Принцип достаточного основания и обоснование аргументации

Если для «публичной» аргументации на первый план выходит убеждение, то для научной аргументации важнейшей проблемой становится обоснованность наших суждений. Здесь теория аргументации предстаёт прежде всего как методология обоснования.

Обоснованность знания – одно из наиболее важных требований, предъявляемых к теоретическому мышлению. Понятие обоснования – центральное в теории познания вообще и в методологии научного познания в частности.

В логике опорой для этого требования является закон достаточного основания. Это, как известно, один из наиболее спорных законов логики. Некоторые современные авторы даже отказывают ему в логическом характере. Другие же, напротив отмечают, что только благодаря этому закону стало возможным развитие современной математической логики (подробнее об этом законе вы можете прочитать в моем учебнике по логике, а также в других учебных пособиях).

Но еще Аристотель выдвигал этот принцип как важнейший для различных сфер аргументации, причем он же указал на то, что обоснование в науке и в практическом, повседневном мышлении носит различный характер. Так, в «Топике» он пишет: «Имеется три положений и проблем, а именно: одни положения, касающиеся нравственности, другие – природы, третьи построены на рассуждениии» (Аристотель, Соч. Т.2, с.363). Таким образом, он выделяет три вида обоснований и три типа аргументации: практическую, основанную на принятых общественных положениях и культурной традиции (то, что относится к сфере нравственности), опытно-научную (аргументация «от природы»), логико-математическую (основанную на рассуждении). Аристотель также указывал на то, что от оратора нельзя требовать научных доказательств, также как от математика – эмоциональных убеждений, тем самым ставя различие видов обоснований в зависимость от видов и целей аргументации.

В наиболее же отчетливой форме принцип достаточного основания (который уже после этого начинает рассматриваться в качестве одного из основных законов логики) разработан Г. Лейбницем. Им дана следующая формулировка и обоснование данного закона: «Всякая истина или может быть доказана из абсолютно первых (можно доказать, что те сами не доказуемы), или же сама есть абсолютно первая. И, как обычно говорят, это означает, что ничто не должно утверждаться без основания и даже ничто не делается без основания» (Лейбниц. Соч. Т.3, с.124). В других работах он отмечает, что «эта аксиома, что ничего не бывает без основания, должна считаться одной из самых важных и плодотворных аксиом во всем человеческом познании; на ней основывается большая часть метафизики, физики и нравственного учения, и без нее нельзя ни доказать существование Бога из творений, ни построить доказательство от причин к следствиям или от следствий к причинам, ни сделать какие-либо выводы в делах гражданских. Так что все, что не относится к математической необходимости (к формам логики и истинам чисел), должно вообще проистекать из нее» (Лейбниц. Соч. Т.3, с.141). Математические (и логические) истины, по Лейбницу, доказываются «из терминов» и опираются на закон непротиворечия (т.е. являются необходимыми, так как противоположное им содержит противоречие). Истины факта, которыми и являются положения эмпирических наук, равно как и философские истины, должны опираться в качестве своей предпосылки на принцип достаточного основания, что означает прежде всего, что мы должны четко сформулировать и зафиксировать те аксиомы, определения, идеи и методы, которые лежат в основе наших рассуждений (и которые мы полагаем истинными). Это необходимо, во-первых, так как доказательства не могут быть бесконечными и надо что-то принять как основополагающее, само по себе доказательств не требующее, а во-вторых, чтобы другие, при необходимости, могли проверить ход наших доказательств.

Исходя из уже сказанного, мы можем для разных дисциплин и разных ситуаций (наука, практическое действие, повседневное общение) различать виды обоснований. А уже соответственно этому мы выстраиваем классификацию способов аргументации. Надо заметить, что на сегодняшний день не существует какой-то единой, принятой всеми, классификации систем аргументации. Например, можно говорить о научной, философской и обыденной аргументации с соответствующими разными видами. В этом случае виды обоснования различаются по принадлежности к тому или иному культурному дискурсу.

Мне представляется интересной и плодотворной классификация способов аргументации (а это и есть виды обоснований), предложенная А.А. Ивиным (Теория аргументации. М., 2000). Именно на нее мы будем опираться в дальнейшем.

Прежде всего, введем различие абсолютного и относительного обоснования.

Абсолютное обоснование – это приведение убедительных доводов, в силу которых данное положение должно быть принято. Это, несомненно, сильное требование, предполагающее наличие твердых, неоспоримых истин, могущих быть основанием для знания. Но таких истин в нашем «вероятностном» мире не так уж много (что показывает само развитие науки), поэтому все более популярной становится идея поиска не твердых оснований знания, а способов его рационализации, т.е. сравнительного обоснования.

Сравнительное обоснование - это система убедительных доводов в поддержку того, что лучше принять обосновываемое положение, чем иное, противоположное ему.

Если обозначить основание обоснования как «С», а обосновываемое положение как «А», то структуру абсолютного обоснования можно записать в виде формулы классической логики:

С → А («Если С, то А»).

Структура сравнительного обоснования тогда может быть выражена, например, такой формулой неклассической логики:

С → (А) R (В), где В – положение, противопоставляемое (в каком- то смысле) обосновываемому положению А, и R – обозначение аксиологического отношения (оценки) «быть лучше, чем» или эпистемологической оценки «быть лучше обоснованным, чем».

Как мы уже отмечали, в тех случаях, когда абсолютное обоснование недостижимо, принимается сравнительное обоснование, что позволяет нашему знанию постоянно развиваться, приближая его к стандартам рациональности.

§ 2. Виды аргументации: Универсальная аргументация

В качестве основания для классификации способов аргументации выбирается характер аудитории, на которую рассчитана аргументация. В зависимости от этого выделяется универсальная и контекстуальная аргументация.

Универсальная аргументация – это аргументация, рассчитанная на любую аудиторию, или, точнее, строящаяся вообще без учета характера, особенностей какой-либо конкретной аудитории или конкретной личности. Это аргументация, адресованная любому человеку как разумному существу. Понятно, что такие черты характерны прежде всего для научной аргументации. Такого рода аргументация свойственна, например, классической университетской модели образования – в этом смысле мы говорим об «академической манере» преподавания, когда профессор, полностью погруженный в свои размышлении и следящий исключительно за ходом своей мысли (что на самом-то деле очень важно – например, для математика при построении доказательства) подчас совершенно не обращает внимания на сидящих перед ним слушателей, или же сознательно демонстрирует свое безразличие.

Примером такого рода преподавателя для меня служит замечательный ученый, гениальный логик, опередивший свое время, Готлоб Фреге (1848-1925). Другой выдающийся логик и философ, Рудольф Карнап, слушавший в 1910-1914 г.г. курс лекций Фреге в Иенском университете, вспоминал впоследствии: «Он (Фреге) редко смотрел на аудиторию. Обычно мы видели только спину, так как он рисовал странные диаграммы своей символики на классной доске и объяснял их. Никто никогда не задавал вопросов и не делал замечаний, как во время лекции, так и после нее. О дискуссии не могло быть и речи». Отсюда и соответствующая аудитория: курс слушали всего три человека: сам Карнап, один друг Фреге и отставной майор. От себя же я добавлю – ну и что? Ведь среди этих троих был все-таки один, ставший, возможно, не без помощи этих лекций, философом первой величины, основателем нового направления, одного из ведущих в философии ХХ века – я имею в виду автора этих воспоминаний. Так что не будем строго судить такую манеру. Но вот, допустим, в средней школе она вряд ли приемлема.

Контекстуальная аргументация– это аргументация, которая строится с учетом характера аудитории, ее специфических особенностей (таковыми могут быть возрастные, национальные, образовательные и иные характеристики), степени подготовленности, психологической настроенности и т.п. Такая аргументация может быть эффективной только в определенной аудитории, на которую она рассчитана. Впрочем, сказанное не означает, что аргументатор всегда заранее просчитывает характер аудитории: это может произойти интуитивно, когда оратор, докладчик или лектор находит верный тон, или психологически «совпадает» с аудиторией. Но лучше все-таки быть ориентированным на аудиторию заранее.

Редко встречается та или иная аргументация «в чистом виде». Гораздо чаще в одном и том же аргументативном процессе используются различные виды аргументаций и, соответственно, обоснований. И в научной дискуссии могут иметь место апелляции к здравому смыслу, вкусу, аргументы к авторитету, личностные атаки. А в детективном романе – строиться сложные дедуктивные ходы. Речь адвоката может содержать как выверенные силлогизмы, так и аргументы «к публике», «к жалости» и ряд других, которые мы рассматриваем как уловки. Наша задача: рассмотреть данные виды аргументации как модели, с тем, чтобы потом быть в состоянии применить их на практике, оценить правомерность использования тех или иных аргументов противником, уметь анализировать основания своей профессиональной деятельности.

Универсальная аргументация.

Универсальная аргументация делится на два основных вида: эмпирическую и теоретическую аргументацию.

Эмпирическая аргументация (эмпирическое обоснование) – совокупность методов обоснования знания путем ссылки на эмпирические данные (данные, полученные наблюдением и экспериментом). Наиболее распространенными в научном исследовании являются методы верификации (подтверждения). Подтверждение может быть прямым и косвенным. Слабыми формами эмпирического подтверждения являются примеры и иллюстрации. Эмпирические данные могут также использоваться в качестве метода фальсификации (опровержения) научных теорий и утверждений.

Таким образом, к методам эмпирической аргументации относятся:

ü Прямое эмпирическое подтверждение;

ü Косвенное эмпирическое подтверждение;

ü Эмпирическое опровержение;

ü Примеры;

ü Иллюстрации.

Рассмотрим примеры данных методов эмпирической аргументации. Поскольку само название «эмпирическая» отсылает нас к эмпирическим наукам, то из этой области мы и возьмем примеры.

Прямое эмпирическое подтверждение – это непосредственное наблюдение тех явлений, существование которых утверждается в обосновываемом тезисе. Общепризнанной в современной физике является теория относительности А. Эйнштейна. В то же время, как пишет другой выдающийся физик современности С. Хокинг в 2001 году: «Я до сих пор два-три раза в неделю получаю письма, в которых мне сообщают, что Эйнштейн был неправ». Но предсказания теории относительности были проверены в бесчисленном множестве экспериментов.

Так, согласно теории относительности, сила, о которой со времен Ньютона думали как о гравитации, на самом деле – лишь проявление того, что пространство-время искривлено. Эта мысль получила эффектное подтверждение в 1919 году, когда британская экспедиция наблюдала в западной Африке незначительное изгибание света звезды, проходящего вблизи Солнца во время затмения. Это было прямым доказательством того, что пространство и время искривляются, и стимулировало самый глубокий пересмотр представлений о Вселенной, в которой мы живем. Но этот пример говорит и о другом – о теоретической нагруженности фактов: для того, чтобы что-то увидеть, надо знать, куда нужно смотреть, что именно нужно наблюдать. В данном случае направление наблюдений было определено уже возникшей теорией (идеи общей теории относительности были выдвинуты в 1913 г. и математически обоснованы в 1915 г.).

Пример косвенного эмпирического подтверждения: из постулата Эйнштейна о том, что скорость света должна быть одинакова для всех, вытекает невозможность двигаться быстрее, чем свет. Если использовать энергию для ускорения некоторого объекта, будь это элементарная частица или космический корабль, его масса станет возрастать, делая дальнейшее ускорение более трудным. Разогнать частицу до скорости света будет невозможно, поскольку на это потребуется бесконечное количество энергии. Масса и энергия эквивалентны, что и выражает знаменитая формула Эйнштейна: E = mc ². Это, вероятно, единственная физическая формула, которую знают даже неспециалисты. Одним из следствий формулы Эйнштейна стало понимание того, что если ядро атома урана распадется на два ядра с немного меньшей суммарной массой, то при этом должно выделяться огромное количество энергии. В 1939 г., когда стала очевидна перспектива новой мировой войны, группа ученых, которые понимали ее последствия, убедили Эйнштейна преодолеть пацифистские сомнения и поддержать своим авторитетом обращение к президенту Рузвельту с призывом к США начать программу ядерных исследований. Это привело к появлению Манхэттенского проекта и, в конечном счете, бомб, которые взорвались над Хиросимой и Нагасаки в 1945 г.

Некоторые люди винят за атомную бомбу Эйнштейна, поскольку он открыл соотношение между массой и энергией, но с тем же успехом можно обвинять Ньютона в крушении самолетов, поскольку он открыл гравитацию. Сам Эйнштейн не принимал участия в Манхэттенском проекте и пришел в ужас от бомбардировки.

Примеры эмпирических подтверждений можно взять и из гуманитарной сферы. Мы уже ссылались на рассказ А. Конан Дойла «Серебряный». Продолжим его разбор с точки зрения поиска оснований выдвигаемых версий. Как мы помним, исчезновение Серебряного сопровождалось зловещим убийством его тренера Стрэкера. Вот описание картины преступления: «Примерно в четверти мили от конюшни на куст дрока был брошен плащ Стрэкера… Подбежав к кусту, женщины увидели за ним небольшой овражек и на дне его труп несчастного тренера. Голова его была разможжена каким-то тяжелым предметом, на бедре рана – длинный тонким порез, нанесенный, без сомнения, чем-то острым… Что касается пропавшего Серебряного, то многочисленные следы в грязи, покрывавшей дно роковой впадины, указывали на то, что он был тут во время борьбы. Но затем он исчез. И хотя за сведения о нем полковник Росс (хозяин – наше прим.) предлагает огромное вознаграждение, и все кочующие по Дартмуту цыгане допрошены, до сих пор о Серебряном нет ни слуху ни духу. И наконец вот еще что: анализ остатков ужина Хантера (дежурного конюха) показал, что в еду была подсыпана большая доза опиума, между тем все остальные обитатели Кингс-Пайленда ели в тот вечер то же самое блюдо, и ничего дурного с ними не произошло. Вот основные факты, очищенные от наслоения домыслов и догадок, которыми обросло дело».

Но Шерлок Холмс, неудовлетворенный результатами осмотра, предпринимает свои изыскания: «Несколько минут ходьбы по тропинке среди кустов привели нас к оврагу, в котором нашли труп. У края его рос куст дрока, на котором в то утро миссис Стрэкер и служанка заметили плащ убитого.

- Ветра в понедельник ночью как будто не было, - сказал Холмс.

- Ветра – нет, но шел сильный дождь.

- В таком случае плащ не был заброшен ветром на куст, его кто-то положил туда.

- Да, он был аккуратно сложен…

Холмс взял сумку, спустился в яму и принялся внимательно изучать истоптанную глину.

- Ага! – вдруг воскликнул он. – Это что?

Холмс держал в руке восковую спичку, покрытую таким слоем грязи, что с первого взгляда ее можно было принять за сучок.

- Не представляю, как я проглядел ее, - с досадой сказал инспектор.

- Ничего удивительного! Спичка была втоптана в землю. Я заметил ее только потому, что искал».

Закончим на этом цитирование. Главное уже сказано – найти можно только то, что ищешь, а для этого нужна предварительная гипотеза, т.е. то, что в науке называется теоретической нагруженностью фактов.

Вывод: широко распространенное мнение, что в обосновании и опровержении аргументации решающую роль играют факты, нуждается в уточнении. Использование верных и неоспоримых фактов – надежный способ обоснования, также как противопоставление таких фактов ложным или недостоверным суждениям – хороший способ опровержения. Но тем не менее, это верно лишь для ограниченного круга явлений (или для единичных ситуаций). Мы должны помнить, что в целом факты во многом зависят от общих теоретических соображений. Как говорится, «теория без фактов пуста, но факты без теории слепы».

Эмпирическое опровержение (фальсификация) – это установление ложности утверждения, гипотезы или теории путем эмпирической проверки.

Приведем еще один пример из физики. К концу XIX века ученые считали, что вплотную подошли к исчерпывающему описанию Вселенной. По их представлениям, пространство было заполнено непрерывной средой – эфиром. Лучи света и радиосигналы рассматривались как волны эфира, подобно тому, как звук представляет собой волны плотности воздуха. Все, что требовалось для завершения теории – это тщательно измерить упругие свойства эфира.

Имея в виду эту задачу, в частности, Джефферсоновскую лабораторию в Гарвардском университете построили без единого железного гвоздя, чтобы избежать возможных помех в тончайших магнитных измерениях. Как говорят, здание служит и по сей день, но в Гарварде так и не знают, какой вес смогут выдержать перекрытия библиотеки, не содержащие железных гвоздей.

Ожидалось, что свет должен распространяться по эфиру с фиксированной скоростью, но если вы сами движетесь сквозь эфир в том же направлении, что и свет, то скорость света вам должна казаться меньше, а если вы движетесь в противоположном направлении, скорость света окажется больше. Однако в ряде экспериментов эти представления не удалось подтвердить. Наиболее точный и корректный из них осуществили в 1887 г. Альберт Майкельсон и Эдвард Морли. Они сравнили скорость света в двух лучах, идущих под прямым углом друг к другу. Поскольку земля вращается вокруг своей оси и обращается вокруг Солнца, скорость и направление движения аппаратуры сквозь эфир меняется. Но Майкельсон и Морли не обнаружили ни суточных, ни годичных различий в скорости света в двух лучах. Получалось, будто свет всегда движется относительно вас с одной и той же скоростью, независимо от того, в каком направлении движетесь вы сами. В статье, написанной в июне 1905 г. Эйнштейн отметил, что если никто не может определить, движется ли он сквозь эфир или нет, то само понятие эфира становится лишним. Вместо этого он начал с постулата, что законы физики должны быть одинаковы для всех свободно движущихся наблюдателей. В частности, все они, измеряя скорость света, должны получать одну и ту же величину, с какой бы скоростью не двигались сами. Скорость света независима от их движений, и одинакова во всех направлениях.

Но это требует отбросить представление о том, что существует единая для всех величина, называемая временем, которую измеряют любые часы. Вместо этого у каждого должно быть свое персональное время. Время двух человек будет совпадать, только если они находятся в покое друг относительно друга. Постулат Эйнштейна стал основой теории относительности, получившей такое название потому, что значение имеют только относительные движения. Эйнштейн отбросил два абсолюта науки XIX века: абсолютный покой (эфир) и абсолютное универсальное время, которое измеряют все часы.

Важно помнить об особенностях эмпирического опровержения. В его основе лежит известное правило дедуктивной логики modus tollens:

А → В

В

А

Но в случае эмпирического познания многие моменты не являются жестко определенными, а потому ход опровержения будет отличаться от простого применения modus tollens. Во-первых, если данные опыта (В) не подтверждают некоторую гипотезу (А), то можно подвергнуть сомнению именно данные опыта (а не само утверждение). Во-вторых, к выдвигаемой гипотезе явно или неявно присоединяются положения теории – таким образом, данные наблюдения могут опровергать не гипотезу, а некоторую совокупность теоретических положений, указывая, например, на их неточность, недостаточность.

Вот примеры таких ситуаций (примеры взяты из книги В.А. Бочарова и В.И. Маркина «Основы логики»).

1) При создании своей знаменитой таблицы химических элементов Д.И. Менделеев оставил некоторые клетки незаполненными, так как в то время соответствующие химические элементы не были известны. Одно из таких мест отводилось элементу, который он назвал экаалюминием. Используя гипотезу, которая легла в основу построенной им таблицы, он теоретически вычислил атомный вес акаалюминия и предсказал его свойства. Через некоторое время французский исследователь П. Лекок экспериментально выделил новый химический элемент, названный им галлием, который совпадал по химическим свойствам с гипотетическим акаалюминием, но опытная проверка его атомного веса показала расхождение с теоретически предсказанным Менделеевым. На этом основании Лекок заявил о неверности гипотезы Менделеева. Однако Менделеев не согласился с этим выводом и настоял на перепроверке результатов опыта. При более тщательной проверке результаты экспериментов совпали с предсказанными Менделеевым, а источником первоначального расхождения оказалось наличие в образцах галлия, по которым эмпирически устанавливался атомный вес, примесей других химических элементов.

2) В результате теоретических расчетов, выполненных на основе небесной механики Ньютона, было выявлено расхождение между теоретически вычисленным движением планеты Уран и наблюдаемым ее движением на небесной сфере. При этом были учтены возмущающие воздействия других небесных тел на движение Урана. Таким образом, возникла ситуация, суть которой состояла в следующем: из имеющихся на тот момент знаний о небесных телах и на основании законов механики Ньютона выводима определенная траектория движения Урана, которая, однако, опровергается реальным фактом. Однако уверенность ученых в правильности механики Ньютона и правильности результатов наблюдений была столь высока, что причину расхождения стали искать в совокупности имеющихся сведений. Было предположено, что имеющаяся теория неполна и не учитывает наличия еще одной, неизвестной планеты, орбита которой более удалена от Солнца, чем орбита Урана, и возмущающее действие которой как раз и является причиной указанного расхождения. Французский астроном Леверье и англичанин Адамс вычислили орбиту предполагаемой планеты и указали место ее нахождения на небосводе. Позднее планета действительно было открыта в указанном месте и получила название Нептун.

Автор теории фальсификационизма К. Поппер ввел различие между позитивным обоснованием (верификацией) и критическим обоснованием (фальсификацией). Он утверждал, что «мы не можем дать нашим теориям и верованиям какое-либо позитивное обоснование». Но при этом он указывал на возможность выбора одной из теорий как более предпочтительной. Это – проблема сравнительных обоснований, т.е. обоснование того, что теория (или утверждение) А более предпочтительна, чем теория (утверждение) В. Основанием такого выбора является то, что до сих пор теория А лучше противостояла критике, чем теория В. Такие сравнительные обоснования называются им критическими. «Критические основания, - пишет он, - не обосновывают теорию, ибо факт, что одна теория до сих пор противостояла критицизму лучше, чем другая, не дает какого-либо основания предполагать, что она в действительности истинна». Но критические основания могут быть использованы, чтобы защитить предпочтение, наше решение использовать именно эту теорию, а не другую. Следует помнить, что такое предпочтение носит относительный характер – оно верно лишь для нынешнего состояния проблемы.

Несмотря на явный скептицизм в отношении истины, в такой программе есть свое положительное ядро: в любой деятельности мы сталкиваемся с проблемами выбора оптимального решения, правильного объяснения, более правдоподобной гипотезы, и в этом случае можно рекомендовать пользоваться предложенной методологией: подвергнуть каждый вариант решения, объяснения, гипотезы критической проверке (т.е. попытаться фальсифицировать, опровергнуть с помощью фактов, практических результатов). То решение, объяснение, гипотеза, которые не удается опровергнуть на сегодняшний момент, являются оптимальными.

Роль примера и иллюстрации в аргументации.

Как отмечают Х. Перельман и Л. Олбрехт-Тытека, пример и иллюстрацию можно рассматривать в качестве приема обоснования посредством апелляции к частному случаю. В качестве примера, частный случай делает возможным обобщение; в качестве иллюстрации – подкрепляет уже установленное правило.

В естественных науках частные случаи используются либо как примеры, которые должны привести к формулировке некоего закона или к определению некоего явления, либо как своего рода иллюстрация к уже известному закону, явлению.

В юриспруденции в роли примера выступают прецеденты. Прецедент – это пример, обосновывающий новое правило, новое, по крайней мере, в некоторых аспектах.

Не всякий приводимый, например, в публичной речи, факт является примером. Если это случайные, разрозненные факты (например, случаи из жизни, не подкрепленные моралью) – это не примеры. Если оратор (шире - аргументатор) не делает никакого заключения из приводимых им фактов, то мы можем ошибиться, приняв их за примеры, подтверждающие его позицию.

Пример – это факт или частный случай, используемый как основание для последующего обобщения или для подкрепления сделанного обобщения. Цель примера – подвести к формулировке некоего утверждения или правила, на основании которого делается утверждение. Традиционная схема, основанная на приведении ряда примеров и их обобщении, показывает, что в основе этого метода обоснования лежит классическая индукция, следовательно, выводы, сделанные на основе примеров можно рассматривать лишь как вероятностные, правдоподобные.

Описание отдельного явления – это, скорее, информация, а не пример. Мы говорим о примере, имея в виду перечисление, один за другим, сходных фактов, подобных явлений, позволяющим выявить то общее, благодаря чему они уподобляются друг другу.

Можно привести следующие ситуации использования примеров:

1) Ситуация, в которой точка зрения автора, выражающая правило, поясняется посредством разнородных примеров, как в следующем примере из Дж. Беркли: «Я говорю, что грех или моральная испорченность состоят не во внешнем физическом действии или движении, но во внутреннем отклонении воли от законов разума и религии. Ведь убиение врага в сражении или приведение в исполнение смертного приговора над преступником, согласно закону, не считаются греховными, хотя внешнее действие здесь то же, что в случае убийства».

2) «Иерархизированный пример» - когда аргументация усиливается за счет перечисления аргументов (примеров) с «двойной иерархией»: «Все почитают мудрецов: паросцы почитали Архилоха, хотя он был клеветник, хиосцы – Гомера, хотя он не был их согражданином, митиленцы – Сафо, хотя она была женщина, лакедемоняне избрали Хилона в число геронтов, хотя чрезвычайно мало любили науки…» (Аристотель. Риторика. Кн. 2).

3) Особую роль играет противоречащий пример. Во-первых, согласно принципу фальсификации, он может служить средством опровержения эмпирически установленного правила или, по крайней мере, уточнения (ограничения) сферы его применимости. Во-вторых, он может препятствовать неправомерному обобщению (как в примере Беркли) и указывать то единственное направление, в котором может идти обобщение. В-третьих, он может быть сознательно приведен автором, для того, чтобы подвести аудиторию (или слушателя) к осознанию правила. К этому роду примеров могут быть отнесены и правовые прецеденты, когда исключение является основанием для нового правила, которое еще нигде не было сформулировано.

Требования к примерам.

1. Пример должен быть обоснованным фактом.

2. Примеры должны быть репрезентативными, отчетливо выражать тенденцию к обобщению, «бить в цель».

Так не являются примерами выводы «от частного к частному», как в следующем отрывке: «Нужно готовиться к войне против персидского царя и не позволять ему захватить Египет, ибо прежде Дарий перешел в Грецию не раньше, чем захватил Египет… Точно так же и Ксеркс двинулся на Грецию не прежде, чем взял Египет…, так что и этот [то есть царствующий ныне], переправится в Грецию, если захватит Египет, поэтому нельзя ему этого позволять». Здесь последовательность примеров служит для перехода от одного частного случая к другому, не формулируя какого-либо правила.

3. Примеры должны подтверждать (прояснять) точку зрения автора.

5. Примеры должны удовлетворять критериям уместности, типичности, достаточности.

6. Пример не должен быть «размазанным», излишне детализированным, многословным, так как в этом случае он отвлекает от мысли автора. Не следует навязывать смысл примера.

7. Примеры следует модифицировать по мере приведения новых примеров, уточнения условий применения, налагаемых ограничений, языкового и прагматического контекста.

В то время как пример призван обосновать правило, задача иллюстрации – укрепить убежденность слушающего (адресата) в правильности уже известного и принятого правила путем приведения частных случаев, которые проясняют общее изложение, демонстрируют его значение с помощью целого ряда возможных применений, усиливают его эффект в сознании слушающего.

Выбор иллюстрации подчиняется иным критериям:

- иллюстрация может не быть неоспоримым фактом, ее задача другая – воздействовать на воображение, эмоциональное состояние слушателя;

- в иллюстрации допустимо использование конкретных деталей, задерживающих внимание, так как ее цель – создать (усилить) эффект присутствия, конкретизируя с помощью частного случая абстрактное правило;

В качестве иллюстрации может выступать неоспоримый случай, призванный облегчить понимание правила, сравнение, умышленно неадекватная иллюстрация выступает как ирония, в художественной литературе отдельные произведения небольшой формы (например, рассказ) могут служить иллюстрацией сформулированного в начале тезиса автора. Хорошим примером иллюстрации является к месту подобранная притча.

Неудачная иллюстрация, в отличие от противоречащего примера, не может опровергнуть правила, но существенно портит впечатление – особенно в устном выступлении.

В целом, используя примеры и иллюстрации можно руководствоваться правилом Аристотеля: в начале (аргументации) необходимо привести много примеров, а в конце достаточно и одного (это уже будет иллюстрация).

Теоретическая аргументация – аргументация, опирающаяся в качестве обоснования на рассуждение и не пользующаяся непосредственно ссылками на опыт.

К методам теоретической аргументации относятся:

· Дедуктивное обоснование (выведение обосновываемого утверждения из других, ранее принятых утверждений);

· Системная аргументация (обоснование утверждения путем включения его в хорошо проверенную систему утверждений, или теорию);

· Принципиальная проверяемость и принципиальная опровержимость (демонстрация принципиальной возможности эмпирического подтверждения и эмпирического опровержения обосновываемого утверждения);

· Условие совместимости (демонстрация согласованности обосновываемого положения с принятыми в данной области принципами, законами, теориями);

· Методологическая аргументация (обоснование утверждения ссылкой на надежность метода, с помощью которого оно получено).

Эмпирическое и теоретическое исследования в науке выделяются как две основные направленности, установки научно-познавательной деятельности. Эмпирическое исследование направлено непосредственно на объект науки, каким он дается благодаря наблюдению и эксперименту.

Теоретическое же исследование предполагает деятельность по совершенствованию и развитию понятийного аппарата науки, работу с различного рода концептуальными схемами и моделями.

Оба эти вида исследования органически взаимосвязаны и предполагают друг друга в целостной структуре научного познания. Эмпирическое исследование, выявляя новые данные наблюдения и эксперимента, стимулирует развитие теоретических исследований, ставит перед ними новые задачи. Теоретическое исследование, совершенствуя и развивая понятийный аппарат науки, открывает новые перспективы объяснения и предвидения фактов, ориентирует и направляет эмпирическое исследование.

Теоретичность науки пропорциональна развитости ее понятийного аппарата и развивается по мере ее истории. Первая стадия развития науки – эмпирическая – ее классическим примером является опытное естествознание XVII – XVIII вв., а отчасти и XIX века. На этой стадии решающим средством формирования и развития научного знания являются эмпирическое исследование с последующей логической обработкой его результатов в эмпирических закономерностях, определениях, классификациях. Однако уже на этих ранних этапах осуществляется формирование исходной сетки научных абстракций, служащих основой для упорядочения и классификации эмпирического материала.

Затем развитие концептуального аппарата приводит к появлению таких логических форм как типологии, модели и т.д. Переход науки на теоретическую стадию связан с появлением целостных, но при этом внутренне дифференцированных теоретических систем. Он (переход) предполагает формирование особых теоретических моделей реальности, в рамках которых возможны мысленные эксперименты по отношению к теоретическому идеализированному объекту, установление теоретических законов. На теоретической стадии усложняется проблема эмпирического обоснования научного знания, которая предстает в виде гипотетико-дедуктивного метода и метода фальсификации.

Таким образом, органическое единство эмпирического и теоретического и взаимосвязь эмпирической и теоретической аргументации составляют основу и необходимое условие нормального функционирования науки.

Остановимся подробнее на методах теоретической аргументации.

Дедуктивное обоснование.

Дедуктивное рассуждение всегда в какой-то степени принудительно, так как оно с необходимостью выводит заключение из данных посылок. Но это не значит, что такого рода заключение является абсолютно достоверным и неопровержимым, а значит лишь то, что на заключение переносится степень достоверности, присущая посылкам. Если посылки – истинные суждения, то и заключение будет истинным суждением.

Принято считать, что дедуктивное умозаключение не дает новой информации, но лишь делает явным то, что уже содержится в посылках. Не вдаваясь в дискуссию по этому поводу, отмечу, что именно это свойство дедукции позволяет ее эффективно использовать в качестве средства верификации, скажем, в гипотетико-дедуктивном методе. При использовании этого метода из выдвигаемой гипотезы (правдоподобного суждения) дедуктивно выводятся эмпирические следствия – предсказания возможных фактов (фактуальные утверждения). Чем их больше, тем выше эвристическая сила гипотезы. Затем эти предсказания проверяются эмпирически, в ходе научной практики. Если они подтверждаются, гипотеза считается обоснованной. В последст