Глава 7. Знания общества и знания индивида

Жизнь знания

Допустим, мы согласились с тем, что знание воплощено в смысле терминов и предложений повседневного и научного языков. Теперь мы должны попытаться понять, как существует смысл или, обобщая, как существует знание?

Ответ на этот вопрос до сих пор далеко не ясен. У Фреге смысл существовал в некоей промежуточной области между предметами и обозначающими их выражениями. Поэтому его впоследствии упрекали в допущении существования идеальной области платоновских сущностей наряду с существованием материальных предметов — вещей и знаков. Поппер в своей концепции «третьего мира» прямо вводит мир объективного знания, существующий в значительной мере независимо от материального мира и мира индивидуального сознания. Сторонники субъективистской точки зрения склонны рассматривать знание только как некое ментальное состояние индивида. Перед всеми этими позициями встают серьезные проблемы, не имеющие общепризнанных решений.

Нам нет необходимости рассматривать эти проблемы. Для нас знание существует в виде смысла текстов — журналов, книг, учебников, энциклопедий, популярных изданий и т.п. Это не мир независимых идеальных сущностей, ибо смысл не существует сам по себе, он всегда привязан к языку и существует только как свойство языковых выражений. Как сила, масса, энергия существуют только как свойства материальных тел, так и знание существует только как смысловая сторона языковых выражений. Но это и не ментальное состояние того или иного индивида, ибо смысл — как и язык — это общее достояние всех членов общества. Знание существует так же, как существует язык: это не есть нечто объективное, существующее наряду с материальным миром; но это и не эфемерное психическое состояние индивида; язык и его смысл — это принадлежность общества и существует как сторона общественной жизни.

Обосновывая существование «третьего мира» объективного знания, Поппер рассматривает два мысленных эксперимента. В первом эксперименте предполагается, что «все наши машины и орудия труда разрушены, а также уничтожены все наши субъективные знания, включая субъективные знания о машинах и орудиях труда и умение пользоваться ими. Однако библиотеки и наша способность учиться, усваивать их содержание выжили. Понятно, что после преодоления значительных трудностей наш мир может начать развиваться снова»[98].
Во втором эксперименте предполагается, что уничтожены также и все библиотеки. Тогда, полагает Поппер, «возрождение нашей цивилизации не произойдет в течение многих тысячелетий»[99].

Боюсь, что во втором случае наша цивилизация вообще никогда не возродится. Более того, даже если библиотеки уцелеют, этого еше мало. Нужно, чтобы сохранились люди, способные читать и понимать хранящиеся в них книги. Известно, что языки разделяются на живые и мертвые. Язык жив, пока существуют люди, использующие его в общении и деятельности. Языки древних ассирийцев и финикийцев, египтян и майя, даже латынь древних римлян мертвы, ибо нет говорящих на них людей. Умерло и знание, воплощенное в словах и предложениях этих языков. И даже если сейчас имеются специалисты, способные читать древнеегипетские иероглифы, кому придет в голову восстанаативать давно умершую цивилизацию? По‑видимому, Поппер ошибался, полагая, что для сохранения знания достаточно сохранения библиотек. Да, знание воплощено в смысловой стороне языка, т.е. содержится в текстах, однако текст содержит знание, так сказать, «потенциально», оно актуализируется и оживает только в сознании пользующихся языком людей. Так кирпич, лежащий на крыше дома, обладает потенциальной энергией, однако эту энергию нельзя обнаружить до тех пор, пока кирпич не начнет падать и его потенциальная энергия не преобразуется в кинетическую.

Актуализация знания осуществляется в процессе социализации новых поколений, в процессе усвоения ими смысловой стороны повседневного и научного языков. В сущности, мера образованности индивида — это та мера, в которой он усвоил смысл выражений разнообразных языков, функционирующих в обществе. Конечно, ни один носитель языка — естественного или профессионального — не владеет вполне смыслом тех слов и терминов, которые употребляет. Например, почти всем нам известно слово «атом» и мы довольно часто его используем. Но что мы обычно имеем в виду? Мельчайшие частицы вещества, из которых состоят окружающие нас тела. Многим ныне известно, что атом имеет сложную структуру и состоит из еще более мелких частиц. Кое‑кто знает, что атомы изобрел древнегреческий философ Демокрит. Физик или химик может рассказать об атомах много дополнительных и сложных вещей, которые включены в смысл этого слова. К тому же слово «атом» часто используется в качестве метафоры, когда мы говорим об обществе «атомизированных индивидов», об «атомарных предложениях» или «атомных часах». Метафорическое употребление также связано со смыслом данного слова. Мы помним, что Ю.С. Степанов выделял три уровня в концепте, однако можно предположить, что каждое значащее слово имеет много слоев смысла и использующие его люди наполняют его смыслом, черпая из разных слоев. Например, в слово «лошадь» крестьянин, биолог, любитель скачек, изготовитель конской колбасы или художник будут вкладывать разные смыслы, хотя все эти смыслы принадлежат концепту, выражаемому данным словом.

Усвоение смысла слов, т.е. знаний общества, происходит посредством знакомства человека с истинными предложениями, содержащими эти слова. Сначала сказки и картинки в детских книжках; затем учебники по математике, физике, биологии; опыты в физическом кабинете, схемы кровообращения или эволюционных рядов, математические доказательства; потом профессиональное образование. Человек постепенно овладевает какой‑то частью знаний общества. Возьмите, скажем, простой предикат «красный». В детстве мы усваиваем, что «красный» — это свойство некоторых из окружающих нас предметов — яблока, мякоти арбуза, кирпичного дома. В школе мы знакомимся с истинным предложением «Красный — один из цветов солнечного спектра наряду с желтым, зеленым и т.д.». Затем мы узнаем о существовании инфракрасных лучей, не воспринимаемых зрением, о том, что световые волны отличаются длиной и частотой, что ощущение красного цвета возникает в нашем сознании под влиянием волн определенного рода, и т.д., и т.п. В дополнение к этому знанию, постепенно образующему смысл слова «красный», нам становится известно о символическом значении красного флага, о борьбе «красных» и «белых» в период Гражданской войны, о Красной армии. Наконец, выражения «Красная площадь» или «красная девица» намекают на связь «красного» с «красивым». Все эти связи, символы, ассоциации входят в смысл слова «красный». В процессе усвоения знаний и культуры общества мы все глубже и полнее усваиваем смысл слов нашего языка и даем жизнь знанию, воплощенному в текстах культуры.