Специфика философской позиции

КАРЛА ГУСТАВА ЮНГА

Творчество швейцарского психолога и мыслителя К.Г. Юнга сегодня пользуется большой популярностью. Однако преимущественно его наследие исследуется с психологической точки зрения. При этом следует отметить, что концепция Юнга содержит в себе глубокий философский аспект, который на сегодняшний день недостаточно раскрыт. Антропологическая теория Юнга имеет свою философскую специфику, которая во многом связана с особенностями времени и места своего возникновения, обусловлена духовными поисками западной мысли рубежа ХIX-XX веков.

Юнг получил медицинское образование, работал в сфере психиатрии, проводил различные наблюдения над феноменами человеческой психики. Он ярким литературным языком написал множество психоаналитических трудов, в которых не только описывал результаты своей эмпирической работы, но и делал широкие обобщения о проблемах современной эпохи, давал прогнозы о будущем развитии человеческого духа. Сложно сказать, какая ипостась его творческой деятельности оставила для потомков самый глубокий след. Тем не менее, для самого Юнга было важно, к какому именно направлению будут причислять его работы. В своих трудах Юнг многократно подчёркивал, что является только психологом-эмпириком и ни в коем случае не претендует на решение метафизических вопросов. Под метафизикой Юнг имел в виду как философию, так и теологию. На наш взгляд, Юнг столь категорично заявлял о том, что его идеи не имеют отношения к философии потому, что в духе позитивизма своего времени ошибочно предполагал, что философия, как и теология, стремится к утверждению неких догматов о бытии мира. Так, в одной из его работ читаем: «… Я эмпирик и не могу даже помыслить о том, что мой личный темперамент и моё личное отношение к интеллектуальным проблемам имеют всеобщую значимость. Такое пристало только философу, который всеобщность собственных установок и склонностей воспринимает как нечто само собой разумеющееся и который не признаёт… того, что его философия есть всего-навсего «его» философия».[85]

Ссылаясь на идею Канта о непостижимости «вещей-в-себе», Юнг утверждает, что людям не доступны метафизические истины. Свою же аналитическую психологию Юнг считал сугубо естественной наукой, поэтому предполагал, что он в своих научных изысканиях касается только эмпирических фактов и феноменов.[86] Заметим, однако, что представления Юнга об эмпирическом знании были далеки от того, что традиционно принято считать таковым. Например, тексты Юнга демонстрируют, что он считал эмпирической свою гипотезу о коллективном бессознательном. Юнг пишет: «Вероятно, ни одна из моих эмпирических концепций не сталкивалась с таким глубоким непониманием, как идея коллективного бессознательного».[87]

Несмотря на явное стремление швейцарского мыслителя заключить свою деятельность в рамки естественных наук, Юнг, как подчёркивает отечественный исследователь В. Бакусев, является противником узкой специализации. В этом В. Бакусев усматривает двойственный подход швейцарского автора к науке. По мнению отечественного исследователя, Юнг твёрдо придерживается строгой методологии и фактуальности, но, в соответствии со своим двойственным отношением к науке, наиболее тонкой частью своего существа как мыслителя Юнг возвышается над этой почвой, ступая туда, где человек виден в целостности. Психология в этом рассмотрении, по мнению, Бакусева, выступает только как средство, и, в конечном счёте, оказывается «не психологией, не философией, не какой-либо другой наукой, а мудростью о человеке».[88]

Отметим также, что стремящемуся соответствовать критериям естественных наук Юнгу, на наш взгляд, всё-таки не удалось выработать чёткую терминологию своей концепции. Многие понятия, которые Юнг ввёл в научный оборот, употреблялись в текстах его исследований в разных значениях. Это касается таких терминов, как «комплекс», «архетип», «самость», «индивидуация», «эго» и многих других.

Не соответствует современным критериям естественных наук и столь часто применяемый в юнговских исследованиях метод аналогии. Суть этого метода состоит в постоянном сравнении бессознательных содержаний человеческой психики с мифологическим, религиозным и литературным материалом. Именно за этот метод Юнга остро критикует американский исследователь Р. Нолл: «Для Юнга любое соответствие «истинно» просто потому, что он так сказал. … Юнгианскому мышлению совершенно чужда идея о том, что аналогия не обязательно является истиной».[89] Но если, всё-таки отбросить притязания Юнга на соответствие естественнонаучному знанию и вписать его в рамки социально-гуманитарного, как сегодня, вопреки желаниям Юнга, и делает большинство авторов, то метод аналогии сразу становится объяснимым. Как замечает глава американской школы юнгианского анализа Э. Эдингер, суть метода аналогии заключается не в установлении объективных причин, а в поиске субъективных связей. Конечная же цель юнгианского анализа, по Эдингеру, состоит в обеспечении осознания символического процесса.[90] Такой подход соответствует не естественнонаучному методу «объяснения», а гуманитарному методу «понимания», в XIX веке выделенному В. Дильтеем.

На наш взгляд, в воззрениях Юнга прослеживается двойственность философской установки. С одной стороны, Юнг ориентируется на идеалы позитивизма, с другой стороны, в его идеях присутствует выраженный иррационализм. Думается, эта двойственность не случайна, поскольку она воплощает в себе своеобразие духовных поисков конца XIX - начала и середины XX веков, в которых позитивизм существует наряду с «философией жизни» и экзистенциализмом. Можно сказать, что Юнг в своём творчестве синтезирует эти противоречивые установки, объединяя в своих идеях сциентизм с идеями витализма и попытками ответа на смысложизненные вопросы.

Одним из проявлений иррационализма эпохи стало распространение в Европе (а также в США и России) XIX - начала и середины XX веков спиритуализма. Юнг, который с самого начала своего творческого пути интересовался вопросами религии, в духе своего времени обращался и к изучению «оккультных» идей. В круг его чтения наряду с медицинской и философской литературой входили труды Сведенборга, Юнга-Штиллинга, Месмера и прочих «оккультистов». Интерес к вопросам оккультизма был отражён в его первой серьёзной научной работе – докторской диссертации «К психологии и патологии так называемых оккультных феноменов», (1902). Согласно разнообразным биографическим сведениям, Юнг не просто исследовал психологию феномена спиритических сеансов, но сам в студенческие годы принимал активное участие в них, что свидетельствует о глубокой заинтересованности молодого учёного духовными тайнами. Р. Нолл писал: «В центре юнговскоой жизни всегда была одержимость экзистенциальными вопросами со всеми этими смыслами и бессмысленностями жизни, мистериями, сакральными вещами»[91].

Во многом формирование юнговской теории обусловлено и швейцарской почвой своего возникновения. Швейцарцы почитают свою связь с общиной, самоуправляющимся кантоном – это важная часть их жизни. Они верны традициям, локальным диалектам и обычаям, которые сильно различаются от кантона к кантону. Эта привязанность к прошлому, к традиции предполагает и знание своей родословной. Генеалогическое древо на протяжении столетий могло быть там известно не только потомку какого-то аристократического рода (дворянство большой роли в Швейцарии никогда не играло), но и любому бюргеру – такому знанию способствуют тщательные записи как в церковном, так и в гражданском общинном регистре. Этот традиционализм, крепкая связь настоящего с прошлым в какой-то мере отразились и в учении Юнга, который приходит к выводу о существовании родовой памяти коллективного бессознательного.

В ранний период своего творчества швейцарский немец Юнг находится под духовным влиянием националистических настроений Германии. Германия в течение 30 лет до Первой Мировой войны была охвачена духовными противоречиями. В это время всем ценностям индустриального порядка противопоставлялась «философия жизни», отдающая предпочтение не рационализму, а чувствам и интуиции. Эта реакция была проявлением чувства глубокой утраты единства с природой и космосом. В качестве компенсации такого состояния в это время среди немцев распространяются языческие настроения. Немцы рассматривали культуру древних греков как высшее достижение арийских народов и стремились быть их преемниками. Как отмечает Р. Нолл, на определённом этапе юнгианское движение «приобрело облик исключительно арийского культа», в воззрениях раннего Юнга прослеживались элементы антисемитизма и расизма.[92] Болезненным вопросом являются также обвинения раннего Юнга в причастности нацизму, которые однако не нашли документального подтверждения.

Думается, главная позиция, на которой были построены обвинения Юнга в национализме, была идея филогенетического (этнического) бессознательного, сформулированная в 1909 году. Интерпретируя эту теорию, можно сделать заключение, что в ней производится попытка доказательства наличия качественных духовных отличий между разными народами и расами. Юнг уделил много внимания анализу символики арийского народа. Веря в различие коллективного бессознательного евреев и арийцев, Юнг не брался за случаи психоанализа евреев, считая, что он как ариец не сможет помочь им так, как еврей Фрейд.

Следует отметить, что теория Юнга в процессе его творческой эволюции претерпевала изменения. Существуют концептуальные разночтения в работах Юнга разного времени. Для разрешения сложностей понимания целостной теории Юнга мы обращались к формулировке противоречивых в контексте работ разного периода положениям в самых поздних трудах автора. Так, во второй период своего творчества Юнг отказывается от идеи этнического бессознательного, утверждая существование общечеловеческого коллективного бессознательного, архетипы которого равно действуют в психике каждого человека. Таким образом, Юнг, возможно, в результате наблюдений ужасов нацизма, уравнивает в своей новой теории коллективного бессознательного все народы и расы. Как будто компенсируя арийские настроения своей молодости, Юнг второго периода своего творчества много путешествует по Востоку (посещает Африку, Индию, Китай и т.д.). После этих путешествий разочарованный событиями в Германии Юнг много внимания уделяет размышлениям о духовной мудрости Востока, которой недостаёт современному Западу.

Широкий спектр научных интересов и духовных поисков Юнга в конечном итоге сводится к центральной теме всех его работ – личности и проблемам её существования. С одной стороны, психоаналитическая работа с проблемами личности обеспечивала Юнга эмпирическим материалом, на основании которого он сформулировал свою теорию. С другой стороны, анализируя разнообразную философскую, религиозную литературу, произведения искусства и мифологические образы, Юнг делал широкие теоретические обобщения о личности как таковой. Таким образом, личность выступала для Юнга как источником, так и целью исследований. В этом важная специфическая черта его философии.

Оговоримся, что, осознавая сложность исследования понятия «личность», мы не ставим перед собой задачу его концептуального определения и отличия от других понятий, характеризующих индивидуальное бытие. Нас интересует личность в юнговском понимании. Поскольку Юнг в своих работах не проводит различия между понятиями «человек», «личность», «индивидуальность», употребляя их как синонимы, мы не ставим перед собой задачу демаркации этих терминов. Однако заметим, что слово «личность» в работах Юнга употребляется чаще понятия «человек». Это проявляется и в таких диагностических определениях, как «болезнь личности», «раздвоение личности», «диссоциация личности» и т.д. Интуитивно представляется, что такие словосочетания потеряют свой смысл, если понятие «личность» заменить в них понятием «человек». Однако исходный смысл не будет утрачен, если заменить в них слово «личность» понятием «душа» («психика»). Этот момент нам кажется не случайным, поскольку, очевидно, здесь мы имеем дело с фиксацией в языке специфической реальности. Следует сказать, что такая трактовка личности не является исключительно психологической. Известный советский философ Э.В. Ильенков также отмечает терминологическую близость понятий «личность» и «душа». В работе отечественного философа есть такая фраза: «Человеческая личность, по старинке называемая иногда «душой», той самой «душой», которую каждый человек знает как свое «Я», как нечто уникально-неповторимое, неразложимое на какие-либо общие составляющие и, стало быть, принципиально ускользающее от научно-теоретических определений и даже невыразимое в словах (ведь слово выражает только «общее»), тем самым объявляется своего рода запретной зоной… для объективного изучения вообще, для научного мышления».[93]

Поскольку, анализ понятия личности, а так же терминологических различий понятий человека и личности является сложной темой, которая требует отдельного исследования в рамках лингвистики и философии, мы не ставим перед собой такой задачи. Отметим только, что возможно, преимущественное употребление психоаналитиками слова «личность», а не «человек» происходит из-за того, что практика психоаналитика связана с работой не с человеком как таковым, а с множеством конкретных индивидов, характеризующихся индивидуальностью, наличием определённых социальных ролей и специфическим набором душевных (психических) свойств. Важнейшую роль в этой работе играет развитие индивидуального сознания и саморефлексии, без которых психоанализ не является возможным. Набор этих качеств, как нам представляется, и характеризует психоаналитическое понимание личности как определённого уровня развития индивидуального бытия.

Американский психолог и философ рубежа XIX - XX веков, один из основоположников прагматизма, У. Джемс в фундаментальном труде «Психология», включающем в себя психологические и философские выводы, писал: «Понимая слово личность в самом широком смысле, мы можем прежде всего подразделить анализ ее на три части в отношении 1) ее составных элементов, 2) чувств и эмоций, вызываемых ими, (самооценка), 3) поступков, вызываемых ими (забот о самом себе и самосохранения). Составные элементы личности могут быть подразделены также на три класса: 1) физическую личность, 2) социальную личность и 3) духовную личность».[94] Юнговская трактовка личности во многом пересекается с позицией У. Джемса. Концептуальным основанием понимания личности, по Юнгу, является рассмотрение составных элементов личности, что означает понимание личности через структуру психики. Именно через рассмотрение психической структуры личности мы имеем возможность раскрыть более глубокое содержание теории личности Юнга, которое включает социальное функционирование личности, её духовное и даже физическое бытие.

Важно отметить, что юнговская теория личности, которая последовательно будет проанализирована ниже на страницах данной работы, во многом определяется своей эпохой и перекликается с другими философскими направлениями XIX – XX веков. Думается, это связано с новым уровнем развития человеческого самосознания, которое отражается в философских поисках. Именно в это время прошедшая долгий путь размышлений о человеке философия переходит на новый качественный уровень понимания индивидуального.

Не случайно именно в этот временной промежуток развиваются такие направления, как персонализм, философская антропология (М. Шелера, Г. Плеснера, А. Гелена и других), психоаналитическая философия и экзистенциализм, каждое из которых ставит в центр своего рассмотрения человека (антропоцентризм). В это время человек отрывает себя от всеобщего, в какой бы форме оно не выражалось (космос, Бог, мировая идея и т.п.) и сталкивается с конкретностью индивидуального бытия, с экзистенцией, в результате чего он осознаёт «заброшенность» в этот мир (М. Хайдеггер).

В собственном понимании личности мы полностью согласны с представлением отечественного исследователя Л.М. Баткина. По его мнению, сущность личности состоит в индивидуальности, которая означает не простое отличие от других, а отличие в духовной экзистенциальной свободе выбора. Такого выбора не могло быть у человека, существующего в определяемой догматами традиционной религиозной мировоззренческой системе, в которой человек не отвечал сам на вечные вопросы. Поэтому, анализируя проявление индивидуальности в культуре итальянского Возрождения, отечественный исследователь приходит к выводу, что даже в культуре гуманизма ещё не формируется феномен личности. В эту эпоху личность существовала только как идея личности, выражающая намечающийся переход к становлению феномена личности. В работе Л.М. Баткина читаем: «Индивид как личность есть не всякое, а особое самосознание, обходящееся без сакральных и соборных санкций».[95] По мнению Л.М. Баткина, личность сама выбирает для себя духовные законы, что стало возможно только, когда в культурном плане «Бог умирает» и возникает индивид «рефлексирующий без абсолютной точки отсчёта».[96] В связи с размышлениями Л.М. Баткина неслучайным представляется возникновение экзистенциализма только в ХХ веке после того, как устами Ницше эпоха провозглашает, что Бог умер. Только в это время личность начинает чувствовать полную ответственность за этот мир на своих плечах. Безусловно, такое состояние тягостно. «Бремя свободы» (Ж.П. Сартр) остро осознается в ХХ веке, что приводит к увеличению неврозов, вследствие распространения которых происходит интенсивное развитие психологического знания вообще и психоанализа, в частности.

В различных философских подходах смысл понятия личности раскрывается через понятие свободы, ответственности, поступка как действия, принятого сообразно свободно выбранному решению; самосознания и саморазвития. В то же время действия личностного характера есть фактор саморегуляции общественного организма. Личность в персонализме, экзистенциализме, философской антропологии рассматривается как процесс самопроектирования, самоинтеграции, саморефлексии, общения с Другим. Личность в философии исследуется со стороны содержательных процедур самоинтеграции – поиска смысла жизни, осмысления собственной судьбы, размышлении о жизни и смерти и способности к преднамеренным (не бессознательным) поступкам. То же самое понимание мы встречаем у Юнга, согласно которому процессы самоинтеграции, самопроектирования, саморефлексии делают человека личностью в подлинном смысле этого слова. Согласуясь с общим контекстом философских размышлений своего времени, юнговская теория личности имеет специфические особенности.

На наш взгляд, философско-антропологическая теория Юнга вообще и концепция личности обретает свою глубину и своеобразие не столько в результате эмпирических открытий Юнга, сколько в результате интеграции в себе широкого философского контекста. В этой связи можно отметить существование некоей доли прагматизма в теории Юнга, который выражается в соединении в единое ядро различных философских концепций, «работающих» в психоаналитической практике. Можно усмотреть мозаичность содержания теоретического ядра философско-антропологической теории К.Г. Юнга, которая основывается на соединении различных философских идей. Анализируя различные философские источники, Юнг, отбрасывая всё остальное, использует только ту информацию, которая применима к аналитической психологии личности. Учитывая глубокое знакомство Юнга с предшествующими философскими идеями, можно заключить, что основная суть научных изысканий Юнга, вопреки его собственному мнению, базируется на мощном философском фундаменте.

ЧАСТЬ 2

ФИЛОСОФИЯ: РЕФЛЕКСИЯ