Эйнштейн и современная физика

В XX веке в научном сообществе произошли серьезнейшие из­менения. Существенно увеличилось количеств активных исследо­вателей и расширился спектр разрабатываемы* тем и направлений. Эта экспансия затронула все области исследования, но особенно различные естественные науки и их техническиетажложения. Граж­данские и военные отрасли индустрии стали существенно зави­сеть от уровня развития многих сфер естественно-научного иссле­дования.

Мы дадим только краткий обзор развития современной физи­ки, уделяя особое внимание тем моментам, которые породили новые философские проблемы.

В качестве исходного пункта обратимся к галилёево-ньютонов-ской физике. Она являлась основой механистической картины ми­ра, утверждавшей, что все природные явления подчиняются стро­гим причинным связям. Кроме того, для этой картины мира было характерно определенное понимание эпистемологической ситуации, а именно: считалось, что субъект наблюдает объект таким, каков он есть с присущими ему так называемыми первичными свойства­ми, то есть весом, длиной, высотой и т.д. (Тогда как так называе­мые вторичные свойства не принадлежат объекту, но возникают в субъекте, когда он воспринимает чувственные впечатления). Такую эпистемологию часто называют «реализмом», ибо она утверждает, что мы наблюдаем то, что «реально существует». Она критиковалась эмпирицистами от Беркли до Юма, а также Кантом. \

Огрубление можно сказать, что наряду с переходом от класси­ческой к современной физике произошла и эпистемологическая

683 - История философии

трансформация. До нее учены? в основном полагали, во-первых, что исследователь познает естественные процессы, как они суще­ствуют. Во-вторых, они считки, что природа может быть понята согласно принципам, которме обнаруживаются в связанных с тех­никой явлениях, таких как равновесие тел, падение шаров и т.д. После эпистемологической трансформации современной физики естественные события предстали как продукт функционирования нашего современного оборудования, предназначенного для эксперимен­тов и наблюдений. Этот яродукт столь зависим от используемой сейчас техники и достидеутого уровня технологического мастер­ства, что ставит под сошение «реалистическую» предпосылку. Уче­ные начали систематически применять математические модели для понимания наблюдений. При этом некоторые из физиков отказа­лись от предположения, что наблюдаемое существует независимо от понятий и приборов, используемых ими для измерения и на­блюдения.

Указанный момфт неизбежного влияния «субъективных» фак­торов на «объект» затрагивает и наш способ определения понятий. В геометрии Евклида и мелась только одна прямая линия между дву­мя точками. Однако когда понятие прямой линии определяется .операционально, то есть при помощи проводимых нами измерений и использования/в них световых лучей, то определение прямой линии зависит от совокупности применяемых нами операций. Тогда соответственно различным наборам операций мы имеем опера­ционально различные определения прямой линии. Поэтому с опе­рациональной точки зрения, в принципе, между двумя точками можно провеоти несколько «прямых линий».

Важным следствием рассматриваемой эпистемологической трансформации является то, что мы как исследователи, с нашим оборудованием и нашими операциональными определениями, помо­гаем конституировать исследуемый нами объект.

В этом юлане Кант был прав! Но эпистемологическая транс­формация/также свидетельствует и против кантовской точки зре­ния. Ведь/он считал, что геометрия Евклида является истинной и что способы конституирована объектов неизменны. Однако в со­временной физике существует, в принципе, несколько различ­ных операциональных подходов, то есть разных операциональных способов конституирования объектов.

Решающими для становления современной физики оказались исследования атома. В 1911 г. Эрнест Резерфорд (Ernest Rutherford, 1871–1937) доказал, что атом состоит из ядра и вращающихся

684 - Глава 28. Новые успехи естествознания

вокруг него электронов. Один из учеников Резерфорда, датский физик Нильс Бор (Niels Bohr, 1885–1963) развил эту модель. Со­гласно боровской модели атомов, электроны вращаются по раз­ным орбитам. Они излучают энергию, переходя с более дальней на более близкую к ядру орбиту, и поглощают ее при переходах в обратном направлении. При этом энергия может испускаться и поглощаться только дискретными порциями – квантами. Даль­нейшие теоретические и экспериментальные исследования при­вели к пониманию того, что электроны обладают одновременно свойствами и частиц и волн. Некоторые физики полагают, что причина этого в том, что объект исследования формируется на­шими понятиями и методами. При одних экспериментальных ус­ловиях электроны предстают как волны, а при других – как час­тицы. Говоря словами Бора, свойство быть" частицей и свойство быть волной являются взаимодополнительными. Это означает, что описание результатов эксперимента необходимо должно вклю­чать и ссылку на экспериментальные условия его проведения.

Вернер Гейзенберг (Wemer Heisenberg, 1901–1976), работавший в институте Бора в 1920-х гг., обратил внимание на аналогичное важное эпистемологическое обстоятельство. На микроуровне всегда сказывается влияние условий наблюдения и измерения на исследу­емый объект. В результате влияния мы не в состоянии одновременно измерять сколь угодно точно его импульс и пространственное поло­жение (а также энергию и временной интервал). Когда мы находим точную пространственную локализацию частицы, то не можем точ­но определить ее импульс, а когда точно измеряем импульс, то не можем определить пространственную локализацию частицы. В этом и заключается содержательно суть так называемого соотношения не­определенностей, которое вместе с дискретными квантовыми скачка­ми привело ряд ученых к статистической точке зрения на причин­ность (иногда называемую индетерминизмом). Согласно этой точке зрения, в отличие от классической физики причина в квантовой физике ищется не для каждого отдельного события, а только для некоторого их статистически значимого количества.

Точно так же, как при своем возникновении классическая фи­зика вызвала к жизни всесторонние философские дискуссии (от эмпирицистов и рационалистов до Канта), современная физика породила интенсивные философские споры. Во многом в резуль­тате попыток осмысления квантовой и релятивистской физики возник логический позитивизм, являвшийся доминирующей шко­лой философии науки между двумя мировыми войнами. Кроме

История философии

того, многие ведущие естествоиспытатели лично занимались свя­занными с новой физикой философскими вопросами. Это отнот сится к Гейзенбергу, Бору, Эйнштейну и др.

Современная физика создавалась усилиями большого сообще­ства исследователей из многих стран. Если кого-то из них и следу­ет выделить, то прежде всего Эйнштейна.

Жизнь. Альберт Эйнштейн (^Ibert Einstein, 1879–1955) родился в еврейской семье в Германии. После пребывания в Швейцарии он стал в 1914 г. профессором и руководителем института физики кайзера Вильгельма в Берлине, где работал до 1932 г., когда уехал из Германии в связи с приходом к власти нацистов. (Он обосно­вался в Принстонском университете в США.) В 1905 г. Эйнштейн создал так назы­ваемую специальную теорию относительности, в 1916 г. – общую теорию относи­тельности, а в 1921 г. получил Нобелевскую премию по физике (но не за работы по теории относительности, атю квантовой механике).

Эйнштейн был пацифистом и критически относился к Германии времен первой мировой войны. Был сторонником индивидуальной свободы и мирного междуна­родного сотрудничества (Лиги Наций). Очень рано понял, что нацизм представляет главную угрозу человечеству и должен быть остановлен даже путем использования ядерного оружия. На раннем этапе второй мировой войны он пришел к выводу, что физика в состоянии создать атомное оружие, и обратился к президенту США Фран­клину Рузвельту (Franklin Delano Roosevelt, 1882– 1945) с предложением начать раз­работку такого оружия. Сам Эйнштейн не участвовал в создании атомной бомбы. После войны он выступал против совершенствования и испытаний ядерного ору­жия и предпринимал усилия для объединения других физиков-атомщиков в борь­бе против ядерного вооружения.

Эйнштейн помог основать Еврейский университет в Иерусалиме, но отказался переехать туда, а в 1952 г. отверг предложение стать президентом Израиля. Эйнш­тейн с его еврейским воспитанием был религиозным человеком, однако не верил в персонифицированного Бога. Для Эйнштейна божественное заключалось в зако­нах физики (параллель со Спинозой?). На протяжении всей творческой жизни он проявлял интерес к философским аспектам физики.

Эйнштейновские теории относительности предлагают новую интерпретацию понятий пространства и времени.

Специальная теория относительности начинает с равномерно­го движения по прямой линии и объясняет, почему наблюдатели, которые движутся равномерно и прямолинейно относительно друг друга, придут к одним и тем же инвариантным формулировкам физических законов. Общая теория относительности начинает с ускоренного движения и описывает тяготение как свойство четы­рехмерного «пространства-времени».

Результаты наших измерений зависят от наших измерительных устройств. Так, если мы измеряем с помощью резиновой ленты, то результат будет зависеть от того, как сильно мы ее растянули. Но даже железный стержень несколько изменит свою длину с изменением температуры.

Глава 28. Новые успехи естествознания

Эйнштейн оперировал понятиями типа «сокращение длины» и «замедление времени». Так, когда, стержень измеряется наблю­дателем, перемещающимся относительно стержня, то его изме­ренная длина будет меньше по сравнению с той, которую полу­чит наблюдатель, находящийся в покое относительно стержня. Ин­тервал времени между двумя событиями будет меньше, когда он измеряется наблюдателем, покоящимся относительно этих собы­тий, чем когда измерения проводятся наблюдателем, движущим­ся относительно этих событий. Другими словами, при измерении из движущейся системы отсчета длина стержня оказывается ко­роче, а интервал между событиями оказывается больше, чем в покоящейся относительно их системе! Эти следствия специаль­ной теории относительности были экспериментально подтверж* дены следующим образом. Было обнаружено, что нестабильные элементарные частицы имеют большее время полураспада, когда они находятся! в движении (скорость которого близка скорости света), чем когда они покоятся относительно- Земли. Такой эф~ фект очень мал при медленной скорости, но становится сущест­венным, когда скорость движения частицы приближается к ско­рости света. Более того, согласно специальной теории относитель­ности, не имеет места классический закон сложения скоростей Если человек перемещается в вагоне по движению поезда со ско­ростью в 10 км/час (v), а сам поезд движется 90 км/час (и), то, согласно классической физике, скорость человека относительно земли должна быть равна (10 + 90) км/час (v + и). Но согласно специальной теории относительности, скорость человека отаоси-телшо земли будет равна

Здесь с = 300 000 км/час – скорость света. Этот результат про­тиворечит классической физике, в которой скорость является ад­дитивной физической величиной. .

Даже бесконечное увеличение приложенной к телу силы не сможет заставить его превзойти скорость света, которая 'является максимально возможной в природе, то есть физической констан­той. Однако масса тела не является постоянной и при изменении его скорости изменяется согласно формуле: и.

m = m0 у.

История философии

Здесь т0 – масса покоя и у (гамма) равна

' у = 1 /О - VVc2)'/2

При приближении скорости тела к с (скорости света) значение массы стремится к бесконечности. Физически это означает, что ни одно тело не может двигаться со скоростью, превышающей скоро­сть света. (Когда скорость тела v приближается к скорости света с, то (1 –У/с2) устремляется к нулю. Гамма!является дробью, числи­тель которой равен 1, а знаменатель является корнем из числа, стре­мящегося дс нулю. Поэтому гамма (у) и, таким образом, масса (т) устремляются к бесконечности, когда v приближается к с.)

Это опять говорит о том, что скорость света не может быть превзойдена. Некоторые философы (Наш В^щрвпЬещ) усмотрели в этом факте фундаментальное ограничение человеческого по-знания;,Мы някогдацге будем способна проверя^наши гипотезы относительно вселенной, так как ее пространственные парамет­ры настолько огромны, что потребуются миллиарды световых лет прежде, чем «мы» получим ответ. Но к этому-времени нас давно уже не будет, и ответ потеряет для «нас» всякоеаюначение! Мы останемся, следовательно, всегда в неведении относительно вопро­сов о крупномасштабной структуре вселенной.

Эйнштейн также установил, что масса связана с энергией сле­дующей-формулой: ;

' 'Ё'= тс1

Световые волны обладают энергией и, как следует из этой фор­мулы, массой движения. Благодаря этой массе они притягиваются к другим центрам масс, и траектории их движения искривляются. Если прямую линию определить как траекторию движения свето­вого луча, то в пространстве, где есть центры масс, между любы­ми двумя его точками можно провести более чем одну прямые линии. Это «искривленное» пространство описывается с помощью неевклидовой геометрии;

Общая теория относительности утверждает, что скорость мас­сивного тела* на которое воздействуют гравитационные сшщ, может быть понята как геометрическое свойство пространстзен-но-временного континуума. При этом не существует способа от­личить ситуацию равномерного ускорения тела от ситуации его движения в гравитационном поле. Общая теория относительности предсказывает ряд наблюдаемых эффектов и их величину. Наибо­лее известный из них связан с измерением отклонения исходяще-688

Глава 28. Новые успехи естествознания

го от звезды луча света при его прохождении рядом с поверхно­стью Солнца во время солнечного затмения (1919 г.). Ряд других успешных подтверждений общей теории относительности был по­лучен в 60-х гг. XX столетия. _-

Современная физика требует интеграции теоретических и экс­периментальных исследований. Сегодня для проведения экспери­ментов необходимо сооружение гигантских установок, подобных ускорителю элементарных частиц в ЦЕРНе, центре европейских ядерных исследований, где трудятся многотысячные коллективы ученых, инженеров, техников и рабочих. Их строительство и со­держание требует многомиллионных затрат. Тем самым техноло­гия, экономика и управление превращаются в интегрированные факторы научногошсследования. Междисциплинарное сотрудни­чество и политика управления исследованиями (research-political management) становятся необходимыми и порождают много до­полнительных проблем.

Сегодня физика является существенной частью современного общества, которое все в большей степени пронизывается науч­ными концепциями, наукоемкими изделиями и решениями. Ни­когда прежде человечество не знало и не умело так много, как в наши дни. В то же время мы живем под страхом неисчислимых угроз, порождаемых возможностью военной катастрофы и эколо­гических кризисов, материальной несправедливостью и распадом общественных институтов. Как мы можем теоретически и практи­чески улучшить наше понимание этой ситуации? '

Разнообразие наук и технологический прогресс –

междисциплинарные и практические

Проблемы сциентизации

В Новое время отношение человека к природе характеризовалось ростом его научного и технологического доминирования. В этом про­цессе природа осознавалась как неисчерпаемый, источник ресурсов для воплощения человеческих целей. Никто практически не отвечал за свои действия по отношению к природе. Каждый был волен ис­пользовать природу для реализации своих собственных интересов, по крайней мере в той степени, в какой это не нарушало права собственности других людей или права в общем (например, не вело к загрязнению чужих участков земли или воздуха).

История философии

I

В основе этого отношения лежит предположение о том, что природа сама о себе позаботится. Но постепенно выявилась его несостоятельность, и в наши дни технологическое господство че­ловека над природой породило ситуацию, характеризуемую гом стоянными сложными кризисами. В особенности они проявляют­ся в следствиях человеческих действий, часто непредвиденных и негативных как для природы, так и для общества. Ключевыми сло­вами здесь являются энергетический кризис и загрязнение окру­жающей среды, не контролируемое развитие городов, угроза выми­рания животных и растительных видов. Со всем этим сочетаются отчуждение и сверхпотребление, чрезмерная нагрузка на политиког-экономические системы и накопленный цивилизацией потенци­ал средств массового уничтожения. Становятся все более очевид­ными хрупкость и ранимость экологических условий жизни. В ре­зультате мы приходим к пониманию того, что более осторожное и бережное взаимодействие с природой является необходимым условием сохранения жизни на Земле.

Сложившаяся и углубляющаяся кризисная ситуация указывает не только на наличие пределов в природе. Растет также понима­ние того, что существуют внутренние ограничения на чисто инс­трументальную рациональность и практику.

Ниже мы рассмотрим некоторые междисциплинарные и прак­тические проблемы, вытекающие из такой инструментальной сци-ентизацию Вначале остановимся на ограниченности использова­ния в современной технологии анализа, основанного на расчете соотношения затрат и прибылей (cost-benefit analysis), или, говоря по-другому, на связи между так называемой децизионистско-тео-ретической рациональностью и этическими соображениями. В даль­нейшем мы будем говорить о междисциплинарной и рефлексив­ной рациональности, которая выходит за границы указанных ог­раничений. В заключение мы кратко обрисуем, что могло бы стать основой более позитивного отношения к природе.

Мы остановимся на философских, а не эмпирических (социоло­гических) аспектах рассматриваемых проблем, то есть мы будем обсуждать их с точки зрения того, что было бы рациональным (и этическим), и не будем касаться связанных с ними политиче­ских и экономических конфликтов, столкновений интересов, а также других фактических УСЛОВИЙ.

Нормативная теория принятия решений описывает ситуации принятия решений, в которых мы можем выбирать между альтер­нативами (вариантами), имеющими различные, более или менее

Глава 28. Новые успехи естествознания

вероятные следствия. Согласно этой теории, совершающий выбор субъект рационален, если он выбирает ту из альтернатив, кото­рая имеет наибольшую сумму арифметических произведений значе­ний, характеризующих вероятность и ценность следствий его выбо­ра. Ниже мы проиллюстрируем сказанное на конкретном примере.

В стандартном случае цель принимается в качестве заданной не в том смысле, что она не может быть изменена, а в том, что в теории решений не обсуждается вопрос о ее важности.

Примером может служить такая проблема: «Каким образом мы можем получить достаточно недорогую энергию в ближайшие пять лет?». Здесь «мы» указывает на специфическую ситуацию (группу, к которой мы принадлежим, имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы и т.д.).

Схематично мы можем обозначить важные моменты этой проб­лемы следующим образом:

1. Формулировка цели

2. Оценивание альтернатив

3. Анализ их следствий

4. Оценка

5. Выбор

1. Формулировка цели является нормативной задачей. Оценива­ние важности цели лежит вне научной области. Но с целью связа­но много фактических проблем, которые открыты для научного исследования.

Формулировка цели часто понимается как часть способа, ко­торым лицо, принимающее решение (ЛПР), описывает ситуацию. В стандартном случае мы принимаем, что и ситуация и цель ясно и правильно понимаются ЛПР и тем, кто его описывает. (Конеч­но, в реальной жизни это имеет место не всегда).

2. Имеется несколько альтернатив, из которых можно выби­рать. Частью роли агента является необходимость их осознания. Однако дальнейшее углубление знания требует, в принципе, на­учной поддержки. Именно наука помогает нам как агентам видеть более ясно, какими альтернативами мы располагаем и какие сред­ства (технология) возможны. Именно она помогает созданию но­вых инструментальных подходов.

3. Таким же образом с помощью науки может быть углублено знание о различных следствиях каждой альтернативы. В ходе раз­ного вида научных исследований мы можем получать достаточно хорошие ответы на вопрос о возможных следствиях имеющихся альтернатив и о вероятности этих следствий.

История философии

4. В теории решений мера вероятности для различных следствий получает количественное числовое выражение. Соответственно это­му, значения, которыми следствия обладают для вовлеченных в ситуацию сторон, выражают в положительных и отрицательных числах. (См. проблемы, связанные с такой квалификацией, в Гл. 16 и 17, где рассматривалось утилитаристское гедонистское исчисление).

5. Чем больший вес мы придаем следствию, сравнивая различ­ные альтернативы по соответствующим следствиям, тем большее (по абсолютной величине) положительное или отрицательное чис­ло мы ему приписываем. Одновременно мы приписываем боль­ший вес более вероятным следствиям по сравнению с менее ве­роятными. Для учета этих двух обстоятельств в отношении одного следствия нормативная теория решений использует арифметиче­ское произведение числового значения, выражающего вероятность этого следствия, на числовое значение, выражающее его ценность. Затем каждая альтернатива оценивается суммой таких произведе­ний для всех ее следствий. Согласно нормативной теории реше­ний, рациональным является выбор альтернативы с наибольшей сум­мой (или наименьшей, если сумма отрицательная).

Используем следующий схематический пример для иллюстра­ции сказанного.

Здесь используются следующие обозначения:

S – Ситуация выбора А – Альтернатива С – Вероятность V – Ценность

Для числовой характеристики вероятности (С) используется шкала [0,1]. Мы также округляем числовые значения. Например, вместо 0,7±0,02 берется 0,7. Используя такое приближение, мож­но проводить вычисления с избранным значением, взяв его вер­хний и нижний пределы (например, 0,72 и 0,68).

692 - Глава 28. Новые успехи естествознания

Если, стремиться «избегать риска», то следует (пессимистиче­ски) приписать нежелательным следствиям большие вероятно­сти, а желательным – меньшие.

Для числовой характеристики ценности (V) используется мно­жество действительных чисел, то есть множество, включающее ноль и все отрицательные и положительные действительные чис­ла. Например, уничтожение человеческой расы может оценивать­ся с помощью «бесконечного отрицательного числа».

В нашем примере мы получаем следующие суммы произведе­ний, сопоставляемые с рассматриваемыми альтернативами.

А,: 0,7-10 + 0,2-5 + 0,1 (-100) = 7 + 1 - 10 = -2

\: 0,7-5 + 0,3 (-5) = 3,5 - 1,5 = + 2

А3: 0,9-24 + 0,1 (-10) = 21,6 - 1 = + 20,6

Итак, разумно выбрать последнюю альтернативу (и предпо­честь вторую первой).

Такое применение нормативной теории решений может пока­заться достаточно далеким от того, что мы обычно фактически де­лаем. Можно также возразить против попытки приписывания число­вых значений различным видам ценностей. Эти возражения следует рассматривать как серьезные. Но в то же время важно видеть, что так называемая нормативная теория решений не считается способ­ной объяснить фактическое поведение людей, но помогает выяс­нить, каким должен быть разумный выбор. По-видимому, большин­ство людей согласится, что предлагаемая ею схема объясняет многие из наших интуиции о разумном выборе – например, в ситуации, когда мы желаем построить мост через реку. Вероятно, эта схема довольно близко отражает суть рациональности, присущей реализа­ции современных технологических проектов, начиная от выбора ме­тода лечения и до энергетической и оборонной политики.

Прежде чем мы остановимся на присущих этому подходу огра­ничениях, кратко опишем его положительные стороны.

А) Этот способ исследования и проработки различных альтер­натив может значительно усилить наше чувство реальности. В этом смысле он хорош, потому что вынуждает нас к систематическому и научному рассмотрению различных альтернатив и вытекающих из них следствий. Одновременно он помогает развивать наше во­ображение, так как требует усилий по поиску альтернативных ре­шений.

Б) Из этого подхода вытекает, что нам следует сосредоточи­вать наше исследование на следствиях, которые имеют самую боль-

История философии

шую ценность, положительную или отрицательную, и, соответ­ственно, уделять меньше внимания малозначительным следстви­ям. Это ведет к определенной ориентации нашей работы и эконо­мии сил.

В) Связанное с этим подходом разграничение разных видов вопросов может помочь нам осознать их эпистемологический ста­тус. Является ли вопрос нормативным или он относится к некото­рой научной дисциплине, и если да, то какой? Это помогает нам лучше понять, что мы знаем и чего не знаем, а также что мы можем выяснить с научной точки зрения и что требует этическо­го рассмотрения.

Последнее положение нуждается в комментарии. Дело в том, что децизионистская теоретическая схема во многих случаях «тре­бует» междисциплинарного подхода. Это замечание поможет пояс­нить следующий простой пример. При проектировании атомной электростанции вопросы о возможных альтернативах и вытекаю­щих из них следствиях, конечно, не являются вопросами, кото­рые могут быть разрешены только с помощью различных видов физико-технической экспертизы. Здесь мы также нуждаемся в эко­номической, экологической и социальной экспертизе. Затраты и риск присущи решениям, принимаемым на всех этих уровнях ана­лиза. Если мы стремимся выбрать рациональное решение, а не просто блуждать в потемках, нам следует получить наиболее реа­листичное представление о всех возможных аспектах этого проек­та. Но такая задача требует привлечения всех относящихся к делу научных дисциплин.

Многие проекты имели гораздо худшую судьбу, чем заслужи­вали, как раз из-за того, что под влиянием слишком узкой груп­пы экспертов мы оказывались слепы к некоторым аспектам. Одним из примеров этому является так называемая зеленая революция в производстве зерновых, а другим – разработанные в западном стиле проекты строительства колодцев в африканских странах1.

Во всех этих случаях необходим междисциплинарный подход. Научная проработка альтернатив и их возможных следствий тре­бует не только технической экспертизы. Например, проект строи-

' См. доклад Mette Jorstad'a на сессии Норвежского агентства по развитию сотрудничества (от 15.12.1982) «Точка зрения ученого обществоведа на стратегию водоснабжения районов Центральной и Восточной Африки и достижение ее явных и неявных целей». Доклад подчеркивает, что разработчики программы сконцентри­ровались на односторонней технологической экспертизе и в итоге упустили из виду социальные условия, необходимые для функционирования проекта.

Глава 28. Новые успехи естествознания

тельства колодцев требует понимания экономических, здравоох­ранительных, образовательных, социальных и культурных факто­ров и условий. Чем разностороннее следствия проекта, тем важ­нее разработка наилучшего из возможных междисциплинарного подхода. ,;-...

Урок, который может быть извлечен из этих примеров, заклю­чается в том, что привлекаемая к разработке проекта экспертная группа может оказаться слишком односторонней. В таких случаях разумно расширить число дисциплин, представители которых вр/т влечены в работу над проектом. Мы должны сделать это, посколь­ку без этого будем иметь значительно худшее понимание проекта, чем то, которое могли бы иметь. (

В идеале, мы должны включить все относящиеся к проекту дис­циплины и проводить полномасштабные исследования всех его аспектов. Но на практике это требование ослабляется из-за не­хватки времени и денег. (Исследование может продолжаться до бесконечности, тогда как практические задачи должны быть ре­шены за определенный ограниченный, промежуток времени)./

В примере с^олодаами потребность дополнения, первоначаль­ной технической экспертизы экспертизами в области здравоохра­нения, образования и социальных условий может казаться до­вольно очевидной. Но в других случаях трудно сказать точно, что является «достаточным», оптимальным, приданной объективной потребности в большем знании изменяющихся факторов и отно­шении стоимости затрат на его получение, к действительно полу­ченному знанию. • ,

На том или ином этапе^ разработки проекта различные группы экспертов должны сотрудничать между собой, по крайней, мере таким образом, чтобы предоставить «заказчику»,понятную ему со­вместную точку зрения различных дисциплин.

В этом смысле представители различных дисциплин (напри­мер, экономисты, и экологи) должны быть в состоянии сотрудни­чать на академическом уровне. Это предполагает, что они облада­ют определенной рефлексцвноц компетентностью^ позволяющей им обсуждать их собственные .методологические и концептуаль­ные предположения, а также соответствующие предпосылки их коллег из других дисциплин. Нетрудно убедиться, что часто это бывает трудно. (В дополнение к чисто теоретическим трудностям междисциплинарного взаимопонимания возникают проблемы, по­рождаемые различными видами внутрипрофессионадьных конф­ликтов. Часто в обсуждение вовлекаются и экономические инте-

История философии

ресы, как это происходит, когда медицинские исследования ука­зывают на опасность курения или когда экологический монито-i ринг обнаруживает Присутствие вредных загрязнений в выбросах промышленных предприятий).

Таким образом, часто возникает объективная потребность в расширении диапазона научной экспертизы – например, путем подключения нескольких естественно-научных дисциплин вместо одной или целой группы наук, в том числе и социальных. Однако когда на сцену выходит -человеческий фактор и мы нуждаемся в экспертизе со стороны социальных наук, нередко возникают спе­цифические проблемы предсказания возможных последствий. Пред­сказания достаточно трудны и во многих естественных науках, например в метеорологии или соматической медицине. Но в боль­шинстве социальных <И психологических контекстов они представ­ляются весьма проблематичными. Например, как мы можем знать, что будет делать правительство Ирака в ближайшие тридцать лет с радиоактивными Отходами?

Отчасти трудность предсказаний в социальной области носит логический характер. Ведь то, что мы делаем, в определенной сте­пени зависит от того, что мы знаем. Новые исследования дают нам новые знания. Таким образом, в будущем появится понима­ние, которого нет сегодня и которое будет влиять на то, что мы тогда будем делать. Мы не можем предсказать такие аспекты на­ших будущих действий. '' • -

Это'Означает, что когда затрагивается человеческий фактор, в принципе, становится проблематичным оперирование числовы­ми значениями для вероятностей. Если решиться «играть наверня­ка», то нужно быть даже более предусмотрительным, чем при при­нятии рискованных решений. Стоит отметить, что эта стратегия не менее рациональна, чем в «азартной игре». Мы можем даже утверждать, что быть острожнее более рационально, чем быть'сме­лее, особенно если под угрозой находится благосостояние других.

Кроме того, ясно, что лица, желающие использовать в про­цесса* обсуждения и принятия решений только малую часть есте­ственно-научного знания, не особенно рациональны и объектив­ны! Напротив, именно благодаря требованиям рациональности при рассмотрении большинства проектов должны быть приняты в рас­чет, например, экологические и социологические знания. Так сле­дует поступать при расчете степени риска, связанного с атомны­ми электростанциями, где необходимо учитывать человеческий фактор на уровне как преднамеренных акций (например, терро-

Глава 28. Новые успехи естествознания

ризм), так и непреднамеренных действий (например, ненадлежа­щее исполнение должностных обязанностей). .'. .

Результатом исследования различных альтернатив и их. более или менее вероятных следствий может быть то, что находящийся в ситуации выбора человек или институт оценит ее совершенно по-иному. Например, первоначальная цель предстает в новом све­те из-за возможных отрицательных следствий, которые ранее бы­ли 'Неизвестны или понимались недостаточно ясно. Необходимо ли в свете нового понимания пересмотреть или отклонить проект в целом или даже соотнести его с более высокими целями? В лю­бом случае наше исходное понимание ситуации изменяется. В при­мере с колодцами в Африке'дополнительная социальная экспер^ тиза установила, что проблема заключается не только в техниче­ском обеспечении строительства колодцев, но; и в отсутствии об­щественных структур, которые могли бы поддерживать их содер­жание. Ситуация оказалось иной, чем мы о ней думали вначале,, и это потребовало полного пересмотра проекта.

Это очень важный момент. Тот факт, что рациональное требо­вание расширения спектра экспертизы может в свою очередь вес­ти к пересмотру, а в конечном счете ю изменению всего проекта, показывает, что мы выходим за рамки предпосылок строгой тео­рии решений. Мы, так сказать, заменяем теорию решений на само-критичное и рефлексивное обсуждение. Это не означает, что откло­няется тип рациональности., основанный на теории решений, Но он помещается в более обширный контекст «свободно аргументи­рующей» рациональности, в котором мы в сообществе с другими пробуем объединять различные перспективы и оценивать рассмат­риваемый проект в его отношении к другим целям и ценностям.

В более сложных индустриальных и военных-проектах возмож­ные отрицательные следствия часто имеют глубоко укорененный, глобальный и долговременный характер. Временная длительность последствий таких проектов превосходит сроки, на которые-из­бираются политические деятели, и превышает временные интер­валы, обычно учитываемые в деловых расчетах. Во* многих случаях (подобно радиоактивному загрязнению) отрицательные послед­ствия затрагивают судьбу будущих'поколений. И очень часто по­следствия выходят за пределы наших собственных государствен­ных границ (например, загрязнение окружающей среды). С точки зрения междисциплинарной экспертизы, в подобных случаях су­ществует объективная потребность в открытых и свободных.пуб­личных дебатах, где могут участвовать, в принципе, представите-

История философии

ли любых позиций и всех заинтересованных сторон. В идеале, не­обходим непрерывный и интенсивный обмен мнениями между междисциплинарными разработками по поводу как альтернатив и их следствий, так и критического обсуждения проекта в целом. Все это открывает возможности для его потенциального измене­ния и отклонения. >

Пока мы еще не затрагивали чисто нормативные вопросы ни в связи с целью проекта, ни В' связи с важностью различных след­ствий. Дадим их краткий анализ.

Прежде всего следует отметить, что критическое размышление над проектом в целом может быть своего рода процессом обуче­ния, в котором мы одновременно проверяем и пересматриваем наА ши понятия и предпочтения.

Мы должны также подчеркнуть, что обсуждаются не только эмпирические вопросы, но и вопросы о том, насколько адекват­ны понятия, используемые нами в различных дисциплинах. Так как нормативные вопросы всегда формируются внутри некоторой концептуальной схемы, попытка улучшить концептуальное «по­нимание» всегда оказывается важной для нормативных дискуссий. Этот момент нуждается в нескольких комментариях.

Можно сказать, что резкое противопоставление «фактов» и «ценностей» неудачно, так как понят