ГЕНРИХ МАРКС — КАРЛУ МАРКСУ, 18 — 29 НОЯБРЯ 1835 Г. 601

жизненногопути нашел друга, и притом друга весьма достой­ного, старше тебя и опытнее. Умей ценить это счастье. Дружба в подлинном, классическом смысле этого слова — прекрасней­шая жемчужина в жизни, а в таком возрасте, как твой, — совершенно необходимая для жизни. Лучшим пробным камнем твоего характера, твоего ума и сердца, более того — твоей нравственности, будет то, сумеешь ли ты сохранить этого друга и остаться достойным его.

В том, что ты остаешься нравственно чистым, я действи­тельно не сомневаюсь. Но все же великим двигателем морали является чистая вера в бога. Ты знаешь, я далеко не фанатик. Но человек раньше или позже испытывает [потреб]ность в вере, и в жизни бывают минуты, когда даже безбожник [нево]льно склоняется перед всевышним. И это обычно так [...], ибо каждый может поклониться тому, во что верили Ньютон, Локк и Лейбниц.

[Господин] Лёрс очень обиделся, что ты не нанес ему про­щального визита ^ш. Он [сказал] господину Шлику, что так поступили только ты и Клеменс. Мне пришлось решиться на невинную ложь и сказать ему, [что...] мы были там в его отсутствие [...] Общество [...] упоминание тебя вместе с Кле-менсом мне не слишком понравилось.

Господин Лёрс назначен вторым директором, и вчера для введения его в должность сюда прибыл в качестве комиссара господин [Брюгге]ман. Было очень [...] торжественно: господин Б[рюггеман] и господин Лёрс выступали с речами. Днем гос­подин Лёрс дал большой обед, на котором присутствовал и я. Многие, с кем я здесь беседовал, осведомлялись о тебе, и со всех сторон мне желали счастья в связи с тем, что господин Виненбрюгге — твой друг. Я, право, очень хочу познакомиться с ним и буду весьма рад, если вы оба посетите нас на пасху и, разумеется, погостите здесь. Я воспринял бы это как знак его дружеского расположения к тебе.

Итак, милый Карл, будь здоров и, давая питательную и здо­ровую пищу своему уму, не забывай, что на этой грешной земле тело — его вечный спутник, от которого зависит состоя­ние всего организма. Хилый ученый — несчастнейшее существо на свете. Поэтому занимайся не больше, чем это позволяет твое здоровье. Добавь сюда ежедневные прогулки и умерен­ность, и я надеюсь обнять тебя окрепшего духом и телом.

Трир, 18 ноября 1835 г.

Твой преданный отец

Маркс

ПРИЛОЖЕНИЯ

A propos! * Твое стихотворение я читал по складам. Говорю тебе, милый Карл, со всей откровенностью: я твоего стихотво­рения не понимаю — ни его подлинного смысла, ни его тен­денции. Для обыденной жизни неоспоримо то положение, что, когда наши самые горячие желания исполняются, ценность желаемого сильно уменьшается, а зачастую и вовсе утрачи­вается. Вряд ли таков смысл твоих стихов. В крайнем случае это было бы достойно внимания, как нравственный принцип, ибо тот, кто руководствуется этими идеями, избегает без­нравственных наслаждений и откладывает даже дозволенное, чтобы тем самым укрепиться в своем желании или даже полу­чить больше удовольствия. О нечто подобном хорошо сказал Кант в своей «Антропологии» ¹⁸⁸.

Разве ты думаешь найти счастье только в абстрактном идеализировании (имеющем некоторое сходство с мечтатель­ностью)? Короче говоря, дай мне ключ, я признаю свою огра­ниченность.

[НА ЛЕВОМ ПОЛЕ ПЕРВОЙ СТРАНИЦЫ]

В связи с чествованием господина Лёрса меня крайне огорчило положение доброго господина Виттенбаха. Я готов был плакать по поводу того, что оскорбление нанесено этому человеку, единственным недостатком которого является его чрезмерно доброе сердце. Я сделал все, чтобы выразить ему свое глубокое уважение, и, между прочим, сказал, как предан ему также и ты и что ты хотел написать в его честь стихи, но не сделал этого только потому, что у тебя не хватило вре­мени. Это осчастливило его. Не хочешь ли ты, чтобы доставить и мне удовольствие, послать ему через мое посредство несколько строф?

[ПРИПИСКА НА ПЕРВОЙ СТРАНИЦЕ ВВЕРХУ СПРАВА]

P.S. Милая мама была занята, и поэтому отправка письма затянулась по сегодняшний день — до 29 ноября. Удивительно, что мы до сих пор не знаем твоего точного адреса.

[ПРИПИСКА МАТЕРИ]

Горячо любимый, дорогой Карл!

С большим удовольствием берусь за перо, чтобы написать тебе. Письмо дорогого отца уже давно лежит готовым, а я все не выберу времени. Между тем мне бы уже хотелось получить от тебя весточку, которая подтвердила бы, что у тебя все в по-

• — Кстати! Ред.

ГЕНРИХ МАРКС — КАРЛУ МАРКСУ, [ФЕВР. — НАЧ. МАРТА 1836 Г.] 603

рядке, ибо ты можешь мне поверить, что я очень тоскую по тебе. Мы, благодарение богу, все здоровы, все деятельны и при­лежны, и даже Эдуард * так старается, что мы надеемся когда-нибудь сделать из него дельного человека.

Не считай мой вопрос слабостью женского пола: мне хо­чется знать, как ты устроил свое небольшое хозяйство. Эконо­мия в хозяйстве, как в большом, так и в малом, играет важную роль и является насущной необходимостью. Хочу еще заметить тебе, милый Карл, что чистоту и опрятность ты не должен рассматривать как нечто маловажное, так как от этого зависят здоровье и хорошее настроение. Следи за тем, чтобы комнаты у тебя часто убирались, и определи время для этого. Мойся, милый Карл, каждую неделю губкой и мылом.

Как у тебя с кофе? Готовишь ты его себе сам или устраи­ваешься еще как-то? Прошу тебя написать мне обо всем, что касается хозяйства. Твоя любезная муза ведь не почувствует себя оскорбленной прозой твоей матери. Скажи ей, что посред­ством низшего достигается высшее и лучшее.

Итак, будь здоров. У тебя, наверно, есть какие-нибудь желания к рождеству, и, если только я могу их выполнить, я сделаю все с удовольствием. Будь здоров, мой милый, дорогой Карл. Будь молодцом, помни о боге и о твоих родителях. Adieu **.

Любящая тебя мать

Генриетта Маркс

Все дети шлют тебе привет и [целуют тебя], а ты, как и всегда, мой самый любимый и хороший.

Впервые опубликовано в Печатается по рукописи

Marx—Engels Gesamtausgabe. _ .

Erste Abteilung, Bd. 1, Перевод с немецкого

Hlbd. 2, 1929 ц_а русском языке публикуется впервые

ГЕНРИХ МАРКС — КАРЛУ МАРКСУ

В БОНН

[Трир, февраль — начало марта 1836 г.] Милый [Карл!]

Хотя ты не так поэтично описал свое состояние, как мне того хотелось бы, но все же тебе вполне удалось нас расстроить. Надеюсь, по крайней мере, что печальный опыт заставит тебя

* — Эдуард Маркс. Ред. ** — До свидания. Ред.

ПРИЛОЖЕНИЯ

несколько внимательнее относиться к своему здоровью. Ведь после чистой совести оно — величайшее благо человека, а за грехи молодости, за неумеренные или даже просто сами по себе вредные развлечения приходится тяжело расплачиваться. Пе­чальный пример тому у нас — господин Гюнстер. Конечно, о пороках здесь нет и речи, но курение и пристрастие к напит­кам разрушили его и без того слабую грудь, так что он вряд ли переживет лето. Вся его жизнь сплошное страдание, и в его лице мы потеряем человека большой души.

Даже чрезмерные занятия являются безумием в подобном случае. Напротив, умеренное движение, например, прогулки или даже иной раз верховая езда, но не бешеная, очень полезны, а еще лучше — бодрость духа и устранение всяких мрачных мыслей.

Твой счет, милый Карл, вполне à la Carl: в нем ни складу ни ладу. Вся эта операция была бы очень простой, если бы счет был короче, более последователен, а цифры расположены столбцами. Порядок требуется и от ученого, в особенности же от практикующего юриста.

В целом мне нечего возразить, я только считаю, что при­обретение большого количества книг, особенно толстых исто­рических трудов — в настоящий момент не нужно и обреме­нительно.

Твоя поездка * была целесообразной, если она принесла пользу здоровью, только тебе следовало бы заранее написать об этом несколько строк.

Я все еще, несмотря на оба твои письма (ты видишь, мы им ведем счет), не знаю плана твоих занятий, а это меня очень интересует. Как я вижу, ты не занимаешься естественно-историческими науками, и если действительно физика и химия преподаются так плохо, то ты поступишь правильно, прослушав их в Берлине. Было бы, однако, целесообразно прослушать хотя бы общее введение в камералистику, так как всегда хорошо иметь общее представление о том, чем когда-нибудь придется заниматься.

A propos! ** Господин Гратц, живущий здесь, прислал мне рекомендацию на имя господина Вальтера. Я направил ее последнему с письмом, — известно ли тебе что-либо об этом? Мне это было бы приятно, — ведь как раз этот профессор тебе так понравился.

Участие в кружке ^ш мне нравится — можешь мне пове­рить — больше, чем участие в пирушках. Молодые люди,

• По-видимому, в Голландию. Ред, ** — Кстати! Ре9,

ГЕНРИХМАРКС — КАРЛУ МАРКСУ, [ФЕВР. — НАЧ. МАРТА 1836 г.] 605

которые находят удовольствие в таком единении, — это, ко­нечно, люди образованные, и они сознают свою ценность в ка­честве будущих достойных граждан государства яснее, чем те, главное достоинство которых — необузданность.

Ты правильно делаешь, что не торопишься с печатанием. Поэт, литератор в наше время должен создать что-то ценное, если он хочет выступить публично. А то он может просто при­носить дань музам. Это всегда остается одним из благород­нейших способов угождать женщинам. Но если первое вступ­ление в жизнь всюду большей частью является решающим, то прежде всего это относится к этим полубогам. Их превосходство должно проявиться в первых же стихах, чтобы каждый почув­ствовал в них искру божью. Говорю тебе откровенно: меня глубоко радуют твои задатки, я многого жду от них, однако мне будет очень больно увидеть тебя выступающим в роли посредственного рифмоплета. Так что удовольствуйся пока тем, что ты доставляешь радость своим близким. Только выдаю­щийся человек вправе притязать на внимание избалованного света, у которого есть Шиллер, — поэтические души, вероятно, сказали бы: «боги».

Впрочем, милый Карл, благодарю тебя за столь лестные для отцовского сердца слова, что свое первое произведение ты прежде всего отдашь на суд мне. Это тем более мило с твоей стороны, что ты знаешь, как мало я наделен от природы поэтическим даром: за всю свою жизнь я не смог накро­пать сколько-нибудь сносного стихотворения, даже в чудес­ные дни первой любви. Пока же я буду думать об этом и ждать, дабы убедиться, не был ли это просто компли­мент.

Как это получилось, милый Карл, что твоя поездка не фигурирует в графе расходов? Надеюсь, ты ездил не на чужой счет?

Прилагаю 50-талеровую ассигнацию и могу тебе сказать по этому поводу, что тебе надо думать только о занятиях и воз­держиваться в дальнейшем от всяких прихотей, так как ты нуждаешься лишь в самом необходимом. Надежда, что когда-нибудь ты сумеешь служить опорой твоим братьям и сестрам, слишком прекрасна и слишком радует доброе сердце, чтобы мне захотелось отнять ее у тебя.

Сейчас мне больше нечего добавить, — я только еще раз советую тебе беречь здоровье. Нет существа более жалкого, чем хилый ученый, и нет более несчастных родителей, чем те, на глазах у которых тает многообещающий сын, воспитанный ценой самопожертвования. Запомни это. Я могу лишь взывать

ПРИЛОЖЕНИЯ

к твоему сердцу, ибо верю, что оно у тебя доброе и благородное. Обнимаю тебя от всей души.

Твой отец

Маркс

[ПРИПИСКА МАТЕРИ]

Милый, дорогой Карл! Твоя болезнь очень нас огорчила, но я желаю и надеюсь, что ты поправишься. И хотя я очень беспокоюсь о здоровье своих милых детей, но все же я убеж­дена, что если ты, милый Карл, будешь вести себя разумно, то доживешь до старости. Но для этого ты должен избегать всего, что может быть тебе во вред: не разгорячаться, не пить много вина и кофе, не употреблять много перца и пряностей, не курить, не засиживаться допоздна и рано вставать. Осте­регайся также простуды и не танцуй, милый Карл, пока совсем не поправишься. Тебе, верно, смешно, милый Карл, что я изображаю из себя доктора, — ты не знаешь, как близко родители принимают к сердцу болезни своих детей и сколько горьких часов это уже нам доставило. Лишь бы вы, дети, были здоровы нравственно и физически, а в остальном пусть вас ничто не заботит. Милый папа, слава богу, всю зиму чувство­вал себя хорошо, в работе также не было недостатка. Мы все также чувствовали себя хорошо.

Как тебе нравится мой родной город? * Он очень красиво расположен, и я надеюсь, что он так вдохновит тебя, что ты посвятишь ему стихотворение.

Напиши поскорее, милый Карл. Лучше пиши понемногу, но часто. Adieu **. Мысленно целую тебя, милый Карл.

Любящая тебя твоя мать

Генриетта Маркс

Впервые опубликовано в Печатается по рукописи

Marx—Engels Gesamtausgabe. „ .

Erste Abteilung, Bd. 1, Перевод с немецкого

Hlbd. 2, 1929 jj_a русском языке публикуется впервые

ГЕНРИХ МАРКС — КАРЛУ МАРКСУ

В БОНН

Трир, 19 марта 1836 г. Милый [Карл!]

Только что получил твое письмо, и, должен признаться, оно меня несколько удивило.

* Нимвеген. Рев. ** — До свидания. РеЯ,

Студенты Трирского землячества

Боннского университета

(Маркс в последнем ряду четвертый справа)

ГЕНРИХ МАРКС — КАРЛУ МАРКСУ, [МАЙ — ИЮНЬ 1836 Г.] 607

Что касается твоего письма со счетом, то я тебе еще тогда сказал, что не смог в нем разобраться. Насколько я понял, ты нуждаешься в деньгах, поэтому я послал тебе 50 талеров. С тем, что ты взял с собой, это составит 160 талеров. Ты отсут­ствуешь пять месяцев, и даже теперь ты не говоришь, в чем ты нуждаешься. Это во всяком случае странно. Милый Карл, я повторяю, что я охотно сделаю все, но как многодетный отец — а ты знаешь, я не богат — я не хочу делать больше, чем это необходимо для твоего здоровья и карьеры.

Поэтому если ты несколько вышел за рамки в своих рас­ходах, то не будем говорить об этом, раз уж так случилось. Но я уверяю тебя, что выделенная сумма — «это пес plus ultra» *. По моему убеждению, можно обойтись меньшим. Здешний нотариус господин Мюллер дает меньше. Может быть, все можно сделать лучше. Но ни при каких условиях не тратить большей суммы. Для этого нужны были бы особенно счастливые обстоя­тельства, а их сейчас нет. Напротив, мои доходы уменьшились. Я говорю это вовсе не затем, чтобы тебя огорчить, отнюдь нет, но чтобы раз и навсегда сообщить тебе о своем твердом решении.

По совету г-на Гофмана, я посылаю перевод на имя держа­теля лотерейных билетов в университете г-на Кауфмана, у него ты сможешь брать столько денег, сколько тебе нужно.

Храни тебя господь и приезжай поскорее. Мы все ждем тебя с нетерпением.

Твой преданный отец

Маркс

Впервые опубликовано в Печатается по рукописи

Marx—Engels Gesamtausgabe. _ ,

Erste Abteilung, Bei. 1, Перевод с немецкого

alba. 2, 1929 ц_а ру_ССКОм языке публикуется впервые

ГЕНРИХ МАРКС — КАРЛУ МАРКСУ

В БОНН¹»»

[Трир, май — июнь 1836 г.]

Милый Карл!

Твое письмо, которое я получил только 7-го, укрепило мою веру в твою прямоту, откровенность и порядочность, что для меня дороже денег. Поэтому не будем больше об этом говорить. Посылаю тебе с этим письмом 100 талеров, а если тебе потре-

— самое большее. Ред.

ПРИЛОЖЕНИЯ

буется, то получишь еще. Впрочем, ты, надеюсь, поумнеешь и будешь впредь заботиться и о низких материях, ибо, богу известно, что, несмотря на все философии, эти материи доводят многих до седых волос.

И разве дуэли так уже связаны с философией? Это ведь дань общественному мнению, более того — страх перед ним. И перед чьим мнением? Отнюдь не всегда это мнение лучших, и все же!!! Люди всюду так непоследовательны. — Постарайся, чтобы эта склонность — и даже не склонность, а страсть — не пустила корни в твоей душе. Ты можешь в конце концов погубить самые прекрасные надежды, свои и своих родителей. Я уверен, что разумный человек может легко и с достоинством не обращать внимания па это, tout en imposant *.

Милый Карл, если можешь, запасись свидетельствами от известных хороших врачей. Ты можешь это сделать с чистой совестью. Грудь у тебя слабая, по меньшей мере в настоящее время. — Если хочешь, я пришлю тебе такое свидетельство от господина Бернкастеля, который тебя лечил. Но чтобы совесть твоя была спокойна, не кури много.

Ты не сдержал своего слова мне. — Ты ведь помнишь свое обещание, а я-то немного возгордился признанием моих кри­тических способностей. Однако подобно политическим оптими­стам, я приемлю фактическое положение таким, какое оно есть. Но все же мне хотелось самому познакомиться с делом, то есть с тем, как прошли переговоры, — суть которых я, возможно, мог бы лучше понять, чем Шефер, — познако­миться, насколько возможно, с существом предмета. Если же последнее сопряжено с большим трудом, то я подожду твоего приезда.

Будь здоров, милый Карл, оставайся всегда таким же открытым и преданным, считай отца своим первым другом, а твою добрую, мать — своей первой подругой. Я не мог ничего скрыть от нее, так как иначе ее испугало бы твое долгое мол­чание. Она экономна, но [главное ее качество] — любовь к жизни, этому подчинено все остальное. От всего сердца обнимаю тебя.

Твой преданный отец

Маркс

Должен сообщить тебе нечто удивительное. Твой друг Клейперц написал мне, что с ним очень сурово поступили (вероятно, из-за того, что он ушел), и он даже был

* — внушая к себе уважение. Рев,

СОГЛАСИЕ Г. МАРКСА НА ПЕРЕХОД МАРКСА ВБЕРЛ. УНИВЕРСИТЕТ 609

вынужден держать школьные экзамены, которые он, однако, к собственному своему удивлению, выдержал блестяще. Он опасается очень серьезных затруднений. Большую помощь ему могло бы оказать рекомендательное письмо нашего епископа * декану медицинского факультета господину профессору Мюл­леру, который в молодости видел много добра от этого достой­ного человека.

И, подумай только: добрый господин Гёрген вызвался по­говорить с епископом, который сразу же дал свое согласие, сказал, чтобы я сам составил эту бумагу (не пожелав, однако, признаться, какие отношения связывают его с господином Мюллером). Я послал рекомендацию оплаченным письмом господину Мюллеру и известил об этом господина Клейнерца.

Последний проявил большую деликатность, дабы обеспечить мою позицию в глазах друга, поверившего мне на слово, он немедля, не дожидаясь успеха ходатайства, прислал мне свой послужной список, который в самом деле превосходен. Впрочем, он, видимо, не сомневался в успехе.

Как случай играет человеком?

Милая мама шлет тебе привет и целует тебя. Сейчас слиш­ком поздно, чтобы еще писать — до следующего раза.

[ПРИПИСКА]"

В настоящий момент я не могу послать больше. На днях ты, вероятно, получишь через Рабе 20 талеров.

Впервые опубликовано в Печатается по рукописи

Marx—Engels Gesamtausgabe. _,

Erste Abteilung, Bd. 1, Перевод с немецкого

Hlba. 2, 1929 дг„ русском языке публикуется впервые