Проблема свободы в философии
Н.Бердяева.
Проблема свободы развивается Бердяевым со времени перехода его на позиции «богоискательства».Свобода - главная идея Бердяева. В ее развитии он осмысливает вопросы, почему человек, по своей природе свободное и творческое существо, так неумело пользуется этими дарами Всевышнего, почему в истории осуществляется совсем не то, что задумывалось человеком, почему свои знания и умения человек обращает во зло себе, на угнетение себе подобных, почему одинок талант, трагична судьба гения и торжествует посредственность, почему человек рожден быть свободным, а между тем всегда и везде вынужден быть в оковах. Свобода безосновна, она не втянута в причины отношений, которым подчинено бытие. Бердяев отмечал, что свобода является обязательным условием в творчестве. Но с другой стороны великий творческий акт нуждается в материи, потому, как он совершается не в пустоте. Но творчество человека не может определяться только материалом, в нём есть нечто, не подчиняющееся мировым законам. Это и есть элемент свободы. Любую проблему он рассматривает через призму своих представлений о свободе, только затем включая ее в состав своего философствования.
Философ убежден в самоочевидности свободы человека. То, что человек осознает мир, говорит о свободе от мира. Человек может познать свет, смысл, свободу потому, что в нем самом есть свет, смысл, свобода. И даже когда человек признает себя лишь созданием мировой среды и целиком от нее зависит, он возвышается над ней и обнаруживает в себе начало высшее, чем мировая деятельность, обличает в себе пришельца из другого мира и иного плана мира. Свобода Бердяева - это свобода духа человека, его сознания и самосознания.
Бердяев различает три вида свободы: первичную иррациональную свободу, т. е. произвольность; рациональную свободу, т. е. исполнение морального долга; и, наконец, свободу, проникнутую любовью Бога.
Можно сделать вывод, что в своей метафизике свободы Бердяев действительно оставался «одиноким» мыслителем (его собственное признание). «Нужно выбирать между двумя философиями - философией, признающей примат бытия над свободой, и философией, признающей примат свободы над бытием, - настаивал философ. - Этот выбор не может определяться одним лишь мышлением, он определяется целостным духом, т.е. и волей. Персонализм должен признать примат свободы над бытием. Философия примата бытия есть философия безличности. Система онтологии, признающая абсолютный примат бытия, есть система детерминизма. Она выводит свободу из бытия… Но свобода невыводима из бытия, свобода вкоренена в ничто, в бездонности, в небытие, если употреблять онтологическую терминологию. Свобода безосновна, не определена и не порождена бытием». [2, с. 65] Сделав свой «целостный» (продиктованный преимущественно интуицией и волей) выбор в пользу свободы, Бердяев оказался едва ли не один на один со всей европейской философской традицией. Сама по себе переоценка ценностей - явление в истории философии совершенно нормальное и даже органичное. Но Бердяев, естественно далекий от какого бы то ни было гносеологизма, отказался следовать и иным путем - путем онтологии. Точнее, он свел последнюю исключительно к идее «безосновной свободы». Критикуя современный ему «онтологизм», русский мыслитель упрекал, в частности, Хайдеггера и «талантливого молодого философа» Сартра в том, что те, хотя и принципиально различным образом, признали «примат бытия» и, соответственно, отреклись от свободы.
27.Философские направления ХХ века: феноменология, неопозитивизм,постмодернизм.
Феноменология - это философское направление, занимающееся обнаружением изначального опыта сознания путем феноменологической редукции, состоящей в исключении каких-либо утверждений о бытии и достижении последнего неразложимого единства сознания: интенциональности (направленности на предмет). Основные принципы феноменологии изложены Э.Гуссерлем в начале XX века. Он развил "чистую феноменологию" - процедуру, основывающуюся на исследовании содержания собственного сознания субъекта. Его метод требовал исключения всех предположений о внешних причинах и результатах их содержания. Цель этого метода - прояснение существенной природы ментальных актов и тем самым истин, которые являются источниками человеческого знания.
Неопозитивизмили логический позитивизм (логический эмпиризм) – одно из основных направлений философии 20 в., соединяющее основные установки позитивистской философии с широким использованием технического аппарата математической логики. Основные идеи Н. были сформулированы членами Венского кружка всер. 1920-х гг. Эти идеи нашли поддержку у представителей львовско-варшавской школы, Берлинской группы философов, у ряда амер. представителей философии науки. После прихода к власти в Германии фашистов большая часть представителей Н. эмигрировала в Англию и США, что способствовало распространению их взглядов в этих странах.
В математической логике неопозитивисты увидели тот инструмент, который должен был послужить критике традиционной философии и обоснованию новой филос. концепции. При создании последней они отталкивались от идей, высказанных Л. Витгенштейном в его «Логико-философском трактате». Витгенштейн полагал, что мир устроен так же, как язык классической математической логики. Согласно его представлениям, «мир есть совокупность фактов, а не вещей». Действительность распадается на отдельные «атомарные» факты, которые могут объединяться в более сложные, «молекулярные» факты. Атомарные факты независимы один от другого: «Любой факт может иметь место или не иметь места, а все остальное останется тем же самым». Все, что претендует на выход за пределы этого «одномерного» мира фактов, все, что апеллирует к связям фактов или к глубинным сущностям, должно быть изгнано из науки. Нетрудно увидеть, что в языке науки имеется много предложений, которые очевидно не отображают фактов. Но это свидетельствует лишь о том, что в научном и тем более в повседневном языке много бессмысленных предложений. Для выявления и отбрасывания таких бессмысленных предложений требуется логический анализ языка науки. Именно это должно стать главной задачей философов.
В философии постмодернизма отмечается сближение её не с наукой, а с искусством. Таким образом, философская мысль оказывается не только в зоне маргинальности по отношению к науке, но и в состоянии индивидуалистического хаоса концепций, подходов, типов рефлексии, какое наблюдается и в художественной культуре конца ХХ века. В философии, так же как и в культуре в целом, действуют механизмы деконструкции, ведущие к распаду философской системности, философские концепции сближаются с «литературными дискуссиями» и «лингвистическими играми», преобладает «нестрогое мышление». Декларируется «новая философия», которая «в принципе отрицает возможность достоверности и объективности…, такие понятия как „справедливость“ или „правота“ утрачивают свое значение…»[10]. Поэтому постмодернизм определяется как маргинальный китчевый философский дискурс с характернойантирациональностью.
Так, словно иллюстрируя гегелевское понимание диалектики как закона развития, великие завоевания культуры превращаются в свою противоположность. Состояние утраты ценностных ориентиров воспринимается теоретиками постмодернизма позитивно. «Вечные ценности» — это тоталитарные и параноидальные идефиксы, которые препятствуют творческой реализации. Истинный идеал постмодернистов — это хаос, именуемый Делёзомхаосмосом, первоначальное состояние неупорядоченности, состояние нескованных возможностей. В мире царствует два начала: шизоидное начало творческого становления и параноидальное начало удушающего порядка.
При этом постмодернисты утверждают идею «смерти автора», вслед за Фуко и Бартом. Любое подобие порядка нуждается в немедленной деконструкции — освобождении смысла, путем инверсии базовых идеологических понятий, которыми проникнута вся культура. Философия искусства постмодернизма не предполагает никакого соглашения между концепциями, где каждый философский дискурс имеет право на существование и где объявлена война против тоталитаризма любого дискурса. Таким образом осуществляется трансгрессия постмодернизма как переход к новым идеологиям на современном этапе. Однако можно предполагать, что состояние хаоса устоится рано или поздно в систему нового уровня и есть все основания рассчитывать на то, что будущее философии определится ее способностью обобщить и осмыслить накапливаемый научный и культурный опыт.