Глава I. Философский статус осознанных сновидений.

СОДЕРЖАНИЕ

Глава II. Внетелесные переживания.

Глава III. Предосознанные сновидения.

Глава IV. Возникновение осознанности.

Глава V. Осознанные сновидения, начинающиеся из состояния. бодрствования.

Глава VI. Кошмары и стресс.

Глава VII. Полеты во сне.

Глава VIII. Физический реализм в осознанных сновидениях.

Глава IX. Психологический реализм в осознанных сновидениях.

Глава X. Особенности восприятия.

Глава XI. Память об осознанных сновидениях.

Глава XII. Память в осознанных сновидениях.

Глава XIII. Аналитическое мышление в осознанных сновидениях.

Глава XIV. Эмоциональные переживания.

Глава XV. Управление осознанными сновидениями.

Глава XVI. ЭСВ в осознанных сновидениях.

Глава XVII. Ложные пробуждения.

Глава XVIII. Осознанные сновидения под гипнозом.

Глава XIX. Исследовательские перспективы.

Глава XX. Миссис Арнольд-Форстер.

Глава XXI. Ив Делаж.

Глава XXII. Ван Эйден.

Глава XXIII. П. Д. Успенский.

Глава XXIV. Оливер Фокс.

Глава XXV. Доктор Уайтмен.

Глава XXVI. Испытуемые А и D.

Глава XXVII. Испытуемые В и С.

Приложение А.

Приложение В.

Приложение С.

Приложение D.

Приложение Е.

Предисловие

Сновидение называется «ясным» (осознанным)[1] не из-за своей необычной визуальной ясности (как можно было бы предположить), но потому, что спящий осознает, что он видит сон. «Ясность» здесь характеризует скорее интеллектуальный аспект, чем визуальный, хотя в отдельных случаях, описанных в книге, образы действительно обладают необычными визуальными свойствами — например, «электрическим свечением». Возможно, самая интересная особенность осознанных сновидений[2] — то, что спящий может в какой-то степени преднамеренно изменять ход событий. Доктор ван Эйден, записавший в начале XX века большое количество подобных снов[3], пробовал даже экспериментировать с их объектами. В одном из экспериментов он ударил фужер, чтобы посмотреть, как он разбивается; и это действительно произошло, хоть и не сразу.

Большинство из нас забывает сновидение вскоре после пробуждения — но, к счастью, не все. Существует довольно обширная литература с примерами осознанных сновидений, и автор приводит многочисленные цитаты из нее, а также из различных неопубликованных свидетельств, собранных Институтом психофизических исследований — их детальное описание приведено во 11-й части книги. Наверное, все согласятся с тем, что исследование сновидений может пролить свет на важные психологические процессы — особенно подсознательные и бессознательные. Но, насколько мне известно, до сих пор осознанности, в том числе применительно к сновидениям, уделялось не так уж много внимания. Что касается других состояний, то существует, например, довольно тесная связь между сновидениями и галлюцинациями. Ведь сновидение можно вполне считать галлюцинацией, возникающей в процессе сна, а галлюцинацию, полностью захватившую сознание человека, можно назвать «сном наяву». Поэтому неудивительно, что такие галлюцинации тоже могут быть «осознанными». Иногда галлюцинирующий человек полностью осознает происходящее с ним как галлюцинацию, испытывает интерес к ее сюжету и может одновременно подробно описывать свои переживания.

Еще более тесная связь существует между осознанным сновидением и «внетелесным опытом». При внетелесном опыте человеку кажется, что он воспринимает свое физическое тело со стороны, словно он оказался в каком-то другом теле. При этом он осознает, что его переживания не такие, как в бодрствующем состоянии. Обычно (хотя и не обязательно) ему кажется, что в данный момент у него есть «другое тело», которое, подобно физическому, является центром восприятия и в определенной степени подвластно ему; однако, в отличие от физического, оно обладает и другими свойствами (например, может свободно проходить сквозь стены и другие материальные препятствия). В осознанном сне сновидцу тоже кажется, что у него есть тело; и в своем так называемом «теле сновидения» он может испытывать переживания, невозможные во время бодрствования: например, летать или парить в воздухе по своей воле.

Таким образом, осознанные сновидения, достаточно интересные с чисто психологической точки зрения, могут представлять интерес и для парапсихологов. ЭСВ[4], происходящее на бессознательном уровне, может проявляться множеством способов на сознательном; самый распространенный из них — в виде образов сновидений. Телепатические сны — возможно, самое распространенное из всех паранормальных явлений, хотя большинство телепатических снов являются обычными, «неосознанными» по своей природе. Есть ли основания предполагать, что ЭСВ может проявляться также и в осознанных сновидениях? Этот вопрос обсуждается в главе XVI.

Х.Х. Прайс

Введение

Эта книга основана на материале, имеющемся в распоряжении Института психофизических исследований, а также на опубликованных сведениях об осознанных сновидениях и связанных с ними феноменах.

Материал, собранный Институтом психофизических исследований, представляет собой:

1. Результаты опросов, касающихся осознанного сновидения, предложенных в различное время группам испытуемых.

2. Отчеты четырех человек, наблюдавших свои осознанные сны на протяжении длительного времени.

3. Описания внетелесного опыта, собранные Институтом.

4. Отчеты об экспериментах с гипнозом, проведенных в Институте.

Все данные, оказавшиеся в распоряжении Института, обрабатывались анонимно. Четверо испытуемых, с которыми было проведено наиболее тщательное исследование, будут в дальнейшем упоминаться как испытуемые А, В, С и D, и по отношению к ним будет употребляться местоимение «он», если только некоторые детали отчета не указывают явно на то, что речь идет о женщине (например, ссылка на мужа). Имена и фамилии других людей, упоминаемых испытуемыми, будут заменяться заглавными буквами, не соответствующими настоящим инициалам. Названия мест оставлены без изменения, кроме тех случаев, когда они могли бы способствовать опознанию личности рассказчика, — в таких случаях они также заменены заглавными буквами, не совпадающими с начальными буквами истинного названия места, о котором идет речь.

Все случаи, которые цитируются в этой книге без ссылки на источник, взяты из материалов, находящихся в распоряжении Института.

Один из источников материала — опубликованные сообщения ряда людей, проявивших интерес к исследованию осознанного сновидения и других связанных с ним явлений.

Основные источники опубликованного материала:

· Arnold-Forster, Mrs. H.O., Studies in Dreams, AllenCUnwis, London, 1921 — в ссылках обозначается 'Arnold-Foster'.

· Delage, Y., Le Reve, Les Presses Universitaires de France, Paris, 1919 — в ссылках обозначается 'Delage'.

· van Eeden, F., A Study of Dreams, Proceedings of the Society for Physical Recearch, Vol. XXVI, Part 47, July, 1913, pp. 431-61 — в ссылках обозначается 'van Eeden'.

· Fox, O., Astral Projection, University Books Inc., New York, 1962 — в ссылках обозначается 'Fox'.

· Hervey de Saint-Denys, Marquis, Les Reves et les Moyens de les linger, Cerckt du Livre Precieux, Paris, 1964[5] — в ссылках обозначается 'Hervey de Saint-Denys'.

· Ouspensky, P.D., On the Study of Dreams and on Hypnotism, Сhapter VII, pp. 271-307, in A New Model of the Universe, Routledge<:Kegan Paul, London, 1960 — в ссылках обозначается 'Ouspensky'.

· Whiteman, J.H.M., The Mystical Life, Faber&Faber, London, 1961 — в ссылках обозначается 'Whiteman'.

Автор выражает благодарность издателям книг, отмеченных звездочками, за разрешение цитировать авторские материалы.

ГЛАВА I

ГЛАВА II

ВНЕТЕЛЕСНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ

Осознанные сновидения невозможно полноценно обсуждать вне связи их с другим типом переживаний, известным как «внетелесный опыт». В этой главе мы вначале приведем несколько примеров этого явления и обсудим его связь с осознанным сновидением.

При внетелесном переживании, как это следует из самого названия, человек воспринимает себя отдельно от своего физического тела, а происходящее — с новой точки зрения:

Мое переживание... имело место, когда моему единственному ребенку было два года. Дело было вечером, я сидела на постели и, прислонившись к его кроватке, читала детские стишки, которые он повторял за мной. Неожиданно я оказалась в воздухе в нескольких футах над кроваткой и увидела себя, сидящую там, со стороны. Я была очень озадачена и сбита с толку, но это продолжалось всего пару секунд. Когда я снова вернулась в свое тело, мой сын еще повторял строчку из стихотворения.

Приведенная цитата показывает, что человек способен видеть свое физическое тело, которое может как находиться в бессознательном состоянии, так и продолжать свою обычную деятельность. В этом новом фокусе сознания он может как ассоциировать, так и не ассоциировать себя с мнимой копией тела. Ниже приводится пример, промежуточный между этими крайними случаями. Человек подразумевает присутствие другого тела, которое «прогуливается», но не описывает его явно:

Я имел привычку подолгу прогуливаться по окрестностям и собирался пройти около семи миль — примерно, как обычно. Но в этот раз я с самого начала почувствовал усталость и ругал себя за то, что решился на эту прогулку, особенно потому, что по пути моего маршрута не ходил ни один автобус, и мне приходилось идти, несмотря на усталость. Тем не менее, я продолжал идти, и на протяжении часа или больше ничего страшного не происходило. Мне оставалось пройти еще некоторое расстояние до цели, и я шел довольно медленно, осознавая необходимость ускорить шаг, чтобы не быть в Онгаре слишком поздно — ведь я собирался вернуться в тот же день в северо-западный Лондон. Я вспоминаю, что в тот вечер еле переставлял ноги, ощущая сильное волнение (может быть, даже тревогу), потом в какой-то момент у меня появилось ощущение, что какая-то часть меня идет по верхушкам живой изгороди, растущей вдоль дороги, и глядит вниз на меня, бредущего рядом. Я полуосознавал это чувство в течение нескольких минут, пока полностью не понял, в чем дело. Но ощущение осталось, и я не мог отделаться от него еще несколько минут.

Переживания такого рода бывают в очень разных ситуациях, большинство из которых возникает спонтанно на фоне стресса, несчастного случая или болезни. Мы приведем по одному примеру каждой ситуации. Первый случай, произошедший на экзамене, может быть отнесен к разряду «стресса»:

Один случай, в котором я помню свой выход из тела, или, если можно так сказать, нахождение в другой форме (тогда я был бесплотным «духом», глядящим на свое тело), произошел, когда мне было семнадцать лет. Я находился на выпускном экзамене в Z. «Я» просто парил над партой и смотрел, как я, склонившись над партой, неистово пишу, пытаясь уложиться в отведенное время. Потом помню, что «Я» подумал: «Давай, у тебя все получится!»

Следующий пример описывает внетелесное переживание в связи с несчастным случаем:

... Я попал в аварию — капот и передние сиденья "ушли" под грузовик. Ошарашенный и заваленный одеждой, слетевшей с заднего сиденья, я попытался пошевелиться. Я знал, что мне каким-то образом защемило ноги. В ЭТОТ МИГ — я вижу это до сих пор — я почувствовал, что покидаю тело. В СЛЕДУЮЩУЮ СЕКУНДУ ПОМНЮ, ЧТО Я СМОТРЕЛ ВНИЗ НА АВАРИЮ, И ВИДЕЛ ПОЛОЖЕНИЕ, В КОТОРОМ НАХОЖУСЬ, И СВОИ НОГИ, ЗАЖАТЫЕ РУЛЕВЫМ КОЛЕСОМ. Ничего не видя, я высвободил ноги, отбросил одежду, отполз на заднее сиденье и через заднюю дверь выбрался наружу. У меня была сильно поранена голова, и последующие три недели я находился в шоковом состоянии.

Наконец, еще один случай связан с состоянием болезни:

Когда я служил в армии за границей, в Индии, это случилось со мной два раза, с интервалом в несколько месяцев. В каждом случае все происходило одинаково. Я с ребятами находился в казарме типа барака, спасаясь от жары. Помню, что я лежал на деревянной койке без подушки, когда внезапно меня охватил страх, и я попытался встать с койки. Во время этих попыток мне показалось, что я приподнялся и смотрю на свое тело, лежащее на койке. Я попытался привлечь внимание товарищей к своему затруднительному положению, но никто из них меня не замечал, и после невероятных усилий я пришел в себя.

В типичном переживании этого рода человеку кажется, будто он видит тот же «мир», что обычно. Однако, иногда «вне тела» видятся вещи, отличные от реальности. Например, человеку может показаться, что он пролетел сквозь крышу своего дома и видит дымоход, который после проверки на следующий день оказывается в другом месте. Или человек может войти в комнату, где большая часть мебели находится на знакомых местах, но потом, придя в нормальное состояние, он замечает, что где-то стоял лишний шкаф.

Существуют два довода, убеждающие нас в том, что осознанные сновидения невозможно полноценно обсуждать в отрыве от внетелесного опыта.

Первый состоит в том, что внетелесные переживания с философской точки зрения невозможно отличить от осознанных сновидений. В обоих случаях у наблюдателя создается полное и самодостаточное поле восприятия, в котором он понимает, что находится в состоянии, отличном от обычного бодрствования. В большинстве спонтанных внетелесных переживаний человеку кажется, будто он наблюдает свое физическое тело со стороны, но это не создает качественного отличия внетелесных переживаний от осознанных сновидений. Встречаются (хотя и реже) случаи, когда человек смотрит на свое тело со стороны в осознанном сне.

Другой довод, убеждающий нас в общей природе этих двух феноменов, состоит в том, что у людей, пытавшихся намеренно вызывать подобные переживания и записывавших свой опыт, часто встречается мысль о тесной связи между этими двумя типами состояний. Среди людей, чей опыт обсуждается в данной книге, Оливер Фокс, д-р Уайтмен и испытуемый А относят свои переживания к «высшему» или «низшему» разряду. Причем переживания «высшего» разряда примерно совпадают с категорией внетелесных, а «низшего» — с категорией осознанных снов. Способы, которыми эти люди проводят грань между «высшими» и «низшими» состояниями, различны, как и их идеи относительно методов перехода от одного типа состояний к другому. Их точки зрения по этим вопросам будут рассмотрены ниже. Пока же достаточно заметить, что все они считают описываемые явления тесно связанными, а при разделении между ними все равно остается много общего.

В таком случае, как же отличить внетелесный опыт от осознанных сновидений?

1. Обычно внетелесные состояния начинаются, когда человек бодрствует, а не спит; осознанное же сновидение, как правило, начинается, когда человек смотрит обычный сон, либо когда он только засыпает. При этом осознанное сновидение — первое, которое он видит.

2. Хотя в обоих случаях человек понимает, что его восприятие не такое, как в бодрствующем состоянии, во внетелесном опыте он часто предполагает полное совпадение своего восприятия с реальностью и говорит, что видел обычный мир, но с другой точки зрения. В описаниях осознанных сновидений иногда точно воспроизводятся места, знакомые наблюдателю, но гораздо меньше утверждений о физической реальности происходящего во сне.

3. В большинстве случаев наиболее точные и живые представления о мире в нормальном состоянии ассоциируются с внетелесным восприятием, в то время, как в осознанном сновидении гораздо чаще присутствуют символические или фантастические элементы, а его визуальные образы могут быть расплывчатыми или нечеткими.

4. Субъекты, которые испытывали оба этих состояния, обычно утверждают, что внетелесные переживания превосходят осознанные сновидения по следующим критериям: степень контроля над ситуацией и свободы передвижения в пространстве, а также интенсивность испытываемых эмоций — радости, свободы и т.д.

5. Во внетелесном состоянии человеку может казаться, что он вообще не имеет тела и находится в положении «бесплотного наблюдателя». Это нетипично для осознанных сновидений: здесь человеку обычно представляется, что он обладает привычным физическим телом. Возможно, это означает, что во внетелесном состоянии человек ощущает большую свободу движения, чем в осознанном сновидении. Он более свободен от стереотипов, связанных с движением, и поэтому его точка наблюдения перемещается легко и быстро.

На этом начальном этапе необходимо ввести представление о «внетелесном восприятии», поскольку придется делать постоянные ссылки на это явление в дальнейшем.

Теперь мы готовы начать последовательное изучение свойств и характеристик осознанных сновидений. Первое, что мы обсудим — это вид сновидений, которые назовем «предосознанными»; они могут развиться в осознанные, но могут и не развиться.

ГЛАВА III

ПРЕДОСОЗНАННЫЕ СНОВИДЕНИЯ

Перед тем, как переходить к рассмотрению свойств осознанных сновидений, интересно обсудить тип снов, где человек испытывает критическое отношение к своим переживаниям, — вплоть до того, что он задает себе вопрос: «А не сплю ли я?» — но все же не осознает полностью, что он спит. Такие сны мы будем называть предосознанными. По-видимому, для людей не является чем-то необычным видеть предосознанные сновидения. Некоторые люди регулярно видят такие сны, которые, однако, так и не переходят в осознанные. Вот что рассказывают двое испытуемых:

Несколько раз я спорил с самим собой о том, сплю ли я или нет. Я говорил: «Да, это только сон» и тут же возражал себе: «Нет, это не сон — это реальность» (обычная реальность).

Конечно, у меня были сновидения, в которых я отчетливо помню задаваемый самому себе вопрос: «А не сплю ли я?». Они бывают довольно часто — примерно раз в неделю. Тем не менее, насколько я помню, в большинстве случаев этот вопрос либо оставался без ответа, либо ответ был отрицательным, и больше на протяжении всего сна эта мысль ко мне не возвращалась.

Более детально о внутреннем споре, возникающем в сновидениях рассказывает миссис Арнольд-Форстер, у которой были осознанные сновидения только в самой зачаточной форме, хотя она увлеченно анализировала свои сновидения на протяжении длительного периода:

Именно этот сон я увидела перед пробуждением, хотя подобные сновидения случались и в другое время. В процессе довольно беспорядочного сна в двух последовательных сновидениях меня охватывало одно и то же абсурдное, но ужасное беспокойство. Мне казалось, что некоторая домашняя утварь, какие-то куски красивой парчи, шелковые шторы, были оставлены за дверью и оказались под дождем и в тающем снегу. Мысли о том, что надо высушить и восстановить эти вещи, превращалась в навязчивую идею, разрушавшую образы сновидения. Во второй части сновидения, когда это беспокойство приобрело особенно острый характер, и когда я, видимо, была уже близка к пробуждению, я принимала участие не только как сновидец, но присутствовала в двух лицах; потому что «я» вмешивалась в сон и настойчиво возражала сновидцу по поводу реальности охватившего его беспокойства. «Я» говорила: «Это сон — я уверена в этом, ты должна проснуться!», но сновидящая отвечала: «Это никак не может быть сном, потому что это происходит не только в этом сне, но и в предыдущем — там я тоже нашла вещи на снегу; это реальность, иначе этого не случилось бы дважды; вот настоящие вещи, которые ты видишь и можешь потрогать сама». «Я» была очень озадачена и сказала, что «я» не могу ответить или объяснить это должным образом; все действительно казалось мне совершенно реальным, и я запуталась. «Я» снова изучила испачканную землей ткань: с нее текла вода, она была очень мокрой на ощупь, и ее реальность не вызывала сомнений. «Возможно, — подумала «я», — некоторые из этих фактов действительно реальны. «Я» не могу выпутать их из сети иллюзий». Но хотя «я» и была уверена, что значительная часть моего беспокойства являлась следствием сна, сновидящая снова возражала: «Нет, это не так, потому что ты видишь и держишь в руках мокрые вещи — они слишком реальны для того, чтобы быть «сновидными вещами». «Хорошо, — сказала «я» в конце концов, — хочешь их проверить? Тогда проснись и посмотри, что именно из этого является сном!» И я проснулась...[7]

Еще один человек, видевший повторяющиеся предосознанные сновидения, — Ив Делаж. У него сильно ухудшилось зрение, и вследствие беспокойства по этому поводу стал видеть сны, в которых его зрение было совершенно четким. Это каждый раз вызывало у него сомнение — на самом ли деле он вылечился:

Мне снова снится, что я вижу четко, хотя и помню, что практически слеп. Я помню, что такая иллюзия уже бывала в предыдущих сновидениях и исчезала при пробуждении. Затем с волнением я спрашиваю себя: «Сплю я или нет?». Я чувствую, что это трудный вопрос и существует опасность ошибки, и стараюсь собрать воедино все доводы, которые могут повлиять на решение. Я становлюсь непосредственно перед объектом, на который смотрю, и открываю глаза — я вижу его; я закрываю глаза — и не вижу его (конечно, эти движения были воображаемыми). Я прислушиваюсь к своим ощущениям, встряхиваюсь, топаю ногами, чтобы убедиться, что я действительно бодрствую. Каждое действие убеждает меня, что это так. Один раз в таких обстоятельствах мне приснилось, что рядом со мной моя племянница. «Луиза, — попросил я ее, — смотри, я вижу ясно, но боюсь, что это всего лишь сон. Действительно ли я бодрствую? Ущипни меня за руку, чтобы я мог быть уверен в этом». Она не ответила, но ущипнула меня за руку. Я еле почувствовал прикосновение ее руки. «Сильнее» — попросил я. Она согласилась, но, наверное, из страха причинить мне боль, ущипнула меня так мягко, что я опять едва смог это почувствовать. Тем не менее, проверка показалась мне убедительной, и честно говоря, я был настолько уверен, что не сплю, что говорил все это скорее ей, чем себе. Мне в голову ни на миг не пришла мысль, что я сплю, и эта проверка ничего не доказала, поскольку сама она была частью сновидения. Так что я был убежден и очень счастлив[8].

В этом описании интересно то, что, поскольку сновидец мог в течение некоторого времени исследовать остроту своего зрения, ему показалось, будто сон настолько точен в передаче деталей, насколько и бывают обычно осознанные сны. В действительности так происходит довольно часто: к тому времени, когда человек начинает сомневаться — не спит ли он — ощущение реальности происходящего становится способным выдержать самую пристальную проверку. В особенности это относится к «ложному пробуждению» — разновидности предосознанных сновидений. Этот, обычно редкий, феномен, часто встречается у людей, видящих настоящие осознанные сны. В конце осознанного сна, при переходе к следующему сну, им кажется, будто они проснулись. После нескольких таких «пробуждений» возникает сомнение в их реальности, и человек начинает изучать окружающую обстановку в надежде найти ответ. В результате он иногда понимает, что все еще спит, и тогда может последовать еще один осознанный сон. В противном случае сновидение остается предосознанным. Следующие два примера иллюстрируют обе эти возможности:

Мне снилось, что мы с женой проснулись, встали и одеваемся. Отдернув занавеску, мы с удивлением обнаружили, что шеренга домов напротив исчезла, а на их месте раскинулись голые поля. «Это значит, что мы спим, — сказал я жене, — хотя все вокруг кажется таким настоящим, а я ощущаю себя полностью проснувшимся. Дома не могли исчезнуть за ночь, да и посмотри на эту траву!» Жена была очень озадачена, но я все-таки не мог убедить ее в том, что это сон. «Ладно, — продолжил я, — я уже не раз доказывал подобные вещи; проверим и сейчас. Я выпрыгну в окно — и ты увидишь, что со мной ничего не случится». Безжалостно игнорируя ее мольбы и уговоры, я открыл окно и взобрался на подоконник. Затем я прыгнул и мягко приземлился на улицу. Когда мои ступни коснулись тротуара, я проснулся. Моя жена никаких снов не запомнила. На самом деле я очень нервничал перед тем как прыгнуть, поскольку атмосфера в нашей спальне казалась настолько реальной, что я почти не верил в ее иллюзорность[9].

Было похоже, что я проснулся. X вошел в комнату, включил электрический свет и задернул шторы, загораживая дневной свет (Накануне я поздно лег, так что это, вероятно, было позднее утро). Все это казалось естественным, но не логичным. Я сказал X об осознанном сне, который видел перед этим, и подумал, что, возможно, все еще нахожусь в сновидении. Я обсудил эту возможность с X, но отверг ее, потому что все вокруг было естественным — например, бумаги, рассыпанные на ковре под окном, со следами попавших на них дождевых капель (На самом деле я не разбрасывал бумаг — по-моему, я никогда так не делал, пока жил здесь; но я вполне мог выполнять какую-то работу на полу, чтобы иметь побольше пространства). Глядя на груду бумаг, дотрагиваясь до них и т.д. — я подумал, что все это не может быть сном, поскольку считал, что во сне невозможно осознавать так много деталей[10].

В предосознанных снах другого типа человек начинает критически относиться к своим переживаниям, но не доводит свои сомнения до мысли, что все, что он видит, — сон:

Недавно я видел яркий сон, где я принимал участие в магической церемонии, проводимой двумя адептами какого-то оккультного ордена. Я прошел под их руководством определенное посвящение, после чего обнаружил, что парю в воздухе и летаю кругами по комнате на высоте примерно восемь футов от пола. При этом я несколько раз пролетал рядом с высокой полкой над камином и заметил, что две тяжелые стеклянные вазы стояли одна над другой. Это переживание было интересным и довольно приятным, но я находился в том критическом настроении, которое свойственно членам ОПИ (Общество Психических Исследований – прим. перев.). Я сказал про себя: «Это вполне может быть результатом гипнотического внушения, а не настоящей левитацией». В качестве теста я решил взять одну из этих ваз и пронести ее с собой по воздуху, а затем поставить на пол. Если бы это получилось — значит, левитация была настоящей. Вскоре после того, как я сделал это, двое адептов решили, что для начинающего я сегодня левитировал достаточно, и мягко опустили меня на пол. Я с удовольствием обнаружил, что одна из двух тяжелых ваз стояла там, куда я ее поставил во время полета. Из этого я заключил, что действительно левитировал, а не страдал галлюцинациями. Конечно, мое заключение было ошибочным, поскольку я ни левитировал, ни находился под гипнозом, а просто спал и видел сон[11].

Оливер Фокс считал возникновение «критической способности» в сновидении, возможно, главным фактором, способствующим осознаванию, и привел следующие примеры различных степеней критичности:

Для получения сновидений знания[12] необходимо разбудить критическую способность, обычно бездействующую во сне, и она начнет проявляться с разной степенью активности. Предположим, что во сне я оказался в кафе. За соседним столиком сидит леди очень приятной наружности — за исключением того, что у нее четыре глаза. Примеры возрастания критической способности в этом случае следующие:

1. В обычном сновидении я вообще не обратил бы внимания на этот казус. Но пробуждающаяся критическая способность наводит меня на мысль, что с этой леди что-то не так. Внезапно я понимаю, что именно: «Конечно же, ведь у нее четыре глаза!»

2. Во сне я испытываю легкое удивление: «Как странно, у этой девушки четыре глаза! Это ей не идет». Но тут же я могу заметить: «Бедняжка, она сломала нос! Как это произошло?»

3. Критическая способность пробуждается еще сильнее, и четыре глаза воспринимаются как аномалия, но должных выводов еще не делается. Я восклицаю: «Ничего себе!» — и затем разубеждаю себя: «Должно быть, в городе какое-то необычное шоу или цирк». Таким образом, я нахожусь на грани понимания причин происходящего, но не могу сделать решающего шага.

4. Моя критическая способность полностью пробудилась, и это объяснение меня уже не удовлетворяет. Я продолжаю цепочку своих умозаключений: «Но таких номеров никогда не было! Женщина с четырьмя глазами — это невозможно. Это сон!»[13]

Как видно из этой цитаты, Оливер Фокс считал пробуждение «критической способности» основой осознанного сновидения. Но соглашаться с его мнением не обязательно.

В следующей главе мы продолжим изучение факторов, способствующих возникновению осознанности во сне.

ГЛАВА IV

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ОСОЗНАННОСТИ

Каковы психологические причины, инициирующие состояние осознанности во сне? Их может быть множество. Осознанность может возникнуть вследствие стресса в «кошмарной» ситуации, в результате понимания несоответствия или иррациональности в сюжете сновидения; она также может прийти в результате умственного анализа, либо в виде спонтанного озарения: переживание каким-то необъяснимым образом отличается от бодрствующей жизни! Рассмотрим эти четыре процесса.

ГЛАВА V

ГЛАВА VI

КОШМАРЫ И СТРЕСС

Самый распространенный тип осознанного сновидения у обычных людей — это кошмар, по ходу которого человек понимает, что спит, и может затем благодаря этому проснуться. Иногда те, кто видят повторяющиеся ночные кошмары, сообщают об эффекте обучения. Привычный сюжет кошмара напоминает им, что они опять попали в ситуацию, где можно вспомнить, что это сон, — и проснуться. Вот несколько примеров повторяющихся сновидений:

У меня были повторяющиеся сновидения, начиная с раннего детства и примерно до сорока пяти лет. Обычно в таком сне я говорил себе: «Конечно, мне знакома эта ситуация. Я уже бывал в ней много раз», — и если сюжет был приятным, я разрешал ему развиваться, а если нет, то я мог прекратить его и проснуться.

Сновидения, в которых я понимаю, что сплю, бывают двух типов. Оба они неприятны. Первый тип — это повторяющийся кошмар, хотя сейчас он снится реже, чем в двенадцать лет, когда я видел его очень часто. В этом кошмаре я ищу какой-то невероятно маленький предмет, причем мне жизненно важно найти его раньше, чем это сделает кто-то другой — я не знаю, кто он, но мне точно известно, что он злой. Я видел этот сон не один десяток раз, понимая, что это сон, и я его уже видел. Тем не менее, мне не удается ни изменить его сюжет, ни проснуться.

Мой повторяющийся кошмар, который бывает у меня при температуре больше 103°F, относится к этому типу ... (т.е. осознанным сновидениям – прим. авт.) Обычно там находятся предметы, загораживающие мне выход, когда я пытаюсь добраться до какого-то отдаленного места. Сначала это была живая изгородь с калиткой в дальнем конце; иногда это стена комнаты, в которой я нахожусь, а порой — стадо животных на абсолютно плоской равнине.

... Однажды я видел ужасный сон, в котором меня застрелили. Понимая, что должен быть мертвым, я, тем не менее, сохранял прежнее состояние сознания, и заключительная цепь событий сна воспроизводилась снова, в меня снова стреляли, и снова убивали. В какой-то момент понимание абсурдности происходящего окончательно победило страх. Я полностью осознал, что это сон, и решил прервать его и проснуться.

Осознавание истинной природы ситуации во сне значительно облегчает имеющийся у человека груз эмоций страха, отвращения т.п.:

Все, что я помню об этих снах... что мне угрожает непреодолимая сила, и я приказываю себе не бояться, ибо «это всего лишь сон».

Осознанные сновидения, возникающие на почве кошмаров, — самые распространенные, хотя и самые короткие. Период осознанности обычно очень сжат, поскольку пробуждение следует почти сразу же после понимания природы происходящего. Об управлении сюжетом сна сообщается редко, и только в стереотипных рамках завершения кошмара.

Миссис Арнольд-Форстер описывает интересный метод, с помощью которого она пыталась превратить любой неприятный сон в напоминание о том, что она спит:

В некоторых давних сновидениях, когда печаль и ужас становились непереносимыми, в моем спящем уме вспыхивала мысль: «Это только сон; если ты проснешься, он закончится, и все снова будет хорошо». Если бы мы могли ясно осознавать этот факт прямо в момент начала плохих сновидений, они бы не вызывали у нас ужаса, поскольку всегда был бы открыт путь выхода из ситуации. Поэтому я пробовала произносить эту формулу про себя в течение дня и перед сном, всегда одинаково: «Помни, что это сон. Тебе не следует больше спать». Я решила делать это до тех пор, пока эффект от этих слов не станет даже во сне более мощным, чем впечатления от самого сна — чтобы во время кошмара я могла сказать: «Ты же знаешь, что это сон. Ты не должна больше спать; тебе следует проснуться». После того, как эта формула была полностью освоена, она всегда сразу меня пробуждала. Сейчас, произнося ее, я не обязательно просыпаюсь (хотя и такое случается), но кошмарный сюжет всегда прекращается. Он просто «отключается», а сон идет дальше — не прерываясь, но и без травмирующих событий.[34]

Ниже дается пример неприятного сновидения Арнольд-Форстер, которое после произнесения ею формулы преобразуется в приятное. Она не уточняет, был ли остаток сна осознанным, но степень ее некритичности по отношению к ситуации свидетельствует скорее об обратном:

В ходе длинного сновидения мне удалось отследить наличие запутанного и опасного заговора против нашей страны. Конспираторы внезапно изменили свое отношение ко мне, когда узнали, как много мне известно. За мной тщательно следили, и мой страх за свою жизнь стал таким сильным, что в моем уме вспыхнула формула для прерывания сна, и я тут же обрела уверенность. Я помнила, что могу обеспечить себе защиту, но при этом понимала, что если проснусь, то ценная информация об опасном заговоре будет утеряна, поскольку это «сновидное знание». Возникла ужасная дилемма: мне очень хотелось оказаться в безопасности, но в то же время сильное чувство долга убеждало меня остаться и сорвать планы предателей. Я боялась, что мужество изменит мне, поэтому молилась на коленях о том, чтобы у меня хватило храбрости не искать защиты в пробуждении, но идти вперед, пока я не сделаю все, что нужно. Поэтому я не проснулась, и сон продолжался. Главный заговорщик — человек с белым лицом и в котелке — следил за мной до самого дома, в котором я скрывалась; к этому времени он был окружен. Но после произнесения формулы страх улетучился, а вместо него возникло приятное ощущение великого героизма, в полной мере знакомое только тем, кто чувствует себя в безопасности. Сон стал восхитительным приключением, поскольку из него исчез элемент страха![35]

С психологической точки зрения интересно отметить сходство между осознанным сновидением, вызванным неприятным сном, и стрессовыми переживаниями, возникающими порой в бодрствующем состоянии, когда все кажется нереальным и похожим на сон. Иногда об этом чувстве говорят: «сейчас я проснусь, и этот кошмар кончится». В описаниях, имеющихся в распоряжении Института, это состояние часто упоминается в связи с воздушными налетами. Например:

В январе 1941 мы оказались под массированными бомбардировками в Кардиффе. В наш дом попали зажигательные бомбы, и все дома вокруг тоже пылали. Тяжелые бомбы падали постоянно, а я, хотя и был очень напуган, побежал за водой, когда возникло это самое чувство. Я сказал себе: «Это конец. Мы все погибнем. Выхода нет. Мы — неподвижная цель». Меня охватило чувство глубокого покоя и отстраненности, а страх исчез. Все было нереальным, и я задавал себе вопрос: когда же я проснусь?

Вот что сказал при опросе один из детей, выживших в Аберфанской катастрофе:

Я думал, что сижу у зубного врача, у меня удалили зуб под газом[36], и я скоро проснусь.[37]

Описываемые переживания достаточно часто встречаются при падениях с высоты в альпинизме и скалолазании. Следующий случай является типичным:[38]

По моему опыту, нет никакого чувства эмоциональной отстраненности, когда вам, например, надо пересечь склон, на который может обрушиться