Начало всего» как вопрос античной философии

При рассмотрении вопроса о различии мифа и философии, мы видели, что они представляют собою два способа упорядочивания представлений о мире. Миф – это такой способ представления мира, в целостность которого человек включен как ее составной элемент. С точки зрения мифа включенность человека носит естественный характер и не вызывает никаких вопросов. Философия (и наука) эту включенность человека в целостность мира, как и сам мир, ставит под вопрос, превращает в проблему. Проблемой становится соотнесенность человека и мира, расположенность человека в мире, его стояние в мире. Возникают вопросы: как возможна та упорядоченная целостность, космос, которую мы называем «мир»? как в ней возможен человек? каково место человека в целостности мира? и так далее. У греков все эти вопросы свелись к одному: почему есть космос, а не хаос? или почему есть порядок, а не беспорядок? То есть основным вопросом стал вопрос о начале космоса, порядка как «начале всего». Начало по-гречески αρχη*. Таким образом, αρχη-начало греков есть одновременно начало космического порядка и начало философии. Попробуем получить ответ на вопрос: как греки отвечали на вопрос о начале порядка?

Для ответа на поставленный вопрос обратимся к рассмотрению учений греческих философов Фалеса из Милета (640/624–548/545 до н.э.)иПифагора с о. Самос (ок. 580 – ок. 500 до н. э.). Фалес Милетский и Пифагор Самоский были первыми мыслителями, которые независимо друг от друга размышляли о «начале всего» и тем самым заложили традицию философствования античного мира. И тот, и другой стали основоположниками первых философских школ: Фалес – милетской, Пифагор – пифагорейской. К сожалению, в силу разных причин авторских текстов от этих мыслителей не осталось. Тексты, которые здесь используются, являются письменными свидетельствами их последователей, комментаторов и античных историков философии.

Фалес определял в качестве начала воду. «Начало всех вещей вода» – изречение, которое всеми приписывается Фалесу.Что можно узнать о «начале всего» из этого положения Фалеса? Вначале проведем различение между мыслью Фалеса об αρχη-начале всего и термином «вода», которым философ именует само αρχη-начало. Иными словами, термин Фалеса «вода» означает не эмпирическое вещество определенного химического состава, обладающее физическими, биологическим и иными свойствами, а то, что является «началом всех вещей». Аристотель, излагая учение Фалеса, приводит и обоснование его тезиса о воде как начале всех вещей:

…Большинство первых философов считало началом всего одни лишь материальные начала, а именно то, из чего состоят все вещи, из чего как первого они возникают и во что как в последнее они, погибая, превращаются, причем сущность хотя и остается, но изменяется в своих проявлениях, - это они считают элементом и началом вещей. …

Относительно количества и вида такого начала не все учили одинаково. Фалес - основатель такого рода философии - утверждал, что начало-вода (потому он и заявлял, что земля находится на воде); к этому предположению он, быть может, пришел, видя, что пища всех существ влажная и что само тепло возникает из влаги и ею живет (а то, из чего все возникает - это и есть начало всего). Таким образом, он именно поэтому пришел к своему предположению, равно как потому, что семена всего по природе влажны, а начало природы влажного – вода[58].

Двинемся за этой мыслью Фалеса в попытке понять это начало. Первое, что нам открывается в этом движении, – это понимание самого αρχη-начала как безначального. Действительно, если бы «начало всего» само имело начало, то оно не могло бы быть началом всего. Следовательно, само αρχη-начало безначально. Второе, поскольку αρχη-начало является «началом всех вещей», а всякая вещь определена как эта вещь, то само αρχη-начало неопределено. Далее, в качестве безначального и неопределенного αρχη-начало указывает на свою беспредельность, безграничность, то есть отсутствие у αρχη-начала какого-либо предела или границы, способных положить ему предел или начало и таким образом его о-пределить или о-граничить. Наконец, если мы безначальность, безграничность αρχη-начала рассмотрим во временной перспективе, то само αρχη-начало окажется вне времени, то есть вечным.

Все эти характеристики αρχη-начала были описаны уже в самом начале истории античной философии учениками и последователями великого милетца. Однако, развивая представления своего учителя, они отказались именовать αρχη-начало словом «вода», справедливо считая, что обыденные смыслы этого термина затемняют путь движения мысли и мешают пониманию природы αρχη-начала. Ученик Фалеса Анаксимандр из Милета (610 — 547/540 до н. э.) назвал αρχη-начало именем απειρον «апейрон». Это первый в истории философии термин, специально придуманный для именования αρχη-начала. Его основу образует греческое слово πειραρ (пеирар), означающее конец, предел, граница, край, рубеж. Приставка α- в греческом языке придает слову, к которому она присоединяется, отрицательное значение. Таким образом, слово апейрон означает бесконечное, беспредельное, безграничное, бескрайнее, не имеющее рубежа. Правда, этот термин не прижился в языке философии. Уже ученик Анаксимандра Анаксимен из Милета (585/560 — 525/502 до н. э) вернул αρχη-началу имя естественного языка, назвав его воздух. Но и здесь надо все время иметь в виду, что «воздух» Анаксимена, как и «вода» Фалеса, являются обозначением не эмпирического вещества, но αρχη-начала.

Заслуга Милетской школы в становлении теоретического знания (философского и научного) вообще, и в постановке вопроса о начале всего в частности, неоспорима. Первая в истории человечества теоретическая разработка вопроса о начале космического порядка позволила по-новому взглянуть на окружающую человека действительность, а именно, поставить эту самую действительность под вопрос, отнестись к ней критически. Вместе с тем, открыв новую страницу человеческой истории, истории теоретического знания, милетцы совершенно естественно не могли не только решить, но даже поставить важные вопросы, связанные с действительностью космического порядка. Так отвечая на вопрос о начале всего они не ставили вопрос о том, каким образом из беспредельного, безначального и так ддалее «начала всего» происходит определенное сущее, в своей совокупности составляющее порядок космоса. А этот вопрос возникает с логической необходимостью. Как из «воды», «апейрона», «воздуха» возникает определенное сущее?

В свете этого вопроса учение о «начале всего», которое складывается у Пифагора и пифагорейцев, выглядит более основательно. Они считали, что весь космос в целом и все вещи в нем образовались из предела и беспредельного. Так пифагореец Филолай (ок. 470—388 до н. э.) в своем сочинении О космосе писал:

Все сущие по необходимости должны быть либо ограничивающими, либо безграничными, либо и ограничивающими и безграничными [одновременно]. Но быть только безграничными или только ограничивающими они не могут. Стало быть, так как очевидно, что они не [состоят] ни из одних лишь ограничивающих, ни из одних лишь безграничных [элементов], то, следовательно, ясно, что и космос и вещи в нем должны были слажены из ограничивающих и безграничных [элементов]...[59]

В этом тексте в качестве αρχη-начала и космоса в целом и всякой вещи в отдельности рассматривается то, что «слаживает» (то есть «соединяет») ограничивающие и безграничные элементы, позволяя сущему быть «тем, что оно есть». В качестве того, что устанавливает слаженность ограничивающего и безграничного у пифагорейцев выступает число. Имеющиеся к сегодняшнему дню источники Пифагору отдают авторство признания числа началом всего существующего. По свидетельству Ямвлиха он своим ученикам чаще всего повторял изречение:

Числу все вещи подобны[60].

По мнению большого знатока античной философии и культуры Алексея Федоровича Лосева (1893-1988), вначале число у пифагорейцев понимается просто как числовой образ сущего и физической вещи и вообще всего существующего, например, добра или добродетели, которые представлялись в образе декады (десятки). Затем число стало трактоваться как сущность, принцип и причина вещи. Так пифагореец Эврит, рассматривая всякую вещь как число, изображал ее в виде камешков, определенным образом расположенных[61]. В дальнейшем числу приписывалась божественная сущность, и пифагореец Гиппас учил даже, что «число – первый образ творения мира» и что «число – самое мудрое из всех [вещей]»[62]. Остановимся подробнее на слаживающей природе числа.

Что представляет собою это «слаживание»? Ясно, что слаживание слаживает различное, разьединенное, а именно ограничивающее и безграничное, предел и беспредельное. Но то, что слаживает не относится к тому, что слаживается. Оно «между», оно их «различение». Что собою представляет это «различающее между»? У пифагорейцев этим «различающим между» выступает число. «Слаживание», согласно их учению, составляет сущность числа. Число, будучи причиной и сущностью всякого сущего и сущего в целом, пронизывая числовой упорядоченностью всю Вселенную и превращая ее в гармоничный космос, не является, однако, простой субстанцией. Оно само имеет элементный состав. Вот что об этом пишет в Метафизике Аристотель:

…Элементами числа они считают четное и нечетное, из коих последнее - предельное, а первое - беспредельное; единое же состоит у них из того и другого (а именно: оно четное и нечетное), число происходит из единого, а все небо, как было сказано, - это числа[63].

Комментируя своего учителя Аристотеля Александр Афродис писал:

О том, что чет пифагорейцы отождествляют с безграничным, а нечет — с ограниченным, что [эти элементы] — начало монады (монада состоит из них и потому четно-нечетна), равно как и всякого числа, раз монады, в свою очередь, начала [остальных] чисел, а также о том, что все Небо, т. е. все, что заключено в Небе, т. е. все сущее, есть число, об этом Аристотель говорит и в данном месте [«Метафизики»]…[64]

Слаживание предела и беспредельного у пифагорейцев производится монадой (единым), которая сама состоит из четного/беспредельного и нечетного/предела, и которая производит все остальные числа, и, таким образом, все остальное сущее.

Иную версию природы «слаживания» предложили древние атомисты. Они полагали, что началами всего существующего являются атомы и пустота. Атомы представляют собой мельчайшие, неделимые частицы разнообразной формы, из которых состоят все вещи. Между атомами находится пустота. У атомистов пустота и атомы, как безграничное и ограниченное пифагорейцев, лишь «начала», то есть условия возникновения сущего. Сущее же у них возникает за счет вихря, так считают Левкипп из Абдеры (или Милета, или Элеи) (ок. 500-440 до н. э.) и Демокрит из Абдеры (ок. 460 – ок. 371 до н.э.) по свидетельству Диагена Лаэртия:

Вселенную … называет он (Левкипп – С.Г.) беспредельной. В ней есть полнота и есть пустота; то и другое он называет основами. Из них возникают и в них разрешаются бесконечные миры. Возникновение миров совершается так. Из беспредельности отделяется и несется в великую пустоту множество разновидных тел; скапливаясь они образуют единый вихрь, а в нем сталкиваясь друг с другом и всячески кружась, разделяются по взаимному сходству[65].

Все возникает по неизбежности: причина всякого возникновения – вихрь, и этот вихрь он (Демокрит – С.Г.) называет неизбежностью[66].

Вихрь-неизбежность (необходимость) у атомистов есть некая самостоятельная сила, действующая на атомы, и заставляющая их отклоняться от прямолинейного движения, сталкиваться с другими атомами образуя вещи. Эта «сила» получила у Эпикура имя клинамен от глагола κλὶνω (клино) – клонить, наклонять. [С.712-713]

Подводя итог краткому экскурсу в эпоху возникновения философии, можно сказать, что зарождавшаяся философия в лице своих первых представителей Фалеса и Пифагора, их учеников и последователей в центре своего внимания держала вопрос о «начале всего». Из приведенного материала видно, что определенность сущего, его отделенность от другого сущего, согласно как пифагорейцам, так и древним атомистам, своим условием имеют как атомы, предельное, бытие, так и пустоту, беспредельность, хаос, небытие. Размышления философов над этим вопросом позволили не только сформулировать первые представления об источнике и природе космического порядка, но и заложить определенную традицию в рассмотрении вопроса: почему есть порядок, а не хаос? Этот вопрос на несколько столетий определил направление размышлений о порядке в мире. Однако акцент постепенно менялся.

Вопрос об αρχη-начале есть вопрос о начале всего существующего. Слова «начало всего существующего», отнесенные к αρχη-началу, надо понимать буквально. И понятые буквально, они говорят, что это αρχη-начало является как началом окружающего нас мира, нас самих, так и началом философии в качестве способа размышления о самом начале и началом говорения о самом αρχη. То есть проблема αρχη-начала является одновременно проблемой начала существования (что является началом всего существующего?), и проблемой размышления о нем (с чего начинается размышление? что является началом мысли?) и проблемой именования его (как появляется имя? с чего начинается слово?). Именно наличие этой проблемы и вызвало разнообразие философских позиций, учений и мнений, которые так раздражают обыденное сознание. Это разнообразие проявляется в том, что αρχη-начало имеет много имен: вода, апейрон, воздух, число, огонь и т. д. Поиски адекватного имени для αρχη-начала, которое бы отражало истинную его природу, привели античную философию к одному очень важному результату, определившему все ее дальнейшее развитие.

Для того чтобы оценить важность сделанного греческими философами шага в понимании «начала всего», обратимся к греческому языку. Язык древних греков поможет нам «помыслить по-гречески» (Хайдеггер) об ἀρχή-начале. Ἀρχή (архэ) с греческого переводится как «начало» в смысле «сначала», «искони», «первоначала», производное от него прилагательное ἀρχέ (архе) означает «главный», «первоначальный», «древний», «подлинный». Такой смысл задает термин архэ словам «архетип» (в смысле «первообраз», «оригинал», «подлинник»), «археология» («наука о древнем»), «архаичный» (в смысле «древний», «старинный», «устарелый»), «архангел» и «архиепископ» (то есть «главный ангел» и «главный епископ») и т. д.

Ἀρχή, таким образом, именует такое начало, которое является «самым древним началом», «подлинным началом», «главным началом», началом, из которого все происходит, которое является основой всего. Начало как основа – это то, из чего нечто происходит, что производит нечто как существующее, и то, что определяет существующее как нечто. Греческое ἀρχή имеет двойственную природу. Она производит и определяет. Обе эти природы ἀρχή взаимопринадлежат друг другу и в этой взаимопринадлежности дополняют друг друга Ἀρχή как производящее определяет и как определяющее производит. В целях дальнейшего изложения условно закрепим за этими ипостасями ἀρχή определенные термины. Определяюще-производящую природу ἀρχή обозначим как «производящее начало», а производящее-определяющую сторону ее закрепим в термине «определяющая основа».