Трехосновность глагола «быть» и вопрос о единстве.

Сначала необходим краткий обзор того, что языкознанию известно о словесных основах, которые выступают в отклонениях глагола «быть». Нынешние знания об этом отнюдь не окончательны; не столько потому, что могут выявиться новые факты, сколько благодаря надежде, что известное доныне будет проверяться по-новому и подвергаться более точному вопрошанию. Все многообразные отклонения глагола «быть» определяются тремя разными основами. Две основы, которые следует назвать прежде всего, являются индогерманскими и проявляются также в тех словах греческого и латинского, которые соответствуют слову «быть».

1. Самой древней и исконной основой является «es», на санскрите «asus», жизнь, живущее, то, что, исходя из него самого, стоит и покоится в самом себе: самобытное (das Eigenstandige). К оному же в санскрите относятся глагольные образования esmi, esi, esti, asmi. В греческом им соответствуют είμί и είναι, в латинском esum и esse. Общими с ними являются: sunt, sind [суть] и sein [быть]. Замечательно, что во всех индо-германских языках с самого начала удерживается “ist” [есть] (έστι, est...).

2. Другая индогерманская основа звучит: bhu, bheu. К ней относится греческое φύω, восходить, властвовать, исходя из него самого приходить в стояние и в нем оставаться. Это bhu толковалось до сих пор согласно обычному и внешнему пониманию φύσις и φύέιν как природа и «расти». Если исходить из более близкого к первоначальному смыслу толкования, которое родилось из полемики с началом греческой философии, «расти» проявляет себя как восходить, исходным для определения которого в свою очередь остается присутствие и явление. В последнее время корень φυ- связывают с φα- ,φαίνεσθαι. Если это так, то φύσις есть как бы восходящее к свету, φύέιν, светить, виднеться и поэтому являться (ср. Zeitschnft fur vergleichende Sprachforschwig, Bd. 59).

Та же самая основа у латинского перфекта fui, fuo; также и немецкое «bin», «bist», а также wir «birn», ihr «birt» (исчезнувшие в XIV веке) [есмь, еси, есмы, есте]⁸ Дольше всего сохраняется наряду с оставшимися «bin» и «bist» императив «bis» (будь) («bis mein Weib» — «будь моей женой»).

3. Третья основа встречается только в системе изменений германского глагола sein» [быть]: wes; др.-инд.: vasami; герм.: wesan, жить, пребывать, проживать; к ves относятся: греч. Fεστία, Fάστυ, лат., Vesta, vestibulum, в немецком образуется: «gewesen» [бывший]; далее: was, war, es west, wesen [бых, был, бывает, бывать]. Причастие «wesend» [бывающий] сохранилось еще в an-wesend, ab-wesend [при-сутствующий, от-сутствующий]. Существительное Wesen [суть, сущность, существо] значило первоначально не чтойность, quidditas, а дление как настоящее, при- и от-сутствие, «Sens», встречающееся в латинском prae-sens и ab-sens, исчезло. Подразумеваются ли под «Dii con-sentes» соприсутствующие боги?

Из этих трех основ мы отберем три начальных, наглядно определенных значения: жить, восходить, пребывать. Языкознание подтверждает их. Оно также утверждает, что эти начальные значения сегодня стерлись; что сохранилось только «абстрактное» значение «быть». Однако тут же возникает решительный вопрос: как и в чем согласуются эти три приведенные основы? Что несет на себе и приводит с собой сказ (Sage) бытия? В чем покоится наше сказывание (Sagen) бытия — после всех его языковых отклонений? Оба ли, и это сказывание, и понимание бытия, суть одно и то же или нет? Как бытует в сказе бытия различие между бытием и сущим? Какими бы ценными ни были упомянутые утверждения языкознания, ограничиться ими нельзя. Ибо вслед за этими утверждениями только и начинается вопрошание.

Нам предстоит задать целую цепочку вопросов:

1. Каков был характер «абстракции» при образовании слова «быть»?

Уместно ли здесь вообще говорить об абстракции?

И каково тогда вообще сохранившееся абстрактное значение?

4. Можно ли объяснить раскрывающееся здесь свершение (Geschehen), а именно, то обстоятельство, что различные значения, они же одновременно и результат опыта, сращиваются в парадигму одного глагола, и то не всякого, — можно ли объяснить это обстоятельство, просто сказав, что здесь что-то утеряно? Из простой пропажи ничего не возникает, меньше всего нечто такое, что единством своего значения соединяет и смешивает первоначально различное.

5. Какое значение было здесь ведущим и направляло свершившееся здесь смешение?

6. Какое из направляющих значений удерживается в любом стирании этого смешения?

7. Не следует ли историю внутренней формы этого слова, «быть», исключить из привычного уравнивающего сопоставления с любыми другими словами, этимология которых изучается, особенно если мы учтем, что уже исходные значения (жить, восходить, обитать) касаются отдельных особенностей в сфере сказываемого, которые отнюдь не произвольны, и обнажают их, лишь называя, сказывая?

Может ли смысл бытия, который на основании одного лишь логико-грамматического толкования предстает перед нами как «абстрактный» и потому производный, быть завершенным в самом себе и изначальным?

Можно ли все это показать, исходя из достаточно изначально понятой сущности языка?