заслоняет вашу глубинную природу и преграждает путь к истинному счастью. С каждым вдохом устремляйтесь сострадательно:

Как бы мне хотелось избавиться от страдания и его причин,

и представляйте, что втягиваете эту тьму в свет своего серд­ца, где она тает без следа. С каждым вдохом представляйте, что эта тьма рассеялась, и ощущайте, как облегчается это бремя.

Теперь задумайтесь о своем видении человеческого про­цветания. Представьте благословение, которое вы мечтаете получить от мира, и как бы вы сами хотели измениться, чтобы испытать искомое удовлетворение. С каждым выдохом —

Как бы мне хотелось быть счастливым и растить причины

счастья

— представляйте свет, что исходит из неиссякаемого источ­ника вашего сердца, пронизывая каждую пору тела и каждую грань ума. Представляйте, как этот свет заполняет все ваше существо, с каждым выдохом утоляя глубинную жажду сердца.

Далее воскресите в поле осознавания того, кого глубоко любите. Примените тот же поход к этому человеку, с сострада­нием вытягивая с каждым вдохом темноту и причины мучений этого человека, и с каждым выдохом любовно посылая ему свет счастья и его причин. В таком созерцании представляйте, что этот человек избавляется от страдания и обретает истинное счастье, о котором мечтает.

Растворив проявление своего любимого в пространстве осознавания, вспомните того, к кому вы относительно равно­душны, и медитируйте с пониманием, что страдание и благо­получие этого человека столь же вещественны и важны, как ваше и ваших близких.

В следующей стадии этой медитации проделайте все то же самое и в отношении тех, кто вредил вам или кого вы не лю­бите, кто вам не по душе, возможно из-за его/ее недостойного поведения. С каждым вдохом уделите особое внимание тому, как втягиваете в себя множество причин страдания этого чело­века — жадность, враждебность и заблуждения, которые могут косвенно навредить и другим также. С каждым вдохом пред­ставляйте, что этот человек освободился от вредных склон­ностей, а с каждым выдохом — что он/она нашли истинное счастье и воспитывают истинные его причины.

Прежде чем завершить это занятие, раскройте осознавание во все стороны света и включите в поле своей доброжелатель­ности и сострадания всех живых. С каждым вдохом состра­дательно втягивайте мглу невзгод этого мира и их причины и любовно заполняйте весь мир светом счастья и его причин. В конце медитации оставьте все надежды и образы и просто успокойте осознавание в настоящем — без предмета и цели. Просто будьте.

Стадия 6 УСПОКОЕННОЕ ВНИМАНИЕ

Предаваясь шаматхе с полным погружением, после нескольких тысяч часов строгого обучения вы доби­раетесь до шестой стадии внимания, известной как успокоенное внимание. Ее достигают силой самонаблюдения, и к этому времени сопротивления обучению больше нет. И все же будьте начеку, когда возникает умеренная вялость и когда вы осознаете предмет памятования, но не ярко. Вдобавок теперь появится склонность к легкому возбуждению, при котором предмет созерцания остается в центре внимания, а непроиз­вольные мысли возникают на окраинах, и это возбуждение необходимо уметь выявлять. Возвращаясь к метафоре радио, эта стадия подобна обнаружению желаемой станции, но все еще еле-еле слышно другую или же белый шум. Здесь качество искомого внимания — словно чистый канал, не засоренный посторонними шумами.

В шестой стадии непроизвольные мысли плывут сквозь со­знание словно река по долине. По мере того как ум успокаивает­ся, мысли словно бабочки порхают в пространстве осознавания, и вы в состоянии безучастно свидетельствовать всю последова­тельность их жизни — возникновение, исчерпание и угасание. Они словно стали менее «увесистыми», им труднее притянуть
ваше внимание. Как в теории Эйнштейна, где физическое про­странство искажено физическими телами, в нем находящимися, иногда кажется, что пространство осознавания искажено из-за содержимого ума. Временами, когда мы застреваем в чем-то, ум словно съеживается. Сиюминутное громоздится у нас в со­знании, будто оно важно и огромно. На самом же деле никакое оно не огромное — это ум сжался. Переживаемая объемность содержимого ума относительна — она зависит от просторности ума. Поэтому рассматривайте деятельность ума в правильной перспективе, позвольте пространству осознавания оставаться как можно более просторным. И чем меньше вы цепляетесь за деятельность ума, тем меньше сжимается пространство во­круг нее, тем меньше оно искажается.

Даже на этой относительно зрелой стадии воспитания ша­матхи может возникнуть множество чувств и прочих умствен­ных и физических условий, и многие из них возникают очень неожиданно. Этот способ установления ума в его естественном состоянии особенно славится своей силой раскрывать сдержи­ваемое и подавляемое содержимое ума во всей полноте, у всех по-разному. И заранее не предугадать, какой именно опыт по­лучите лично вы.

Наиболее распространенная трудность этого способа меди­тации — появление страха. Когда цепкая хватка за содержимое ума слабеет, вы подрываете и привычное чувство самоопреде­ления, которое постоянно укрепляется мышлением, памятью, личной историей, надеждами и мечтами. И вот вы отбрасываете эти привычные подпорки, овеществляющие эго. Когда просве­ты между мыслями случаются все чаще и длятся дольше, осозна­вание как бы парит в полом пространстве, в пустоте, лишенной свойств личности. Когда привычное восприятие себя самого теряет опору, вас может охватить страх. Учитель Ген Ламримпа

техники. Единственное, что они могут сделать, — обнаружить нейронные и поведенческие соответствия явлениям, которые вы наблюдаете напрямую. Вы становитесь естествоиспытате­лем своего ума, и вам открывается новый мир, который для большинства людей остается практически целиком бессозна­тельным.

В этой медитации луч осознавания постепенно пробивает­ся с поверхностного слоя перевозбужденной умственной дея­тельности, непосредственно доступной самонаблюдению, вниз, к тайникам ума, обычно залегающим ниже порога сознания. В этом обучении вы заметите, что граница между сознательной и бессознательной деятельностью ума смещается в зависимо­сти от степени расслабления, устойчивости и яркости внима­ния. Особенно если медитируете по многу часов ежедневно, неделями и месяцами, вы копаете вглубь собственной психи­ки. Медитируя, вы вспоминаете давно забытые переживания, и приятные, и нет, и невероятное множество желаний и чувств.

Происходящее на этой стадии — по-своему лучезарный, ясный, различаемый, свободно изливающийся поток мыслей, мысленных образов, воспоминаний, желаний, грез и чувств. Вы проходите глубины своего ума, не отвлекаясь ни на что внешнее. Слетают маски с прежде скрытых явлений, поскольку ничто проявляющееся вы более не подавляете. В этой медитации со­крыта чрезвычайно глубокая терапия, и чем глубже медитация, тем важнее проходить ее под наставничеством зрелого состра­дательного учителя. Во всех занятиях медитацией усвойте му­дрость этой традиции созерцания и непременно претворяйте в жизнь самую сокровенную суть указаний: что бы ни возникло в уме, не позволяйте ему увлекать вас, не цепляйтесь за него и не отождествляйтесь с ним. Просто допустите это. Наблюдайте различающим разумом, осознающим природу возникающих мыслей, ощущений и иной деятельности ума, и позвольте всему соскальзывать обратно в пространство осознавания, не оце­нивая, не вмешиваясь. Это ключ невероятной целительной способности ума к самораскрытию — позволить узлам психики распутаться самим. Таков путь к глубинной здравости ума.

Размышление о медитации

В начале годичного обучения, организованного в 1988 году в штате Вашингтон, Ген Ламримпа предупреждал участников, что могут возникнуть видения злых духов или прочие пугаю­щие образы. Многие тибетские созерцатели отмечали такие переживания, когда предавались длительной непрерывной ме­дитации, а существование таких не принадлежащих человече­скому роду созданий — часть традиционного тибетского миро­воззрения. Как впоследствии оказалось, ни один из участников того ретрита, насколько мне известно, не переживал подобные видения — вероятно, из-за того, что вера в их существование не свойственна современному западному обществу. Но некото­рые участники время от времени переживали нашествие «бе­сов» похоти, духовного высокомерия, страха, скуки, сомнений в себе, виноватости и чувства собственной неполноценности. Наука вроде бы зачистила объективный физический мир от бо­гов, духов и бесов, но субъективный мир ума продолжают густо населять их внутренние подобия-двойники.

Интересно сравнить недвойственное мировоззрение со­зерцателя XIX века Дуджома Лингпы с двойственным евро­пейским мировоззрением XVI-XVII веков. То были годы научной революции и протестантской Реформации, когда Европа погрязла в болезненной борьбе с демонами и охоте на ведьм. В европейском мировоззрении того времени демоны

были явью, они жили снаружи и вносили хаос в жизнь людей и общества. Демоны были также камнем преткновения и для натурфилософов, которых позднее стали называть учеными, — они пытались понять движущие силы и естественные законы физической вселенной.

Исаак Ньютон предложил решение проблемы демонов: он ограничил их область обитания пространством человеческого ума. Очистив внешнюю действительность от демонов, он сделал физический мир более предсказуемым и защищенным местом научных изысканий. Ньютон переселил демонов западного мира в хранилище человеческого ума, а внешний мир про­странства, времени и материи оставил пронизанным светом безграничной любви и разума Бога. С точки зрения буддизма это может быть истолковано как Ньютоновская версия тонгле- на. Но Ньютон не предложил растворять этих демонов в свете человеческого сердца, а позволил им остаться в человеческом уме, где они тихо прятались, пока два столетия спустя Фрейд не принялся копать тайники психики.

Буддисты признают, что злые духи и демоны существуют, но они — не что-то абсолютно внешнее или абсолютно вну­треннее. Они возникают в пространстве человеческого пере­живания, где перед нами предстают все проявления — внешние и внутренние. Когда проходите пласты психики насквозь, с по­мощью такой медитации, как установление ума в его естествен­ном состоянии, вы можете столкнуться с явлениями, которые с виду напоминают злых духов. Важно понять, что злые духи могут проявиться в уме из-за правильной медитации, не го­воря уже о неправильной. Если вы тибетец, злые духи могут оказаться многоглавыми и многорукими. Если вы — чело­век Запада, ваши бесы могут принять обличие, широко при­нятое в нашем обществе. По мере того как вы вычерпываете

глубины своей психики, ваши бесы выйдут на свет вашего со­знания. Можете не сомневаться.

Дуджом Лингпа объясняет злых духов как внешние наслое­ния злокачественных склонностей ума — ненависти, жадности, смятения, гордыни и ревности. Когда бесы нападают, для ти­бетцев — даже зрелых созерцателей — привычно пойти к врачу и рассказать, что случилось во время медитации. Если снадобье ничего не меняет, следующий шаг — визит к астрологу. Если и это не помогло, следующим шагом может стать обращение к ясновидящему. Но если появление злых духов — следствие наведения порядка в невротичном уме, никакие внешние уси­лия не помогут избавиться от них. Придется самим разбирать­ся с этой напастью. Как это сделать? Дайте им возникнуть — и уйти. Пусть бесы ума саморазоблачатся, а вы, не цепляясь за них и не борясь с ними, позволите им исчезнуть своим че­редом в лучезарном пространстве осознавания. Это и значит позволить уму самоисцелиться.

В «Сути ваджры» Дуджом Лингпа замечает, что вся эта не­чисть лишена собственного бытия — она лишь проявляется уму. Такова же сегодня и точка зрения многих психологов, но важно видеть, насколько Дуджом Лингпа убежден, что самость не бо­лее истинна, чем все прочие проявления уму. И те, и другие «пустотны», лишены собственного предметного бытия, и мы, а не воображенные сверхъестественные существа, ответственны зато, что с нами приключается. Многие буддийские пособия по медитации предлагают списки ожидаемого в созерцании, если оно выполняется верно. Такие тексты ценны, но они не дают полного перечня всех трудностей, возникающих при правиль­ном исполнении медитации. Многие пособия описывают то, что может случиться, а не то, что часто случ