Реальное психические инстанции

РЕИФИКАЦИЯ

Англ. reification (от лат. res — «вещь). Традиционное философ­ское понятие, переинтерпретированное в «Политическом бессоз­нательном»Ф. Джеймсона с позиций теории постмодернизма; обозначает процесс, происходящей в сознании человека периода позднего капитализма. Реификация — овеществление, гипостази-

[253]

рование, т. е. процесс превращения абстрактных понятий в якобы реально существующие феномены, приписывания им субстанцио­нальности, в результате которой они начинают мыслиться как не­что материальное, — интерпретируется Джеймсоном по отноше­нию к искусству как неизбежное следствие его общего развития, в ходе которого происходит расщепление первоначального синкре­тизма и выделение отдельных видов искусства, а затем и их жан­ров. Этот непрерывный процесс дифференциации ставится в пря­мую зависимость от процесса потери человеком ощущения своей целостности как индивида (недаром латинское «индивидуум» оз­начало «атом», т. е. нечто уже более неделимое). В свою очередь, это вызвало вычленение и обособление друг от друга различных видов восприятия и ощущения, потребовавших для своего закреп­ления («усиления опыта») и уже упоминавшейся дифференциации искусств, и повышения их экспрессивности.

Оба эти процесса мыслятся Джеймсоном как взаимосвязанные и взаимообуславливающие, и причина их порождения приписыва­ется дегуманизации человека, возникшей с началом капиталисти­ческой эпохи. Как утверждает критик, реификация и искусство модернизма являются двумя гранями «одного и того же процесса», выражающего внутренне противоречивую логику и динамику позднего капитализма» (Jameson:1981, с. 42). В то же время иссле­дователь подчеркивает, что модернизм не просто «является отра­жением социальной жизни конца XIX столетия, но также и бун­том против этой реификации и одновременно символическим ак­том, дающим утопическую компенсацию за все увеличивающуюся дегуманизацию повседневной жизни» (там же). Эта компенсация носит либидинальный характер и происходит в результате психи­ческой фрагментации сознания человека в процессе систематиче­ской квантификации, т. е. сведения качественных характеристик к количественным, и рационализации его жизненного опыта. В це­лом это — следствие растущей специализации профессиональной деятельности человека, в ходе которой он сам превращается в ору­дие производства.

Исследователь утверждает, что психика человека и его чувства восприятия в значительно большей степени являются результатом социально-исторического, нежели биологического развития. В частности, и процесс реификации лучше всего может быть проил­люстрирован на эволюции одного из пяти чувств — зрения, кото­рое в процессе своей дифференциации не только якобы оказалось способным постичь ранее не доступные для восприятия объекты, но даже и само их породить. Так, синкретизм и нерасчлененность

[254]

визуальных характеристик ритуала, сохраняющих и сейчас свою функциональность в практике религиозных церемоний, в резуль­тате секуляризации искусства трансформировались в станковую живопись с целым веером различных жанров: пейзаж, натюрморт, портрет и т. д., а затем в ходе революции восприятия у импрессио­нистов чисто формальные признаки живописного языка, языка цвета стали превращаться в самоцель вплоть до провозглашения автономности визуального у абстрактных экспрессионистов.

То же самое, по мнению критика, относится и к обостренному чувству языка у писателей-модернистов, например, к стилистиче­ской практике Конрада. В целом исследователь оценивает модер­низм как позднюю стадию буржуазной культурной революции, «как конечную и крайне специфическую фазу того огромного про­цесса трансформации надстройки, при помощи которой обитатели более старых общественных формаций культурно и психологиче­ски подготавливаются для жизни в эпоху рыночной системы» (там же, с. 236).

РЕЧЬ ЯЗЫК, РЕЧЬ, РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

РИЗОМА

Франц. rhizome. Специфическая форма корневища, не обладаю­щая четко выраженным центральным подземным стеблем. Термин постструктурализма и постмодернизма, разработан в книге Ж. Делеза и Ф. Гваттари «Ризома» (1974) (Deleuze, Guattari:1976). Введен французскими исследователями в противо­вес понятию структура как четко систематизированному и иерархически упорядочивающему принципу организации. Исполь­зуя метафору ризомы, Делез и Гваттари попытались дать пред­ставление о взаимоотношении различий как о запутанной корне­вой системе, в которой неразличимы отдельные отростки, и ее по­беги и волоски, регулярно отмирая и заново отрастая, находятся в состоянии постоянного обмена с окружающей средой, что якобы «парадигматически» соответствует современному положению дей­ствительности. Ризома вторгается в чужие эволюционные цепочки и образует «поперечные связи» между «дивергентными» линиями развития. Она порождает несистемные и неожиданные различия, неспособные четко противопоставляться друг другу по наличию или отсутствию какого-либо признака. Тем самым, концепция «различия» теряет свое онтологическое значение, которое оно имело в доктрине структурализма, символизируя собой прин­цип бинаризма, «инаковость» оказывается «одинаковостью». На

[255]

этом основании Делез и Гваттари постулируют тождество «плюрализм-монизм», объявляя его «магической формулой», где различие поглощается недифференцированной целостностью и утрачивает свой маркированный характер.

Примечательно, что ризома стала рассматриваться как эмбле­матическая фигура художественной практики постмодернизма. В частности, итальянский теоретик постмодернизмаУ. Эко, соз­давший самый популярный и «эталонный» образец постмодерни­стского романа «Имя розы» (1980) и написавший не менее из­вестное к нему послесловие «Заметки к роману «Имя розы» (1983), охарактеризовал ризому как прообраз символического лабиринта, характерный для менталитета постмодернизма, и отме­тил, что руководствовался этим образом, когда создавал свое про­изведение.