Откровение Братства Высокочтимого Ордена R.C.

Вождям, племенам и ученым Европы.

Мы, братья ордена R.C., шлем всем и каждому, в хри­стианском разумении читающим наше откровение, наш при­вет, любовь и молитвы.

После того как Единому Всеведающему и Всеблагому Господу Богу угодно было, в последние дни, столь щедро излить милость и благодать Свою на род человеческий, вследствие чего познание обоих, Сына Его и Натуры, все более и более распространяется, можно надеяться нам на близкое наступление лучших времен, в которые большая часть скрытого и неизвестного мира обнаружится, а так­же чудесные и доселе не проявленные дела и творения Натуры станут известны, восстанут высокопросвещенные умы и подымут павшее и несовершенное Искусство, бла­годаря которому человек постигнет, наконец, свое высокое и благородное происхождение, свое как Микрокосма об­разование и сколь далеко простирается в Натуре его Ис­кусство.

Но вряд ли принесет все это большую пользу безрас­судному миру, ибо насмешки, поругания и издевательства свирепствуют в нем более, чем когда-либо; среди ученых царит несогласие, гордость и тщеславие мешают им познать Истину, которая, по милости Божией, столь щедро открывается нам в нашем веке в книге Натуры или прави­лах всех Искусств, где ни одна частица не противоречит другой; они остаются при старых учениях и яркому Све­ту Откровения противопоставляют Папу, Аристотеля, Галена и др., чьи творения кодексу подобны, несмотря на то, что все эти авторы с радостью исправили бы свои ошибки, если бы жили в наше время. Но увещания тщетны, не­смотря на то, что в теологии, физике и математике пред­ставлена Истина, старый враг в изобилии проявляет свое коварство и злобу, ибо через посредство различных меч­тателей и проходимцев препятствует добрым стремлени­ям и делает их ненавистными.

К осуществлению замысла такого всеобщего преобра­зования долгое время стремился блаженной памяти высо­копросвещенный и духовный отец Брат C.R., нашего брат­ства глава и основатель. Немец по происхождению, сын бедных, но благородных родителей, воспитывался он в мо­настыре, куда был отдан, будучи еще пятилетним ребен­ком. Там приобрел он достаточное знание двух языков: греческого и латинского. В юных летах, по личному же­ланию своему и после усердных просьб, отправился он вместе с Братом P.A.L. в странствование ко Гробу Гос­подню. Несмотря на то, что спутник его, не достигнув Ие­русалима, скончался на Кипре, он не вернулся обратно, а решил продолжать странствие один, держа свой путь на Иерусалим через Дамаск. Болезнь задержала его, однако, на некоторое время. Благодаря своим познаниям в меди­цине приобрел он расположение турок, от которых узнал случайно о мудрецах, живущих в Дамаске Аравийском, их чудесном могуществе и глубоком проникновении в тайны Натуры. Под влиянием слышанного пробудился высокий и светлый дух Брата C.R.C. и достижение Иерусалима стало для него менее желанным, нежели посещение Дама­ска. Желание было столь велико, что, не в силах совла­дать с ним, поручил он учителям Аравийским, за извест­ное вознаграждение, переправить себя в Дамаск, куда прибыл едва шестнадцати лет от роду; здесь, по собственному его свидетельству, встретили его мудрецы, не как чужого, но как давно ожидаемого ими, причем назвали его по име­ни и, к немалому его изумлению, указали также на многие тайны его монастыря. Там изучил он арабский язык на­столько, что смог, по прошествии одного года, передать правильной латынью UbrumM.\ которую впоследствии взял с собой. Там же почерпнул он свои знания физики и ма­тематики, которые могли бы обогатить весь мир, если бы в нем было побольше любви и поменьше недоброжелатель­ности. Через три года, с доброго согласия, отплыл он из Аравийского залива в Египет, где пробыл недолго, но зато ,с большим вниманием изучил растения и твари, переплыл затем все Средиземное море и прибыл в Фец, куда напра­вили его Арабы; и в самом деле, не стыдно ли, что столь отдаленные мудрецы, вопреки клеветническим писаниям о них, не только между собой согласны, но к поучению и открытию своих тайн склонны.

Каждый год встречаются Арабы и Африканцы, чтобы узнать друг у друга, не найдено ли чего лучшего в Искус­стве или не поколебал ли новый опыт их прежнее разуме­ние; таким образом, ежегодно прибавляется нечто, посред­ством чего математика, физика и магия (ибо в них искус­нее всего Фессийцы) становятся более совершенными, между тем как в Германии, где нет недостатка в ученых, магах, каббалистах, медиках и философах, вместо того, чтобы поддерживать друг друга, каждый из их большинства хо­чет один пожрать корм всего пастбища. В Феце посетил он элементарных (как их называть принято) обитателей, которые открыли ему много своего; также и мы, Герман­цы, могли бы много собрать своего, если бы у нас такое же согласие и большее и серьезное желание к исканию было. От этих Фессийцев узнал он, что их магия не вполне чис­та, а также и каббала их религией искажена, но тем не менее мог он прекрасно воспользоваться ими и нашел в них даже лучшую основу своей веры, которая как раз со­ответствовала Гармонии всего мира и чудесно запечатле­валась во всех периодах веков. И отсюда создалось пре­красное соединение: равно как во всяком семени заклю­чены древо и плод, вся Вселенная заключена в малом человеке, религия которого, поступки, здравие, члены, на­тура, язык, слова и деяния — все звучит в одном тоне и одной мелодии согласно с Богом, небом и землею. Все, что противно этому, есть заблуждение, обман и от Дьявола, который есть первое средство и последняя причина миро­вой дисгармонии слепоты и невежества. И если бы кто-либо дал себе труд рассмотреть каждого отдельного чело­века на земле, он нашел бы, что все доброе и верное едино с ним всегда пребывает, все же прочее искажено множест­вом заблуждений.

Через два года, со многими ценными знаниями оста­вил Брат R.C. Фец и направился в Испанию, в надеж­де — ибо это путешествие начато было им столь удач­но, — что все ученые Европы будут обрадованы возмож­ности основывать свои дальнейшие изучения на таком достоверном фундаменте. Он вступил с учеными Испа­нии в обсуждение, чего недостает нашим Искусствам и как помочь этому, откуда почерпнуть правильные указа­ния для последующих веков и в чем они должны согласо­ваться с прошлым, как недостатки церкви и всю мораль­ную философию исправить; он показал им новых живот­ных, новые растения и плоды, которые не соответствовали старой философии, и дал им в руки новые правила, кото­рые они приветствовали, но отнеслись ко всему с насмеш­кою; а также потому, что все это было ново, опасались они умалить значение своих славных имен, начав учиться и признав все свои прежние заблуждения; со своим они уже сжились, и оно принесло им немало. Пусть кто-нибудь другой, кому по душе беспокойство, занимается преобра­зованием.

Ту же самую песенку слышал он и от других наций, что еще больше побуждало его, ибо он ни в чем не ошибся, свои знания ученым благосклонно открыть, если они только пожелают взять на себя труд признать для всех факуль­тетов, всех наук и искусств, а также и всей Натуры извест­ные непреложные само-истины, которые, как он знал, по­добно сфере, все к одному центру устремляются, и только для мудрецов, как это у Арабов в обычае, за правило слу­жат; также должно создать в Европе общество, имеющее золото и драгоценных камней достаточно, чтобы их коро­лям, как достойный дар, предложить и при котором воспи­тывались бы правители, дабы знать все, до чего Господу Богу человека допустить угодно было, и которых в нужде (подобно языческим оракулам1) отчасти вопрошать мог­ли бы. Воистину должны признать мы, что Вселенная тог­да уже таким великим переворотом была чревата, созида­ла рождение, производя славных и безупречных героев, — что мощно сломили мрак и варварство и нам, слабейшим, лишь настойчиво вперед двигать заповедали, — бывших, несомненно, вершиною огненного треугольника, чей пла­мень чем дальше, тем ярче светит, и воистину последний пожар в мире зажжет. Подобный, по призванию своему, был и Теофраст, хотя он в братство наше и не вступил, но книгу М. прилежно читал и тем свой острый ум воспла­менил. Но прекрасному стремлению сего мужа препятст­вовало засилье ученых и умников настолько, что размыш­лениями своими о Натуре он никогда с другими мирно не делился и посему в писаниях своих больше над остроум­цами издевался, нежели себя представил. Но все же долж­ную Гармонию изрядно у него находим, каковую, несомнен­но, открыл бы он ученым, если бы их большого Искусства, а не мелкого издевательства достойными считал; так же как и жизнью своею, вольной и невоздержанной, время терял и миру его безрассудную радость оставил.

Вернемся, однако, к нашему возлюбленному отцу Бра­ту C.R., который, после многих утомительных странствований и неосуществившихся благих предначертаний, вер­нулся снова в Германию, которую он (за близкогрядущие перемены и чудесную и опасную борьбу) сердечно любил. Там, несмотря на то, что он своим Искусством, особенно же превращением металлов, мог бы блистать, предпочел он небо и его граждан людям; затем, во всем блеске, по­строил себе все же уютное и чистое жилище, в котором он свои странствования и философию снова обдумал и им некий мемориал составил. В этом доме надлежало ему посвятить изрядное время математике и многие чудесные инструменты из всех частей этого Искусства изготовить, от которых нам, как это будет видно из дальнейшего, лишь очень немногое осталось. Через пять лет возвращается он снова к мысли о желанном преобразовании, и так как он помощи и содействия других был лишен, сам же трудолю­бив, ловок и терпелив был, то и решается он с немногими помощниками и сотрудниками самостоятельно попытать­ся таковое предпринять. Для этого привлек он из своего первого монастыря (ибо к нему особое расположение пи­тал) троих из своих собратий Бр. G.V., Бр. I.A. и Бр. I.O., которые, не более чем в то время обычно было, в Искусствах знаний имели. Этих троих обязал он быть в высшей степени верными, скромными и молчаливыми и все его указания с великим усердием записывать, чтобы потомки, которые в будущем через особое откровение к этому допущены будут, ни единым словом и ни единою буквою не были бы обмануты. Таким образом состави­лось братство R.C., вначале из четырех лиц, и их трудами были выработаны магический язык и письмо вместе с про­странным словарем, ибо мы и сегодня ими, во славу и хва­лу Божию, пользуемся и большую мудрость в них нахо­дим. Они исполнили также и первую часть книги М., но, так как работа стала для них слишком большой и неверо­ятный наплыв больных препятствовал им, а также и но­вое здание, здание святого духа названное, к тому времени закончено было, решили они еще других в свое общество и братство привлечь: для этого были избраны Бр. R.C., сын брата его покойного отца, Бр. В., искусный живописец, G. и P.D., их писцы, все Немцы, исключая I.A., всех общим числом восемь. Все они были хорошего происхождения и девственники согласно обета. Они собрали в один том все, что только человек для себя пожелать, на что надеяться и о чем мечтать может; хотя мы и охотно признаем, что мир в продолжение ста лет изрядно улучшается, все же мы твердо убеждены, что наши само-истины вплоть до по­следнего дня непоколебимы останутся, и ничего другого не узнает мир даже в самом высшем и последнем своем возрасте, ибо наши Круги начали быть с того дня, когда Бог сказал: да будет, и кончатся, когда Он скажет: да по­гибни, но часы Божий бьют каждую минуту, тогда как на­ши — едва полные часы. Мы твердо верим, также, что ес­ли бы наши возлюбленные отцы и братья нашему настоя­щему яркому Свету причастны были, смогли бы они лучше прижать к стене Папу, Магомета, ученых писак, художни­ков и софистов и свое помощи исполненное побуждение не только воздыханиями и пожеланиями свершения про­явить. Когда эти восемь братьев все таким образом уст­роили и привели в порядок, что никакой особой работы более не требовалось, и каждый из них совершенного зна­ния тайной и открытой философии достиг, не пожелали они дольше оставаться вместе, но, как это было уговорено с самого начала, отправились они в разные стороны не только для того, чтобы наши само-истины учеными при­стальнее рассмотрены могли бы быть, но и для того, чтобы, в случае если их наблюдения в других странах какие-либо заблуждения обнаружат, они их друг другу сооб­щить могли бы.

Их уговор был таков: 1) никто не должен заниматься иной профессией, как только лечением больных, и все это безвозмездно; 2) никто не должен носить какого-либо особенного платья, указывающего на братство, но применять­ся к обычаю страны; 3) каждый из братьев должен еже­годно в Христов День явиться в S. Spiritus или известить о причине его отсутствия; 4) каждый из братьев должен искать достойного человека, который по кончине этого брата мог бы занять его место1; 5) слово R.C. должно быть их знаком, лозунгом и характером; 6) братство должно сто лет пребывать в тайне. Эти шесть положений обещали они соблюдать, и пять братьев удалились, только В. и D. оставались у отца Бр. R.C. еще один год, и когда они тоже удалились, остались у него двоюродный брат его и Бр. F.O.; таким образом, он до конца дней своих имел всегда двоих при себе. И, несмотря на то, что церковь еще не была очищена, знаем мы, какого они о ней мнения дер­жались и чего с вожделением ждали. С радостью собира­лись они каждый год все вместе и давали обстоятельный отчет о всем свершенном ими. Тогда воистину было от­радно слышать повествование, правдиво и без прикрас из­ложенное, о всех чудесах, рассыпанных Богом здесь и там в мире. Также общеизвестно и достоверно, что такие лич­ности, Богом и всеми небесными Силами вместе собран­ные и избранные из мудрейших мужей, которые в каких-либо веках жили, в величайшем единении, величайшей мол­чаливости и посильной благотворительности как между собой, так и между другими живут. Таким похвальным образом протекала их жизнь, и, несмотря на то, что их тела от всех болезней и страданий свободны были, души их не могли перешагнуть назначенной грани растворе­ния. Первым из этого братства был I.O., который умер в Англии, как ему предсказал задолго до этого Бр. С; он был очень силен в каббале и особенно учен, о чем его книга, Н. названная, свидетельствует. В Англии могут многое о нем рассказать, особенно потому, что он молодого графа Норфолка исцелил от проказы. Они решили, что, поскольку это будет возможно, гробницы их должны оставаться скрытыми; таким образом, нам до сего дня неизвестно, где та­ковые находятся, но место каждого из них занято достой­ным последователем. Все же должны мы, к славе Божией, открыто признаться, что, что бы нам в книге М. тайно ни открывалось (и несмотря на то, что мы Образ всего Мира и его искажения воочию видеть можем), для нас остаются неизвестными наши несчастья и наш смертный час, нам Великим Господом назначенный, к которому Он нас по­стоянно готовыми находить желает. Об этом, однако, под­робнее в нашем Confiessiox [сказано], в котором мы также и 37 причин указываем, почему мы теперь наше братство обнаруживаем и такие высокие тайны добровольно, без принуждения и безвозмездно предлагаем, а также обещаем больше золота, нежели король Испании из обеих Ин­дий добывает; ибо Европа чревата и родит сильное дитя, которое от восприемника большое богатство получить должно. После смерти Бр. О. не бездействует Бр. R.C., но со­бирает, скоро как только возможно, всех остальных вме­сте, что и заставляет нас предполагать, что тогда-то, долж­но быть, только и была построена его гробница. Хотя мы (младшие) до сих пор и не знали, когда умер наш воз­любленный отец R.C., и ничего другого, кроме одних имен основателей и всех последователей, до наших дней не име­ли, все же могли мы некую тайну припомнить, которую А., последователь D., последний из второго круга и со многи­ми из нас живший, в скрытых речах о 100 годах, нам, третье­му кругу, доверил. Все же должны мы признаться, что пос­ле смерти А. никто из нас ничего большего о Бр. R.C. и его первых собратиях не знал, чем об этом в нашей фило­софской библиотеке сообщалось, среди которой наша аксиомы начала за самую благородную, круги мира за самую ис­кусную и изначальную за самую полезную нами почитались.

Таким образом, достоверно не знаем, обладали ли те, вто­рого круга, одинаковой мудростью с теми из первого и до всего ли допущены были. Должно, однако, благосклонно­му читателю еще раз напомнить, что все, что мы теперь о его, Бр. R.C., гробнице не только узнаем, но и открыто здесь объявляем, Богом предусмотрено, дозволено и свя­зано, чему мы с такой верностью следуем, — и где нас со смирением и христианским ответом вновь встретят, мы не убоимся наше Крещение и Принятие содружества нашего и еще, что бы от нас ни захотели, в открытой печати объя­вить.

Истина и основательное повествование об обретении высокопросвещенного мужа Господня Бр. C.R.C. тако­вы: после того как А. в Галлии Нарбонской блаженно почил, место его занял наш возлюбленный брат N.N., ко­торый, прибыв к нам и священную клятву Веры и Молча­ния взяв, доверчиво поведал нам, что Л. подал ему надеж­ду, что это братство вскоре не таким тайным, но всей роди­не германской нации пособствующим, нужным и славным будет и которого он, в своем звании, нисколько не посты­дится. В следующем году, выдержав школьное испытание и, сообразно обстоятельствам, с полным дорожным снаря­жением или Сумою Фортуны отбыть намереваясь, заду­мал он (ибо был хорошим зодчим) кое-что в этом строе­нии переделать и более приспособить. Работая над этим обновлением, дошел он и до памятных досок, из желтой меди вылитых, которые имена каждого из братства вмес­те с немногим другим содержали; их хотел он под другие, более приспособленные, своды перенести. В той же [с име­нем] Бр. R.C. — (где он умер и в какой стране мог бы быть погребенным, было оберегаемо старшими, нам же было неизвестно) — в ней торчал крепкий гвоздь, который был с усилием вырван вместе с изрядным куском тонкой сте­ны или штукатурки, скрывавшей тайную дверь, которая теперь, неожиданно, стала видна. С радостью и нетерпением удалили мы оставшуюся штукатурку и очистили дверь, над которой большими буквами было написано:

Внизу же стояла старая надпись года. Поблагодарив Бо­га, в тот же вечер (желая сначала получить указания в нашей Rota) прекратили работу. В третий раз ссылаемся мы на Confessio, ибо все, что мы здесь открываем, должно служить в помощь достойным, для недостойных же долж­но, по воле Божией, быть мало полезным, ибо, равно как наша дверь через много лет столь чудесным образом от­верзлась, должна и Европе открыться дверь, которая уже видима (ибо штукатурка удалена) и многими с вожделе­нием ожидается. Наутро отперли мы дверь и увидели склеп с семью сторонами и углами; каждая сторона длиною 5 лок­тей и высотою 8 локтей. Этот склеп, хотя никогда не бы­вал освещаем солнцем, был ярко освещен другим, как бы подражавшим солнцу, которое стояло в центре потолка; посередине, вместо могильного камня, был круглый пре­стол, покрытый листом желтой меди, на котором стояла надпись: A.C.R.C. Hoc universi compendium vivus mihi sepulh-rumfeci, и вокруг первого обода или края стояло: Jesus mihiomnia3. В средине были четыре фигуры, заключенные в круге, над которыми стояли следующие надписи: Nequaquam Vacuum.

Все это ярко сверкало, как семь сторон, так те и дру­гие треугольники.

Тогда опустились мы все разом на колени и возблаго­дарили Единого Всеведающего, Единого Всемогущего и Вечного Бога, научившего нас большему, чем весь человече­ский разум изобрести мог, да будет прославлено Его Имя.

4 1. Нигде нет пустого пространства.

2. Ярмо Закона.

3. Свобода Евангелия.

4. Неприкосновенная Слава Божия (лат.). — Прим. ред.

Этот склеп разделили мы на три части: потолок, или небо, стены, или стороны, пол, или основание; о небе, на этот раз, вы больше от нас ничего не услышите, кроме разве того, что оно от каждой из семи сторон по направле­нию к светлому центру на треугольники разделено было (что же в них содержалось, должны вы сами (вы, благо­дать ожидающие) — если Господь сподобит — воочию ви­деть). Каждая сторона была разделена на десять квад­ратных пространств, каждое со своим изображением и из­речением, которые, все прилежно и правильно срисованные, к нашей книжечке Concentratum приложены. Основание в свою очередь было также разделено на треугольники, но, так как на нем низшего князя царство и сила описаны, не может быть оное для злоупотребления лицемерному и без­божному миру передано, но тот, кто небесное противоядие знает, может безбоязненно и безопасно попереть главу древ­нему злому змию, чему наш век весьма благоприятствует. Каждая сторона имела дверь в хранилище, где лежали различные вещи, особенно же наши книги, которые мы и прежде имели, и среди них Vocabulario Theoph: P: ab. Но:х и те, о которых мы ежедневно без лжи повествуем. В них нашли мы его «Путевые описания» и «Жизнеописание», из которых большая часть настоящего почерпнута. В од­них хранилищах были зеркала различных свойств, в дру­гих колокольчики, горящие лампады, некие чудесные и искусные песнопения, все таким образом вместе собран­ное, что даже через много сотен лет, если бы весь орден, или братство, погибло бы, все могло бы, благодаря одному такому склепу, вновь быть восстановлено. Так как мы еще не видели останков нашего заботливого и мудрого отца, то отодвинули для этого в сторону престол, благодаря че­му могла быть поднята тяжелая медная доска и нам пред­стало прекрасное и славное тело, невредимое и без признаков разложения, как его здесь на изображении, весьма похожем во всем одеянии и принадлежащих знаках, ви­деть можно. В руке держал он книжку, золотом на перга­менте написанную, G. названную, что после Библии наше высшее сокровище составляет и, понятно, не должно мир­скому рассмотрению легкомысленно подвергаться. В конце этой книжки находилось следующее свидетельство: «Се­мя, в сердце Иисусово посеянное. — Здесь пребывает те­ло С. Ros. С, на 120 лет от очей мира и друзей его скры­тое1. Он происходил из благородной и знатной фамилии Германии и был великим мужем своего времени. Благо­даря божественному откровению, возвышенному обучению и неустанному стремлению нашел он доступ ко всему тай­ному и скрытому в небе и человеческой природе. Во вре­мя своих странствий по Аравии и Африке собрал он со­кровище, превыше королевского и царского, что для его времени, однако, не было предназначено и потому им для более достойного потомства скрыто было. После того как он его правильно поставил, верных и друг с другом на­дежно связанных наследников своих высоких знаний и своего имени назначил, а также обновленный мир постро­ил, что всем движениям Вселенной вполне гармонично со­ответствовал и, наконец, всему случившемуся, случающе­муся и долженствующему в будущем случиться надеж­ную сводку составил, после того как более ста лет длилось его паломничество, без предшествующих недугов и болез­ней, которых он на своем теле никогда не испытывал, и ни от чего другого не страдая, но по зову Духа Божия — приняв объятие и последнее лобзание от своих братьев — он, наш возлюбленный отец, дражайший брат, вернейший учитель и искреннейший друг, отдал свою просвещенную душу в руки Господа и Творца своего».

Внизу подписались:

1. Бр. I.A., Бр. С.Н. тогдашний, по выбору, глава брат­ства.

2. Бр. G.V. M.P.G.

3. Бр. R.C. младший, наследник Духа Святого.

4. Бр. В.М., Р.А., живописец и архитектор.

5. Бр. G.G. M.P.I., каббалист1. Из второго круга:

1. Бр. Р.А., последователь, Бр. I.O., математик.

2. Бр. А., последователь брата P.D.

3. Бр. R., последователь со Христом, торжествующего, отца C.R.CK

В конце стоит:

Из Бога рождаемся, во Иисусе умираем, Духом возрождаемся. Значит, уже тогда скончались Бр. I.O. и Бр. D. Где же находятся их гробницы? Однако мы ничуть не сомне­ваемся, что старший брат Senior совершенно особо погре­бается или даже скрывается, мы надеемся также, что этот наш пример и других побуждать будет усерднее об их именах, которые мы с этой целью открываем, расспраши­вать и их гробницы разыскивать, ибо они [имена] боль­шей частью благодаря медицине старым людям еще из­вестны и [ими] прославляются. Тогда, быть может, возрас­тут наши сокровища или по меньшей мере будут лучше пополнены. Что же до малого мира (minutum mundum) ка­сается, то его нашли мы скрытым в другом престоле, зна­чительно более прекрасным, чем самый разумный человек его себе мог бы представить; но оставляем мы несрисован-ным, до тех пор, пока нам на это наше искреннее открове­ние доверчиво отвечено не будет. Тогда покрыли мы все опять плитами, поставили на них престол, снова заперли дверь и запечатали нашей печатью.

Повинуясь указанию наших Rotae, обнародовали мы об этом некоторые книги, и в числе их М. принадлежа­щие (что вместо некоторых домашних забот славным М.Р. сочинены были), и, наконец, вновь расстались друг с дру­гом, оставив наши сокровища во владение естественных наследников.

Ожидаем, таким образом, какой отзыв, суждение или приговор от ученых и неученых нам на это последует.

Хотя мы и прекрасно знаем, что независимо от нашего стремления или упования других всеобщее божественное и человеческое преобразование свершится, все же не без­различно, что солнце, перед своим восходом, бросит на не­бо яркий или темный свет, и между тем те немногие, что объявятся, соединятся, наше братство числом и достоинст­вом умножат, желанному и Братом R.C. предписанному философскому уставу счастливое начало положат, или даже нашим сокровищем (что никогда не может быть истоще­но) в смирении и любви с нами вместе насладятся, тяготу этого мира усладят, и таким образом средь чудес Божиих слепо блуждать не будут. Дабы каждому христианину было известно, какой веры и религии мы придерживаемся: ис­поведуем и признаем мы Иисуса Христа, как это в послед­нее время, особенно в Германии, ярко и ясно сложилось и сегодня (исключая всех мечтателей, еретиков и ложных пророков) в известных и избранных странах сохраняется, защищается и проповедуется; также приемлем оба таин­ства, как они со всеми речениями и обрядами первой об­новленной церковью установлены. В политике признаем мы Римское царство и четвертую монархию как за нашу, так и всех христиан главу. Хотя нам и известно, что за перемены предстоят и о них другим ученым Господним очень охотно сообщить желаем, ни один человек, кроме Единого Господа, эту нашу рукопись, что в наших руках находится, недостойным для пользования доступной сде­лать не заставит. Будем, однако же, при добрых обстоя­тельствах, скрытую помощь оказывать, после того как нам Господь позволит или предостережет, ибо наш Бог не слеп, как языческая Fortuna, но украшение церкви и честь храма [составляет], наша философия не есть нечто новое, но та же, что получил Адам после своего падения, в которой и Моисей и Соломон упражнялись, а посему не должна она весьма колебаться или опровергать противные мнения, но, ибо истина едина и всегда себе самой равна, особенно же с Иисусом во всех частях и всех членах сходна, подобно тому как Он есть образ Отца, так и она есть Его отобра­жение; из сего не должно следовать: верное в философии ложно в теологии, но в чем Платон, Аристотель, Пифагор и др. сошлись, чему Енох, Авраам, Моисей и Соломон на­чало положили, особенно же с чем великая и чудесная книга Библия согласуется, все это соединяется и образует сферу, или глобус, все части которого на равном расстоя­нии от центра отстоят, как об этом в Христианской Сим­фонии подробнее и пространнее [сказано]. Что же до без­божного и проклятого злато делания касается, которое, осо­бенно в наше время, такую силу приобрело, что, во-первых, многим алчным виселицы достойным пройдохам дало воз­можность большое озорство учинить и любопытством и доверием многих злоупотреблять, а также многие почтен­ные особы отныне полагают, что превращение металлов есть вершина и могущество философии, всячески способ­ствуют этому, и даже самый Бог им особенно любезен, поскольку Он большие куски и слитки золота творить может, к чему они необдуманной мольбой или же душу раздирающим кислым видом Всеведающего и в сердцах читающего Бога склонить уповают. И так мы открыто ут­верждаем, что сие ложно, и для истинных философов зла­то делание есть нечто неважное и побочное, ибо им ведомы тысячи подобных еще лучших вещей. И вместе с нашим дорогим отцом C.R.C. говорим мы: тьфу, золото, сколько бы ни было золота! ибо тот, кому открыта вся натура, ра­дуется не тому, что он делать D [злато. — Прим. ред.] может, и не тому, как говорит Христос, что ему дьяволы послушны, но тому, что он небо отверстым и Ангелов Бо-жиих восходящими и нисходящими видит и что имя его вписано в Книгу жизни. Также указываем мы на книги и фигуры под химическими названиями и в поругание славы Божией вышедшие, кои мы своевременно назовем и чис­тосердечно список их обнародуем. И просим всех ученых с такими книгами большую осторожность иметь, ибо враг не перестанет сеять свои плевелы до тех пор, пока их Силь­нейший не истребит. И так приглашаем мы, согласно мне­нию Бр. C.R.C., мы, его братья, еще раз всех ученых в Европе, что наше Откровение (на пяти языках разослан­ное) вместе с латинским Confessio читать будут, с благо-рассудной душой нашу просьбу исполнить, искусства свои как можно точнее и зорче проверить, настоящее время с усердием обозреть и тогда свои соображения или в виде общего мнения, или порознь нам письменно, в печати объ­явить; тогда, несмотря на то, что мы не называем наше настоящее место собрания, все же дойдет до нас приговор каждого отдельного, на каком бы языке он ни был. Это, однако, говорим мы наверное: что всякий, кто отнесется к нам серьезно и искренно, в своей душе, теле и имени воз­радуется; если же чье сердце лживо или только к наживе стремится, тот прежде всего не принесет нам вреда, себя же в сильнейшую и крайнюю погибель ввергнет. Здание же на­ше, если даже сотни тысяч людей его вблизи видеть будут, должно для безбожного мира вовеки нетронутым, неразру­шенным, невидимым и даже совсем скрытым пребывать. По сенью крыл Твоих, Иегова!

Confessio Fraternitatis,

Или