Современные проблемы и перспективы развития психодиагностики
За прошедшие несколько лет в области психодиагностики накопились проблемы, которые в последнее время активно обсуждаются психолого-педагогическим сообществом. Более того, некоторые из этих проблем настолько обострились, что их обсуждение вышло за пределы узкопрофессионального круга, они все чаще становятся предметом разбирательств на нормативно-правовом уровне. Обычно это происходит, когда диагностика связана с тяжелыми переживаниями для детей и их родителей и в конечном итоге становится источником грубейшего нарушения их прав.
Актуальной задачей в современных условиях является более углубленное психологическое просвещение педагогов. Объективность сведений об индивидуальных особенностях зависит от того, насколько объективными, научно обоснованными методами получены эти сведения. Научные, психологические методы тестирования поднимают на новый, более высокий и технологичный уровень не только учет особенностей характера детей, но и контроль знаний - как оперативный, так и аттестационный. На сегодня все учителя-предметники должны уметь самостоятельно использовать методы тестирования, в частности, для объективного контроля знаний и умений учащихся. Поэтому общей культуре составления и проведения тестов должно уделяться значительное внимание.
Психологи обозначают ситуацию в отечественной психодиагностике, как кризисную. Среди основных причин выделены:
а) малое количество в России профессиональных психодиагностов, занимающихся разработкой, адаптацией и стандартизацией тестов;
б) ничтожное количество отечественных профессиональных психодиагностических методик при неоправданном доверии к давно устаревшим зарубежным методикам;
в) низкая психодиагностическая и особенно психометрическая культура психологов-пользователей тестов;
г) устаревшее содержание программ обучения психодиагностике;
д) порочная практика издания в открытой печати и распространение методик любому покупателю.
Для преодоления кризиса предложены некоторые организационные мероприятия и содержательные действия, требующие активной деятельности всего психологического сообщества.
Психодиагностика, по мнению многих авторитетных отечественных психологов, переживает серьезный кризис. Многие из проблем психодиагностики носят системный характер, которые надо решать психологии в целом, чтобы не утратить своего звания науки, поскольку, как известно, наука выделяется как самостоятельная при наличии двух признаков: собственного предмета исследования и специфических методов исследования. Психодиагностика - это в значительной степени и есть методология психологии.
Первая и возможно самая главная причина кризиса - это почти полное отсутствие в России профессиональных разработчиков психодиагностических методик. Психологов, чьи научные и практические интересы в основном сконцентрированы на разработке новых подходов психологического исследования, создании и стандартизации новых профессиональных психодиагностических методик, а так же способов проверки методик на надежность и валидность. Тех, кто посвятили свою научную жизнь психодиагностике. Конечно, к ним не относятся разработчики одной-двух методик, которые предназначены для собственного исследования какой-то частной проблемы. Поэтому одна из задач преодоления этой причины кризиса психодиагностики заключается в подготовке профессиональных психодиагностов.
Вторая причина кризиса психодиагностики - это низкая психодиагностическая и особенно психометрическая культура наших психологов-пользователей тестов. Основные проблемы, таким образом, выдвигается круг вопросов, связанных с квалификацией и уровнем профессионализма практического психолога или педагога, занимающегося диагностикой. Многие годы на это все закрывали глаза. Так как не знали, как противостоять некачественной подготовке психологов на многочисленных факультетах, где просто нет преподавателей, способных на необходимом уровне обучить студентов правильной технике психодиагностики. Да и учебное время, отведенное стандартом подготовки психологов на предмет «Психодиагностика» явно недостаточно, не то чтобы выработать необходимые компетенции, но даже научить правильно пользоваться тестами. Это особенно заметно при защите дипломов и диссертаций. Большинство их авторов использует различные методики, но почти никто не задается вопросом, а какова их надежность и валидность, а получены ли для них нормы на репрезентативной выборке? Исторически сложившееся полное доверие и некритичность наших соотечественников к печатному слову порождает полное доверие к любой напечатанной в книге или журнале методике, особенно иностранной, причем в большинстве своем взятых из популярной литературы. В итоге всеядность пользователей, о которой все знают, приводит к тотальному недоверию к результатам психологических исследований.
Одно из средств противостоять разноуровневой подготовке психологов и повышения психодиагностической культуры - это внедрение процедур сертификации, во-первых, психодиагностических методик, во-вторых, психодиагностов-пользователей; в-третьих, услуг в области психодиагностики. Сертификация - это не только проверка уровня компетенции в психодиагностике, но, главное, предшествующее этой проверке обучение, повышение квалификации, в том числе путем супервизиии у опытных специалистов, которые сами должны пройти предварительную аттестацию в органах сертификации РПО.
Сертификация методов психодиагностики - это общепринятая практика проверки качества методик, ее соответствия принятым международным стандартам (АПА, BPS). Кроме того, право оказывать услуги населению в области психодиагностики давать только индивидуальным предпринимателям и организациям, сотрудники которых прошли сертификацию РПО и проводят диагностику по сертифицированным методикам.
Второе средство - пересмотр Программы учебных курсов Психодиагностики и Практикума по психодиагностике, а затем разработка согласованных Программ для переподготовки психологов в области психодиагностики.
Третья проблема кризиса психодиагностики - очень тесно связана с первой - это очень малое количество полноценных отечественных психодиагностических методик, которые могли бы на равных конкурировать с известными современными зарубежными методиками.
Еще одна проблема, относящаяся к использованию зарубежных психодиагностических методик, это то, что мы кроме нескольких тестов не знаем о многих других и тем более о новейших разработках. Малого количества отечественных профессиональных методик, проверенных по всем параметрам и издаваемым в специализирующихся на этом фирмам, толкает авторов исследований, дипломов и диссертаций на разработку собственных «одноразовых методик», которые используются только данным автором в одном исследовании. Известно, чтобы создать профессиональную психодиагностическую методику требуются годы работы и чаще всего целого коллектива специалистов. Не от хорошей жизни они взялись за эту работу, а потому, что арсенал наших методик очень беден.
Из сложившейся ситуации возможно несколько выходов:
1. Первый - выйти на контакты с зарубежными издательствами, получить право на адаптацию и распространение всех необходимых методик, сертифицировать их по нашим стандартам. Но это означает, что Россия будет полностью зависеть от зарубежных производителей и отечественная психодиагностика постепенно прекратит свое существование.
2. Второй - использовать только отечественные методики, доведя их уровень до необходимых требований, постепенно разрабатывать новые тесты и постепенно отказаться от всех зарубежных тестов. Но это приведет к полной изоляции России от мировой психодиагностики и в конечном итоге всей психологии. А кроме того на такой подвиг у нас нет ни кадров, ни денег.
3. Третий - принять промежуточный вариант и получить права на адаптацию 20-30 зарубежных тестов, в том числе последних версий популярных в России методик и провести их качественную стандартизацию. Кроме того, интенсифицировать работу над отечественными методиками с хорошими перспективами. Проверить их по всем параметрам и сертифицировать.
Четвертая причина кризиса - это малое количество качественных отечественных учебников по современной психодиагностике. До сих пор рука у отечественных авторов поднималась в основном до учебных пособий. Да и тех было не много. Думаю, со мной согласятся и их авторы и читатели. Содержание пособий повторяют друг друга, предлагаемый для изучения материал, остается где-то на уровне 70-80-х годов прошлого века. В них нет современного содержания, соответствующего сложившимся международным реалиям. Тесты, которые описываются в учебных пособиях, давно устарели и их пропаганда в процессе обучения усугубляет проблему.
Выход из этой ситуации возможен только путем подготовки учебника по «Современной психодиагностике», написать который под силу только большому коллективу авторов с привлечением зарубежных тестологов, поскольку некоторые разделы тестологии и психометрики нам просто неизвестны.
Пятая причина кризиса - это практика издания в открытой печати и распространения фирмами-изготовителями психодиагностических методик сложившаяся у нас в стране. Методики при желании у нас может купить каждый, независимо от образования и наличия компетенций по работе с ними. Более того, методики полностью и текст, и ключи, и итерпретатор печатаются в открытой печати и становятся доступны всем. Для того чтобы изменить ситуацию с распространением методик Президиум Российского психологического общества недавно принял специальное Постановление от 04.07.2008, в котором вводятся ограничительные меры на подобную практику и предполагается даже введение доступных РПО санкций протии нарушителей.
Это, наконец, вопрос о разных видах диагностики, в том числе о правомерности использования некоторых методик (например, проективно-личностных) в целях оценки качества образования. Какова роль тестирования в образовании вообще и в дошкольном образовании в частности, если вернуться к изначальному варианту, например, тесты достижений в этом возрасте не могут носить исключительно ЗУНовский характер?
Другая группа проблем касается обеспечения прав личности индивидов, подвергаемых диагностированию (обеспечение тайны личности, конфиденциальность и сообщение результатов диагностирования). Т.е., если диагностика проводится с целью экспертизы, психолог не имеет права использовать диагностические результаты в интересах учреждения, если клиент не даст своего согласия на это. Но согласие должно быть осознанным, полученным при условии, что диагностируемый осведомлен о цели и способах употребления диагностических результатов.
Высказывается предложение подготовить Этический кодекс психолога-психодиагноста. До последнего времени морально-этическая проблематика почти не затрагивались психологами. Отчасти это объясняется неразвитостью самой психологической диагностики, ее относительно недавним возрождением, вследствие чего пока еще многое в ней не рассматривается, не обсуждается, не решается. Вторая причина - отсутствие достаточного числа профессионалов, которые дорожат званием психолога и стремятся поднять престиж прикладной психологии. Большое число случайных людей, занявших должности психологов без каких-либо на то оснований и бросающих тень на психологию своей неквалифицированной активностью, не только не понимают этических проблем в работе психолога, но и не заинтересованы в их обсуждении: ведь вопросы квалификации практического психолога стоят на первом месте.
Между тем, чтобы предотвратить неправильное употребление диагностических методик и ошибки в диагнозе, необходимо соблюдать ряд предосторожностей, касающихся как самих методик, так и тех, кто их создает, распространяет и применяет. Поэтому основные этические проблемы психодиагностики актуальны и для нашей страны.
Перспективы развития психодиагностики.Психологическая диагностика, как и все другие научные дисциплины, развивается. Развитие это состоит в том, что при воздействии целого ряда внутренних и внешних факторов в ней происходят определенные прогрессивные перемены. К числу внешних факторов, влияющих на развитие этой дисциплины, прежде всего относятся запросы, которые обращены к ней со стороны общества. Нужно отметить, что в настоящее время запросы общества к психологической диагностике заметно возрастают.
Так, в области образования доминирующее значение приобретает дифференцированное обучение, естественной базой которого признаются индивидуальные психологические особенности учащихся. В определении этих особенностей решающая роль, несомненно, принадлежит психологической диагностике.
33) Информационный подход ы современной истории психологической мысли.
Начало проникновения информационных методов в психологию
Первые психологические исследования, выполненные с использованием Шенноновского метода оценки количества поступающей информации, носили прикладной характер и были направлены на определение пропускной способности человека в различных управляющих системах. Эти исследования, в частности, привели к существенной переработке используемой в то время системы визуализации данных в авиации, что позволило в течение быстрого времени значительно сократить аварийность при полетах на реактивных самолетах.
В то же время, вскоре после окончания второй мировой войны, молодой американский психолог У. Гарнер (р. в 1921 г.) установил, что человек может осуществлять выбор не более, чем из девяти альтернатив. Если число альтернатив увеличивалось, испытуемый начинал ошибаться. Таким образом, максимальная пропускная способность человека составляла 3 – 3.2 бит/ сек.
В целом, первое десятилетие складывающегося в психологии нового направления, получившего название “информационный подход”, оказалось весьма обнадеживающим. В первой половине 50-х годов английские исследователи У. Хик и Р. Хаймен провели классические эксперименты, в которых, работая с простой стимульной средой, установили прямо пропорциональную зависимость между количеством информации, содержащейся в стимуле, и временем реакции на этот стимул - так называемый закон Хика. Хотя закон, как показали дальнейшие исследования, имел ограниченное применение, он все же стал отправной точкой для множества эргономических работ, позволивших коренным образом улучшить качество проектирования новой техники в авиации и других наукоемких областях промышленности.
В 1954 году появляется работа английского психолога Д. Бродбента “Механическая модель внимания и непосредственной памяти человека”, в которой на основе информационного подхода была предложена кибернетическая модель процессов восприятия. Бродбент рассматривал внимание как фильтр на входе в непосредственную память, работающий по принципу “все или ничего".Эта работа наряду с упоминавшимися исследованиями, уже в начале информационного подхода определила в его рамках две ведущие линии: изучение информационных структур в процессах восприятия и кибернетическое моделирование психических процессов.
В 1950-1960-е годы кибернетические и системотехнические идеи активно проникают во многие биологические и гуманитарные дисциплины. Своеобразие ситуации для психологии в это время состоит в том, что, будучи одним из генераторов системных идей в начале века, к его середине она погружается в очередной теоретический кризис. В результате информационные методы нередко становятся достоянием ее прикладных отраслей без должного теоретического осмысления. И хотя обогащение новыми идеями в целом имело для психологии позитивный характер, давая импульс к выходу из теоретического тупика, сложившаяся ситуация таит в себе опасность нового кризиса в результате несоответствия заимствованных моделей психологической реальности.
Прежде всего, это замечание относится к представлению об универсальности формальных процедур измерения энтропии сообщения в психологии и технике. Чрезмерным упрощением, конечно, был и весьма распространенный в это время в инженерной психологии взгляд на человека как звено в системе управления, которое может быть описано с помощью передаточной функции. (Много примеров такого подхода приведено в прекрасном обзоре раннего этапа инженерно психологических исследований, сделанном Б.Ф.Ломовым в его книге «Человек и техника»).
В последующие годы кибернетические модели получают распространение как в психологии, так и в смежных с ней дисциплинах, примером чему служит теория П.К.Анохина. Одновременно растет число прикладных работ в области инженерно-психологического проектирования сложных систем, благодаря чему появляется новое поколение техники, адаптированной к возможностям человека. С этого времени психолог становится заметной фигурой при конструировании новых человеко-машинных систем. В период наибольших успехов информационного подхода возникло обнадеживающее представление, что экспериментальная психология нашла свой теоретический фундамент и быстро превращается в точную науку. Однако эти надежды оказались очень кратковременны.
Еще в 1960 г. Н. Миллер опубликовал получившую большой резонанс статью “Магическое число семь плюс-минус два”, где не только экспериментально продемонстрировал ограниченность кратковременной памяти (сам по себе факт невозможности идентификации более 7-9 различных объектов при их кратковременном предъявлении был уже давно описан различными авторами), но и указал на субъективный характер информационного содержания стимула. В тех случаях, когда информационная среда отличалась от набора несвязанных между собой простых стимулов, использование заимствованной из теории связи меры информации требовало введения дополнительных переменных, отражавших субъективную значимость каждого стимула. Более того, возник закономерный вопрос - почему Больцман, работая с теми же физическими системами (газами), что и его предшественник Клаузиус, но, подходя к этим системам с несколько иных (вероятностных) позиций, был вынужден предложить собственную формулу энтропии. Шеннон и Хартли, также работая с физическими системами, но уже в области передачи сигналов по каналам связи, использовали собственные, вполне оригинальные формулы. Психология же, начиная с 50-х годов, традиционно заимствует формулу Шеннона, применяя ее для решения собственных задач, т.е., в совершенно иной системной среде.
Энтузиазм начального этапа информационного подхода в психологии и его первые успехи отодвинули этот вопрос на второй план. Да и сами исследования этого периода, воспроизводя экспериментальные традиции Эббингауза, ставили человека в искусственную ситуацию, при которой его деятельность уподоблена работе канала приема и переработки простейших бинарных сигналов. Это же относится и к прикладным инженерно-психологическим работам того периода, в основном сосредоточенным на оценке скорости считывания показателей приборов и определения надежности восприятия нескольких шкал одновременно. Именно в таких искусственных условиях и разрабатывалась позитивная часть информационных исследований от Хика до Миллера. Переход к анализу реальной психологической среды показал ограниченность возможностей «классического» (т.е. основанного на использовании Шеноновской энтропии) информационного подхода в психологии и вызвал отказ от него части прежних сторонников.
Дальнейшая эволюция психологических взглядов вела к отказу от попыток прямого количественного измерения информационного содержания психических процессов.
Информационный подход в психологии в 1960 - 1970 годы
Несмотря на это, попытки количественно оценить “информационную составляющую” сложных психологических явлений продолжалось достаточно долго. В некоторых случаях, когда, например, речь шла об “информационной ценности” произведений искусства, результатом была дискредитация самой информационной идеи. До конца 1970-х годов продолжались попытки вычислить передаточную функцию оператора, благодаря чему открывалась бы возможность моделировать его поведение в сложных человеко-машинных устройствах.
Однако наибольшее внимание на рубеже 1960-1970–х годов привлекли не многочисленные полуприкладные исследования, характеризовавшиеся все более громоздким математическим аппаратом и все меньшей практической эффективностью, а ряд новых теоретических направлений, в которых информация, по-прежнему оставаясь ключевым понятием, приобретала более универсальный смысл, чем это позволяла сделать формула Шеннона. На Западе (прежде всего в Америке) таким направлением становится когнитивная психология, противостоящая как господствующему необихевиоризму, так и крайностям инфомационного подхода начального перода. В России (Советском Союзе) в это время также создается несколько информационно-кибернетических теорий, оказавших влияние на развитие психологии в последующие годы. К их числу, прежде всего, следует отнести теорию функциональных систем, выдвинутую известным физиологом, академиком П.К. Анохиным, и информационную теорию эмоций, также предложенную известным нейрофизиологом, академиком П.В. Симоновым.
Согласно взглядам П.К. Анохина, функциональная система – это комплекс физиологических и психологических процессов, имеющий общей целью достижение полезного для организма результата.
При этом структура поведенческого акта состоит из нескольких последовательно сменяющих друг друга стадий: афферентного синтеза, принятия решения, акцептора результатов действия, формирования самого действия и оценки достигнутого результата.
Первым этапом поведенческого акта любой сложности является афферентный синтез, смысл которого состоит в том, чтобы путем обработки и сопоставления всей имеющейся информации подготовить условия, необходимые организму для адекватного приспособительного действия. Афферентный синтез, в свою очередь, включает несколько составляющих. В их числе: наличная доминирующая мотивация; обстановочная афферентация, т.е. совокупность всей внешней информации, которая позволяет выбрать действие, соответствующее актуальной в данный момент мотивации; пусковая афферентация, смысл которой состоит в том, чтобы выбрать нужный момент для запуска подготовленного с учетом доминирующей мотивации и обстановочной афферентации приспособительного действия и, наконец, память, содержащая следы прошлого опыта.
Завершение стадии афферентного синтеза означает переход к стадии принятия решения, которая реализуется благодаря очень важному этапу поведенческого акта - формированию акцептора результатов действия. Акцептор действия представляет, согласно П.К. Анохину, аппарат прогнозирования будущих событий в виде модели результатов действия.
Следующая стадия есть реализация принятого решения в действии и оценка получаемого результата. Благодаря аппарату акцептора действия, в котором программируются цель и способы поведения, организм имеет возможность сравнивать их с поступающей информацией о результатах совершаемого действия, т.е. с обратной афферентацией. Если это сравнение указывает на совпадение реальных результатов действия с их моделью в акцепторе действия, это означает достижение успеха и удовлетворение имевшейся потребности, что в свою очередь ведет к прекращению действия. Если же реальные результаты действия не совпадают с акцептором действия, весь цикл повторяется. Вновь начинается афферентный синтез, уже на новой основе, с учетом имевшейся неудачи. Принимается новое решение, формируется новый акцептор действия и т.д. Так будет происходить вплоть до того момента, когда результаты поведения не станут соответствовать акцептору действия.
Анохин указывает также на то, что сопоставление реальных результатов с акцептором действия сопровождается эмоциональными реакциями, которые наблюдаются и животных и у человека. При этом несовпадение реальных результатов действия с их моделью приводит к появлению отрицательных эмоций – испуга, гнева и т.д., а, напротив, совпадение реального и прогнозируемого результатов ведет к появлению положительных эмоций.
Своеобразным развитием этой части теории П.К. Анохина стала информационная теория эмоций П.В. Симонова. Согласно Симонову, эмоция является отражением мозговыми структурами силы актуальной потребности и вероятности ее удовлетворения в данный момент. Обобщая результаты собственных экспериментальных исследований, выполненных, в основном, на лабораторных животных и данные литературы, П.В. Симонов предложил в 1964 г. структурную формулу возникновения эмоций:
где: Э – интенсивность эмоции, ее качество и знак;
Jн – информация, необходимая для удовлетворения потребности;
Jk – имеющаяся информация об удовлетворении потребности П.
П – сила и качество актуальной потребности;
При этом разница ( Jн – Jk ) представляет собой оценку вероятности удовлетворения потребности на основе имеющегося опыта.
Симонов подчеркивает, что термин «информация» он использует имея ввиду ее прагматическое значение, как отражение всей совокупности средств достижения цели: знаний, которыми располагает субъект, его навыков, энергетических ресурсов организма и т. п.
Разумеется, при такой расширительной трактовке информации ее практическая оценка становится весьма затруднительной. Однако главное, на что указывает формула П.В. Симонова, это зависимость вида и силы эмоций от степени неопределенности среды. Согласно информационной теории, положительные эмоции возникают в ситуации избытка прагматической информации по сравнению с существовавшим прогнозом или в ситуации возрастания вероятности достижения цели. Отрицательные эмоции представляют реакцию на дефицит информации или снижение вероятности достижения цели.
Когнитивная психология
Эволюция информационного подхода в 1960-1970-е годы была объективным явлением, причина которого не ограничивалась исчерпанием первоначального импульса, полученного психологией благодаря мощной волне технического прогресса в годы второй мировой войны и появлению на гребне этой волны теории информации и первых информационных технологий. К этому времени новая, релятивистская парадигма уже значительно потеснила прежний взгляд на природу психической жизни, как явление доступное точной, объективной оценке, построенной по образцам классической физики. Прежде всего, эта ситуация затронула позиции сторонников необихевиоризма, чьи идеи теперь стали казаться чрезмерно упрощенными даже в Америке – стране, где Уотсон и Скиннер являлись национальными знаменитостями. Реакцией на крайности бихевиористской концепции, с одной стороны, и желанием сохранить в новых условиях лучшее из того, что удалось получить пионерам информационного подхода – с другой, стало одно из последних крупных направлений в современной психологии, получившее название когнитивной психологии.
Развитие этого направления было связано с именами Дж.Брунера, А.Ньюэлла и Г.Саймона, создавших ряд известных компьютерных моделей мышления типа “универсального решателя проблем”, а также Дж.Миллера, создавшего вместе с Дж.Брунером в 1960 г. Центр когнитивных исследований в Гарвардском университете в Америке. В это же время благодаря У.Найссеру возникает и сам термин “когнитивная психология”, закрепившийся за обозначением кибернетического подхода к изучению познавательных процессов.
В методологическом отношении последователи этого течения гораздо осторожнее, чем их предшественники оценивают роль и содержание психических функций, рассматривая психику в целом как сложную систему разнообразных процессов приема, хранения и переработки информации. При этом информации придается расширительное толкование, явно выводящее ее за рамки концепции Шеннона, а все информационные процессы считаются подверженными влиянию, как внешних стимулов, так и многочисленных внутренних особенностей.
Одним из центральных положений когнитивной психологии стала «компьютерная метафора», устанавливающая тесную аналогию между работой человеческого мозга и работой компьютера. Сама идея компьютерной метафоры для объяснения работы мозга восходит к кибернетическим взглядам Н.Винера , однако, все убыстряющееся развитие компьютерных технологий позволило насытить эту идею новыми, кажущимися все более убедительными данными. Так, и человек и компьютер получают с помощью перцептивных органов (устройств ввода данных) большой объем информации из внешней среды, затем селектируют эту информацию и переводят часть ее в долговременную и оперативную память.
Далее наступает этап обработки накопленной информации, и ее сопоставления с данными, извлекаемыми из различных хранилищ памяти. Наконец, наступает этап принятия решения и выдачи сигналов на эффекторные органы (внешние терминалы), благодаря чему осуществляется активное воздействие на внешнюю среду.
Несмотря на то, что собственно научные достижения когнитивной психологии оказались достаточно ограниченными, на что указывал еще и сам Найссер, в 1976 г. в своей книге «Познание и реальность», несомненная популярность этого направления в последующие годы во многом была вызвана тем, что на фоне стремительно развивающейся нейрофизиологии его стали рассматривать как одну из последних возможностей решить психологические проблемы психологическими методами. Говоря словами У.Найссера, изучить внутренние психические процессы, “не дожидаясь пока придет нейрофизиолог и все объяснит.”
* * *
Тем не менее, в конце двадцатого века популярность информационных методов в психологии заметно снизилась. Наиболее скептически настроенные исследователи стали рассматривать увлечение информационными идеями в предшествующие десятилетия всего лишь как эпизод на фоне продолжающегося с середины века общего теоретического кризиса. Реакцией на неудовлетворительное состояние дел в вопросах теории все чаще стал отказ признать главенство какого-либо одного теоретического направления. Дискуссии между различными школами утратили свою актуальность. Единственным критерием успеха остался полученный практический результат. На смену разбегающейся в начале века волне новых психологических направлений пришла отраженная волна движения навстречу друг другу, нередко приводящая к эклектическому смешению различных теоретических принципов. В этой ситуации поиск системообразующего начала стал не просто данью модной методологии, но и актуальной потребностью психологии. Отражением этой потребности стало особое методологическое направление в психологии, получившее название системного подхода.
35) Системный подход в истории псих мясли 20- н.21 в в
Развитие общесистемного движения
Изменение в общественном сознании ведущей гносеологической традиции – процесс не только весьма болезненный, но и длительный. В Европейской цивилизации переход от теологической традиции к философской продолжался почти 150 лет. Благодаря этому и сейчас часть историков датирует начало Нового времени рубежом 15-16 веков, связывая его с эпохой Великих географических открытий, высокого Возрождения в Италии и началом Реформации в Германии.
В то же время другая часть специалистов указывает иную дату – середину семнадцатого века. Именно тогда в Европе завершилась кровавая череда религиозных войн, в Англии утвердилось верховенство парламента и закона, и повсеместно стали заметны ростки нового рационалистического мышления.
Между этими датами стоят полтора столетия, заключающие в себе первый, глубочайший кризис европейского сознания. И различие между историками заключается лишь в том, принимают ли они за точку отсчета начало или конец этого кризиса.
Второй, не менее глубокий кризис общественного сознания был связан с переходом к позитивистской гносеологической традиции в середине 19 века. Его отправной точкой стало завершение классического периода европейской философии и начало общеевропейской промышленной революции. Завершение же этого кризиса пришлось на начало второй половины 20 века. Оно было подготовлено великими преобразования в физике, сделанными Альбертом Эйнштейном и его коллегами, и новым витком технической революции в связи с началом эры массового внедрения компьютерных технологий.
Сравнение исторических эпох, позволяет увидеть аналогию между трагическим развитием ситуации в Европе в тридцатилетие между началом первой и окончанием второй мировых войн (1914-1945) и эпохой Тридцатилетней войны (1618-1648). Обе эпохи объединяет основанная на идеологическом антагонизме крайняя ожесточенность противостояния сторон и вовлеченность в конфликт большинства европейских наций.
Временные рамки второго кризиса, также как и первого – около 120-150 лет. В сущности, их верхняя граница обозначает наступление новой общественной эпохи – Новейшего времени, которое продолжается приблизительно с начала 1960-х годов до наших дней. (В ряде работ предлагаются и другие даты, например, в советской историографии было принято считать началом Новейшего времени первую половину 20 века, имея в виду революцию в России и окончание Первой мировой войны).
Характерным признаком научного мышления Новейшего времени стал возврат к заложенному Гегелем пониманию системной сущности происходящих в мире процессов и, как следствие, формирование системного движения в общественных и естественных науках.
Для общественных наук это было возрождение утраченной после Гегеля традиции. Предшествующий этап их развития был связан с расцветом иррационалистического направления, представленного именами Шопенгауэра и Ницше, и, одновременно, развитием социологических (Макс Вебер), социально-экономических (К. Маркс) и социально-психологических теорий (Г. Спенсер). В 20 веке все эти направления получили дальнейшее развитие уже как элементы политических доктрин, а образовавшийся философский вакуум был заполнен нравственно-этическими учениями Ж.-П. Сартра, Кьеркегора и др. Однако выступить арбитром при решении принципиальных вопросов науки, например, в споре релятивистской и нерелятивистской физики, ни экзистенциализм, ни другие субъективистские течения философской мысли не смогли.
Одной из первых попыток найти общее методологическое решение многочисленных проблем, поставленных перед наукой 20 веком стала «всеобщая организационная наука» или «тектология» (от греческого «строю»), предложенная известным русским философом, писателем и политическим деятелем А. Богдановым. Задачей тектологии Богданов видел разработку общих способов организации различных элементов, из которых состоит мир, в единое целое. Исходным пунктом всякого организационного процесса, по мысли Богданова, является конъюгация (соединение) элементов. В то же время, организованный комплекс сопротивляется всякому разъединению и изменению.
Богданов выдвигает теорию равновесия, согласно которой все существующее представляет собой сменяющие друг друга состояния подвижного равновесия, устанавливающегося в результате столкновения различно направленных сил. Тектология различает механизм формирующий и механизм регулирующий системы. Основой формирующего механизма является конъюгация, соединение элементов непосредственно или через посредство какого-либо третьего элемента (ингрессия); основой регулирующего механизма является подбор новых состояний системы.
Состояния равновесия сменяются состояниями нарушения равновесия или кризисами, изучение которых составляет задачу организационной диалектики. Основываясь на этих положениях, Богданов рассматривает несколько схем развития, которые, нося универсальный характер, могут быть применены к различным природным и общественным процессам. Так, в частности, он полемизирует с К. Марксом и В.И. Лениным, считая, что разделение общества на классы происходит в зависимос