От теокосмогонии к натурфилософии

Как и вся античная культура, философия прошла свой цикл развития от зарождения к расцвету, а через него — к упадку и гибели. В истории античной философии просматриваются 4 периода. Первый определяется как натурфилософский. В рамках этого периода шло зарождение и формирование философии (VI век до нашей эры). Второй период вошел в историю как классический. Это время зрелости и расцвета греческой философии (V—IV вв. до н. э.). Третий период связан с кризисом древнегреческого общества. На Смену онтологическим и гносеологическим вопросам приходят этические проблемы. Это время эпохи эллинизма и латинской философии Рима (III-I вв. до н. э.). С одной стороны, Рим выступил правопреемником греческой философской мысли, а с другой стороны, заложил основы принципиально новой философии — философии христианства. Четвертый период связывают с угасанием философии в эпоху Римской империи (I-V вв. н. э.). В 529 году император Юстиниан издал декрет о закрытии философских школ.

Зарождение и формирование античной философии шло в русле общественной жизни, в рамках определения отношения человека к миру. Оно шло через критику антропоморфизма мифологии, через формирование культуры мышления, через создание категориального каркаса мыслительного процесса. В поисках первоначала мира и его осмысления мыслители античности выходят на уровень таких абстрактных понятий, как хаос и космос, материя и идея, душа и ум.

Если хаос воспринимался как бесформенное, неопределенное состояние мира, его первоначало, то под космосом подразумевалось упорядоченное, целостное единство мира. А вся жизнь природы, общества и человека воспринималась как движение от хаоса к космосу, который взрывался новым состоянием хаоса, ибо мир подобен птице Феникс, которая сжигает себя, чтобы вновь возродиться из пепла.

Пытаясь расшифровать эту метафору, мыслители античности вводят понятия «материи» и «идеи».

«Материя» воспринимается как некая потенция, а «идея» — как формообразующий принцип, как творчество космоса. И то, и другое понятие носило вещественный характер. И это было нормой для античного мира с его пассивно-созерцательным восприятием, с догадками о сущности мира, не выходящими за феноменальность мира природы. Материя и идея соотносились как страдательное и деятельное начало, в своем синтезе обеспечивающие многообразие предметной реальности мира как чувственно-материального космоса. А если учесть функцию идеи как формообразования вещей из материи, то вся гносеология (теория познания) сводилась к тому, чтобы через исследование идеи проникнуть в истину вещей. И путь к этой истине лежал не через эксперимент, а через логическое расчленение понятий и уяснение их взаимосвязей на уровне понятия, суждения и умозаключения.

За единством материи и идеи как страдательного и деятельного начала угадывалась некая направляющая сила, некая целесообразная заданность. Эту силу, связывающую материю и идею, мыслители античности называют «душой», а целесообразную заданность, особую запроектированность мира, называют «умом». Эта пара понятий трактовалась не как субъективно-человеческие образы, а как образы объективного космоса, как факторы, инициирующие все процессы космоса. Что касается человеческой души и человеческого ума, то они воспринимались как субъективное отражение объективных аналогов в космосе.

Рассматривая причины возникновения философии в историческом контексте, можно сказать, что философия появляется там и тогда, где и когда человек пытается понять и объяснить мир, исходя из него самого, опираясь на свой разум и рациональные доказательства.

Безграничная вера в силу и возможности разума является наиважнейшей особенностью древнегреческой философии, поскольку разум – главная сущностная характеристика человека, без разума нет человека. Именно с помощью разума античная философия выработала основные принципы мышления и познания: выяснение сущности изучаемого объекта; рациональное обоснование выдвигаемых положений; выведение из исходного тезиса всех логических следствий, какими бы крайними они не казались.

Так, например, созерцая мир, мыслители античности видели, что наряду с целесообразностью имеет место и хаос, наряду с сознательностью присутствует стихийность. За этим взглядом на мир следовал вывод о некоем «единстве» целесообразного и стихийного, добра и зла. Это единство выше силы души и возможностей ума, ибо отвечает не только за порядок, но и за хаос, не только за добро, но и за зло. Это единство — «Единое» — трактуется как судьба, от которой не уйдешь и которую следует принимать достойно.

Именно так сложился категориальный каркас античной философии, включающий в себя понятия: космос и хаос, материя и идея, душа и ум, единое и судьба.

Отвечая на требования своего времени, мыслители античности ставили также вопрос о начале начал: из чего возникает предметная реальность мира и во что она уходит? Отвечая на этот вопрос, они рассматривали мир как единую, целостную систему (космос), в которой все взаимосвязано и взаимообусловлено и которая развивается по определенному закону (логос). Все подчиняется этому логосу – и мир, и человек, и история, и даже боги. Все они лишь взаимосвязанные части единого космоса, подчиняющиеся единым законам. Поскольку космос воспринимался как чувственно-предметная реальность, то не случайно основатель Милетской школы Фалес (7-6 вв. до н. э.) делает вывод о том, что все начинается из воды и в нее возвращается.

Однако, прежде чем рассмотреть эту проблему, правомерно сказать несколько слов о самой милетской философской школе, получившей название по имени города Милет. Ее представителями являются Фалес (кон.7 и пер. пол. 6 в. до н.э.), Анаксимандр (род около 610 г.до н.э.) и Анаксимен ( ум. около 528-524г. до н.э.).

Историческая заслуга мыслителей этой школы состоит в разработке принципов философского познания и объяснения мира. До них мир рассматривался как творение внешних по отношению к миру сил (богов). Они же, опираясь на разум, пытаются рационально познать и объяснить мир, исходя из познания его самого.

Основная их цель – познание сущности (субстанции, первоосновы) мира, из которой возникают и в которую превращаются все единичные вещи. Одним словом ищут то, что при всмех изменениях мира остается в нем постоянным и неизменным. Эта постоянная и неизменная первооснова мира на их философском языке называется сущностью или субстанцией (архее). Идея искать основу и причину мира в нем самом представляла в тот период качественно новый взгляд на мир и его познание. Причем, первоосновой мира милетцы считали то или иное конкретное вещество. У Фалеса, как уже отмечали выше – это Вода, у Анаксимена – Воздух, у Анаксимандра – Апейрон, понимаемый как некая неопределенная и беспредельная материя.

Среди милетцев по заслугам особое место занимает Фалес, который сочетал разностороннюю пратическую деятельность с глубоким интересом к изучению природы и мироздания. Он прославился как гидроинженер, предложил проект политического объединения малоазиатских греческих городов, на которые надвигалась тогда угроза персидского нашествия.

Как торговец и ученый он был знаком с величайшими достижениями науки Вавилона и Египта и прославился прежде всего тем, что впервые в Греции предсказал солнечное затмение в 585 году до н. э. Свои географические, астрономические, физиологические познания Фалес связал в стройное философское представление о мире, материалистическое (натурфилософское) в основе, несмотря на явные следы мифологических воззрений.

Он рассматривал все существующее многообразие вещей и явлений природы как проявление единого, вечного материального начала (вода), утверждая, что все вещи возникают и, разрушаясь, вновь превращаются в воду. Вода вечна, образующиеся из нее вещи и явления временны, преходящи. Она есть первооснова всего сущего и вечного круговорота.

Ученик и последователь Фалеса Анаксимандр (610-546 дон. э.) идет дальше. Он расширяет понятие начала до понятия «архе», т. е. до первоначала (субстанции) всего сущего. Это первоначало Анаксимандр называет апейрон. Основная характеристика апейрона заключается в том, что он «беспредельный, безграничный, бесконечный». Хотя апейрон веществен, о нем ничего нельзя сказать, кроме того, что он «не знает старости», находясь в вечной активности, в вечном движении. Апейрон не только субстанциональное, но и генетическое начало космоса. Он — единственная причина рождения и гибели, «из чего происходит рождение всего сущего, в то же самое время исчезает по необходимости». Один из отцов средневековья сетовал, что в своей космологической концепции Анаксимандр «ничего не оставил божественному уму». Апейрон самодостаточен. Он «все объемлет и всем управляет».

Анаксимен (585-524 до н. э.) не удержался на высоте абстрактного мышления своего учителя. Первоначало всего сущего он усматривает всамой бескачественной из четырех стихий — воздухе. И это первоначало называется «апейрос». Разряжаясь, воздух становится огнем, сгущаясь — водой, землей, вещами. Воздух более бесформенный, в чем что-либо. Он менее тело, чем вода. Мы его не видим, а только чувствуем.

Таким образом, милетцы, исходя из материальной первоосновы мира, развивали идею о материальном единстве мира: мир един и имеет единую материальную первооснову. Эта первооснова существует вечно. Она не сотворима и неуничтожима, беспредельна и бесконечна, существуя в форме отдельных вещей. Из материального единства мира ими выводилась идея о взаимосвязи и взаимообусловленности всего во всем в этом мире и идея об объективном характере закономерностей его развития.

Мало того, открыв эпоху философского познания мира, милетцы поставили перед философией три фундаментальные проблемы:

1) В чем причина изменения и развития мира? Эта проблема в последующем стала центральной в философии Гераклита.

2) Что является сущностью бесконечно многообразного чувственного мира? Эта проблема центральная в философии Демокрита и Платона.

3) Как соотносятся мир феноменальный (чувственно воспринимаемый и чувственно познаваемый) и мир субстанциональный (чувственно не воспринимаемый и познаваемый только с помощью разума, мир умопостигаемый)? Эту проблему в последующем ставит Платон в классический период античности.

В соседнем с Милетом полисе Эфесе жил и мыслил Гераклит (520-460 до н. э.). От его сочинений сохранилось 130 фрагментов. Но понять их трудно, ибо язык Гераклита метафоричен. Его современники прозвали Гераклита «темным». Прочитав его трактат «О природе», где речь шла о Вселенной, о Боге и о государстве, Сократ сказал: «То, что я понял, — превосходно. Думаю, что таково и то, что я не понял».

Свою книгу «О природе» Гераклит передал в храм Дианы, чтобы она там ждала своего читателя, который придет спустя века, а может быть и тысячелетия. В отличие от милетцев, у Гераклита субстанционально-генетическое начало всего сущего составляет огонь, как наиболее подвижная стихия мира. Огонь есть первопричина Космоса, — гласит один из сохранившихся фрагментов сочинений Гераклита. В этом фрагменте удивительно много рабочей информации. Здесь и указание на огонь как первопричину космоса. Здесь и отрицание космогонии (космос не создан, он сам себе причина). В этом фрагменте утверждается гилозоизм (вечно живой огонь), и мысль об огне как генетическом начале (был), субстанциальности (есть) и эсхатологии (будет). Фрагмент несет и указание на меру огня. Мало того, Гераклит подходит к мысли, что «Мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим» и поскольку мир – это огонь, то, следовательно, этот материальный мир существует и развивается по объективным законам (Логос). Мера была и остается важнейшей (актуальной) проблемой философии этого мыслителя.

В целом историческая заслуга Гераклита прежде всего состоит в том, что он разработал диалектическую концепцию саморазвития, что причина движения и развития мира находится в нем самом. При этом важно учитывать, что все попытки до Гераклита и после него в рамках античной философии, объяснить движение и развитие мира вне его, внешними причинами приводили лишь к противоречиям и парадоксам. Например, если причина изменения и развития мира вне его, то в чем причина движения этой внешней силы? Получается, по словам Гегеля, «дурная бесконечность». Выйти из нее можно только путем признания неподвижной сущности (Бог, перводвигатель), которая и является причиной движения. Но это явный парадокс.

В отличие от такого подхода, Гераклит исходит из того очевидного факта, что мир находится в постоянном развитии и изменении, причиной же является единство и борьба противоположностей: все в мире имеет противоположность (добро и зло, жизнь и смерть…) Эти противоположности находятся в единстве, они предполагают друг друга и друг без друга существовать не могут. В то же время противоположности исключают друг друга, следовательно, по Гераклиту, они находятся в состоянии борьбы. Борьба противоположностей приводит к изменениям вещей и мира. Формами этого изменения являются движение и развитие. Именно на этой основе он разработал диалектическую теорию развития, в которую включает принцип развития в сущность (первооснову) самого мира, то есть, причина развития (саморазвития) мира заключена в нем самом.

В последующем Гераклит пытается ответить не только на вопрос, что должна изучать философия. Он поднимает вопрос и о том, как она должна это делать. Другими словами, античный мыслитель затрагивает проблему методологии (учения о методах познания природы мира) и формулирует следующие три исходных принципа методологии:

— Все в мире абсолютно изменчиво. В одну и ту же реку нельзя войти дважды;

— Ничто в мире не повторяется, все одноразово;

— Одно и то же различно и даже противоположно. Все есть борьба противоположностей. «Борьба всеобща и все рождается благодаря борьбе и по необходимости» — так говорится в еще одном фрагменте трактата мыслителя античности.

В своем единстве и взаимосвязи означенные принципы образуют исходное основание первой исторической формы диалектики как одного из универсальных методов познания мира.

Рассматривая философское наследие Гераклита, нельзя не затронуть и его правовые и государственные идеи. Он был сторонником рабовладельческой аристократии. Отсюда и его симпатии к «лучшим». В то же время он сторонник закона, отдает ему предпочтение перед обычаями и традициями и принципиально подчеркивает: закон – основа нормальной общественной жизни. Каждый гражданин должен защищать закон как стены своего города. Есть стены (закон) – есть город, разрушены стены (закон) – погиб город.

Основание всего сущего ищет и Пифагор (предположительно 571-497 до н. э.), положив в основу космоса число. Известно, что Пифагор ничего не писал. Посвященные давали клятву о неразглашении его учения. И все же некоторые фрагменты философии Пифагора стали достоянием последующей философской мысли. Не вода (Фалес), не апейрон (Анаксимандр), не воздух (Анаксимен), не огонь (Гераклит), а число как определенное соотношение сил космоса является первоначалом сущего.

Зная это соотношение, даже дату, месяц и год рождения, можно многое сказать о человеке, о его характеристиках воли, энергетики, порядочности, здоровья, интуиции, обязательности и т. д. По мнению Пифагора, определенная комбинация чисел обеспечивает существование материи, от другой комбинации зависит идея и т. д., ибо «где нет числа и меры, там проживают хаос и химеры». Мысленная манипуляция с числами, как с абстрактными объектами, вела к фетишизации числа. Число рассматривается уже не как заместитель объекта, а как нечто, стоящее над реальностью этого объекта, как первореальность.

Если у милетцев и Гераклита субстанция еще физична, у пифагорийцев — математична, то у представителей элейской школы она уже философична. Для них субстанция тождественна Бытию. Но если есть Бытие, то напрашивается мысль о возможности существования небытия. Один из основателей элейской школы Парменид (540-480 до н. э.) полагает, что проблема Бытия и небытия есть, но она является исключительно прерогативой разума.

На пути поиска истины разум подстерегают логические ловушки. Первая западня состоит в самом факте допущения мысли о существовании небытия на том основании, что существует Бытие. За этой мыслью следует вывод о тождестве Бытия и небытия по закону симметрии. Понимая, что в логических изысканиях можно не только найти истину, но и похоронить её, Парменид ставит вопрос о необходимости обоснования, доказательства любого выдвигаемого тезиса.

С точки зрения Парменида существует лишь то, что мыслимо и выразимо, то, что можно понять. Но, высказав это положение, античный мыслитель приблизился к границе идеализма, отдавая приоритет мысли, ибо можно мыслить и то, чего нет (проект должного). А Бытие вне мысли как бы и не существует. Понимая опасность крайней позиции, Парменид уточняет: «Речь идет только о предельных основаниях, о существенном». Что касается чувственно воспринимаемого мира, то с точки зрения Парменида, он скорее иллюзия, чем реальность. Только ум может вести к истине, а чувства порождают мнения и приумножают обманчивые слова о мире.

Сомнение к чувствам казалось нелепостью, а посему рождало возражения. Отстоять позицию Парменида взял на себя его ученик Зенон, используя метод доказательства от противного.

Наши чувства фиксируют пространство, множество, движение, но они заблуждаются. Существующее пространство должно существовать в более обширном пространстве и так до той бесконечности, которая не фиксируется чувствами.

Что касается множества, то любое множество одновременно мыслится как величина конечная и бесконечная, и в этом случае возможности нашего восприятия не на высоте. Еще более парадоксальная ситуация складывается, когда мы пытаемся на уровне чувств фиксировать движение. В своих апориях «Дихотомия», «Ахиллес и черепаха», «Стадион», «Стрела» Зенон высказывает возражения относительно возможности мыслить движение. Первая апория гласит, что движение не может начаться, потому что движущийся объект должен дойти до половины пути, прежде чем он дойдет до конца. Но чтобы дойти до половины, он должен дойти до половины половины, и так до бесконечности. Математически проблема решается, но физический ее смысл сохраняет неопределенность. Это находит свое выражение в том, что бесконечно малый отрезок пути стремится к нулю и в то же время не исчезает. Единое неделимо, ибо если его делить, то должны либо остаться некие предельно наименьшие и неделимые величины, либо единое на каком-то этапе квантования должно исчезнуть, превратиться в ничто.

Не менее впечатляет и Ахиллес, который не может догнать черепаху, ибо в каждом промежутке пути Ахиллес должен достичь точки (старта) убегающей черепахи, а та к этому времени пройдет определенное расстояние, обозначив новую точку старта и так до бесконечности. В результате быстроногий Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху. Бесконечно убывающий интервал между Ахиллесом и черепахой стремится к нулю, но не исчезает.

Если пространство бесконечно делимо, то движение не может ни начаться, ни завершиться.

Третья апория «Стрела» гласит, что движение невозможно и в случае допущения прерывности пространства. Движущийся объект в каждой точке пространства занимает равное себе место, т. е. находится в состоянии покоя. Сумма состояний покоя исключает возможность движения.

Своим оппонентам Зенон пояснял, что он доказывает не отсутствие движения, а лишь то, что оно немыслимо само по себе вне контекста идеи, о единстве Бытия, пространства и времени, их вечности и бесконечности. Единое Бытие противостоит чувственному миру и доступно лишь логическому мышлению, ибо Бытие вечное и всеохватывающее, а посему не поддается ни чувственному, ни наглядному представлению. Оно воспринимается в режиме метафизического видения, способного осмыслить вечность и бесконечность Бытия, увидеть его проявления.

Если названные школы разрабатывают в основном количественную характеристику Бытия, то Анаксагор (500 - 449 до н. э.) поднимает проблему качества Бытия в мире, его структурную организацию. По его мнению, в основе всего сущего лежат гомеомерии — «себе подобные частицы». Их можно делить до бесконечности, ибо «в малом нет наименьшего, но всегда есть меньшее». Анаксагор исходит из принципа «все во всем» (т. е. каждая вещь содержит в себе качество всех вещей мира). Гомеомерии пассивны. Активное начало придает им Мировой ум. Он движет миром и познает его. Это была первая попытка структурно представить «бытие в мире», ощутить его бесконечность и вечность.

В определенном смысле Анаксагор подготовил атомистическое учение Левкиппа и Демокрита. Атомисты создали картину мира, открытую человеческим чувствам, сохранив рациональное зерно учения элеатов о бытии. Демокрит (460-370 до н. э.) – создатель зрелой материалистической философской системы. Основная проблема его философии – выяснение природы первоосновы (сущности, субстанции) мира.

Суть проблемы в том, что милетцы, как известно, не могли объяснить, как из единой, однокачественной первоосновы (вода, воздух, огонь) возникает многообразный, многокачественный мир. Отвечая на этот вопрос по-новому, он выстраивает общую картину мира, взяв за основу бытия атом (мельчайшая, неделимая, материальная частица). Атом неделим, вечен, лишен содержания, но имеет определенную форму, величину. Многообразие форм объясняет многообразие явлений мира. Каждый атом объят пустотой. Пустота (небытие) разделяет атомы (бытие). Атомы (бытие) безразличны к пустоте (небытию), и наоборот. Распад атомов приводит к исчезновению вещи, но атомы сами сохраняются. Таким образом, качество вещи определяют не атомы сами по себе, а их сочетание. Поскольку таких сочетаний бесконечное множество, то и мир бесконечно многообразен и многокачественен. Развивается этот мир по объектьивным законам без участия каких-либо сверхъестественных сил (богов).

Важнейшим свойством атомов является движение. Движение вечно. Оно не имеет начала и не нуждается в какой-либо особой причине для своего существования. Движение возможно только в пустоте. Сталкиваясь, атомы изменяют направление движения. Качество вещей возникает в результате взаимодействия атомов, а фиксируется качество органами чувств человека. Атомы неизменны и вечны, а вещи как комбинации взаимодействующих атомов преходящи и изменчивы.

Создав атомистическую картину мира, Демокрит как бы снял крайние позиции Гераклита и Парменида. Он продемонстрировал изменчивость мира вещей и неизменность мира элементов, из которых состоят вещи. Демокрит своеобразно подошел к проблеме конечного и бесконечного, к проблеме соотношения объективной и трансцендентной реальности.

Мир вещей, как сам мир (космос), есть следствие комбинаторики движущихся атомов. Одни миры гибнут, другие возникают. Наш мир — один из многих миров. Атомисты отождествляли причинность и необходимость, исключая возможность случайности. Для них случайность объективна, т. е. случайно то, причину чего мы не знаем.

Исключая случайность, атомисты вышли на путь философского фатализма — учения о том, что одно единичное явление с необходимостью вызывает к жизни другое единственное явление, хотя в действительности имеет место обусловленность только на уровне общего.

философия демокрита стала основой для дальнейшего развития материалистической философии и науки. Однако она не лишена недостатков. У Демокрита процесс возникновения и исчезновения вещей – процесс чисто механический. Он считал, что в мире все совершается по необходимости, а случайность реально не существует, то есть, случайным называют то, причин чего не знают.

Такой подход вел к механицизму в понимании природы и фатализму в понимании общества. В таком маханистическом мире человеку не было места: он становился обычной вещью, подчиняющейся механистическим законам и только действующей по объективной необходимости. Таким образом у Демокрита исчезала, а без свободы, как известно, нет человека. Эти недостатки философских воззрений Демокрита давали религии и идеализму серьезные аргументы для критики материализма.

Однако Демокрит был решительным и последовательным сторонником демократии. Он считал, что «бедность в демократии настолько же предпочтительнее так называемого благополучия граждан при царях, насколько свобода лучше рабства».

Высказав ряд оригинальных идей по проблемам космогонии, гносеологии, Демокрит значительное внимание уделил проблеме культуры и человека. Содержание его нравственных замечаний свидетельствует, что в античном обществе созревает кризисная ситуация.

Косвенным свидетельством этой ситуации явилось появление софистов — «платных учителей мыслить, говорить и делать». Их интересовала не столько истина, сколько эристика (искусство побеждать в споре, тяжбе). Поэтому слово «софист» обретает нарицательное значение. Под ним имелся в виду человек, способный черное выдать за белое, и наоборот, в зависимости от поставленной перед ним задачи.

И все же это направление внесло определенный вклад в развитие логики, риторики, эристики. Софисты продемонстрировали текучесть понятий как образов, замещающих обозначаемую действительность; внесли определенный вклад в разработку относительной истины, поставив вопрос о необходимости доказательности выдвигаемых положений.

Основные выводы софистов заключаются в следующем:

1) главное свойство реальности не ее объективность, а ее изменчивость;

2) ничто не существует само по себе, а существует лишь в отношении к другому и через другое;

3) все существующее имеет свою противоположность.

Эти выводы обеспечили мысль об относительности истины и ее критерии — полезности. И, тем не менее знаменитый тезис Протагора «Человек — мера всех вещей» вряд ли уместно рассматривать как форму крайнего релятивизма (какой мне кажется вещь, такая она и есть для меня).

Этот тезис затрагивает проблему ключевых ценностей, потребностей и интересов человека в его отношении к миру. Для одного человека любой другой человек самоценность, а для другого — всего лишь средство достижения сомнительных целей. Кроме того, через этот тезис Протагора прорисовывается противостояние меры человеческого и меры общественного. В целом же софисты, как мастера риторики и эристики, подготовили вывод о том, что окружающий нас мир в силу своей неопределенности и изменчивости непознаваем, а стало быть, и необъясним. Это была та форма скептицизма, которая в последующее время обретет статус агностицизма.