Глава 5. Модели действия психоактивных веществ

Семидесятые годы явились прорывом на пути понимания нейрофизиологических и нейрохимических процессов, лежащих в основе сознания. Дуализм Декарта, строго разграничивающий ум и тело, обрёл, наконец, истинный лик. Стало понятно: картезианская модель – худшее догматическое допущение, лишённое эмпирического фундамента; что не лишает, впрочем, её методологической целесообразности (смотрите главу 3). Большинство физиологов теперь сторонники нового взгляда: организм есть комплексная интегрированная система, не сводящаяся к одной лишь сумме физико-химических процессов, происходящих в нём. Ведь организм – это, прежде всего, организация: сложное пространственно-временнóе упорядочение процессов на молекулярном и физиологическом уровне. Это делает организм интегрированным целым, а не какой-то спонтанной белковой мешаниной (см. Синнот 1950, стр. 21). Следующий логический шаг в понимании принципа организации как фундаментальной компоненты живых существ – это его расширение до проблемы сознания у высших приматов.

В рамках выраженной выше гипотезы, вся сознательная жизнь людей – с идеями, вдохновением и эвристическим умом, воображением и эмоциями – есть проявление высочайшего уровня организации биосистемы. В неё вторгается внешний мир в виде серии ощущений: подлинных или воображаемых – это порождает действие: на физическом плане или на ментальном. Посредником в этом случае является регуляторная деятельность протоплазматической системы. В простейшем проявлении, это – регуляторный контроль роста и функционирования, плавно перетекающий в инстинкт. Эти простейшие психические феномены постепенно выявляют сложную умственную деятельность высших млекопитающих. И в итоге – чрезвычайно богатую и разнообразную интеллектуальную и духовную жизнь человека. Перетекание настолько плавное, что нет ни зияний, ни радикальных новшеств. Сложное получилось из простого постепенной эволюцией. Основной феномен, из-за которого весь сыр-бор – это организованность жизни. Это фундаментальный вопрос, до сих пор остающийся без ответа. Разгадка этой тайны зависит от нашего понимания не только биологии и психологии, но человека в целом (Синнот 1950, стр. 721)

В некоторых областях биологии – а именно, в нейробиологии – фундаментальная взаимосвязь психических феноменов и физико-химических процессов уже является трюизмом.

Связь между электрохимией мозга и сознанием более явственна, чем роль психотропных – в особенности галлюциногенных – препаратов в его феноменологии. Изменения в умственной сфере, вызываемые галлюциногенами, говорят о том, что наши представления о реальности в значительной мере определяются химическими и физиологическими параметрами. И только случайность в рамках эволюции привела к тому, что наши нервные системы – и предписываемая ими версия реальности – структурировались так, как они есть. Глубочайшая взаимозависимость сознания и молекулярной конфигурации его нейронного субстрата – это прямое опровержение существующей идеи, что природа нема.

Современная наука достигла значительного прогресса в понимании молекулярных и биохимических механизмов ЦНС, как и взаимосвязи этих механизмов с галлюциногенными и психотропными препаратами. Но, несмотря на прогресс биохимии, главный вопрос по-прежнему без ответа. Вопрос следующий:

– Есть ли буфер между молекулами и сознанием?

Пока сделаны лишь робкие шаги в направлении ответа. В этой главе будет представлена наша собственная гипотеза галлюциногенов и нейротрансмиттерной активности. Сначала мы ознакомимся с сутью новейших гипотез и экспериментальных данных и рассмотрим, как действует галлюциноген с точки зрения биохимии. Будут затронуты следующие темы:

· структурное родство галлюциногенов и нейротрансмиттеров

· нормальная встраиваемость галлюциногенов в обмен веществ ЦНС

· инактивация галлюциногенов ферментами

· эндогенный синтез галлюциногенов при ферментативной дисфункции

Далее рассмотрим вопрос воздействия галлюциногена на рецептор и обсудим проблемы, касающиеся данного исследования, как и существующие теоретические модели. Наконец, исходя из предваряющей информации как базиса, представим нашу собственную теоретическую модель.

Нейротрансмиттеры – это вещества-посредники в распространении нервного импульса через синапс. Они высвобождаются пресинаптическим нервным окончанием и проходят через синаптическую щель для взаимодействия с рецептором поверхности постсинаптического нерва или мембраны другой возбудимой постсинаптической клетки. Нейромедиаторы могут как стимулировать, так и ингибировать запуск постсинаптической клетки. Только две субстанции – ацетилхолин и норадреналин – убедительно показали себя как нейромедиаторы, но другими вероятными кандидатами являются серотонин (5-гидрокситриптамин или 5НТ), дофамин, адреналин и гистамин. Вещество-нейромедиатор должно отвечать трём критериям:

· нервы должны уметь его производить

· вещество должно выводиться при возбуждении нервов и реагировать с

постсинаптическим рецептором для вызова специфического

биологического ответа

· должен использоваться ферментный или иной механизм для быстрого

прекращения действия медиатора

(Аксельрод 1974)

В настоящее время получены структурные формулы большого числа галлюциногенов, отмечена их схожесть с некоторыми нейрогуморальными факторами:

при сравнении структурных формул на рис. 3 поразительно часто бросается в глаза индольное кольцо: всегда в форме триптаминовых дериватов. Это могут быть триптамины без замещающих групп в индольном ядре или с гидрокси-, метокси- или фосфорилокси- группами в фенольном кольце индола. Или ещё триптаминовый остов участвует в системе с конденсированными ядрами, как в случае бета-карболинов и производных лизергиновой кислоты, а также ибогаина. Наиболее специфические и наиболее сильные галлюциногены [в настоящее время здесь предпочтителен термин психоделики – прим. перев.], как ЛСД (диэтиламид декстро-лизергиновой кислоты) и псилоцибин построены на триптаминовом основании.

Как триптаминовые производные галлюциногены-индолики находятся в структурном родстве с нейрогуморальным фактором серотонином (5- гидрокситриптамином). Серотонин широко распространён среди теплокровных. Он накапливается в мозге, где играет роль в биохимии процессов нервной регуляции. Похоже, что триптаминовая структура, характерная как для галлюциногенов, так и для нейрогормона серотонин, может иметь биохимическое значение в метаболизме психических функций.

Химическое родство, как между триптаминовыми галлюциногенами и серотонином, наблюдается и между фенилэтиламиновым производным мескалином и норадреналином (Шульц и Хофман 1973, стр. 17 – 20)

Рис. 3

Структурные типы основных галлюциногенов

(исключительно для ознакомления)