Глава 26 об отрицательной теологии

Поскольку почитание Бога, которому мы поклоняемся в духе и истине,обязательно должно опираться на положительные утверждения о Нем, всякаярелигия в своем богопочитании необходимо идет путем утвердительной теологии,которая славит Бога как триединого, премудрого, милосердного, какнеприступный свет, жизнь, истину и так далее. Богопочитание всегданаправляется верой, скорее достигаемой через ученое незнание, а именноверой, что Тот, Кому поклоняются как единому, есть единым образом все; чтоТот, в Ком чтут неприступный свет, вовсе не есть свет наподобие этоговещественного, которому противоположна тьма, а простейший и бесконечный, вКотором и мрак есть бесконечное сияние; и что этот бесконечный свет всегдасветит во тьме нашего незнания, но тьма не может Его охватить. Тем самым мывидим, однако, что теология отрицания настолько необходима для теологииутверждения, что без нее Бог почитался бы не как бесконечный Бог, а скореекак тварь, -- идолопоклонничество, воздающее образу то, что подобает толькоистине. Поэтому полезно будет сказать еще немного и об отрицательнойтеологии. Святое незнание научило нас, что Бог несказанен и таков потому, чтобесконечно выше всего именуемого. Ввиду бесспорной истинности этого мы ближек истине, когда высказываемся о Боге через отстранения и отрицания, подобновеликому Дионисию, утверждавшему, что Бог не есть ни истина, ни ум, ни свет,ни вообще что бы то ни было выражаемое в словах; рабби Саломон и все мудрыемужи следуют ему. По отрицательной теологии, Бог не есть ни Отец, ни Сын, ниСвятой Дух, он только бесконечность, бесконечность же как таковая и непорождает, и не порождаема, и не имеет исхождений. Поэтому Иларий из Пуатьеочень глубоко сказал при различении лиц Троицы: "Бесконечность в вечности,идея в образе, действие в даре", подразумевая, что хоть в вечности мы тожевидим не что иное, как бесконечность, однако порождающей мыслится не сама посебе бесконечность, которая при всей своей тождественности с вечностьюостается отрицательным понятием, а вечность, поскольку вечность естьутверждение единства или максимального присутствия и, значит, безначальноеначало. "Идея в образе" означает начало от начала; "действие в даре"означает исхождение из обоих. Все это совершенно понятно из предыдущего. В самом деле, хотя вечностьесть та же бесконечность, так что вечность не в большей мете присуща Отцу,чем бесконечность, однако сообразно способу рассмотрения вечностьприписывается Отцу, но не Сыну и не Святому Духу, а бесконечностьприписывается всем лицам в равной мере: одна и та же бесконечность прирассмотрении ее единства есть Отец, при рассмотрении ее равенства единству-- Сын, при рассмотрении связи обоих -- Святой Дух, при рассмотрении ее какпростой бесконечности -- ни Отец, ни Сын, ни Святой Дух. Хотя этабесконечность -- как и вечность -- есть любое из трех лиц, и, наоборот,любое лицо есть бесконечность и вечность, однако не при ее непосредственномрассмотрении -- как выше сказано, -- потому что при рассмотрениибесконечности [как таковой] Бог не есть ни единое, ни многое. А по теологииотрицания, в Боге нет ничего, кроме бесконечности. Поэтому, согласно ей, онне познаваем ни в этом веке, ни в будущем, ибо всякая тварь по отношению кНему есть тьма, неспособная объять бесконечный свет, и Бог известен толькосамому себе. Отсюда ясно, между прочим, что отрицания в теологии истины, аутверждения недостаточны. При всем том отрицания, отстраняющие отсовершеннейшего что-нибудь менее совершенное, истиннее других; так, "Бог неесть камень" вернее, чем "Бог не есть жизнь или разум", и "Бог не естьопьянение" вернее, чем "Бог не есть добродетель". В утвердительной теологии-- наоборот: истинной утвердительное определение Бога, называющее Егоразумом и жизнью, а не землей, камнем или телом. Но все это явственнейшимобразом следует из сказанного выше. Поэтому мы говорим в заключение, что точность истины непостижимо светитво тьме нашего незнания. И здесь -- то умудренное незнание, которого мыискали и путем которого только и можно по ступенькам науки этого незнанияприблизиться к величайшему триединому бесконечно благому Богу, чтобы всейсилой нашего порыва восхвалять Сущего над всем за то, что Он Сам явил намСвою непостижимость, Благословенный вовеки.

МАРСИЛИО ФИЧИНО

(1433--1499) Марсилио Фичино родился в местечке Фильине близ Флоренции. Образованиеон получил во Флорентийском университете, где изучал философию и медицину.Уже в начале 50-х годов XV века он пишет свои первые самостоятельные работы,отмеченные влиянием идей античных философов. Чуть позднее Фичино изучаетгреческий язык и начинает заниматься своими первыми переводами. В эти жегоды Фичино становится секретарем у главы Флорентийской республики КозимоМедичи. Вообще, Марсилио Фичино является как бы обобщенным образом, символомфилософа-гуманиста, в мировоззрении которого оказались перемешаны совершенноразнообразные философско-религиозные традиции. Будучи католическимсвященником (он приял сан в сорокалетнем возрасте) , Фичино страстноувлекался античной философией, посвящал некоторые свои проповеди"божественному Платону", а дома даже ставил свечу перед его бюстом, и в тоже время занимался магией. При этом все данные, казалось бы, противоречащиедруг другу качества для самого Фичино были, наоборот, неотделимы друг отдруга. Марсилио Фичино в своем творчестве ярко показал основную черту всегогуманистического движения, ибо, как и большинство гуманистов впоследствии,он считал, что разработка новых гуманистических идеалов возможна только втом случае, если христианское вероучение заново обосновать с помощью древнихмистических и магических учений, а также с помощью философии Платона,которого он признавал как бы продолжателем Гермеса Трисме-гиста, Орфея и3opoacтpa. При этом необходимо отметить, что для Фичино и других гуманистовфилософия Платона и неоплатонизм представлялись неким единым философскимучением. И вообще, впервые разницу между платонизмом и неоплатонизмом вЕвропе осознали только в XIX столетии. Во всех многообразных занятиях Марсилио Фичино можно выделить тринаиболее важные вида деятельности. Прежде всего, Марсилио Фичино прославилсякак переводчик. Именно он в 1462--1463 гг. перевел на латинский языкпроизведения, приписываемые Гермесу Трисмегисту, "Гимны Орфея", а также"Комментарии к Зороастру". Затем в течение пятнадцати лет Фичино перевелпочти все диалоги Платона. В 80--90-х гг. XV в. им были переведены сочиненияПлотина и других поздних античных философов, а также "Ареопагитики". Вторая сфера деятельности Марсилио Фичино связана с философией. Оннаписал два философских сочинения: "О христианской религии" и "Платоновскаятеология о бессмертии души". Опираясь на труды Гермеса Трисмегиста, Фичино утверждал, что философиярождается как "озарение" и потому смысл всякой философии заключается в том,чтобы подготовить душу к восприятию Божественного откровения. По сути дела, флорентийский мыслитель не разделял религию и философию,ибо, по его мнению, и та и другая берут свое начало в древних мистическихучениях. Гермесу Трисмегисту, Орфею и Зороастру был дарован БожественныйЛогос, именно как Божественное откровение. Затем эстафета тайногоБожественного знания была передана Пифагору и Платону. Иисус Христос своимявлением на землю уже воплотил Логос-Слово в жизнь и открыл Божественноеоткровение всем людям. Следовательно, и античная философия и христианское вероучениепроистекают из одного Божественного источника -- Логоса. Поэтому для самогоФичино священническая деятельность и занятия философией представлялись вабсолютном и неразрывном единстве. Более того, он считал, что необходиморазработать единую религиозно-философскую концепцию, совместить древнююмистику, философию Платона со Священным Писанием. В соответствии с такой логикой, у Фичино возникает концепция "всеобщейрелигии". По его убеждению, изначально миру дана Богом единая религиознаяистина, которую люди, в силу своего несовершенства, не могут понять доконца, поэтому создают отдельные религиозные культы. Однако все различныерелигиозные верования являются всего лишь проявлением "всеобщей религии". Вхристианстве же единая религиозная истина нашла свое наиболее точное идостоверное выражение. Пытаясь показать содержание и смысл единой "всеобщей религии", Фичиноследует уже известной нам неоплатонической схеме. Сего точки зрения, мирсостоит как бы из пяти нисходящих уровней: Бог, ангел, душа, качество (илиформа), материя. Бог и ангел -- это высшие метафизические понятия. Они неделимы,бессмертны, нематериальны, бесконечны. Качество и материя -- низшие понятия,связанные с материальным миром, поэтому делимы, временны, смертны,ограниченны в пространстве. Единственным и главным связующим звеном между высшими и низшимиступенями бытия является душа. Душа, по мнению Фичино, триедина, потому чтовыступает в трех ипостасях -- душа мира, душа небесных сфер и душа живыхтвapeй. Проистекающая от Бога, душа оживляет материальный мир. Фичинобуквально воспевает душу, утверждая, что она является истинной связью всего,ибо, когда она вселяется в одно, то при этом не оставляет другого. Душавообще все проницает и все поддерживает. Поэтому Фичино называет душу"центром природы, посредницей всех вещей, сцеплением мира, лицом всего,узлом и связкой мира". Исходя из всего сказанного, вполне ясно, почему Марсилио Фичино уделяетстолько внимания душе отдельного мыслящего человека. В его понимании, душа,примыкая к Божественному, управляет телом, является "госпожой тела". Поэтомупознание собственной души, которая проявляется в телесном выражении, -- этоглавное занятие всякого человека. Тему отдельного человека, сущности человеческой личности Фичинопродолжает в своих рассуждениях о "платоновской любви". Под понятием люди онподразумевает воссоединение в Боге реального, плотского человека с идеейчеловека. В соответствии со своими христианско-неоплатоническимипредставлениями, Фичино пишет о том, что все в мире происходит от Бога и всев мире вернется к Богу. Поэтому необходимо любить Бога во всех вещах и тогдалюди поднимутся до любви всех вещей в Боге. "Все возвращается к Идее, длякоторой было создано", -- утверждает мыслитель. Г Следовательно, истинный человек и Идея человека -- это тоже одноцелое. Однако на земле не существует истинного человека, ибо все людиотделены от самих себя и друг от друга. Вот здесь и вступает в силуБожественная любовь, посредством которой люди приходят к истинной жизни:если все люди воссоединятся в любви, то они найдут свой путь к Идее, изначит, любя Бога, люди сами становятся возлюбленными Им. Проповедь "всеобщей религии" и "платоновской любви" стала оченьпопулярна в XVb. и позднее сохраняла свою привлекательность для многихмыслителей Западной Европы. Но сам Марсилио Фичино не останавливался на чисто теоретическихрассуждениях о сущности Бога, мира и человека. Он пытался постичь таинствамира всеми доступными ему способами, в том числе и с помощью магическихобрядов. И с этим связана третья сфера деятельности флорентийскогогуманиста. Вообще, Фичино считал, что магия является одной из сфер "всеобщейрелигии" и не противоречит христианству. В своем трактате "О жизни" он,упоминая известный евангельский сюжет о поклонении волхвов только чторожденному Христу, спрашивает: "Чем, как не магией занимался тот, кто первыйпоклонился Христу?" Сам Фичино, признавая наличие Божественной души во всехвещах ("Бог во всех вещах"), стремился познать, открыть эту душу и потомусовершал магические действия над камнями, травами, ракушками. Под влияниемпифагорейства, Фичино с помощью некой магической музыки и орфических гимновпытался услышать тайную "гармонию сфер" и тем самым уловить звучание душимира. И все это он делал для того, чтобы найти способы, посредством которыхчеловеческая душа может слиться с душой Божественной. В деятельности Марсилио Фичино, как в фокусе, нашли свое отражениепрактически все формы и направления развития гуманистической мысли ЗападнойЕвропы -- философия, религия, магия, литературные занятия. И потому вполнеправомерно признать, что Марсилио Фичино является одной из центральных фигурвсей философии Эпохи Возрождения.

"КОММЕНТАРИИ НА "ПИР" ПЛАТОНА, О ЛЮБВИ"

ФРАГМЕНТЫ Публикуется по: Эстетика Ренессанса: В 2 т. М., 1981. Т. 1.С. 210--234.Перевод А. Горфункеля, В. Мажуги, И. Черняка.

ГЛАВА XV

Выше тела душа, выше души ангел, выше ангела Бог До сих пор речь шла о двоякой плодотворности души и о двояком Эроте.Теперь же поговорим о ступенях, по которым Диотима возвышала Сократа отнизших вещей к высшим, ведя его от тела к душе, от души к ангелу, от ангелак Богу. Что в природе по необходимости существуют эти четыре ступени вещей,следует доказывать следующим образом. Всякое тело движимо чем-то иным, приводить же в движение себя самого поприроде своей не может, так как не может действовать само по себе. Ноблагодаря присутствия души кажется, что оно движет себя само и благодарядуше живет. В действительности благодаря присутствию души оно некоторымобразом движет себя, без нее же получает движение только от иного, посколькусамо по себе не обладает надлежащей природой. Душа же собственно обладаетспособностью самодвижения. Ибо, присутствуя в теле, она сообщает емуспособность к самодвижению. А тем, что она самим своим присутствием сообщаетдругим, она сама должна обладать гораздо раньше и в большей мере. Сталобыть, душа выше тела, поскольку то, что по самой своей сущности может себяприводить в движение, должно быть выше того, что получает возможностьдвижения не от себя, а от присутствия другого. Когда мы говорим, что душасама себя движет, мы употребляем это слово не в переносном смысле (как этоприписывал Платону Аристотель), но абсолютно, как когда мы говорим, что Богсуществует сам по себе, что Солнце светит и огонь греет сами по себе. Ибовдуше нет части, которая бы двигала, и другой, получающей движение, но всяона сама по себе, то есть по природе своей, движется. Это значит, что онаразумом своим переходит от одного к другому и осуществляет в определенныепромежутки времени дело питания, роста и размножения. Это рассуждение вовремени подобает душе по ее природе, ибо то, что выше ее, охватывает неотдельные вещи в отдельные мгновения, но сразу все в одно-единственноемгновение вечности. Вот почему Платон справедливо полагает, что первоедвижение и первый промежуток времени находится в душе, откуда и движение ивремя переходят в тела. Но так как движению по необходимости предшествуетпокой и так как покой совершеннее движения, выше подвижного разума душиследует обнаружить некое неподвижное мышление, которое было бы по природесвоей всем мышлением и всегдашним актуальным мышлением. Душа ведь мыслит невся и не всегда, но только некоей своей частью и иногда, и обладает небесспорной, но подверженной сомнению способностью мыслить. Следовательно,чтобы более совершенное стояло выше несовершенного, необходимо выше умадуши, который подвижен, является частью, мыслит непостоянно и не бесспорно,расположить ум ангела -- неподвижный, цельный, постоянный и несомненный,чтобы, подобно тому как самодвижущаяся душа расположена выше тела, движимогоот другого, так и выше самодвижущейся души был расположен сам по себенеподвижный ум [в итал. тексте: ангел]. И как тело от души получаетспособность к движению, так что не все, но только одушевленные тела кажутсядвижущимися самостоятельно, так и душа от ума получает способность кмышлению. Ибо если бы ум был присущ душе по ее собственной природе, то оннаходился бы во всех душах, даже в душах животных, как способность ксамодвижению. Стало быть, ум присущ душе не первоочередно и не самой посебе. Почему и следует, что-бы ей предшествовало то, что обладает умом самопо себе и в первую очередь. А таков именно ангел, превосходящий душу. Но выше ангельского ума по необходимости расположено то начало вещей ивысшее благо, которое Платон в "Пармениде" называет единым. Действительно,над всем множеством сложных вещей должно находиться простое по природеЕдиное. Ведь число проистекает от единого и сложное от простого. Ум же, хотяи неподвижен, но не представляет собой единство, чистое и простое. Ведь онмыслит себя самого. А это значит, что в нем существуют три различные вещи:то, что мыслит, то, что мыслится, и мышление. Ведь различны в нем основания-- в том, что он мыслит, в том, что он мыслит иное, и в том, что он являетсямышлением. Кроме того, он обладает способностью познания, до самого актапознания вполне бесформенной, которая формируется в познании и, размышляя,стремится к истине и овладевает ею; из этого видно, что до того он необладал истиной. Он содержит в себе все множество идей. Ты видишь, каквелики и разнообразны в ангеле и множественность и сложность. Таким образом,мы вынуждены расположить прежде его нечто единое, чистое и простое. Преждеже самого единого мы ничего расположить не можем, ибо истинно единое чуждовсякому множеству и сложности. Если бы было нечто выше его, то оно от этогоболее высокого бы и возникло. А если бы зависело от него, то было бы менеесовершенным, как всякий результат по сравнению со своей причиной. И тогдаоно было бы уже не единым и простым, а состояло хотя бы из двух частей: издара, полученного от своей причины, и из недостатка этого дара. Итак,подлинно единое, как считает Платон и как подтверждает Дионисий Ареопагит,превосходит все; и оба они считают, что превосходнейшее имя Бога естьЕдиное. Доказательство его великолепия заключается еще и в том, что дарвысочайшей причины должен быть обширнейшим и распространять во всемпревосходство своей мощи. Дар Единого распространяется во всей вселенной.Ибо не только ум един, и любая душа едина, и всякое тело едино, но даже исама бесформенная материя, лишенность вещей, некоторым образом называетсяединой. Ибо мы говорим: одно безмолвие, одна тьма, одна смерть. Однако жедары ума и души на нее [материю] не распространяются. Ведь ум даруетискусственную красоту и порядок, душа -- жизнь и движение; бесформенная жепервоматерия мира и лишенность вещей чужда красоты и жизни. Итак, Единое,поскольку его дар распространяется шире, предшествует и уму и душе. На этомже основании ум, по-видимому, превосходит душу, ибо жизнь, дар души, не данвсем телам, а ум всем им дарует красоту и порядок.

ГЛАВА XVI

Сравнение Бога, ангела, души и тела Итак, мы возвышаемся от тела к душе, от нее к ангелу, от него к Богу.Бог выше вечности; ангел находится в вечности целиком. Разумеется, как егодействие, так и его сущность пребывают в покое. Покой свойствен вечности.Душа частично находится в вечности, частично во времени. Ибо субстанция еевсегда пребывает тождественной, не увеличиваясь и не уменьшаясь.Деятельность же ее, как мы несколько ранее показали, развивается впромежутки времени. Тело целиком подчинено времени. Ведь и субстанция егоизменчива, и всякое его действие требует некоего времени. Итак, Единоепребывает выше движения и покоя, ангел -- в покое, душа равным образом впокое и в движении, тело --только в движении. Далее, Единое выше числа,движения и места; ангел -- в числе, но выше движения и места; душа -- вчисле и движении, но выше места; тело же подчинено и числу, и движению, иместу. Дело обстоит так, поскольку Единое не обладает никаким числом, и несостоит из частей, и никоим образом не изменяет своего состояния, и неограничено никаким местом. Ангел же обладает числом частей или форм, носвободен от движения и места. Душа обладает множеством частей и стремлений иизменяется разнообразием своих страстей и развитием своего рассуждения, носвободна от ограничения места. Тело же подчинено этому всему.

ГЛАВА XVII

Сравнение красоты Бога, ангела, души и тела Таковы же различия между этими четырьмя [сущностями, ступенями бытия] иих формами. Действительно, форма тела образуется из сложения многих частей,ограничивается местом, исчезает со временем. Красота души испытываетпревратность времени, содержит множество частей, но свободна от ограниченияместа. Красота же ангела обладает только числом, но оказывается неподвластна ни месту, ни времени. Красота Бога не подвластна ничему извышесказанного. Форму тела ты видишь непосредственно. Яочешь ли созерцатькрасоту души? Совлеки с телесной формы тягость материи и границы места,оставь все прочее -- и получишь красоту души. Хочешь увидеть красоту ангела?Убери, прошу тебя, не только протяженность места, ноидвижение времени,оставь множественную сложность -- и тотчас обнаружишь ее. Ты стремишься ещеи лицезреть красоту Бога? Отбрось сверх всего эту множественную сложностьформ и оставь одну лишь чистую форму -- и ты немедленно постигнешь красотуБога. Но что же останется мне, если я уберу это все? [витал, тексте: --возразишь ты мне, ] А я отвечу тебе: Не считаешь ли ты, что красота есть нечто иное, чем свет? Ведь красота всех вещей есть свет солнца, который тывоспринимаешь искаженным этими тремя [помехами]: множественностью форм, иботы видишь его расписанным фигурами и красками; пространством места;изменчивостью времени. Отними его расположение в материи, чтобы он сохранилмножественность и время, -- именно такова красота души. Отринь, если тебеугодно, изменчивость времени, оставив прочее: останется ясный свет без местаи без движения, но запечатлевший в себе логосы всех вещей. Таков ангел,такова ангельская красота. Убери, наконец, число различных идей, оставьпростой и чистый свет, подобный тому, что пребывает в самом солнечном шаре ине рассеивается в воздухе: и ты воспримешь некоторым образом красоту Бога.Она по меньшей мере настолько же превосходит великолепием прочие формы,насколько сам по себе чистый, единый, незапятнанный солнечный светпревосходит свет солнца, рассеянный в туманном воздухе, разделенный,загрязненный и затемненный. Итак, источник всей красоты -- Бог, а сталобыть, Он же и источник всякой любви. Далее, свет солнца в воде есть некая тень по сравнению с болееяснымсветом того же солнца в воздухе. Подобным же образом он есть сияние ввоздухе, но тень по отношению к его же сверканию в огне, а сверкание в огне-- тень по отношению к свету солнца, сверкающему в нем самом. Таково жеразличие между красотой каждой из этих четырех сущностей -- тела, души,ангела и Бога. Бог никогда не впадает в такое заблуждение, чтобы полюбитьтень своей красоты в . ангеле и пренебречь своей собственной и истиннойкрасотой. И ангел не бывает настолько захвачен красотой души, которая естьтень его собственной, чтобы, попав в плен ксвоей тени, покинуть свойсобственный образ. Душа же наша, что особенно прискорбно, ибо в этомзаключен источник всего нашего несчастья, душа наша, говорю я, одна толькотак соблазняется прелестями телесной формы, что пренебрегает собственнойкрасотой и, забыв о своей форме, увлекается формой тела, которая есть теньее собственной красоты. Вот в чем заключается жесточайшая участь Нарцисса у Орфея. Вот в чемзаключено горестнейшее бедствие людей. "Юноша Нарцисс" -- то есть душапорывистого и неопытного человека. "Не смотрит на свое лицо" -- то есть неценит свою собственную субстанцию и добродетель. "Но тень его следит в водеи стремится ее обнять" -- то есть восхищается красотою тленного тела,подобной потоку воды, тень своей души. "Оставляет свой собственный образ ине может настигнуть его тень". Потому что душа, влекомая телом, забывает осебе и не может найти удовлетворения в теле. Ибо на самом деле вожделеет несамого тела, но стремится к своей собственной красоте, привлекаемая телеснойформой, которая есть образ ее красоты. И так как она этого не замечает, истремится к другому, и увлекается другим, желания своего исполнить не всилах. Вот почему "он изнуряет себя, исходя слезами", то есть душа,расположенная вне себя самой и впавшая в тело, мучимая гибельными страстямии пораженная телесным тленом, как бы умирает, являя собой уже скорее тело,нежели душу. И Диотима, желая, чтобы Сократ избежал этой как бы смерти,повела его от тела к душе, от нее к ангелу и от ангела к Богу.