Элементарная картография: стресс, тревога и страх
Прежде чем мы начнем препарировать страх, следует конкретизировать некоторые термины, ибо язык страха чрезвычайно богат, но недостаточно хорошо систематизирован. Такие слова, как „стресс“, „тревога“, „испуг“, „избегающее поведение“, „стыд“ и многие другие, требуют четкого определения. Сейчас я попытаюсь пояснить некоторые из них. Поскольку книга посвящена страху, начнем с него, но прежде кое-что уточним. Существует ли определение страха? Можно ли вообще дать определение чувству? Ведь чувства — понятия тонкие, сложные, крайне индивидуальные, подвижные. Прежде чем искать определение эмоциям, нужно допустить, что они имеют, во-первых, четкие границы, а во-вторых — словесное выражение. Исследователи, достойные самой высокой оценки, — П. Н. Джонсон-Лэард и Кит Оутли — считают, что существует пять базальных универсальных эмоций: печаль, радость, гнев, страх и отвращение. Сами они первичны, но на их базе развиваются более сложные эмоциональные процессы. Известно, что лингвисты делятся на оптимистов и пессимистов. Первые, к которым отношусь и я сам, полагают, что любая вещь имеет точное определение, позволяющее избежать противоречий или путаницы. А вот пессимисты убеждены, будто бытие и язык разделяет непреодолимая пропасть и поэтому попытки подобрать определение феномену — это акт насилия. Свой подход к подбору терминов я изложил в книге „Словарь эмоций“, написанной в сотрудничестве с Марисой Лопес Пенас.
Читатель уже знает, что определение чувства представляет собой „краткое повествовательное изложение“. Как учит логика, определение содержит указание на ближайший род, то есть на принадлежность к более обширной группе, а также на видовое отличие предмета, иначе говоря — на признаки, выделяющие его из общего ряда. В классическом определении человека („разумное животное“) „животное“ следует понимать как родовую принадлежность, а „разумное“ как видовое отличие. Однако подобный подход представляется несколько упрощенным, когда речь заходит о чувствах: их целесообразнее описывать через фабулу, в которой присутствуют субъект (ведь эмоции субъективны), внешний фактор, эмоциональный опыт и ответный импульс. Схема всех этих повествований такова: субъект… внешний фактор… проявление эмоций… мотивация.
В качестве примера рассмотрим ярость: человеку наносят обиду (вызывая раздражение, возбуждение, физический дискомфорт) и у него появляется желание ответить обидчику, дать выход чувствам.
Добавлю кое-что еще о терминологии чувств, поскольку это представляется мне важным для их анализа. По моему мнению, эмоциональный опыт в силу его крайней изменчивости легче описывать с помощью трех пар первичных свойств: приятный — неприятный, привлекательный — отталкивающий, тревожный — успокаивающий. Эти семантические единицы непосредственно связаны с жизненным опытом и не могут быть определены посредством более простых терминов. Существуют и дополнительные аспекты, помогающие уточнить характер эмоций: интенсивность, физиологические реакции, стихийность или подконтрольность, угнетение или активация нервной системы, зависимость или независимость от чужого поведения.
Вот теперь мы можем дать определение страху. Субъект испытывает страх, когда некая опасность вызывает у него острое чувство беспокойства и неприязни, активирует вегетативную нервную систему, оказывает отрицательное воздействие на пищеварительную, сердечно-сосудистую и дыхательную систему; ситуация выходит из-под контроля, и вступает в действие один из сценариев: бежать, бороться, замереть, покориться. Газель убегает, бык нападает, жук притворяется мертвым, а волки при встрече с доминирующим самцом демонстрируют подчиненное поведение. Мы, люди, умудряемся сочетать все эти варианты.
Нервная система активирована, чувства обострены, внимание приковано к возможной угрозе, мышление либо замедляется, либо становится хаотическим, напряжение растет. Наблюдается ряд вегетативных проявлений: ускорение сердечного ритма, затрудненность дыхания, нарушение функций органов пищеварения, сексуальные расстройства, бессонница и так далее. Потеря контроля над ситуацией часто вызывает ощущение неуверенности, уязвимости.
Все эти признаки — угнетенность, беспокойство, настороженность, сужение внимания, напряженность, вегетативные нарушения — являются общими для тревоги и страха , но могут также наблюдаться и при состояниях, вызванных нарушением баланса химических веществ в организме, таких, например, как абстинентный синдром у токсикоманов, гипертиреоз и даже чрезмерное потребление кофе. Значит, следует внести ясность, чтобы в дальнейшем избежать путаницы. Например, в Справочнике по диагностике и статистике психических расстройств есть большой раздел, посвященный тревожности, в который включены также страхи и генерализированное тревожное расстройство . То есть термин тревога употребляется для обозначения как родовой, так и видовой принадлежности, что является логической ошибкой. Так что пока другой классификации не существует, я предлагаю свою собственную:
Как видите, есть некая черта — беспокойство, волнение или нервозность, — общая для нескольких эмоций. В первую очередь следует отметить, что беспокойство может быть как приятным, так и неприятным. Нетерпение перед поездкой, какое-то непреодолимое желание, взволновавшая нас хорошая новость — все это вызывает сладостную дрожь возбуждения , которую люди всячески стремятся испытать. Дети не могут уснуть, не в силах усидеть на месте в ожидании новогодних подарков. Дивное состояние! Предвкушая встречу с возлюбленной, юноша ощущает приятный трепет. А вот неприятное беспокойство мы будем называть тревогой . Как возбуждение , так и тревога сопровождаются повышенной концентрацией внимания и активацией центральной нервной системы, а также реакцией пищеварительных и дыхательных органов, сердечнососудистой системы. Восхитительная образность человеческого языка передает эти ощущения: „захватывает дух“, „перехватывает дыхание“ и у того, кто испытывает некое страстное желание, и у того, кто терзается тревогой. Американский психолог Томкинс доказал, что волнение, страх и ужас, вызванные неожиданным событием, представляют собой три уровня активации нервной системы. Так что наши мнения созвучны.
Феноменологическое родство приятного и неприятного беспокойства, возбуждения и тревоги, приводит к тому, что для человека иногда мучительно и то и другое. Как мы вскоре увидим, бывают люди, чье душевное равновесие настолько хрупко, что любое возбуждение оборачивается для них тревогой. Такие личности предпочитают не ездить в отпуск, лишь бы не менять привычной обстановки, избегают шумных торжеств и даже страшатся жизненного успеха. Другие же, так называемые emotion seekers , искатели острых чувств, испытывают радостное возбуждение от приключений, которые у остальных смертных вызвали бы панический ужас. Помню, некий мореплаватель-одиночка рассказывал мне о пережитых страхах и о горячем желании вновь испытать их, немедленно возникавшем по прибытии в порт. Из века в век поэзия воспевала войну, пыл сражения — одним словом, все, что превращает опасность в вожделенный риск. Широко известный закон Йеркса—Додсона говорит, что биологическое состояние возбуждения (arousal ), нервного напряжения у одних людей улучшает результаты, а у других ухудшает. Некоторым студентам волнение на экзамене идет на пользу, а некоторым мешает сосредоточиться.
Еще раз повторю, что описывать эмоции легче, рассказывая связанные с ними случаи из жизни, только тогда описание будет достаточно достоверным. Страх — это тревога, вызванная реальной опасностью. Однако опыт свидетельствует, что подчас сильный страх, охвативший человека, не является ответом на конкретную угрозу. Такой беспричинный страх мы будем называть тревожностью и увидим, как подсознание интуитивно стремится восполнить пробел в цепочке — отсутствие раздражителя.
Таким образом, мы именуем тревожностью боязнь, возникшую без явного раздражителя и сопровождающуюся навязчивыми опасениями, вызванными смутным предчувствием чего-то ужасного, но необъяснимого; при этом отсутствует четкое представление о том, как этого избежать. Не так давно одна читательница написала мне:
Не хочу излишне драматизировать, но, честно говоря, я в отчаянии, так как живу в постоянном необъяснимом страхе и не могу с ним справиться. Страх отравляет мою профессиональную деятельность, отношения с другими людьми, личную жизнь. Пытаясь преодолеть ситуацию, я занималась психологическим тренингом, а две недели назад обратилась к психиатру. Врач не проявил должного внимания, сказав только, что я произвожу впечатление человека уравновешенного, разумного и т. д. Не представляю, где искать спасения от СТРАХА, который заполняет, подчиняет и определяет всю мою жизнь.
Такой страх и следует называть тревожностью .
Иногда подобное состояние вызвано эндогенными причинами — при некоторых формах эпилепсии, например. Исаак М. Маркс описывает случай своей пациентки:
На протяжении шестнадцати лет женщина страдала непродолжительными приступами безосновательной паники. Без всяких видимых причин ею овладевал „сильнейший испуг“, жизнь представлялась „ужасной“. Страх был острым, но совершенно необъяснимым. Всякий раз она думала: „Теперь я на-конец-то пойму, что же меня так пугает“, но этого не происходило. Такие пациенты часто говорят: „Мне так страшно, словно должна случиться какая-то беда“.
Человек страдает тревожным расстройством, если без всяких на то оснований его охватывает тягостное чувство беспредметного дискомфорта, волнение, вызывающее реакцию вегетативной нервной системы и дисфункцию пищеварительной, дыхательной и сердечнососудистой системы, ощущение беспомощности, повторяющиеся приступы острого беспокойства, не находящего выхода. При этом невозможно избавиться от неприятного состояния, воспользовавшись одним из известных сценариев: бежать, бороться, замереть, покориться.
Теперь дадим определение стрессу . С этим понятием произошло то же самое, что и с другими, быстро вошедшими в моду: оно стало палочкой-выручалочкой, объяснением на все случаи жизни. Известные исследователи вопросов мотивации — Н. Кофер и М. Эппли — сорок лет назад отмечали, что понятие „стресс“ „заняло нишу, ранее принадлежавшую тревоге, конфликтам, фрустрации, эмоциональным расстройствам и т. д.“. И с некоторой долей иронии добавляли: „Возникает ощущение, будто с тех пор, как слово „стресс“ сделалось модным, за него хватаются все кому не лень; в какой бы смежной области специалист ни работал, он ничтоже сумняшеся называет предмет своих исследований стрессом“. Типичная подмена терминов.
Стресс возникает, когда человек испытывает давление и перенапряжение, поскольку требования, которые предъявляют к нему обстоятельства, а иногда и он сам, превышают его возможности. Способность действовать блокируется или нарушается, а организм реагирует на перегрузку. Далеко не всегда причины, ведущие к стрессу, неприятны. Дети, например, быстро перевозбуждаются и устают даже от радостных событий. Иногда во время игры малыш заливается смехом и вдруг начинает плакать. Значит, возбуждение превысило допустимый порог. Бывают случаи, когда решающим фактором оказывается не интенсивность стрессоров, а их количество. Вот как одна мать семейства описывает причины своего стресса:
Я встаю в семь, готовлю завтрак детям, везу их в школу, но поскольку мне некогда ждать, когда она откроется, оставляю ребят у входа, хотя на душе у меня неспокойно. В машине, стоя на светофорах, крашусь и привожу себя в порядок. В обеденный перерыв бегу за покупками. Каждый раз приходится просить мать, соседку или родителей кого-то из одноклассников забрать детей после уроков и отвести их домой. Вечером возвращаюсь, и младший сообщает мне, что потерял ботинок. Эта глупая мелочь совершенно выбивает меня из колеи. Мчусь в школу искать пропажу. Школа закрыта. Захожу в обувной магазин, а когда возвращаюсь, старшая дочь хочет прочесть мне свое сочинение. Но ужин не готов. Говорю, что буду слушать и одновременно стряпать еду. Дочь обижается и плачет. Отправляю ее купать малыша. Через несколько минут из ванной доносятся крики, рыдания, плеск воды, и я бегу посмотреть, что случилось. Там творится что-то невообразимое, но на плите подгорает картошка, и надо скорее возвращаться на кухню. Тут звонит телефон, и мать сообщает, что завтра не сможет забрать детей: ей нужно вести отца к врачу. Принимаюсь обзванивать своих подруг в надежде упросить их.
Это и есть стресс. Он запускает сложные физиологические механизмы, которые могут серьезно повредить здоровью.
Итак, можно утверждать, что человек испытывает стресс, если обстоятельства предъявляют к нему требования, превышающие его умственные или физические возможности; при этом возникает неприятное чувство беспокойства, разбитости и беспомощности, сопровождающееся разнообразными соматическими проявлениями. То есть стресс — понятие более широкое, чем тревога, страх или тревожное расстройство. Сами по себе они тоже способны вызвать стресс, но его также могут спровоцировать работа, сложности во взаимоотношениях, жизненные препятствия — словом, любые трудности. Это физическая и психическая реакция на различные перегрузки. Наличие опасности — далеко не основная причина стресса. Постоянная спешка, например, вызывает его куда чаще.
В определенной точке стресс пересекается с тревогой и страхом, вот почему методики его преодоления могут быть полезными и для коррекции тревожных расстройств. Один из самых известных специалистов в этой области, Дональд Майхенбаум, предлагает метод когнитивно-поведенческой терапии для следующих случаев: 1) приступы гнева; 2) тревожность; 3) обоснованные страхи; 4) физические последствия стрессовых ситуаций; 5) психологическая помощь жертвам агрессии; 6) работа в условиях сильного давления. То есть, как мы видим, тревогу и страх можно причислить к факторам, вызывающим стресс.
Реакция отвращения также присуща не только страху. Конечно, она является составной частью этого феномена, поскольку представляет собой одну из базовых эмоций, о которых я уже упоминал. Приятное нас притягивает, неприятное — отталкивает. Э. Т. Роллс в своей последней книге „Объяснение эмоций“ выстраивает модель поведения индивида, исходя из двух основных ощущений, управляющих, по его мнению, нашими действиями: удовольствие и боль. К удовольствию мы стремимся, боли избегаем. Мозг по-разному реагирует на поощрение и наказание. И боль и испуг крайне неприятны, но отнюдь не тождественны. Обжегшись, я отдергиваю руку не из страха, а от боли. А вот когда спасаюсь от пожара, меня подгоняет страх.
Отвращение вызывает реакцию избегания. Однако проявляется она не так, как при страхе, — сторонники точных формулировок тут совершенно правы. Когда нам страшно, мы сами стремимся держаться подальше от того, что нас пугает, а испытывая отвращение, стараемся удалить от себя неприятный предмет. „Несвежая пища вызывает тошноту и, как следствие, рвоту“, — пишет Кит Оутли. Впрочем, он идет дальше и переносит свойства физического отвращения на область психики. В случае фобических расстройств, например, страх неизбежно сопровождается отвращением. Некоторые люди не выносят самого вида крыс или змей, пусть даже гадкие твари заперты в клетке. Какое чувство возникает в этом случае, страх или отвращение?
Итак, подведем итог, чтобы читателю легче было сориентироваться. Мы обозначили на карте пять точек: тревогу, страх, тревожность, стресс и отвращение. Теперь введем новый термин в наш словарь-минимум: стратегии противостояния. Иначе говоря, действия, помогающие нам победить стресс, страх, тревогу или тревожность. Они именуются копинг-поведением (от английского глагола to соре — „справиться, совладать“). Ричард С. Лазарус определял их как „когнитивные и поведенческие усилия, необходимые, чтобы ослабить воздействие внешней среды и внутренних факторов, которое, по мнению индивида, превышает его возможности“. Их следует изучать не только потому, что они позволяют защититься от страха, но и потому, что являются его неотъемлемой частью. Я уже говорил, что речь идет о взаимосвязанных явлениях, результат которых — степень остроты страха — зависит как от субъективной оценки, так и от характера опасного объекта. Способность к противостоянию, выраженная или слабая, может уменьшить или же увеличить чувство боязни. Наше качество жизни будет зависеть от того, насколько мы способны проявить стойкость в трудной ситуации.
Страх и надежда
Спиноза считал, что страх и его антагонист, надежда, являются важнейшими страстями, необходимыми для постижения этических, религиозных и политических вопросов. Именно чувство неопределенности, нестабильности смущает и ослабляет наш дух.
Итак, надежда есть непостоянное удовольствие (inconstans laetitia) , возникающее из идеи будущей или прошедшей вещи, в исходе которой мы до некоторой степени сомневаемся. Страх есть непостоянное неудовольствие, возникающее из идеи будущей или прошедшей вещи, в исходе которой мы до некоторой степени сомневаемся.
Следует добавить, что Спиноза с недоверием относится и к тому и к другому. Надежда способна породить самый яростный фанатизм, невосприимчивость к критике, восторженность и возбуждение.
Родство между страхом и надеждой подмечено давно. Еще Аристотель писал: „Для того чтобы испытывать страх, человек должен испытывать надежду на спасение того, за что он тревожится“. Даже Гёте в трагедии „Фауст“ неприязненно отзывается о надежде:
От Надежды и Боязни
Отступите вглубь прохода.
Худших нет бичей и казней
Человеческого рода[17].
Спиноза и Гёте превыше всего ценят покой. Тот, кто ничего не хочет и не ждет, не познает горечи разочарования. Но ничего и не совершит. Ни один мореплаватель не снимется с якоря, если не надеется доплыть до далекого порта. Луис Вивес[18]утверждает, что „надежда — это вера в то, что все будет, как мы того пожелаем“. И добавляет:
Иллюзия, которую дарит нам надежда, сладостна и необходима для того, чтобы выжить среди трудностей, несчастий и непереносимых тягот. Мудрый сюжет повествует, что когда Пандора опрокинула заветный сосуд, все несчастья вырвались наружу, и только надежда осталась на дне (Гесиод, „Теогония“, 93—99). Пандора нарочно постаралась сохранить ее. Это символический образ человеческой жизни, вот почему Создатель сделал так, чтобы надежда зарождалась и возрастала при каждой, даже самой незначительной возможности.
Что ж, продолжим наше путешествие.