Чикагская школа (неоаристотелианцы)

— англ. Chicago school (neoaristotelians)— группа критиков,

объединившихся в Чикагском ун-те в середине 30-х годов X X в.,

когда лит. критика в США приобрела значительность, к-рой она

никогда прежде не имела. "Новая критика" к этому времени уже

сформировалась. Ч. Ш. и мешала и помогала ей закрепить свои

позиции. Название "неоаристотелианцы" было дано представите-

лям этой школы Кеннетом Берке, к-рый знал об активном изуче-

нии этими критиками "Поэтики" и др. произв. Аристотеля. Чи-

кагские критики были озадачены таким термином, потому что они

в сущности не принимали учения Аристотеля, но согласились, что

это определение не хуже других, им предписываемых: "холизм"

"миметизм" и т. п. К тому же оно фиксировало в известной мере

направление их деятельности. Группу составили шесть человек: Р.

С. Крейн (руководитель), В. Р. Кист, Н. Маклин, Р. МакКеон,

Э. Олсон, Б. Вайнберг.

Индуктивная в основе своей критика Ч. Ш. первоначально не

давала никакой теории. Просто изучалась структура отдельного

произв. и данные исследования не использовались для анализа

очередного произв. иск-ва. Эти отдельные эксперименты не

вошли в два программных сб. ст. неоаристотелианцев "Критики и

критика. Древность и современность" (1952), и "Критики и

критика. Очерки о методе" (1957) вышедшие под ред.

Р. С. Крейна (1).

Разногласия неаристотелианцев с "новой критикой" сущест-

венны в частностях, но не носят принципиального хар-ра. Основ-

ным принципом теории Ч. Ш. является утверждение, что иск-во

— это подражание природе и конечная цель иск-ва — удовольст-

вие. В этом плане новые аристотелианцы как будто действительно

следуют за Аристотелем. Но в сам принцип подражания природе

они вносят особый и прежде всего антидемократич. смысл. Ут-

верждается, что выбор предмета подражания в иск-вс зависит

исключительно от социальной принадлежности художника:

"благородный имитирует благородное, низколобый — низменное"

(2, с. 15). Получаемое от восприятия произв. иск-ва наслаждение

связывается чикагскими критиками тольк формой произв.,

достигнутой в процессе подражания, и оценивается ради не

(там же). Для Аристотеля причина удовольствия, доставляе.

ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА

иск-вом, — прежде всего в том, что приобретать знания весьма

приятно, "потому что смотря, люди могут учиться и рассуж-

дать" (3, гл. 4, 1448 в., с. 49).

Аристотель акцентирует момент познания в восприятии иск-ва,

он придает большое значение не только форме изображаемого, но

и сущности его содержания: "так как поэт должен при помощи

подражания вызывать удовольствие, вытекающее из сострадания

и страха, то ясно, что это должно заключаться в самих событиях"

(4, (1гл. 14,1443 В, С.83),

"Новые критики" совершенно так же как неоаристотелианцы

деформируют иск-во в утверждении приоритета существующей

ради самой себя формы. Они тоже подчеркивают чистый момент

наслаждения при восприятии такой "органической формы" И тем

не менее вопрос о форме иск-ва представляет предмет полемики

между этими школами. Чикагские критики берут за руководство

одно из практических положений поэтики Аристотеля и, по-

своему преломив его, противопоставляют выросшей на др. влия-

ниях "новой критйке" Они считают, что проводимое "новой

критикой" противопоставление "поэзии" и "прозы", иск-ва и науки

(см. поэзия как знание) не может быть проведено в терминах

языка. Язык иск-ва и науки одинаков, так же как одинаков язык

разл. родов лит-ры: эпоса, лирики, драмы. "Поэзия не есть слово,

она словесна" Чикагские неаристотелианцы упрекают "новых

критиков" в неспособности дифференцировать виды и жанры в

иск-ве. По убеждению представителей Ч. LU., различие между

отдельными жанрами словесного иск-ва лежит не в языке, а в

особенностях построения сюжета. Язык же — один из элементов

сюжетной структуры, он имеет подчиненное значение. В опреде-

лении сюжета чикагские критики следуют за Аристотелем. В

прозаич. произв. сюжет конституируется из трех элементов:

предмета — объекта, к-рый имитируется, лингвистич. медиума —

языка как средства имитации и способа, или техники имитации. В

соответствии с синтезом этих элементов должен проходить анализ

каждого жанра иск-ва. В качестве примера неоаристотелианцы

рассматривают трагедию и практически буквально следуют здесь

за античным критиком. Р МакКеон пишет, что надо анализиро-

вать трагедию "как целое, включающее в себя шесть частей:

сюжет, характер, мысль, побуждаемую объектом (подражания —

Е. Ц.), дикцию и мелодию, диктуемые средствами изображения,

сценическую обстановку" (5, с. 262). У Аристотеля читаем:

"необходимо, чтобы в каждой трагедии было шесть частей...

Части эти суть: фабула, характер, разумность, сценическая обета-

ЧИКАГСКАЯ ШКОЛА 155

новка, словесное выражение и музыкальная композиция" (6, гл. 6,

1450а, с. 58). Неоаристотелианцы подчеркивают преимуществен-

ное значение сюжета по сравнению с остальными пятью частями и

представляют сюжет как всеобъединяющий момент ("the

organizing principle").

И хотя в этом утверждении намечена какая-то диада: сюжет

может быть отнесен к содержанию, все остальное — к форме, в

конечном счете сущность неоаристотелианского сюжета мало

отличается от "органической формы" "новых критиков" Для

неокритиков "органическая форма" — это заданная структура

произв., к к-рой художник стремится в борьбе с лингвистич.

медиумом; для неоаристотелианцев сюжет — первичный элемент,

к-рый существует до и сверх слов.

Художник использует язык лишь как средство для украшения

того, что уже инстинктивно оформлено. Сохранена та же априор-

ная заданность структуры.

Отличие же двух соперничающих теорий состоит, по убежде-

нию Р. Крейна, в том, что представителями его школы поэзия

рассматривается как имитация, а "новыми критиками" — как

"выражение" (7, с. 15). Именно рассмотрение иск-ва как

"выражения", с точки зрения Ч. Ш., не дает возможности "новым

критикам" установить четкое жанровое различие между отдель-

ными видами иск-ва. Однако данное различие между двумя

школами сглаживается общим подходом к пониманию творческого

процесса как такового. Обе школы выделяют три основные ступе-

ни в создании произв. иск-ва. На первой действует мистическая

интуитивная активность художника, на второй он дает ей практи-

ческое существование в языке, на третьей — добивается имма-

нентной согласованности всех лингвистич. элементов в органич.

структуре произв. (8, с. 15). Момент подражания природе появ-

ляется в теории Ч. Ш. лишь для того, чтобы акцентировать ее

антидемократич. хар-р. Если неоаристотелианцы различают пред-

мет имитации благородного художника и плебея, то "новым кри-

тикам" были в высшей степени безразличны личность и социаль-

ное положение творца.

Именно безличный хар-р теории "новой критики" привлек к

ней значительно большее по сравнению с Ч. Ш. число поклонни-

ков, ибо он импонировал разочаровавшейся в каких-либо автори-

тетах молодежи начала X X в.