Смена типов научной рациональности в ходе научных революций
Рациональность - это способность мышления работать с идеальными объектами, способность отражать мир в разумно понятийной форме.
Античная рациональность базировалась на идее возможности умозрительного (интеллектуального, рационального) постижения принципиально ненаблюдаемых объектов, таких как бытие (Парменид), идеи (Платон), атомы (Демокрит), Перводвигатель (Аристотель). Идеальный (т.е., мыслительный) план деятельности стал одной из главных характеристик рационального типа отношения к действительности и прежде всего научной рациональности. Определённость, точность, однозначность значений слов есть необходимое условие построения рационального знания.
Классическая рациональность, возникшая в результате 1-й научной революции 17 века, базировалась на механистической парадигме (Галилей, Ньютон). Её основные принципы:
1.Божественный космос греков был отождествлён с природой как единственной истинной реальностью, состоящей из статичных объектов, описываемых законами механики и находящихся в абсолютном пространстве и времени.
2.Объяснение сводилось к поиску механических причин и субстанций, а обоснование - к редукции знания о природе к принципам механики.
3.Признавала правомерность только тех идеальных, мыслительных конструкций, которые можно контролируемо воспроизвести бесконечное количество раз в эксперименте.
4. Признавалась возможность отыскать такую одну-единственную идеальную конструкцию, которая полностью соответствовала бы изучаемому объекту, обеспечивая тем самым однозначность содержания истинного знания.
5. В отличии от античной, научная рациональность 17-го века отказалась от идеи цели как причины развития природы и мира в целом, а все явления объясняла только путём установления между ними механической причинно-следственной связи.
Вторая научная революция конца 18 - первой половины 19 века (признаваемая не всеми исследователями) базировалась прежде всего на объектах геологии и биологии, что привело к идее развития и, соответственно, к постепенному отказу от простых механистических объяснений. Наглядные механические модели изучаемых объектов и явлений стали всё более вытесняться их абстрактным но непротиворечивым математическим описанием.
Третья научная революция (конец 19 - первая половина 20 века) привела науку к проникновению в микромир (теория относительности и квантовая теория в физике, генетика в биологии, квантовая химия в химии и т.д.). Возникла неклассическая рациональность со следующими принципами:
1. Мышление изучает не объект как он есть, а то, как наблюдатель (учёный) воспринимает взаимодействие объекта с прибором (что было неважно в классической науке, где изучались только макрообъекты). Т.об., объяснение и описание невозможны без фиксации средств наблюдения.
2. Вносить искажения могут не только приборы, но и исследователи (незаметно для себя), о чём говорил ещё И.Кант.
3. Стала допускаться возможность истинности не одной, а нескольких объяснительных моделей одного и того же явления; соответственно, стала признаваться относительная истинность научных теорий.
Четвёртая (по некоторым исследователям - третья) научная революция (последняя треть 20 века) привела к изучению исторически развивающихся явлений, объектов, систем.
Возникла постаклассическая научная рациональность:
1. Историческая реконструкция как тип теоретического знания стала применяться не только в гуманитарных науках типа истории, или в эволюционных теориях геологии и биологии, но и в космологии, астрофизике, физике элементарных частиц и т.д.
2. Ведущей методологической концепцией стала синергетика.
3. Субъект познания (исследователь) способен каждым своим воздействием видоизменить поле возможных состояний системы (изучаемого объекта). В первую очередь это касается экологических, биосферных, медико-биологических и биотехнологических объектов, изучение которых сегодня особенно актуально.
4. При изучении сложных систем, включающих в себя человека с его преобразовательной производственной деятельностью, идеал ценности о-нейтрального исследования, важнейший в классической науке, оказывается неприемлемым. Объективно истинное объяснение и описание такого рода систем предполагает включение ценностей социального, этического и иного характера.
Таким образом, каждая научная революция приводила к формированию своего типа научной рациональности и важную роль в этих процессах играли социокультурные особенности той эпохи и того общества, в которые эти революции происходили.
Перестройка оснований науки, сопровождающаяся научными революциями, может явиться, во-первых, результатом внутри-дисциплинарного развития, в ходе которого возникают проблемы, неразрешимые в рамках данной научной дисциплины. Например, в ходе своего развития наука сталкивается с новыми типами объектов, которые не вписываются в существующую картину мира, и их познание требует новых познавательных средств. Это ведет к пересмотру оснований науки. Во-вторых, научные революции возможны благодаря междисциплинарным взаимодействиям, основанным на переносе идеалов и норм исследования из одной научной дисциплины в другую, что приводит часто к открытию явлений и законов, которые до этой «парадигмальной прививки» не попадали в сферу научного поиска. В зависимости от того, какой компонент основания науки перестраивается, различают две разновидности научной революции: а) идеалы и нормы научного ис-следования остаются неизменными, а картина мира пересматривается; б) одновременно с картиной мира радикально меняются не только идеалы и нормы науки, но и ее философские основания.
Первая научная революция сопровождалась изменением картины мира, перестройкой видения физической реальности, созданием идеалов и норм классического естествознания. Вторая научная революция, хотя, в общем, и закончилась окончательным становлением классического естествознания, тем не менее способствовала началу пересмотра идеалов и норм научного познания, сформировавшихся в период первой научной революции. Третья и четвертая научные революции привели к пересмотру всех указанных выше компонентов основания классической науки. Подробно эти вопросы будут рассмотрены ниже.
Главным условием появления идеи научных революций явилось признание историчности разума, а следовательно, историчности научного знания и соответствующего ему типа рациональности. Философия XVII — первой половины XVIII в. рассматривала разум как неисторическую, самотождественную способность человека как такового. Принципы и нормы разумных рассуждений, с помощью которых добывается истинное знание, признавались постоянными для любого исторического времени. Свою задачу философы видели в том, чтобы «очистить» разум от субъективных привнесений («идолов», как их называл Ф. Бэкон), иска-жающих чистоту истинного знания. Даже И. Кант в конце ХУШ в., совершивший «коперниканский» переворот в теории познания, показав, что предмет знания не дан, а задан априорными формами чувственности и рассудка познающего субъекта, тем не менее придерживался представления о внеисторическом характере разума. Поэтому в качестве субъекта познания в философии Канта фигурировал внеисторический трансцендентальный субъект.
И только в XIX в. представление о внеисторичности разума было поставлено под сомнение. Французские позитивисты (Сен-Симон, О. Конт) выделили стадии познания в человеческой истории, а немецкие философы послекантовского периода, особенно в лице Гегеля, заменили кантовское понятие трансцендентального субъекта историческим субъектом познания. Но если субъект познания историчен, то это, в первую очередь, означает историчность разума, с помощью которого осуществляется процесс познания. В результате истина стала определяться как историческая, т. е. имеющая «привязку» к определенному историческому времени. Принцип историзма разума получил дальнейшее развитие в марксизме, неогегельянстве, неокантианстве, философии жизни. Эти совершенно разные по проблематике и способу их решения философские школы объединяло признание конкретно-исторического характера человеческого разума.
В середине XX в. появилось целое исследовательское направление, получившее название «социология познания». Свою задачу это направление видело в изучени социальной детерминации, социальной обусловленности познания и знания, форм знания, типов мышления, характерных для определенных исторических эпох, а также социальной обусловленности структуры духовного производства вообще. В рамках этого направления научное знание рассматривалось как социальный продукт. Другими словами, признавалось, что идеалы и нормы научного познания, способы деятельности субъектов научного познания детерминируются уровнем развития общества, его конкретно-историческим бытием.
В естествознании и философии естествознания тезис об историчности разума, а следовательно, относительности истинного знания не признавался вплоть до начала XX в., несмотря на кризис оснований математики, открытие факта множественности логических систем и т. д. И только с начала 60-х гг. XX в. исторический подход к разуму и научному познанию стал широко обсуждаться историками и философами науки. Постпозитивисты Т. Кун, И. Лакатос, Ст. Тулмин, Дж. Агасси, М. Вартофски, П. Фейера-бенд и др. попытались создать историко-методологическую модель науки и предложили ряд ее вариантов. В результате убеждение в том, что научные истины и научные знания обладают статусом всеобщности и необходимости, сменилось признанием плюрализма исторически сменяющих друг друга форм научного знания. П. Фейерабенд объявил о господстве в научном познании теоретико-методологического анархизма.
Принцип историчности, став ключевым в анализе научного знания, позволил американскому философу Т. Куну представить развитие науки как историческую смену парадигм, происходящую в ходе научных революций1. Он делил этапы развития науки на периоды «нормальной науки» и научной революции. В период «нормальной науки» подавляюще число ученых принимает установленные модели научной деятельности или парадигмы, в терминологии Т. Куна (парадигма: греч. — пример, образец), и с их помощью решает все научные проблемы. В содержание парадигм входят совокупность теорий, методологических принципов, ценностных и мировоззренческих установок. Период «нормальной науки» заканчивается, когда появляются проблемы и задачи, не разрешимые в рамках существующей парадигмы. Тогда она «взрывается», и ей на смену приходит новая парадигма. Так происходит революция в науке.
КУН.
Парадигмы — модели (образцы) постановки и решения научных проблем, по мнению Т. Куна, управляют группой ученых-исследователей и научным сообществом. Допарадигмальный период отличается хаотичным накоплением фактов. Выход из данного периода означает установление стандартов научной практики, теоретических постулатов, точной научной картины мира, соединение теории и метода. Смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» предусматривает полное или частичное замещение элементов научной картины мира, методов и теоретических допущений, эпистемологических ценностей.
Научная картина мира опирается на выработанные в недрах парадигмы стандарты и критерии. Взгляд ученого на мир детерминирован его приверженностью к парадигме, зависит от исторических и социальных факторов. Научная картина мира предполагает систему научных обобщений, возвышающихся над конкретными проблемами отдельных дисциплин. Она включает в себя совокупность философских установок, задающих ту или иную онтологию универсума. (Например, античная натурфилософская картина мира — мир Парменида — самодостаточный мир, в котором все уже есть, или современный неравновесный и нестабильный мир, где «Бог играет в кости», — т. е. современный мир нестабильности, рисков и вероятностных прогнозов.)
Парадигмальный характер научной картины мира указывает на идентичность убеждений, ценностей и технических средств, этических правил и норм, принятых научным сообществом и обеспечивающих существование научной традиции. Это на достаточно долгий срок определяет стойкую систему знаний, которая транслируется и распространяется посредством механизмов обучения, образования, воспитания и популяризации научных идей и охватывает менталитет современников.
Эта проблема всегда привлекала внимание ученых и философов науки, но только Т. Кун (один из лидеров современной постпозитивистской философии науки) впервые рассмотрел традиции как основной конституирующий фактор развития науки. Он обосновал, казалось бы, противоречивый феномен: традиции являются условием возможности научного развития. Любая традиция (социально-политическая, культурная и т.д.) всегда относится к прошлому, опирается на прежние достижения. Что является прошлым для непрерывно развивающейся науки? Научная парадигма, которая всегда базируется на прошлых достижениях. К их числу относятся ранее открытые научные теории, которые по тем или иным причинам начинают интерпретироваться как образец решения всех научных проблем, как теоретическое и методологическое основание науки в ее конкретно-историческом пространстве. Парадигма есть совокупность знаний, методов, образцов решения конкретных задач, ценностей, безоговорочно разделяемых членами научного сообщества'. Со сменой парадигмы начинается этап нормальной науки. На этом этапе наука характеризуется наличием четкой программы деятельности, что приводит к селекции альтернативных для этой программы и аномальных для нее смыслов. Говоря о деятельности ученых в пространстве нормальной науки, Кун утверждал, что они «не ставят себе цели создания новых теорий, к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими». А это значит, что предсказания новых видов явлений и процессов, т.е. тех, которые не вписываются в контекст господствующей парадигмы, не является целью нормальной науки.
Но если на этапе нормальной науки ученый работает в жестких рамках парадигмы, т.е. традиции, то как происходит научное развитие, какие открытия может делать ученый? Как он вообще работает? Ученый в обозначенной ситуации систематизирует известные факты; дает им более детальное объяснение в рамках существующей парадигмы; открывает новые факты, опираясь на предсказания господствующей теории; совершенствует опыт решения задач и проблем, возникших в контексте этой теории. Наука развивается в рамках традиции. И, как показал Кун, традиция не только не тормозит это развитие, но выступает в качестве его необходимого условия.
Из истории науки известно, что происходит смена традиции, возникновение новых парадигм, т.е. радикально новых теорий, образцов решения задач, связанных с такими явлениями, о существовании которых ученые даже не могли подозревать в рамках «старой» парадигмы. Как это возможно, если, «нормальная наука не ставит своей целью нахождение нового факта или теории»? Кун считает, что, действуя по правилам господствующей парадигмы, ученый случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и явления, которые не объяснимы в рамках этой парадигмы. Возникает необходимость изменить правила научного исследования и объяснения.
Но в таком объяснении есть изъяны. Дело в том, что парадигма как бы задает «угол» зрения, и то, что находится за его пределами, просто-напросто не воспринимается. Поэтому, даже случайно натолкнувшись на новое явление, ученый, работающий в определенной парадигме, вряд ли его заметит или проинтерпре-тирует адекватно.
Перестройка оснований науки, происходящая в ходе научных революций, приводит к смене типов научной рациональности. И хотя исторические типы рациональности — это своего рода абстактные идеализации, все же историки и философы науки выделяют несколько таких типов.
Нужно отметить, что рациональность не сводится только к научной. Вся европейская культура формировалась и развивалась под знаком рациональности, которая явилась формообразующим принципом жизненного мира европейского человека, его деятельности, его отношения к природе и к другим людям. Рациональность предполагала способность человека самостоятельно мыслить и принимать решения. И. Кант считал, что рациональность — это главный принцип Просвещения. Суть этого принципа в том, что субъект рационального мышления полностью ответствен за содержание своей мысли. «Имей мужество пользоваться собственным умом... без руководства со стороны кого-то другого», — таков девиз Просвещения, считал философ. Сформировалась уверенность в автономности и самодостаточности человеческого разума, сила которого проявилась в создании науки и техники.
В силу того, что ключевую роль в европейской рациональности стали играть наука и техника, возникла уникальная индустриальная цивилизация. В настоящее время ясно стало осознаваться, что все глобальные проблемы современности порождены этой цивилизацией, которая трансформировалась, переходя от индустриального этапа к постиндустриальному и информационному. Жизненно-практические угрозы, порожденные рациональной культурой Европы, и вызвали широкий интерес к проблеме рациональности вообще и научной, в частности.
Поскольку европейская рациональность преимущественно была ориентирована на науку, которая вплоть до середины XX в. рассматривалась как образец рациональности, то обсуждение вопроса о научной рациональности стало одной из главных тем философов науки. С 60-х гг. XX в. начинается критический пересмотр претензий науки быть образцом рациональности. Некоторые философы и философы науки стали утверждать, что, во-первых, наука не является прототипом рациональности как таковой; а, во-вторых, претензии науки на истинную рациональность есть разновидность «рациофашизма» (П. Фейерабенд). Но это — крайние позиции. Философы постпозитивисты Т. Кун, Дж. Агасси, И. Лакатос, Ст. Тулмин и др., пытаясь создать историко-методологические модели науки, вышли на проблему исторических типов рациональности.