Тема творчества и судьбы поэта в лирике М. И. Цветаевой
Марина Ивановна Цветаева вошла в поэзию Серебряного века как яркий и самобытный художник. Ее лирика – это глубокий, неповторимый мир женской души, бурный и противоречивый. В духе своего времени, с его глобальными переменами, Цветаева смело экспериментировала в области ритмики и образного строя стиха, была поэтом-новатором. Стихам Цветаевой свойственны резкость переходов, неожиданные паузы, выход за рамки строфы. Однако потоки чувств лирической героини придают стихам пластичность и гибкость, женскую мягкость и переменчивость.
Сборник «Вечерний альбом» вышел в свет, когда поэтессе было 18 лет. В него вошли юношеские стихи, показывающие становление творческой индивидуальности автора. В них не отразились исторические события в стране, только мир души, ее стремления и надежды.
Цветаева всегда стремилась быть честной в своем творчестве, считала, что поэт свободен писать то, что хочет. Сама она была поэтом от Бога. Творчество, возможность писать стихи были сутью ее существования. Лишение этой возможности было для нее равносильно смерти. Она не могла не писать, говорила, что ее стихи «пишутся сами», «они растут, как звезды и как розы».
Лирическая героиня Цветаевой – личность огромной энергии и силы. Все ее чувства устремлены вверх – к свету, к вселенской тайне, к совершенству, поэтому в ее лирике часто встречается образ горы. При чтении ее стихов возникает чувство полета, читателя захватывает мощный поток цветаевского таланта:
По нагориям,
По всхолмиям,
Вместе с зорями,
С колокольнями…
Поэтесса была убеждена, что поэт – творец огромного мира, он должен всегда оставаться собой, чтобы сообщить людям нечто сокровенное, скрытое от них:
Мы знаем, мы многое знаем
Того, что не знают они!
В стихотворении «Вы, идущие мимо меня…» Цветаева говорит о своей непохожести на обычных людей, возникает мотив противопоставления поэта и «толпы»:
Вы, идущие мимо меня
К не моим и сомнительным чарам, —
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни растрачено даром…
Сколько темной и грозной тоски
В голове моей светловолосой…
Поэт живет с обнаженным сердцем и нервами, поэтический дар, по мнению поэтессы, – это и неземное счастье, и проклятие. Обыкновенных людей она называет «счастливцами и счастливицами». Поэту нужно отказаться от обычной жизни, он живет в другом мире, а в этом он нелеп, беспомощен и смешон. Поэт уникален, а его смерть – большая, невосполнимая утрата для людей.
Цветаева верила, что способность к всепоглощающей любви также является частью Божьего дара поэту, его отличительной чертой. Поэт охватывает своей любовью весь мир, для его любви не существует никаких ограничений.
У поэта – особое зрение, он может видеть тайное, скрытое, как ясновидец. Поэт живет в своем времени и пространстве, в «княжестве снов и слов», сны для него являются реальностью. У Цветаевой много «сновидческих» стихов, где она – островитянка или живет на «седьмом небе», во сне у нее есть «корабль мечты». Интуиция, пророчество, предвидение – все это в распоряжении поэтессы, как инструменты для создания стихов:
Око зрит – невидимийшую даль,
Сердце зрит – невидимийшую связь,
Эхо пьет – неслыханную молвь.
Как правило, отношения со временем у поэта трагические, так как, по ее выражению, «поэт – очевидец всех времен истории», но он пленник времени, в котором ему приходится жить. Об этом поэтесса говорит в стихотворении «Прокрасться…»:
А может, лучшая победа
Над временем и тяготеньем —
Пройти, чтоб не оставить тени
На стенах…
Может быть – отказом
Взять? Вычеркнуться из зеркал?..
Стихи, которые Цветаева писала о своих поэтах-современниках, посвященные Блоку, Ахматовой и другим, поражают точностью в определении их значимости в поэзии, тонким анализом их дарования. Анне Ахматовой она пишет:
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами – то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
Марина Цветаева очень любила творчество Пушкина, восхищалась его смелостью, способностью отстаивать свое мнение. Ею написан цикл «Стихи к Пушкину». Поэтесса верила в то, что
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.