Медитация радости сопричастности

Займите удобную позу, приосаньтесь. Успокойте тело, не забы­вая о трех качествах — расслаблении, неподвижности и бди­тельности. Воскресите в памяти хорошего знакомого, кто пы­шет благополучием и радостью. Представьте себе его самого, его слова и поступки. Как только соприкоснетесь с радостью этого человека, откройте сердце и порадуйтесь его счастью. Это не сложно, если вы хорошо знакомы.

Теперь вспомните другого человека. Подумайте о том, у кого нечто прекрасное случилось совсем недавно — или в далеком прошлом. Вспомните удовольствие этого человека и разделите его радость.

Желаю вам никогда не разлучаться с великим блаженством,

где нет страдания.

Затем уделите внимание тому, кто вдохновляет своими до­стоинствами — щедростью, добросердечием и мудростью.

Порадуйтесь этим добродетелям ради этого человека, ради себя и всех тех, кто осчастливлен этими достойными качествами.

Далее посмотрите на свою жизнь. Радость сопричастно­сти собственным добродетелям очень важна, и все же ею часто пренебрегают. Вспомните времена в своей жизни, из которых черпаете вдохновение и сами вы, и, вероятно, другие люди тоже. Подумайте о ситуациях, в которых вы воплощали свои идеалы. Уделите этому внимание и порадуйтесь собственным добро­детелям. В этом нет спеси, гордыни или надменности. Воспо­минания о людях или обстоятельствах, позволивших вам жить благополучно и пользоваться плодами собственных усилий, могут одновременно вызвать в вас благодарность и радость. Они не позволят вам скатиться в поверхностное самодоволь­ство и высокомерие.

Некоторые искусные средства трудны, но не медитация ра­дости сопричастности. В течение дня, когда вы наблюдаете чьи- то достоинства и удачи или слышите о них, радостно сопере­живайте этому. Это поднимет настроение и поможет выбраться из эмоциональных воронок депрессий и самоуничижения.

Стадия 4 ПРИСТАЛЬНОЕ ВНИМАНИЕ

Н

еуклонно обучаясь в уединении, со временем вы до­бираетесь до четвертой стадии из девяти, которая зо­вется пристальное внимание. Отныне, благодаря силе окрепшего памятования, выбранный предмет внимания — ося­заемые ощущения дыхания в области ноздрей — более не забы­вается. Вероятно, у вас уже случались проблески этого уровня устойчивости внимания прежде, чем прийти к этой стадии, но теперь это норма. Каждое занятие может длиться час и бо­лее, и в течение этого времени внимание невольно и полностью не отвлекается от предмета. Теперь вы свободны от сильного возбуждения. У этого внимания появляется такая сила тяго­тения, что его не сорвать порывами непроизвольных мыслей и отвлечений чувств.

Говорится, что на этой стадии у вас появляется сила па­мятования¹¹. В индийской и тибетской традициях Махаяны памятование определяется, как способность ума поддерживать внимание на привычном предмете, не забывая о нем и не отвле­каясь от него. Поскольку памятование предотвращает откло­нение внимания от выбранного предмета, оно служит основой однонаправленно сосредоточенного внимания, известного как самадхи²⁸. Асанга определяет памятование как «незабывание привычного предмета, исполняющее действие неотвлечения»²⁹. Его брат Васубандху тоже определял памятование как способ­ность не упускать предмет из ума³⁰.

В последние годы все больше психологов проводят иссле­дования памятования и его действенности в снижении стресса, депрессии и облегчении множества других физических и ум­ственных расстройств. Но их описания памятования значи­тельно отличаются от изложенных выше. Согласно одному пси­хологическому докладу на эту тему, памятование — это «вид неуточняющей, не выносящей суждений, ориентированной на настоящее осознанности, при которой каждая мысль, чувство или ощущение, возникающие в поле внимания, опознаются и принимаются как они есть»³¹. Авторы этой статьи предла­гают двухуровневую модель памятования: первый — само­настройка внимания, при которой оно удерживается на не­посредственном переживании, второй — настроенность на любопытство, открытость и приятие.

Психологи понимают памятование, явно основываясь на современной традиции Випассаны буддизма Тхеравады, и это понимание значительно расходится с индо-тибетским толко­ванием. Современная Випассана считает памятование ежем- гновенной, «не выносящей суждений, голой осознанностью», а индо-тибетская традиция определяет памятование как удер­жание предмета внимания в уме — состояние, в котором со­зерцатель не забывает о предмете медитации, не отвлекается от него и не витает³².

Ученый и наставник Бханте Гунаратанаясно излагает точку зрения Випассаны на памятование в своей книге «Памятова­ние, на простом английском». В ней он описывает памятование как неумозрительную осознанность, или «голое внимание», не называющее и не описывающее переживаний. «Памятова- нис, — говорит он, — это осознанность настоящего момента... Оно всегда остается в настоящем. Если вы помните своего школьного учителя, это память. А вот когда осознаёте, что помните своего школьного учителя, — это памятование»³³.

Пусть описание Гунаратаны и представляет современное течение традиции Випассаны в целом, оно, как ни странно, противоречит описанию памятования, или, на пали, сати, самого Будды:

Что же такое, монахи, способность сати? Так вот, монахи, благородный последователь, обладающий сати и наделен­ный совершенным сати и разумом, — тот, кто хранит в па­мяти, кто помнит, что было сделано и сказано в далеком прошлом³⁴.

В отличие от традиции Випассаны, в которой памятование всегда остается в настоящем, Будда утверждает, что памятова­ние — способность хранить в памяти события далекого про­шлого. И в самом деле, хорошо известно, что палийское понятие сати первоначально означало «воспоминание», или «память», а это умозрительная способность, с помощью которой мы вы­зываем в сознании прошлые события. В дополнение к значению «ретроспективная память» сати также относится и к памяти ожидаемого, предстоящего, что позволяет помнить о действи­ях, которые нужно произвести в настоящем и будущем, и здесь не обойтись без ума, вовлеченного в умозрительность.

«Милиндапанха» — похоже, наиболее ранняя попытка в буддийской литературе во всей полноте определить, что та­кое сати. На вопрос, заданный царем Мелиндой* о свойствах

Речь идет о царе Менандере I (пали Мелинда).

сати, монах Нагасена ответил, что сати обладает двумя свой­ствами — «воспоминание» и «удерживание», «хранение». Далее он поясняет:

Сати, когда возникает, вызывает в уме благотворные и не­благотворные склонности, с изъянами и безупречные, при­земленные и утонченные, темные и светлые, и им обратное... Сати, когда возникает, следует за полезными и неполезными склонностями: эти склонности полезные, эти — неполезные; эти помогают, эти — вредят³⁵.

Таким образом, в ранних наиболее авторитетных источниках говорится, что сати различает между благотворными и неблаго­творными, полезными и неполезными склонностями, то есть именует и упорядочивает переживания, не воздерживаясь от суждений. Контраст между древними и современными источ­никами поразителен.

Выдающийся толкователь в традиции Тхеравады Буддагоса писал — с присущей ему скрупулезностью:

Свойство (сати) — не витать, его особенность — не упускать, его проявление — стеречь или впрямую наблюдать пред­мет; его основание — неукоснительно отслеживать или не­посредственно применять памятование к телу и так далее. Его следует считать вехой, ибо он установлен на предмете, или же стражником, ибо стережет врата зренья и так далее³⁶.

Современное описание и медитация памятования, бесспорно, ценны, как в этом убедились тысячи людей на своем опыте. Но факт остается фактом: современное понимание значительно отходит от точки зрения сати самого Будды и учителей в тра­дициях Тхеравады и индийской Махаяны.

Памятование воспитывается в медитации шаматхи и при­меняется в медитации созерцательного прозрения (пали ей- пассана, санскр. випашъяна). Это ясно описано в глубинном изложении Буддой медитации созерцательного прозрения, а именно — в его беседе о четырех применениях присталь­ного памятования³⁷. В этой матрице медитаций прозрения пристальное памятование уделяется телу, чувствам, состоя­ниям ума и его деятельности и явлениям в целом. В них Будда проводит нас через тщательное выяснение происхождения, присутствия, причинности и растворения каждой из этих об­ластей переживания. Это строгая наука созерцания ума и вза­имодействия его с телом и окружающей средой, и потому эта дисциплина подразумевает гораздо больше, чем просто голое внимание, и это совершенно ясно изложено во внушительном толковании этой темы, предложенном Буддагосой³⁸.

Как упоминалось ранее, на четвертой стадии шаматхи вы обретаете силу памятования, и медитация входит в свое русло. Внимание не склонно более к сильному возбуждению, и все же ему свойственны изъяны умеренного возбуждения и сильная вялость.

Когда возникает умеренное возбуждение, вы не теряете предмет внимания из виду целиком, но непроизвольные мысли захватывают центр внимания, а его предмет смещается на окра­ины. Для сравнения этой разновидности возбуждения с силь­ным возбуждением вернемся к аналогии с настройкой радио. Сильное возбуждение сравнимо с полной потерей выбранной станции, когда настройки у приемника сбиваются на другую волну или вообще в белый шум. Умеренное возбуждение срав­нимо с легким отклонением к другой частоте, и выбранную вол­ну слышно хуже, но не настолько, чтобы вы перестали ее улав­ливать. Она слышна, но заглушается посторонними шумами.

Достигнув четвертой стадии, вы чувствуете, что чего-то добились. Теперь вы — зрелый обучающийся шаматхе, а не полный новичок. Если нет глубокого полного умозрительного понимания пути шаматхи, в этот момент нетрудно подумать, что вы добрались до вершины. Из-за этого легко возникает склонность почить на лаврах, в чем есть свои опасности.

Медитация:

памятование дыханияиприобретенный знак

Установив тело и дыхание в их естественном состоянии, про­должайте сосредоточивать внимание на непосредственных ощущениях дыхания в отверстиях ноздрей. На этой стадии медитации дыхание значительно успокаивается, а его осяза­тельные ощущения утончаются. Не исключено, что они станут настолько слабыми, что их и не различить. Когда это случится, важно не счесть, что ощущений действительно нет, или произ­вольно начать дышать сильнее, чтобы вновь уловить эти ощу­щения. Напротив: наблюдайте пристальнее, пока не заметите тончайшие ощущения дыхания.

Как обсуждалось ранее, в этом и заключается уникальность дыхания как предмета созерцания. В других способах воспита­ния шаматхи по мере освоенности с медитацией предмет ста­новится все более явным. Но в памятовании дыхания по мере углубления медитации дыхание утончается, что заставляет вас добавлять вниманию яркости. И потому идите навстречу этой трудности, одновременно воспитывая глубокое расслабление, бблыпую устойчивость и ббльшую яркость.

Позвольте дыханию, что представляет легкость и движе­ние стихии воздуха, вести вас все глубже в процессе исцеления, равновесия и смягчения. Непроизвольно возникающие при­вычные мысленные образы будут наслаиваться на впечатления чувств, в том числе и осязательные. В этой медитации вы по­добны химику, отделяющему примеси от чистой породы осяза­емых ощущений и дыхания. Когда напластования растворены, ощущение четких физических границ тела постепенно размы­вается, и вы опускаетесь в более глубокие слои безмятежности.

На таких зрелых стадиях памятования дыхания внимание можно уделить осязаемым ощущениям дыхания по-разному. И все же, чтобы пройти весь путь шаматхи, рано или поздно следует сместить внимание с осязаемых ощущений дыхания на «приобретенный знак» (пали уггаха-нимитта), символ сти­хии воздуха, возникающий пред внутренним взором по мере того, как вы успешно осваиваетесь с шаматхой. Приобретен­ные знаки проявляются всем по-разному: как звезда, гроздья драгоценностей и жемчужин, венок цветов, паутина, дымка, цветок лотоса, колесо, солнце или луна. Обилие проявлений приобретенных знаков зависит от умственных склонностей созерцателей. Если вы хотите успешно продвигаться по пути па­мятования дыхания, которое здесь становится исключительно «памятованием с дыханием», как только такой знак возникает, смещайте внимание на него. Это и станет вам предметом вни­мания, пока вы двигаетесь по оставшимся стадиям из девяти, ведущим к шаматхе.

Вначале знак будет появляться сбивчиво, и когда он исчеза­ет, возвращайтесь к прежним ощущениям дыхания. Но в конце концов он станет появляться все более устойчиво, и вы далее сосредоточивайте внимание на этом предмете. Освоившись с этой медитацией, удлиняйте занятия настолько, пока вы в со­стоянии поддерживать внимание относительно свободным от вялости и возбуждения.

Размышления о медитации

Самые высокие стадии шаматхи памятования дыхания, кото­рые приводят к приобретенным знакам, авторитетно описа­ны в классическом сочинении Буддагосы «Путь очищения»³⁹. Хотя Буддагоса и перечисляет разные осязательные ощущения среди приобретенных знаков, связанных с медитацией памя­тования дыхания, индо-тибетская традиция Махаяны под­черкивает, что высбты на пути шаматхи можно покорить лишь с помощью внимания, сосредоточенного на предмете самого ума, а не впечатлениях чувств⁴⁰. Причина заключается в том, что развитие шаматхи предполагает и развитие исключитель­ной яркости внимания. Сосредоточиваясь на предмете любого физического чувства, можно, конечно, добиться устойчивости, но потенциал яркости не раскроется во всей полноте. Для этого необходим предмет в уме. В буддийской традиции часто под­черкивается, что шаматху можно покорить лишь с помощью осознавания ума, а не осознанностью чувств.

Медитация памятования дыхания восходит к учениям Будды, записанным на языке пали и позже истолкованным просвещенными и созерцателями Тхеравады; беседы, при­писываемые Будде в традиции Махаяны, также придают осо­бое значение этому способу воспитания равновесия внимания. К примеру, в «Сутре Совершенства мудрости в десяти тысячах стихов» Будда описывает памятование дыхания своему учени­ку Шарипутре, приводя в пример работу гончара на гончарном круге:

Шарипутра, рассмотри пример гончара и его ученика, вра­щающего гончарный круг: если он делает длинный виток, он знает, что виток длинный; если он делает короткий виток, он знает, что виток короткий. Шарипутра, так и бодхисаттва, великое существо, осмысленно вдыхает и выдыхает. Если вдох долгий, он знает, что вдох долгий; если выдох долгий, он знает, что выдох долгий. Если вдох короткий, он знает, что вдох короткий; если выдох короткий, он знает, что вы­дох короткий. Вот так, Шарипутра, бодхисаттва, великое существо, пребывает в самонаблюдении и памятовании, от­бросив влечение и разочарование к миру, не овеществляя его; и он живет, наблюдая тело как тело изнутри⁴¹.

Этот замечательно насыщенное изречение заслуживает подроб­ного толкования, но сейчас я предложу лишь пару замечаний. Самонаблюдение — это мыслительная способность отслежи­вать состояние тела и ума. Благодаря этой способности мы от­мечаем, когда ум поддался вялости или возбуждению, и как только это выявлено, необходимо сделать все, чтобы преодолеть эти нарушения равновесия. Памятование и самонаблюдение действуют совместно, как это описано выше и в бесчисленном множестве других буддийских сочинений о созерцании. Хотя современная традиция Випассаны и подчеркивает, что в спосо­бе памятования нам следует принимать свои изъяны без всяких попыток изменить их⁴², этот совет отходит от учения Будды и от сочинений светил прошлого. Если вы не уравновешиваете свое внимание, когда оно впадает в вялость или возбуждение, сумбур лишь усиливается, и качество вашего памятования не­определенно долго останется ущербным.

Понятие неовеществления в этом изречении подразумева­ет, что больше нет цепляний за внешние предметы и события как за истинные источники радостей и печалей. Напротив — мы понимаем, что эти чувства возникают из нашего же ума, и это прозрение исцеляет неуравновешенность ума — влечение

и разочарование, к которым приводят желания, создающие помехи.

Я знал некоторых буддистов тибетской традиции, которые пытались освоить шаматху, сосредоточиваясь на сознатель­но созданном или воображаемом мысленном образе, а не на приобретенном знаке, который возникает стихийно, когда ум достаточно сосредоточен на предмете созерцания. Я тоже про­бовал этот метод, когда начинал осваивать шаматху. Многие из нас, и азиаты, и западники, обнаружили: усилия, требуе­мые в создании и поддержании такого образа, истощают. Если осваивать сосредоточение на сознательно созданном образе краткими заходами, вероятно, и не возникнет заметного на­пряжения, но, если вы медитируете по многу часов в день, день за днем, неделя за неделей, это может иссушить энергию и при­вести к непомерному стрессу и напряжению. Видимо, поэтому Будда и утверждал, что созерцателям, склонным к избыточной умозрительности, следует осваивать шаматху, развивая памято­вание дыхания. В отличие от множества других способов, этот успокаивает тело и ум, а не душит их напряженными усилиями. Хотя мысленный образ приобретенного знака рано или поздно и возникает в медитации памятования дыхания, это случается стихийно, и потому не служит причиной напряжения, как это может произойти в том случае, когда созерцатель создает мыс­ленный образ намеренно.

Внимательный образ жизни

Психологи выяснили: чтобы приобрести развитые навыки в сложных умениях, требуется от пяти до десяти тысяч часов обучения данному предмету по восемь часов в день пятьдесят недель в год. Примерно такова приверженность, необходимая

для успешного продвижения по пути шаматхи. В течение дня между занятиями медитацией очень важно поддерживать па­мятование и самонаблюдение.

Согласно буддийской психологии, когда мы улавливаем что-либо с помощью любого из шести чувств — зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания или мысленного восприятия — су­ществует очень краткий миг перед тем, как ум домыслит или как-то назовет прямое переживание. Определить эту долю се­кунды чистого восприятия, прежде чем представления, упоря­дочивания и отклики чувств перекроют ее, можно лишь при высокой яркости внимания⁴³. Этот краткий миг важен, ибо дает возможность ярче воспринять природу явлений, включая и тонкий непрерывный поток сознания ума, где укоренены все виды восприятий чувств и умозрительности.

Выдающаяся школа буддийской психологии утверждает, что каждую секунду случается примерно шестьсот вспышек мышления, что приблизительно совпадает и с пониманием со­временной психологии. Эти вспышки мышления возникают непрерывно, весьма напоминая кинокадры. Непосредственно проверяя это, легко обнаружить, что переживания постоянно меняются. Глубинно мы находимся в непрерывном изменении, что обусловливает тело, ум, окружение и само осознавание.

И хотя у нас ежесекундно есть примерно шестьсот возмож­ностей, чтобы уловить ту или иную грань действительности, буддийские созерцатели и современные психологи сходятся во мнении, что обычно мы воспринимаем все гораздо мед­леннее. В буддизме мгновения познания, когда мы ни во что сознательно не вовлекаемся, называются незамеченным осоз- наванием. Проявления возникают в уме, но мы их не засека­ем и в итоге о том, что случилось, не остается воспоминаний. Когда мы внимательно слушаем музыку, к примеру, другие впечатления чувств — внешние посторонние звуки, очертания, цвета и ощущения тела — по-прежнему предстают перед осоз- наванием, но мы замечаем лишь малую толику их. Внимание крайне избирательно.

Устойчивость внимания — мерило того, сколько замечен­ных вспышек осознавания сосредоточено на выбранном пред­мете. К примеру, если прошло пятьдесят мгновений замеченно­го внимания в секунду и все пятьдесят сосредоточены на ося­заемых ощущениях дыхания, это указывает на относительно высокий уровень устойчивости. Но в неуравновешенном уме доля этих пятидесяти замеченных мгновений, разбросанных в разных полях восприятия, весьма велика. Устойчивость — это связанность с выбранным предметом. Когда мы рассла­блены и внимание устойчиво, при усиливающейся яркости мы каждую секунду можем переживать высокую плотность вспышек замечающего сознания. Количество таких вспышек замечающего сознания, сосредоточенных на выбранном пред­мете, может возрасти, скажем, с пятидесяти до ста.

В гипнагогическом состояния сознания — при глубоком расслаблении перед тем как заснуть, когда ум изымается из фи­зических ощущений, — яркость внимания может быть очень высокой. Подозреваю, что исключительная яркость этой пере­ходной стадии сознания и некоторых снов, возможно, частич­но обусловлена тем, что ум расслаблен и разобщен со всеми ощущениями, и другие возбудители на него почти не притя­зают. Но сны зачастую неустойчивы, и мы обычно ими почти не управляем. Вот почему последовательность обучения шамат­хе начинается с расслабления, затем мы приводим внимание к устойчивости, и, наконец, сохраняя расслабленность и устой­чивость, постепенно усиливаем яркость.

Многие созерцатели придают в медитации особое значе­ние яркости, ибо знают, что это даст им ощущение «подъема». Но для длительной яркости требуется выполнение двух обяза­тельных условий — расслабления и устойчивости. Если хотите добиться высокой яркости, воспитайте, во-первых, расслабле­ние, во-вторых, — устойчивость, а затем прибавляйте яркости. Этим граням внимания нужна почва беспристрастности, или непредвзятости, без которой неуравновешенность внимания и чувств никогда не уляжется. Общий знак духовного успеха — спокойствие в жизненных неурядицах, и ключ к тому — бес­пристрастность.