Многие детские игры - подражание серьезной деятельности взрослых.

Когда квартал удалось потушить, пошел снег. Первый снег месяца холода. Я осталась там, чтобы оказать помощь раненым и узнать судьбу Антона.

Корво увез Эмили, хотя она тоже хотела остаться, но сдалась, так как слишком устала.

От дома и лаборатории Соколова остались лишь выжженные остовы стен. Крыша обвалилась, как и несколько этажей.

Сразу же был организован разбор завалов, так как натурфилософ мог укрыться в подвале или какой-нибудь потайной комнате. Увы, никто в этом пожаре не выжил. Были найдены лишь обгоревшие останки, почерневшие от копоти и все еще горячие тяжелые сейфы. Их я велела доставить в башню, как и то, что было найдено в подвале. Записи, дневники, рецепты – все это предстоит изучить. Кому-то придется продолжить работу Антона. Но кому? Равных ему в Империи просто не было.

Хоть я и устала, но первым делом заглянула в комнату Эмили. Моя дочь была с Корво и портным. Он подгонял ей какой-то странный костюм.

- Ты забыла? У Бойлов помолвка, и в её честь они делают костюмированный праздник.

- И как твой костюм называется?

- Нууу, - протянула Эмили, потупив взгляд, - Я еще не придумала название. Сделала наброски, а господин Миирин сразу же начал работу. Тебе тоже нужно начать шить костюм.

- Нет, Эмили, - почти строго сказала я, отчего Корво опустил руки с груди и даже встал. – Я не могу. Я выдержу траур по Антону.

- Все так плохо, мама?

- Смерть Антона забрала шанс изготовить лекарство, - я опустилась в кресло, так как от усталости у меня тряслись ноги.

- А вот и нет, - пропела Эмили.

Чтобы узнать, что моя дочь имела в виду, я дождалась окончания ее примерки.

- Вот, мама, - подала она мне скрученное послание. – Я тебе говорила, что от служанок я узнала о неком Пьеро из бедных кварталов. Он натурфилософ и изобретатель. Я решила без твоего согласия ему написать, и вот его ответ.

«Милая юная леди. Я очень рад, что принцесса Колдуин написала мне. Довожу до вашего сведения, что моя работа продвигается медленно из-за нехватки ингредиентов и достойной лаборатории. Смогу заверить, что будь у меня лучшие условия, бальзамы производились бы куда быстрее.

Ниже провожу описание симптомов болезни и ее лечение:

Отеки тела, открытое кровотечения глаз и полости рта, рвота, общая слабость и боль по всему телу.

Первый день применения бальзама:

Человека перестает рвать.

Второй день применения бальзама

Понижение отечности тела. Кровотечения прекращаются. Общее улучшение состояния.

Третий день применения бальзама

Кровотечение полностью остановлено. Боль уходит. Слабость держится в течении последующих трех суток.

С уважением, Пьеро Джоплин».

Поразительно!

Я скрутила послание. Не хотелось раньше времени радоваться. Нужно сначала выяснить, кто этот человек, можно ли ему верить и правдиво ли его письмо.

- Эмили, все это внушает оптимизм, но мы не знаем, кто тот человек.

- О, мама, Корво уже позаботился об этом.

- Джессамина, - подал голос Корво, - я послал к Пьеро своего человека. Он узнает все, что нам надо, и вернется завтра.

Да завтра так много всего может произойти. Пока же я отправилась в свои покои, тщательно помылась в ванне, переоделась и позволила себе двадцать минут передохнуть на софе, а после приняла доклад о новом количестве зараженных и умерших. Новых больных немного, но умершие - их число огромно.

«Граждане Дануолла. Мои верные поданные, - вечером я прибыла на станцию вещания, чтобы лично сообщить о смерти Соколова. – К глубокой своей скорби, сообщаю, что наш выдающейся ученый, натурфилософ и путешественник, погиб в своей лаборатории во время пожара. Создание лекарства временно приостановлено. Я надеюсь, что в скором времени мы найдем человека, который сможет создать лекарство. Не теряйте надежды, не теряйте веры. Мое сердце по-прежнему с вами…»

***

Соколов мертв.

Я поднял тяжелую голову от сна и работающей шарманки. Сначала я не поверил, но голос Императрицы извинялся пред всеми подданными.

Эликсиры Соколова я и Китобои употребляли постоянно. В Затопленном квартале было очень много крыс, тем более их было полным-полно в Торговой палате, где была наша база. Каждый день по одной ампуле. Иногда по две, когда успешно проходил налет на склад или лабораторию.

Потерев лицо, я встал с успевшими для меня стать «пуховыми» нарами. Опустив ноги на пол, тут же поднял их, так как на полу сидела крыса. Она угрожающе запищала и убежала в сторону. Затаилась возле отверстия в полу, где я справлял все свои природные дела.

Нет… такого не могло быть. Почему? Почему Соколов мертв, когда как там, в моем будущем он жив и его эликсиры действуют, как и бальзам Пьеро?!

Я встал, несмотря на боль в колене, подошел к решетке камеры и постучал рукой по ней, привлекая стражу.

- Хватит буянить, - отозвалась стража. Один из них лениво пошел в мою сторону.

- Соколов? Соколов действительно мертв? – спросил я, когда стражник подошел к моей камере чуть ближе.

- Ты все слышал сам.

- Тогда сообщите Императрицы, что есть еще один человек. Пьеро Джоплин. Он поможет. Сообщите… - Удар кулаком в лицо откинул меня на пол холодной камеры.

- Что у тебя, Уилл? – подоспели другие стражники.

- Наш особый заключенный беснуется. Что будем делать? - спросил он у своих товарищей.

- Проучим, - предложил кто-то из них.

- Точно.

- Открывай камеру.

Сплюнув в сторону, я приготовился. Не хватало еще быть избитым только за то, что я слегка пошумел. Да, я слегка переборщил с выкриками – этого охрана не любила, тем более, их работа не включала в себя передавать что-то.

Первому вошедшему я ударил босой нагой в коленную чашечку. Он заорал дурным голосом и пока он мешал пройти остальным, я швырнул чашку для питья в того, кто вошёл следом. Она удачно вписалась стражнику в лоб.

- У нас побег! - заорал другой стражник.

Любят же стражники преувеличивать. Они сбежались со всех уровней – одни поглядеть, другие подсобить, другие просто делали ставки сколько заключенный продержится прежде, чем отключится. Именно отключится, ведь я должен жить и вечно гнить в тюрьме по велению Императрицы.

В мою камеру запустили достаточно крепкого малого из охраны. Перед тем как войти, он снял с себя камзол охранника и оружие с пояса.

От первого удара в лицо я ушел в сторону. Я произвел серию своих ударов, но они все ушли в пустоту или не возымели успеха. Камера ограничивала движения, иначе бы мне было куда отступить. Отступать мне просто было некуда.

Его кулаки… такие только у мясника встречаются.

Удар в живот, удар в лицо. Я пытался блокировать. Силы были не равны изначально. Даже бы если я стал еще больше сопротивляться это не возымело никакого эффекта и только больше подхлестнуло крепыша охранника.

- Заканчивай, Вейн.

Я закрыл руками разбитое лицо. Удары прекратились, но крепыш не уходил. Он поднял меня за ворот робы и хорошенько боднул меня в лоб, от чего я отключился.

Что-то мерзкое и дурно пахнувшее обволокло мою голову по самую шею. Я тут же очнулся. Не сразу, но я понял, что меня топили или пытались еще больше унизить в моем собственном отхожем месте.

Хватка ослабела и я смог высунуть голову из дерьма, а затем просто отползти в сторону, где меня и вытошнило.

- Что с тобой Вейн? - услышал я. Левым, не заплывшим глазом, я увидел, как мой экзекутор пятиться, держась за свою руку. Попискивая и шевеля усиками, рядом со мной сидела та самая крыса, на которую я наступил, когда вставал…

***

Рано утром моя мама и ее лучшие стражники отбыли на другой берег Ренхевен. Там, где-то поблизости от паба «Песья Яма», жил Пьеро Джоплин. Я так хотела поехать и сделать изобретателю и ученому предложение стать главным натурфилософом вместо покойного Антона, но прием у Бойлов оказался важней. Кто-то из Колдуин должен был поехать и тем самым оказать высокую честь семье. К тому же это был мой шанс показать свой костюм. Еще утром я примерила его для мамы и она, с трудом, но одобрила. Лишь запретила рисовать на своей руке Метку.

- Кошелек или жизнь, - испугала я Корво, когда я тихонько вышла из своей комнаты в большой длинный коридор башни. Лорд-защитник стоял ко мне спиной и что-то высматривая в окне, за которым медленно и даже лениво подал снег. В руках он держал маску ворона. Одет он так же во все черное - точно ворон.

Он обернулся и наигранно поднял руки.

- У меня только один вопрос, где ты нашла эту маску?

- В тюрьме Колдридж, - сняла я маску, в которых обычно работали люди на жироварнях. Несмотря на это, в таких масках были те люди, что пытались убить мою маму и похитить меня. - Ее передали смотрителю с запиской. В ней было написано, что маску нашли в камере убийцы.

Корво кивнул. Он все знал, или пытался быть в курсе всех дел.

- Если ты готова, то мы готовы выехать. Экипаж ждет.

- Я готова. Знаешь, мне снился сон. На прием ты проник тайно и на тебе была совершенно другая маска.

- Та, которую ты нарисовала утром? - подал он мне руку, я приняла и мы пошли по коридору.

- Да. Как жаль, что сон мне приснился так поздно. Мы могли бы тебе ее сделать? Да?

- Думаю, да. Осторожно ступенька, - напомнил мне Корво о лестнице.

Мы протянули усатому стражнику Бойлов приглашение. Так как на нас были уже маски, он озадаченно пошевелил усами, принимая бумагу.

Дом Бойлов – это большой особняк возле канала. Он единственный на всю улицу был освещен. В небо каждые пять минут взмывали салюты. Из самого дома слышалась приятная музыка, смех и разговоры.

- Прошу входить, - вернул стражник приглашение и открыл двери, чтобы впустить нас в особняк Бойлов. Сначала вошла часть охраны, а затем я и Корво. Только сопровождающая нас охрана портила весь маскарад. Будь я в маске или без нее, меня все равно опознают как Эмили Колдуин.

Я сняла перчатки и заткнула их за пояс. Ну, хоть еретической Меткой, но я всех сражу наповал.

- Оххх, - всплеснула руками одна из Бойлов, какая не знаю, различались они лишь цветом масок и нарядов. – Что за чудо! Какой милый жировар.

- Простите, я не жировар, я мститель в маске из банды Китобоев, и вот моя Метка, - протянула я ладонь, чтобы она видела мою метку. Такую я видела лишь у убийцы Дауда. У остальных руки были в перчатках, и я не знала, были ли они у них всех и являлся ли этот знак знаком их банды.

- Прелестно! Восхитительно! - захвалили меня все гости. Хорошо, что на мне была маска, под ней я пылала от негодования. Никто не оценил по достоинству ни мою задумку, ни сам костюм.

***

Мы прибыли на другой берег Ренхевен рано утром. Мой визит был неофициальным и даже тайным. Я ограничилась двумя лучшими офицерами стражи - Эйнсом и Ламбертом, которые надели на себе самую простую одежду, но не забыли про оружие.

Улочки были пустыми, некоторые дома заколочены и всюду горы мусора и грязи из-за снега, который успел нападать и растаять. Предупреждающие знаки на каждой стене и крысы спокойно бегающие по разбитым тротуаром и не менее разбитой дороге. На все это было очень больно смотреть. При моем отце такого не было. Его правление закончилось благополучно. Став Императрицей, я упустила момент, когда все пошло наперекосяк.

- Не рано ли для выпивки, Билли? - услышала я голоса за дверью паба «Песья Яма». Это не только паб, но и гостиница. Если есть постояльцы, то владельцы все еще на плаву, но кто захочет селиться в этом месте? Я толкнула дверь и мы вошли в заведение. Меня было трудно узнать. В глазах подданных я всегда с туго стянутыми в пучок волосами с минимум макияжа и в черных, реже в светлых одеяниях. Сейчас мои волосы свободно спадают с плеч, глаза и ресницы густо подведены тушью, а одета я была в простые штаны в нескольких местах порванные, высокие сапоги и строгую женскую сорочку с корсетом.

Билли сидела за стойкой, а другая женщина пыталась у нее отобрать алкоголь.

- Отвали, Лидия. Иди лучше койки стелить, - огрызнулась смуглая девушка.

- Здравствуйте, - поприветствовала меня и моих спутников Лидия, - Чем могу помочь?

Мои верные стражи рассредоточились по помещению, предоставив мне говорить - как лидеру.

- Комнату на троих на сутки, - я дала больше, чем положено. – И где я могу найти Пьеро Джоплина? Я слышала, что он неплохой мастер на все руки. Нам нужна его помощь.

- О, Пьеро скоро будет. Он всегда тут завтракает. Если подождете, то вскоре он появится. Как вас зовут? Я дам номер на третьем этаже.

- Мина, - представилась я и взяла ключи. Я обошлась без кивков, просто подошла, обняла Ламберта и удалилась с ним на третий этаж, оставив Эйнса в пабе. Все это я сделала из-за того, что на меня странно косилась девушка по имени Билли.

С Ламбертом мы спустились в паб через полчаса. Эйнс не терял времени, и в процессе непринужденной беседы, знакомился с Пьеро. Я присела, Ламберт совсем вошел в образ моего приятеля, закинув руку мне на плечо.

Пьеро, как его и описывал человек Корво, был мужчиной лет сорока с маленькими круглыми очками на переносице. Ничем не приметная внешность, но разве это важно для натурфилософа?

- Добрый день сударыня, - поприветствовал меня Пьеро, поправив съезжающие очки. - Ваш спутник сообщил, что вы хотите что-то починить и даже готовы щедро заплатить за работу.

- Да, - кивнула я. – Также у нас есть расходные материалы.

Я хотела проверить Пьеро, прежде чем открываться и предлагать важную должность и миссию по спасению города от чумы.

Решив с этим, мы дали натурфилософу закончить трапезу и самим себе – немного перекусить. Кухня была отвратительная – жареный угорь был жестким, а хлеб покрыт плесенью. Я старалась не морщиться, тщательно жевать, так как в мою сторону поглядывала не только Билли, но и другая девушка, которая присоединилась к ней. У нее были выбриты виски, на ее не самом красивом и грубом лице красовались несколько уродливых старых шрамов.

- Привет подруга, - подошла эта девица к нам. – Ты главная у этих ребят?

Так как я жевала угря, то просто кивнула головой.

- Я тебя раньше не видела. Откуда ты?

- Прости, я тоже тебе никогда не видела, - ответила я в грубой форме. – И я, не желаю знать, откуда ты.

Девушка, многозначительно хмыкнув, отошла от нас, поняв мой недружелюбный настрой. Я очень надеялась, что не переборщила, мне очень не хотелось попасть в неприятности, ведь выпутываться придется самостоятельно.

Пьеро, наконец, откушал. Когда мы покидали паб, я оглянулась, чтобы посмотреть на двух женщин. Они сидели за стойкой и что-то очень тихо обсуждали между собой.

Пьеро перевел нас через дорогу и открыл большим ключом железную дверь двухэтажного здания. Здание не имело стекол, поэтому внутри было прохладно и сыро. На первом этаже была мастерская. Верстаки, станки, емкости с ворванью, груды хлама, какие-то чертежи. На стенах вырезки статей из газет о Соколове и других важных натурфилософских открытиях. На второй этаж вела шаткая железная лестница.

Эйнс передал то, что нам нужно было починить – морской компас моего отца. С ним Пьеро возился не больше пяти минут. Заменил стрелку, катушку и мелкие детали. Компас стал работать еще лучше, чем прежде.

- Это было нетрудно. Почти все детали имелись.

- Нам нужно вот это по истечению месяца Снега, - передала я Пьеро список и поежилась от резкого порыва холодного воздуха из разбитого окна.

Это был не список, это было послание для Пьеро «Перед тобой Джессамина Колдуин. Я в отчаянии. Мне и всей Империи нужна твоя помощь».

Пьеро поправил очки. Строго взглянул на меня и сказал:

- При наличии нужных составляющих и свободного времени, все, что вам нужно, будет готово, но не раньше чем через несколько месяцев. Оплата по окончанию всех работ.

***

- Дуэль! Корво, я слышала, мама готовит закон об отмене дуэлей.

Лорд Пендлтон сильно перебрал с алкоголем на приеме Бойлов. Сказалось подавленное настроение из-за казни двух братьев-заговорщиков. Алкоголь развязал ему язык, и он нелестно отозвался о лорде Шоу за его спиной. Злые языки, возможно, переврали большую часть отзывов, в результате этого лорд Шоу вызвал лорда Пендлтона на дуэль. Она должна была состояться в саду и Корво согласился стать секундантом лорда Шоу.

- Я знаю, Эмили. Это пережитки прошлого и на них погибло много хороших и благородных людей.

- А можно мне с тобой? Я хочу взглянуть на дуэль. Я не сказу маме. Правда, - вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать, что мама так и так узнает, потому как секунданты засвидетельствуют смерть одного или другого аристократа. Это свидетельство попадет в руки главе стражи, и он напишет докладную, которая попадет уже завтра утром Императрице в руки.

- Я бы этого не хотел, - положил Корво свою руку мне на голову. – Но только так я могу за тобой присмотреть.

- Здорово! Пошли скорее! – потянула я лорда-защитника за руку в сад.

Лорд Пендлтон появился с запозданием. Он был бледен – словно смерть. До того, как он появился, принесли два настоящих пистолета и очертили разметку для двух дуэлянтов. Пока ждали лорда Пендлтона, я, напевая себе под нос, обновляла тушью метку на руке.

- Мусор, мусор, повсюду грязь и мусор. Вот приду домой, а там меня будут ждать мои пташки. Вера им несет поесть. Вера их накормит, - услышала я речь из-за ограды. Во мне проснулось любопытство, и я решила взглянуть на женщину, которая это говорит.

Встав на цыпочки, я заглянула за ограду и охнула. Женщина была очень старой, волосы, словно воронье гнездо седые и нечесаные. Одета она была в поношенные вещи, которые давно выцвели. Она шла медленно и тяжело, так как везла за собой тележку с бочонком. Она остановилась и стала смотреть по сторонам. Может быть она увидела меня, но ее глаза были выцветшими, словно ее одежда.

- Девочка. Милое дитя. Такие вещи нельзя носить без ведома, Хозяина. Нет, нет, нет. Это небезопасно. Это может привести к серьезным последствиям. Прощай, дитя, - сказала пожилая дама и снова заговорила о своих голодных домашних пташках.

- Леди Эмили, - позвал меня один из моих стражников. Я тут же отпрянула от ограды и покосилась на черную Метку на своей руке. Про нее ли говорила эта старая женщина, или нет?

- Наконец-то и вы, Пендлтон, - произнес лорд Шоу. Он не снимал своей маски волка, так же как и Корво, а вот его оппонент где-то свою маску потерял.

Я села на кресло, которое мне поставили в стороне. Лорд Тревор Пендлтон дрожащей рукой выбрал пистолет, нетвердой и слегка покачивающейся походкой отошел к черте.

- На счет три - поворачивайте и стреляете, - сказал лорд-защитник.

У меня от волнения защипало глаза. Вытащив носовой платок из рукава, я потерла им веко. Ткань загородила обзор, но выстрелы, сначала один, затем второй, я услышала. Послышался чей-то стон.

Мой платок упал на зеленую траву.

Корво держался за грудь, из-под его пальцев сочилась красная кровь и он начал медленно оседать. Если бы не секундант Пендлтона, он бы упал ничком на траву, а так его поддержали и бережно уложили.

Я метнула взгляд на лорда Пендлтона. Весь его правый рукав камзола был в крови.

- Пендлтон, вы убили лорда-защитника…

Убили! Корво мертв!

Я сидела в кресле, словно громом пораженная

- Леди Эмили, - положил на мое плечо свою огромную ручищу старший офицер моей охраны. Это привело меня в чувство. На ватных ногах я подошла к распростертому на газоне сада Бойлов Корво. Пуля угодила прямо в сердце, оборвав его жизнь быстро. С него сняли маску, и на таком благородном и смуглом лице читалось удивление. Мои ноги подкосились, и я упала на колени рядом с моим отцом. Да, это мой отец. Как бы мама не скрывала мое происхождение от подданных, я являюсь дочерью союза Джессамины Колдуин и дипломатического посла с Серконоса, впоследствии ставшего лордом-защитником Императрицы - Корво Аттано.

Его глаза были такие безжизненные, такие темные словно темное небо. Нет в небе есть звезды и они перемигиваются и падают. Глаза моего отца безжизненные, как бездна…

Перед любовью бессильны ужас и мрак смерти.

Знать вздохнула с облегчением. Аттано мертв и нет больше иноземца, который находится подле Императрицы.

Само небо разверзлось и темные улицы столицы стали на несколько часов белыми и чистыми от снега. Когда снег растаял, то они начали казаться еще более грязными и омерзительными.

Аристократы могут сколь угодно долго обсуждать кончину Корво Аттано, они еще не знали, что моим указом, за заслуги перед целой Империей, Корво удостоился чести быть похороненным на мемориале Колдуинов. Он не будет забыт.

Я не боялась новых упреков от аристократов. Больше всего я боялась за дочь. Смерть ее отца шокировала Эмили, больше чем неудавшееся покушение. Она перестала улыбаться, стала непривычно тихой и замкнутой. Она часами сидела в своей комнате, отказывалась куда либо выходить и была немногословной даже с Пьеро Джоплином, которого она так ждала.

Она порвала все свои старые и новые рисунки. Каждый день служанка выносила из ее комнаты вороха порванных листов. Я извлекла несколько порванных фрагментов и течении часа собирала мозаику из разорванных кусочков. Рисунок был довольно мрачным. На синем фоне по краям застыли огромные темные киты, в центре был нарисован черноглазый и темноволосый мужчина. Он кривил губы в усмешке.

Я сожгла эти кусочки и впервые этой ночью меня согрел и утешил новый лорд-защитник Ламберт Ричсон. Когда-нибудь моя девочка меня поймет и простит. Когда-нибудь и она захочет того же. Я Императрица. Мое сердце принадлежит моим людям. Оно не может принадлежать одному единственному мужчине.

***

Чужой приходит во сне. Он любит мешать телу и разуму расслабиться. Загадав загадку, Чужой исчезает, а ты просыпаешься, словно с похмелья. В таком состоянии ни думать над разгадкой, ни действовать не получается.

Транс в его святилище проходит более-менее без вреда, но и после транса на душе кошки скребут, а в голове отдается легкое эхо его голоса.

Я не был верным адептом черноглазого ублюдка и у меня не было алтаря, но всякий раз, когда я рыскал по городу, я натыкался на его святилища. Вне всякого сомнения, их создала Вера. Только она была преданна ему до конца.

Он сказал, что заберет свою Метку, но она по-прежнему нанесена на мою руку. Разве что стала бледнее, чем обычно и, если бы убрали проклятые шарманки, наверняка я смог бы использовать магию Чужого.

Что-то не так.

Я это явственно ощущаю.

Почти не слышно звуков, издаваемой шарманкой. Не слышно шагов надзирателей, попискивания и шуршания крыс, сухого кашля моих соседей-заключенных сидящих в других камерах, и других привычных звуков.

Само время застыло. Я не мог понять, стою ли я или сижу, просто ощущал себя объектом в пространстве, которое мог лишь видеть. Видел, как дрожит само пространство, как его окутывает темный сумрак. Нечто темное, холодное и липкое появилось предо мной. Его рука, состоящая из сумрака, коснулось моего плеча.

- Дауд. Ты застрял на грани, в стране своих фантазий и грез, - его голос был вязким и глухим.

- Кто ты?

- Подумай сам.

Еще одна рука легла мне на второе плечо. Я бы не в состоянии думать и гадать кто был моим незваным гостем. К кому я попал в не очень теплые и ласковые руки.

- Я тот, к кому ты попадешь однажды. Твое время пока не пришло, но я каждый раз иду с тобой рука об руку. Сегодня я пришел к тебе по просьбе моего брата…

Чужой.

- …Предупредить тебя. Еще не поздно перестать надеяться на искупление. Пока ты в это веришь. Пока живы те, кто должен быть мертв, - он резко замолчал. Еще две пары рук обняли меня за грудь и пояс. Холодная, сотканная из сумрака ладонь, коснулась моего сердца. – О, это чувство! Так тому и быть…

Хватаю ртом воздух, словно меня душили, и дотрагиваюсь до груди, где явственно ощущал прикосновения иного существа. Сон, очередной дурной сон. Единственно верное средство чтобы пережить еще один день в мрачных и холодных стенах тюрьмы. Смахиваю тыльной стороны ладони пот со лба и откидываюсь вновь на нары. Перевожу взгляд с серого покрытого влагой потолка на правую стену. Там выцарапано число дней моего заключения. Как только раздастся из громкоговорителя по тюремным казематам голос диктора, вещающего со станции оповещения, я нанесу на стену еще одну чёрточку. С учетом этого нового дня, в тюрьме Колдридж я уже три недели.

Возле моей головы явственно чувствую движение маленького тела. Мой новый и единственный друг - крыса, та самая, что укусила здоровяка надзирателя. Она не желала уходить после случившегося, а я не стал прогонять

Я дал крысе имя - Чужой. Порой крысы отличаются умом и сообразительностью, но эта особь просто уникальная. В ее черных глазках-бусинках таится огромный разум. Я не исключаю, что она чумная и в скором времени я могу почувствовать все симптомы крысиной чумы. Меня это не пугало. Наверное - это апатия в которую со временем погружаются все заключенные тюрьмы Колдридж.

Взяв черного грызуна, я переместил его на свою грудь. Он не возражал, лишь когда оказался на груди, немного повертелся, устраиваясь и улегся именно там где мне больше всего было больно и холодно – на сердце.

- Внимание, жители Дануолла, - раздалась на всю тюрьму утренняя передача новостей станции оповещения. – Передаем экстренное сообщение. Вчера в доме Бойлов, был убит в ходе дуэли лорд-защитник Императрицы – Корво Аттано. По указу ее величества Императрицы Джессамины Колдуин дуэли находятся под запретом. Нарушивших закон будут выдворять из страны с полной конфискации имущества и лишением всех титулов и званий.

Мой черный приятель повел ухом. Он, так же, как и я, с жадностью вслушивался в каждое слово, сказанное диктором.

Сначала Антон Соколов, теперь Корво Аттано. Погиб на дуэли. Мститель в маске погиб на дуэли. Немыслимо! Это было смешно и нелепо. Аттано, тот, кто перехитрил меня и украл связку моих ключей, кто победил меня в бою.

О чем думать в тюрьме? О прошлом. О содеянном. О нашем поединке с Корво. Я размышлял над этим и понял, что мог победить Аттано в том случае если бы хотел этого. Мой возраст никак бы не сказался на исходе поединка, ведь мой опыт был богаче, чем у почившего лорда-защитника.

Впрочем, это не тот Аттано. Его не подставили слуги империи и его не бросили в ту тюрьму, в которой сейчас нахожусь я.

Что ж Аттано, прощай.

За стенами тюрьмы наступают самые холодные месяцы Гристоля. Месяц Холода сменяется месяцем Льда. Только в этом месяце можно увидеть, как Ренхевен сковывает лед. Все судоходство останавливается. Простые жители могут спокойно перейти по льду на другой берег без опасений, что под их весом лед растрескается.

Этот месяц Китобои не берут заказов. Традиция такая. Исключения только для постоянных клиентов. Убийцы тратят звонкую монету и отсиживаются перед теплым камином. Старое здание Торговой палаты, как и тюрьма Колдридж, - не лучшие места, в которых можно переждать два самых холодных месяца в году.

Меня бил кашель. Обычный кашель как при простуде. Я так надеялся на симптомы чумы, а у меня всего лишь простуда. Ни высыпаний на коже, ни черных слез. Мой маленький друг тоже мерз, грелся у меня за пазухой. Временами куда-то убегал, а возвращаясь, что-нибудь мне приносил. В одно из его возвращений он принес носки. Сначала один, затем другой. В другой раз принес головку тивианского чеснока. Верное средство против простуды. Когда принесли еду, я съел чеснок с похлебкой и горло, которое жутко болело, перестало болеть, кашель стал более мягким, а не давящим и удушающим.

На исходе месяца Холода я проснулся от очередного кошмара. Долго лежал неподвижно, вслушиваясь в то, что говорят надзиратели. Они были обеспокоены тем, что ежедневное утреннее оповещение задерживается уже минут на десять. Все привыкли к точным сводкам новостей, по которым можно было сверять часы.

- Жители Дануолла, - раздалось из громкоговорителя. Все навострили уши, готовые внимать каждому слову диктора. Не сразу до всех дошло, что диктор вовсе не диктор. – Внимание! Жители Дануолла. С вами говорят Китобои, - говорила от лица Китобоев Билли Лерк. - Мы захватили станцию вещания, чтобы сообщить всем вам новость, которая повергнет в шок все слои столицы и страны. Мы сообщаем вам, что мы похитили нового императорского натурфилософа Пьеро Джоплина. Мы обещаем убить его, если в течение двадцати четырех часов Императрица не освободит из заключения нашего главаря Дауда. Джессамина Колдуин, мы обращаемся к вам. Вам дорога жизнь человека, от которого зависит создание лекарства от чумы? Да? Нет? У вас есть время подумать. Все что вам нужно сделать - отпустить Дауда из тюрьмы, и тогда мы отпустим господина Джоплина и он продолжит работу над созданием лекарства. Месяцы Холода и Льда дали кратковременную передышку. Подумайте, что будет, когда крысы, забившиеся в теплые норы, с наступления тепла снова выйдут на улицы города. Свобода или Смерть. Свобода или смерть.

Свобода или смерть – это слово прокатилось эхом по казематам Колдриджа. Слова Билли достигли ушей каждого, от мала до велика. Вселили страх в сердца.

После смерти Антона Соколова, Пьеро Джоплин стал последней надеждой на спасение всех. Билли рискнула собой, своими людьми. Я даже боюсь представить, сколько стражников охраняло Джоплина. И все же Билли это удалось... Оставалось только подождать каково будет решение Императрицы.

Надзиратели нервно косились в мою сторону и на вопросы друг другу только пожимали плечами. Заключенные, которые сидели со мной в соседних камерах и знали о моем пребывании здесь, все как один начали скандировать: «Свободу Дауду». Наверное, будь я на их месте, так же бы поступил. Каждый из них боялся чумы и каждый рассчитывал на свою порцию лекарства.

Через несколько часов в тюрьму Колдридж прибыл верховный смотритель Тиг Мартин. Он подошел к моей камере и тяжело вздохнул.

- Твоя банда…

- Она уже не моя банда, - возразил я верховному смотрителю. - Просто мои друзья. Отломав кусочек сыра, я протянул его крысе, которая вольготно устроилась у меня на плече. Сыр, свежий хлеб, рыбный паштет, виноград и немного вина мне принесли совсем недавно. Хорошая еда мне досталась все по тем же причинам. Никто не хотел смерти Джоплина и, пока я все еще в Колдридже, надзиратели решили смягчить часы пребывания в тюрьме.

Я ел не спеша, вспоминал вкус свежего хлеба. Не черствого, не заплесневелого, а именно свежего.

- Твои друзья подняли народ. За этими стенами стоят сотни, нет тысячи людей, которые, в случае отказа Императрицы, готовы будут разнести стены и освободить тебя.

- А ты?

- Ты убийца, которому тут самое место. За все твои преступления тебя нужно казнить, но Императрица…

- Я знаю, - оборвал я верховного смотрителя. - Можешь не продолжать.

- Знай, - Тиг Мартин достал ключ и стал открывать камеру, в которой я пробыл два месяца. – Я жизнь положу, чтобы найти тебя, еретик.

- А что потом? – задал я вполне резонный вопрос. Даже мой черный друг оторвался от своей трапезы и посмотрел внимательно на мужчину, который открыл мне камеру, чтобы я покинул ее навсегда. Мартин понимал это.

- Это будет зависеть от тебя. От твоих поступков и действий. Да, можешь не искать убежища в Затопленном квартале. Как только снег сойдет, будут проводиться работы по укреплению дамбы и разбору завалов. Через год, самое большее - через два, квартал будет восстановлен.

Серконос. Нужно возвращаться на Серконос. Прочь с холодного и негостеприимного Гристоля. Это так очевидно. Уехать и забыть. Второй раз уж точно уеду. Я все исправил, императрица жива, а все остальные смерти - просто новый виток жизни. С течением времени все разрешится. Пока же я все еще в стенах тюрьмы.

Мартин холоден и резок. Ведет меня в караульную, где мне выдают мою старую одежду и экипировку. Затем отводит меня в свои покои, где разрешает привести себя в порядок.

- Императрица еще не прибыла. Можешь бежать хоть сейчас. Могу окно открыть или даже дверь, но лучше дождись Джессамину. Ты получишь ее официальное помилование и недельную фору.

От желчи в голосе Мартина я закатил глаза. Нет, я не сбегу. Пока ванну не приму и не надену чистую рубаху, этого не произойдет.

Верховный надзиратель прикрыл дверь, оставив меня одного. Но один я все равно не остался, со мной же был Чужой, и как только Тиг Мартин ушел, он высунул мордочку из-за пазухи. Я аккуратно положил своего маленького друга на пол, свои вещи на стул и стал стягивать с себя тюремную робу. Попискивая, крыса начала исследовать помещение, а я подошел к умывальнику. Там меня ожидали чистое полотенце, ножницы, раскладная бритва и другие приспособления для того чтобы полностью привести себя в порядок.

В заключении, меня, как особо опасного преступника, водили в душевые раз в неделю. Встреча с цирюльником, возможно, состоялась бы через полгода пребыванию в тюрьме.

Пока набиралась ванна, я остриг отросшие волосы, в которых уже заметно поблескивала седина и сбрил бороду, которая еще больше меня старила. Когда я закончил цирюльнические манипуляции, помещение заволок теплый и ароматный туман от ванны.

От горячей воды начали щипать старые раны. Потребовалось несколько минут чтобы к этому привыкнуть. Ополоснув лицо, я взглянул на свою Метку.

Как описать то чувство, когда в тебе таится скрытая сил? Тем, у кого ее нет, не понять этого. Если бы я не чувствовал ее, то понял бы, что та сила которой наделил меня Чужой, исчезла. Она была. Это было странно, очень странно потому, что Чужой сказал, что заберет Метку, а значит - и силу.

Я активировал Взгляд Бездны. Это позволило мне увидеть, что перед дверьми личных покоев верховного смотрителя топчется как, минимум, шестеро стражников. На большее дальности моего Взгляда не хватило. Перед тем, как понежиться в теплой ванне, я сделал то, что нужно было сделать еще тогда, когда отключили шарманку, глушащую магические способности.

«Тайные узы» позволяют мне поделиться «подарком» Чужого с моими ассасинами. Билли и Томас поймут, что со мной все в порядке и их предприятие вот-вот увенчается успехом.

Прикрыв глаза, я позволил себе расслабиться. Наступила кратковременная тишина и в ней я услышал отдаленные звуки, издаваемые многотысячной толпой, которая пришла к стенам тюрьмы, чтобы вызволить оттуда наемного убийцу.

В трубах стучало, из крана по капле капала вода, но я был полностью расслаблен и не замечал всех этих звуков, пока в ванну не угодил Чужой и не заверещал привлекая мое внимание. Я быстро вытащил его из воды, которая успела остыть, так что вряд ли крыса пострадала бы. Он обсыхал, а я принялся отмывать тело от двухмесячного пребывания в камере.

Императрица вошла без стука и всякого предупреждения. В строгом черном костюме на котором выделялся резко белый поднятый воротник и красный рубин, который женщина надела в качестве украшения. Кожа белая и чистая, строгие глаза чуть подведены тушью и тенями. На мне не было ни рубашки, ни ботинок, но я успел надеть брюки.

- Ваше величество! – я склонил голову в знак почтения. Раньше я бы такого не сделал, раньше я не склонял головы ни перед лордом, ни перед герцогом, ни перед императором. С течением времени все меняется. – Простите, я в неподобающем виде.

- Приказываю вам одеться и следовать за мной, - Джессамина явно сожалела, что так стремительно ворвалась. Она не смутилась, но оценивающе посмотрела на меня, задержав взгляд на паре шрамов на груди и животе.

- Как прикажите, - ответил я и стал беззаботно натягивать на себя чистую рубашку. – Я сожалею.

Мои слова остановили Джессамину в дверях. Она непонимающе на меня взглянула, императрица не ждала от меня раскаянья из-за действий моих бывших учеников.

- Смерть Соколова и Аттано. Этого не должно было случиться. Я сожалею.

- Но это случилось. И… вот-вот случится что-то ужасное, и это случится из-за ваших приятелей-бандитов.

Колено после принятия ванны начало ныть, и я с<