Интерлюдия ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ

У

читывая всю сложность нашего времени, мысль уделить больше внимания медитации в течение дня может по­казаться дополнительной обузой. Но я уверен, причина, отчего так много людей не находят времени медитировать, — не в том, что они сильно заняты. Мы все чем-то заняты еже­дневно каждую минуту, не важно, насколько загружен или свободен стиль жизни. Как именно мы заполняем день — это вопрос предпочтений. Здравый смысл подсказывает отдавать предпочтение собственному выживанию, уверенности в том, что у нас есть кров, хватает еды, одежды и медицинского обслу­живания, а наши дети получают наилучшее образование. Ска­жем, используя педагогическую метафору: задачи, связанные с этими основными нуждами, — «обязательные предметы», а все остальное — факультативно. Какими именно факульта­тивными занятиями мы заполняем день, зависит от нашей системы ценностей.

Иными словами, удовлетворив основные потребности, мы делаем, что душе угодно. Это можно представить как стремле­ние к счастью, удовлетворенности или осмысленной жизни. Что бы ни понимали под смыслом жизни, мы сосредоточиваем его на людях, предметах, обстоятельствах и на менее осязаемом, что приносит удовлетворение. Вы какое-то время уже ходите по этой земле и десятилетиями стремитесь к счастью. Приоста­новитесь на минуту и спросите себя: много ли удовлетворения успела принести вам такая жизнь?

Выбор истинного счастья

Многие выдающиеся мыслители за всю историю, от Св. Ав­густина до Уильяма Джеймза* и Е. С. Далай-ламы, замечали, что цель жизни — в поиске истинного счастья. В этом приме­чательном заявлении они явно подразумевали нечто большее, чем погоню за доставляющими удовольствие возбудителями. Они имели в виду некое более глубокое, несомненное и истин­ное благополучие, идущее изнутри⁷.

Признак истинного счастья — уравновешенный здравый ум, в точности как ощущение физического благополучия — признак здорового тела. Среди современных людей распро­странено представление, что страдание — неотъемлемая часть жизни, и что это попросту в человеческой природе — раздра­жаться, унывать и беспокоиться. Но чаще всего наши умствен­ные страдания никакой благой цели не служат. Эти невзгоды нам без пользы. Они — лишь признак неуравновешенного ума.

В поисках счастья важно понять, как мало в мире того, что в нашей личной власти. Другие люди — родственники, друзья, партнеры по бизнесу, незнакомцы — ведут себя, как им заблаго­рассудится, в соответствии со своими представлениями и це­лями. Не сильно от нас зависит и экономика, международные

Все имена собственные из западных языков приведены в соответствии с современной произносительной нормой. — Прим. ред.

отношения или окружающая среда. Так что, если в поисках сча­стья полагаться на способность влиять на других людей и мир в целом, почти наверняка можно сказать, что такие попытки обречены на провал. Что нам подвластно? Какая на самом деле у нас есть свобода здесь и сейчас? Первый шаг к собственной свободе — мудрый выбор предпочтений.

Волевое равновесие и оценка предпочтений

Вглядываясь в то, над чем мы трудимся и к чему стремимся, как тратим время и средства, можно выяснить, каковы наши предпочтения. Понятием способности к волевому действию обозначается навык хотеть и изъявлять свою волю. Волевое равновесие — решающая составляющая умственного здоровья, и оно выражается в том, способствуют ли наши желания ис­тинному счастью нас самих и других людей. С другой стороны, нарушения равновесия волевых усилий — то, как наши жела­ния уводят нас от умственного здоровья к психологическим расстройствам. Подобные нарушения равновесия имеют три стороны: недостаток, избыток и неустойчивость способности к волевому действию.

Недостаток проявления этой способности заметен, когда мы переживаем вялость в стремлении к высшему счастью и его причинам. Эта вялость обычно сопровождается бедным во­ображением и неким застоем: нам трудно даже представить, что можно чувствовать себя лучше, чем сейчас, так что мы и не пытаемся. Это лишает нас стремления к умственному благопо­лучию. Избыток способности к волевому действию видно, когда назойливые желания затмевают действительность настоящего. Грезы о будущем — неудовлетворенные желания — делают нас

слепыми к тому, что есть здесь и сейчас. И наконец, неустойчи­вость способности к волевому действию выражается в стрем­лении к тому, что разрушает благополучие наше и остальных, и мы отвергаем то, что ведет и нас, и остальных к истинному благополучию. Я включаю сюда «остальных», поскольку нель­зя поддерживать равновесие ума отдельно от других людей. Мы существуем не вне зависимости от других, а потому и наше благополучие не может возникнуть отдельно от других. Чтобы процветать самому, надо заботиться и о благополучии тех, кто нас окружает. Как говорил Будда: «Кто любит себя, никогда не навредит и другому»⁸.

Индийский буддийский созерцатель Шантидева так опи­сывает нарушение способности к волевому действию:

Все жаждут прекращения страданий, Но сами тянутся к нему, его взыску ют. Отрады ищут, но невежеством своим Ее же убивают, как врага.⁹

В буддизме ложное желание называется влечением, и оно в данном случае означает, что мы тянемся к тому, чьи желан­ные качества преувеличиваем, а нежеланными пренебрегаем. Если тяга сильна, мы воспринимаем возможность счастья как неотъемлемую часть предмета, к которому льнет ум. Это ли­шает нас силы и придает власти предмету влечения¹⁰. Когда действительность прорывается сквозь наши мечты, мы испы­тываем разочарование. Это, в свою очередь, может приводить к враждебности и отторжению, и в результате мы начинаем усматривать отрицательные качества в предмете, к которому прежде тянулись.

Где взять время

Вернемся к основной теме этой книги: одно из важных пре­пятствий в воспитании внимания — отсутствие времени для этого. И вот причина, почему медитации не находится времени: мы отдаем его иным предпочтениям. Некоторые из этих пред­почтений связаны с удовлетворением основных потребностей, но иные упакованы в обертку влечений так, как описано выше. В надежде добиться символов хорошей жизни — богатства, си­юминутных удовольствий, признания и положения в обществе, мы уводим себя от действительности хорошей жизни. Причина, почему мы не уделяем больше времени уравновешиванию ума, заключается в том, что мы на все готовы ради счастья, которое ищем в сиюминутных удовольствиях. Психологи называют это гедонистической беговой дорожкой^и\ и первый шаг к побегу из этой утомительной молотилки — стремление увидеть ис­тинное счастье, проистекающее из наших почти не тронутых внутренних ресурсов. Вот так мы начинаем развивать добро­желательность — сначала к себе, а затем и ко всем вокруг.