Можно предположить, что интеракционистские и когнитивные модели (или их разновидности) способны сыграть важную роль в проведении исследований социального одиночества.
Однако говорить о формировании доминирующего направления в исследовании одиночества не имеет смысла, так как каждый из предложенных подходов выполняет свою функцию в науке и исследовательской практике.
Отсюда можно сделать вывод, что личность и личностные взаимоотношения невозможно сводить к элементарным психическим или социальным процессам. Нужно сопоставлять наиболее важные «личностные конструкты», которые позволяют очертить контуры индивидуального пространства главных жизненных ценностей и производных от них частных установок. А осуществить такой подход, возможно только осмыслив и определив место общения в жизни человека.
Попытку выделить не только ситуативные, но и характерологические факторы проблемы одиночества предпринял Роберт Вейс. Его подход к рассмотрению этой проблемы может быть расценен как интеракционистский по двум причинам. Во-первых, Вейс подчеркивает, что одиночество - это не только функция фактора личности или фактора ситуации, а продукт их комбинированного (или интерактивного) влияния [13,с.32]. Во-вторых, Роберт Вейс описывал одиночество, имея в виду социальные отношения, такие, как привязанность, руководство и оценка. Такая точка зрения подразумевает, что одиночество появляется в результате недостаточности социального взаимодействия индивида, взаимодействия, которое удовлетворяет основные социальные запросы личности.
Вейс считает, что имеет смысл направить усилия исследований именно на определение того, как именно выражается одиночество. С другой стороны, ему кажется маловероятным найти когда-нибудь объективный коррелят одиночества, который будет безошибочно указывать на то, что оно имеет место, так чтобы не надо было задавать лишних вопросов, подобно тому, как расширение зрачка может говорить о наличии заинтересованности или сжатие челюстей - о гневе. Роберт Вейс приходит к выводу, что исследователю всегда придется полагаться лишь на ответы респондентов. Поэтому вопрос состоит в том, как это лучше делать?
Р. Вейс выделяет два эмоциональных состояния, которые люди, переживавшие их, склонны расценивать как «одиночество». Он называет их эмоциональной и социальной изоляцией. Эмоциональное одиночество представляется результатом отсутствия тесной интимной привязанности, такой как любовная или супружеская. Эмоционально одинокий человек должен испытывать нечто вроде беспокойства покинутого ребенка: неуверенность, тревогу, пустоту. Социальное одиночество становится ответом на отсутствие значимых дружеских связей или чувства общности. Социально одинокий человек переживает тоску и чувство социальной маргинальности. Однако еще не ясно, в какой мере совпадают различные состояния, определяемые на данный момент как одиночество. Было бы удобно считать их абсолютно отличными друг от друга, но они могут и не быть таковыми.
В настоящее время, как уже отмечалось, существует два направления в исследовании факторов, связанных с одиночеством. Одно из них рассматривает ситуации, при которых возникает вероятность одиночества: личные обстоятельства разведенных и овдовевших, ситуации общения у людей, находящихся в больнице или сменивших недавно место жительства. Второе направление в исследовании факторов, связанных с одиночеством, изучает характер личности: сосредоточенность на своем внутреннем мире, застенчивость, низкую самооценку и т.д. Когда наблюдают за относительно постоянными ситуациями межличностного общения индивидов, например при изучении первокурсников колледжа, живущих в общежитии, естественно приходят к рассмотрению характерологических факторов. Когда же не удается получить данные о личности, обычно в случае широкомасштабных наблюдений, остается полагаться на ситуацию как на единственный источник объяснения.
С точки зрения Р. Вейса, ни в ситуативных, ни в характерологических исследованиях пока что не была сделана попытка точно определить, что же именно вызывает одиночество. Ученые, предпринявшие ситуационные исследования, ограничивались, например, замечанием, что около половины выборки госпитализированных больных свидетельствовали, что томятся от одиночества. Но никто из исследователей не продолжил опрос, чтобы узнать, в каком именно отношении положение не одинокого госпитализированного больного отличается от положения одинокого госпитализированного больного. А нужна именно такая информация, чтобы понять не только то, почему больницы - «приют» одиночества, несмотря на полное отсутствие возможности побыть там одному, но и что можно было бы предпринять для преодоления этого состояния [14, с.56].
Подобным образом и в характерологических работах не установлено, какие люди, застенчивые от природы, не одиноки, а какие из тех, кто сосредоточен на предметах внешнего мира (экстраверты), одиноки. Более четкое представление о том, какие типы людей чувствительны к одиночеству, способствовали бы пониманию природы одиночества. На каком-то этапе, как справедливо считает Роберт Вейс, следует изучить взаимосвязь ситуации и характера как равнозначные факторы одиночества. Встречаются люди, у которых чувство одиночества возникает мгновенно, но оно возникает только в обществе тех людей, которые им незнакомы; у других людей одиночество появляется временами при любых обстоятельствах. Одни склонны рассматривать любую ситуацию как закрытую для межличностного общения; другие могут быть настроены более оптимистично и дольше сопротивляться наступающему одиночеству. Личная утрата или лишения в прошлом могут повлиять на то, как оценивается личностью данная ситуация, но возможно и то, что некоторые люди способны справляться с этими ситуациями и совершенно неспособны справиться с другими. Достижение такого уровня, при котором можно будет предсказывать, какие люди и при какого рода обстоятельствах почувствуют себя одинокими, означало бы значительное продвижение вперед в изучении этой проблемы.
С проблемами ситуаций и характера личности, приводящих к одиночеству, тесно связаны проблемы демографических групп, в которых одиночество встречается особенно часто. Это группы людей, наиболее подверженных «риску».
Так, холостые более склонны испытывать чувство одиночества, чем женатые, а среди холостых скорее всего почувствуют себя одинокими те, кто был женат прежде. Несомненно, определяющим моментом здесь становится отсутствие любовной привязанности. К сожалению, обычное обзорное исследование психологического комфорта не позволяет провести различие между неженатыми людьми, у которых все же есть любовная привязанность, и теми неженатыми, у которых ее нет. Как справедливо замечает Р. Вейс, было бы разумно включить в такое исследование одиночества и такие вопросы: встречается ли, видится ли с кем-то в настоящее время респондент и есть ли какой-нибудь другой взрослый человек, друг или родственник, который, по словам респондента, что-то значит в его жизни.
Несмотря на то, что большинство считают одиночество эпизодическим острым ощущением беспокойства и напряжения, связанным со стремлением иметь дружеские или интимные отношения, одиночество претерпевает определенные изменения в том случае, если оно становится хроническим: одиночество постепенно превращается в безнадежную апатию. Бывает, однако и так, что хронически одинокие люди привыкают не обращать внимания на свое нелегкое положение, подобно тому как вдовы и вдовцы часто привыкают не поддаваться чувствам, вызванным потерей близких. Р. Вейс подчеркивает необходимость более серьезно исследовать изменяющуюся природу одиночества, когда оно представляет собой непрерывно длящееся состояние, и выяснить, проявляется ли хроническое состояние одиночества отличным образом от острого чувства одиночества.
Р. Вейс констатирует тот факт, что одиночество более распространенное явление в юности, чем в более зрелом возрасте, и сильнее ощущается среди молодежи. Данные исследований, проведенных Р. Вейсом и другими социологами, показывают, что разведенные и овдовевшие люди старшего возраста склонны реже считать себя одинокими, чем разведенные и овдовевшие молодые люди [58, с. 72]. Р. Вейс объясняет это, тем, что с возрастом меняется способность устанавливать прочные и длительные связи.
Р. Вейс проводил семинары для вдовцов и недавно разведенных. Именно из собственного опыта по оказанию помощи участникам этих семинаров он вывел многие из своих теоретических положений. Его интересует «обычное» одиночество - состояние, переживаемое многими, если не большинством людей, на протяжении всей их жизни. Р. Вейс особо подчеркивает текущие события в жизни личности как ключевой фактор формирования одиночества. Интересно отметить, что среди причин возникновения подобного состояния, Р. Вейс допускает возможность участия даже инстинкта.
Способность переживать одиночество как эмоциональную изоляцию эволюционно выделилась, потому что порождала людей, которые стремились найти не только человека противоположного пола, одной динамики половых отношений хватило бы для этого - но и найти того, с кем возможно чисто духовное общение. Изучение поведения разведенных людей показало, что одиночество заставляет их искать нечто большее, чем просто собеседника или полового партнера. Чувство одиночества убывает только при таких отношениях, когда есть уверенность в постоянной доступности и близости того, кому доверяешь.
Одинокие люди иногда действительно ищут поначалу кого-то, просто кого-нибудь, с кем можно проводить время, но вскоре они понимают, что мимолетные связи могут заставить почувствовать одиночество еще сильнее. Они настороженно выискивают признаки, свидетельствующие о том, что партнеры по общению останутся с ними и им захочется, чтобы этот человек остался.
Из выше сказанного ясно, что выяснение того, каким образом человек как вид приобретал способность к одиночеству, может не иметь непосредственного применения, но это может способствовать рассмотрению одиночества в качестве явления, такого же естественного и такого же значимого, как голод.
Одиночество всегда развивалось так, чтобы подготовить человека к отношениям, в которых были бы заинтересованы обе стороны. Может быть, одиночество эволюционно сформировалось потому, что те, кто обладал этой особенностью, с большей вероятностью включали себя в парное отношение с теми, с кем, возможно, вступить в устойчивую, постоянную связь. Одиночество даёт стимул вступать в такой прочный союз, при котором в супружеской социальной ячейке насчитывалось бы больше одного человека.