Вопрос о связи состояний с мозгом

Вопрос о связи состояний с мозгом решается Джемсом в еготеории психического автоматизма, являющейся разновидностью концепции психофизического параллелизма. Все душевные процессы являются функцией мозговой деятельности, изменяясь параллельно последней и относясь к ней как действие к причине.

Душевная жизнь человека протекает рядом с телесной, «причем каждому моменту одной соответствовал бы известный момент в другой, но между тем и другим не было бы никакого взаимодействия. Так мелодия, льющаяся со струн арфы, не замедляет и не ускоряет колебания последних, так тень пешехода сопровождает его, не влияя на скорость его шагов.»

30. Функционализм. Значение функционализма для становления прикладной психологии.

Джемс. Задача заключается в том, чтобы изучать сознании в его функции (приспособление организма к среде)- это способствовало зарождению направления функционализма. Сам он был психологом сознания, а не психологом функционализма.

Функционализм (конец ХIХ в - 20е годы ХХ века, на смену пришел бихевиоризм).

Джон Дьюи - психолог, философ, педагог – основатель. В 1896 г. статья «Понятие рефлекторной дуги в психологии»- ее считают началом функционализма. В рефлекс дуге выделяют начало, середину и конец; у каждой части своя особая функция. По Дьюи, рефлекс – это единый целостный акт координации, направленный на адаптацию организма к среде. Начало направлено на выявление условий, в которых оказался организм; середина - на осмысление, анализ этих условий; реакция - приведение в соответствие организма с теми условиями, в которых он оказался в данный момент. По аналогии с рефлексом психика также должна рассматриваться в связи со своей полезной функцией в поведении.

Социальную почву функционализма составляет прагматизм, который пронизывал всю американскую идеологию, ее философию и науку. Практическая полезность идей считалась главным свойством идей. В этой обстановке анализ создания, лишенный практической значимости, как это было в структурализме Титченера, вызывал протест.

Функционализм вместо анализа сознания со стороны содержания в терминах составляющих его элементов; требовал рассмотрения сознания со стороны его функции в поведении.

Предметом изучения объявляется функция, т. е. операция.

Изучить функцию — значит, раскрыть ее координацию, с одной стороны, с организмом, с состоянием потребности, которую она удовлетворяет, и с внешней средой, на которую эта функция направлена.

Основные положения школы функционализма:

1. психология должна изучать не Что, а Как (как работает сознание, а не из чего оно состоит).

2. Задача состоит в том, чтобы изучать полезность сознания в новых ситуациях, приспособление к новым условиям.

3. В поведении действуют целостный организм- душа и тело, в неразрывном единстве.

Функционализм явился стимулом, побудителем крупного поворота в психологии: от теоретической к прикладным формам психологии: психология раскололась на 2 – теоретическую и прикладную.

Функциональная психология как одна из новых точек зрения оказалась полезной для новых развивающихся отраслей психологической науки — педагогической (У. Джемс о значении психологии для учителя (1899)), промышленной и др. Однако она не выдержала проверки временем и распалась. Требование рассматривать психику с ее функциональной стороны не открывало нового понимания самой психики, а основное понятие «функция» страдало неопределенностью и многозначностью: одни авторы понимали под функцией психические акты (видения, слышания и т. п.), другие использовали это понятие в значении, которое сложилось в физиологии, как функция функции, например, дыхание понимается как выполняющее функцию снабжения организма кислородом и др

Чикагская школа: Дьюи, Энджелл и Кэрр.

Дьюи выступил с критикой психологического молекуляризма, элементаризма и редукционизма теории рефлекторной дуги, в которой раздражитель и реакция рассматриваются как обособленные части. Круг, а не дуга! Реакция изменяет восприятие, раздражитель и реакция должны рассматриваться как единое, а не как набор индивидуальных ощущений и реакций. Нельзя исследовать сознание, изучив лишь его отдельные элементы. Предметом психологии должно быть изучение человеческого организма в процессе его жизнедеятельности. Поведение как форма приспособления к окружающей среде.

Джеймс Роуленд Энджелл (1869-1949) превратил движение функционалистов в настоящую психологическую школу.

Функция психики – совершенствовать адаптивные способности организма. Цель психологии – изучение того, как психика помогает организму в его приспособлении в окружающей среде.

Функции психологии:

- изучать психические операции, а не элементы. Задача – изучение процессов и условий, в которых они протекают.

- изучение роли сознания и таких психических процессов как суждение и проявление воли.

- изучение психофизических связей (разум/тело) в общем контексте взаимоотношений организма с окружающей средой.

Гарвей Карр – функционализм достиг своего пика в качестве формальной системы.

Предмет изучения психологии – психическая деятельность (такие процессы как восприятие, мышление, память, воображение, чувство, воля).

Функция психической деятельности – приобретение, фиксирование, сохранение, организация и оценка переживаний и их использование для руководства поведением.

Тип поведения, который отражает психическую активность, – приспособительное поведение. Акцент изучения перенесен с исключительно субъективной мысли на объективное, внешне проявляемое поведение.

Психология занимается изучением личности, мышления и «я» человека, но это только абстрактные объекты, которые можно изучать только в их проявлениях – лишь в том, как они выражаются в реакциях человека.

Психофизические процессы – разнообразные мыслительные операции, входящие в приспособительные реакции организма.

Колумбийская школа: Вудвортс

Представитель одного из направлений функциональной психологии, названного динамической психологией. Основное положение: важнейшая роль в организации поведения принадлежит его внутренним движущим силам (динамике мотивов). Предметом психологии является и сознание, и поведение. На реакцию оказывает влияние не только характер раздражителя, но и сам организм с его разными уровнями энергии и всем предшествующим опытом. С помощью объективного наблюдения можно изучать воздействие внешнего раздражителя и ответную реакцию, но то, что происходит внутри организма, доступно только методу интроспекции.

«Динамическая психология» (1918)

Европейский функционализм: Рибо

В России: Ланге

В Швейцарии: Клапаред (утверждал активность сознания, выделяя в поведении роль интересов, потребностей.).

29) Динамические теории в истории психологии

Мир Зигмунда Фрейда

В начале 20 века расхождение опытного и теоретического знания в психологии достигло кризисной черты. Как следствие, это положение дел вызвало к жизни сразу несколько альтернативных научных направлений, опиравшихся на «глубинные» теории, в основе которых лежало представление о главном внутреннем механизме или исходной первооснове различных психических явлений. В наступившей, исключительной по своей плодотворности, “эпохе школ в психологии”, наряду со структурализмом и функционализмом, ряд учений тяготело к развитию вертикальных смыслообразующих связей. Самым ярким примером этого становится глубинная психология Фрейда.

Теория Фрейда с ее идеей влечений, пронизывающих не только личность человека, но и все общество с его культурными и религиозными ценностями представляла полнейший контраст содержательной системе Вундта. Полнейший контраст с ней представляла и судьба теории Фрейда. Если Вундта еще при жизни многие считали представителем устаревшего и явно отвергаемого научной общественностью «атомистского» подхода, то учение Фрейда, несмотря на самую ожесточенную критику, всегда оставалось в центре общественного внимания и находило все большее количество сторонников, приобретая для многих из них черты религиозного культа.

Для этого были многие основания. Наиболее важные из них уходили своими корнями в неизбежные после начала позитивистской революции перемены общественной морали, постепенно сливающиеся в системный духовный кризис европейской цивилизации. Этот кризис явно обозначил себя уже в последние годы жизни Фрейда.

Имя Зигмунда Фрейда, почти единственное среди психологов последних столетий, хорошо известно широкой общественности. Причина этой несомненной популярности очевидно лежит в том значении или, вернее сказать, гипертрофированном внимании, которое Фрейд уделил проблеме сексуальной обусловленности важнейших сторон человеческой жизни. На первый взгляд это вызывает удивление. Со времен античности существует обширная литература, посвященная тем или иным аспекта сексуальной жизни человека, как нормальной, так и извращенной. Казалось бы, какой интерес для публики знакомой с произведениями маркиза де Сада и Захер-Мазоха могут представить научные разработки кабинетного профессора психологии? С другой стороны, если Фрейд действительно обнаружил столь важную скрытую пружину самых различных поступков человека, то почему она оставалась незамеченной другими умами на протяжении всего развития цивилизации?

Ответ на эти вопросы дает сопоставление времени появления психоанализа Фрейда с рядом примечательных обстоятельств его эпохи. Одним из новшеств, которые приносит 19 век, становится распространение образования в широких слоях населения развитых стран Европы и, что наиболее важно для обсуждаемой проблемы, распространение женского образования. Особенно заметным это явление становится во второй половине 19 века, совпадая с всё возрастающим включением женщин в традиционно мужские сферы деятельности – науку и предпринимательство. Это же время отмечено возрастающей политической активностью женщин, их участием в деятельности политических организаций, в том числе конспиративных и революционных.

Но веками создававшаяся система европейского мужского образования, теперь в той или иной мере доступная и для женщин, была направлена на формирование социально активной личности, обладающей совершенно определенным мужским набором ценностей. В их числе были карьера, знания, творчество; многие нравственные ценности: независимость, честь, ответственность, служение отечеству и т.п. Не было лишь, и не могло быть, ценностей специфически присущих противоположному полу, среди которых главнейшие – вынашивание, рождение и вскармливание ребенка.

Таким образом, получившая общее с мужчинами образование женщина, неизбежно оказывалась перед неразрешимой дилеммой: сохранить приверженность мужским ценностям и отказаться от деторождения или же, став матерью семейства, оставить мысли о карьере, общественном признании и независимости. Компромисс был едва ли возможен, поскольку рождение даже одного ребенка при самых благоприятных обстоятельствах было связано с резким ограничением всех видов социальной активности в течение достаточно длительного срока. Рождение же троих и более детей «вычеркивало» из жизни женщины не менее десяти самых цветущих лет, практически не оставляя шансов добиться общественного признания.

Избрать путь матери семейства для образованной женщины было равносильно потери самоуважения, это означало превратиться в «самку», существо более низкого, чем мужчина порядка. Поэтому параллельно с ростом образования на протяжении большей части 19 века в европейских странах катастрофически падала рождаемость, снижаясь в ряде случаев (например, во Франции) ниже порога естественного воспроизводства населения.

Но природа не прощает насилия над собой. На протяжении миллионов лет эволюционный процесс создал организм женщины для вынашивания и рождения большого количества детей (десятерых и более) поскольку с учетом неизбежно очень высокой детской смертности только такая рождаемость обеспечивала простое воспроизводство популяции. Если же какие либо обстоятельства приводили к заметному сокращению числа рождений на одну женщину, популяция быстро элиминировала, освобождая место своим более плодовитым сородичам. Изменить биологическую природу организма за одно или даже несколько поколений не возможно. Поэтому, отказавшись по социальным мотивам от деторождения, или же ограничившись рождением одного ребенка, женщина вступает в противоречие с властными требованиями собственного организма. Естественным механизмом компенсации неудовлетворенной потребности в самовоспроизведении становится гиперболизация сексуального влечения. Однако конечной целью женского организма является рождение потомства. Если оно продолжает откладываться слишком долго, все более вероятным становится путь, ведущий к неврозу или обширному кругу психосоматических заболеваний.

Одним из первых заметил признаки таких расстройств среди своих состоятельных и образованных пациенток выдающийся французский психиатр Жан Мартен Шарко, возглавивший с 1864 года всемирно известную женскую психиатрическую клинику Саль Петриер в Париже. Именно здесь, в стенах своей клиники, он впервые в 1885 году обратил внимание стажировавшегося у него молодого врача Зигмунда Фрейда на сексуальную обусловленность многих, казавшихся непонятными, заболеваний у молодых женщин.

На рубеже 19 и 20 веков с необходимостью идущий вслед за ростом образованности и социальной независимости женщин кризис брачно-семейных отношений уже ясно осознавался обществом. Рост числа разводов, резкое снижение рождаемости и распространение психических расстройств на сексуальной почве в образованных слоях населения - все это живо обсуждалось в литературе, прессе и научных кругах. Многие представители интеллектуальной элиты либерального толка с жаром отстаивали идею полной женской эмансипации и призывали к снятию всех моральных запретов на проявление женской сексуальности – грядущей «сексуальной революции».

Собственно совокупность этих явлений и стала питательной средой, благодаря которой весьма кстати появившееся учение Фрейда начало завоевывать мир.

Глубинная психология Фрейда, как и глубинная психология Платона, содержала в своей основе несколько важнейших принципов, принимаемых, практически, бездоказательно. Прежде всего, это был постулат о роли бессознательного в психической жизни человека и постулат о существовании особой психической энергии – либидо. Сознание, по образному выражению Фрейда, лишь видимая часть айсберга. Важнейшая часть психики, как подводная часть айсберга, скрыта от сознания и содержит в себе побудительные силы поведения человека. Психическая энергия проявляет себя прямо в стремлениях, направленных на самосохранение индивида и развитие вида (влечение к размножению), и косвенно, в стремлениях разрушению, агрессии против препятствий для выживания и развития своего вида, включая и агрессию, направленную на самого себя. Последний момент, связанный с агрессией и аутоагрессией формировался в представлениях Фрейда не сразу, лишь постепенно отвоевывая себе позиции, по мере того как Фрейд, наблюдая великие общественные кризисы (первая мировая война) и переживая личные трагедии, убеждался в том, что различные формы агрессии есть оборотная сторона стремления к развитию жизни.

Собственно структура представлений Фрейда о психической жизни человека не выглядит сложной. В структуре человеческой личности Фрейд выделяет три инстанции: оно (ид) – это и есть глубинная, бессознательная часть личности, существующая с момента рождения и наполненная сексуальной энергией продолжения рода и агрессией. Возрастание энергетического потенциала либидо приводит к повышению напряженности, требующей своей разрядки. Снятие напряженности воспринимается как наслаждение. Таким образом, наслаждение, удовольствие становится главным принципом существования «оно».

Другой частью личности является «сверх-Я» (супер-эго). Если «оно» - это биологическая часть личности, то сверх-Я – ее социальная часть. Исторически эта часть личности появляется вместе с развитием социальных форм жизни. У индивида она формируется прижизненно, по мере усвоения им норм и правил общественных отношений, по сути «оно» - это идеализированный образ личности, такой, каким личность должна была быть, следуй она всем усвоенным нормам общественной морали. Главным принципом существования «оно» становится долг по отношению к обшеству. Однако, создав новую, социальную форму жизни, природа не предусмотрела для ее развития новых источников энергии. Теперь либидо должно приводить в движение два механизма – биологический и социальный. Это порождает непримиримое противоречие между «оно» и «сверх-Я», подобно непримиримому противоречию материального и идеального в учении Платона.

И также как и у Платона, Фрейд предусматривает третью, сознательную инстанцию личности, называя ее «Я» (эго). Это посредник между «оно» и «сверх-Я» или возница человеческой души, по образу Платона. Принцип существования «Я» - рациональность, поиск вечного компромисса между властными требованиями «оно» и моральными нормами «свехр-Я».

Теории личности Фрейда дополняется учением о развитии личности, механизмах ее психологической защиты и методе психоанализа. Во всех этих направлениях Фрейд действует скорее как мудрый наблюдатель жизни и талантливый беллетрист, а не как скрупулезный ученый-экспериментатор. Развитие личности, по Фрейду, подразумевает прохождение ряда психосексуальных стадий: оральной, длящейся от рождения до середины второго года жизни, связанной с получением удовольствия благодаря акту сосания; анальной, длящейся следующие полтора года, на которой ребенок приучается к гигиеническим навыкам и приучается получать удовольствие при своих естественных отправлениях.

Наконец, после трехлетнего возраста наступает фаллическая стадия, когда ребенок начинает получать удовлетворение от созерцания половых органов, собственного и противоположного пола. На этой стадии мальчик переживает так называемый «Эдипов комплекс» (у девочек – комплекс Электры). Смысл этого комплекса – в бессознательной фиксации сексуального влечения на образе ближайшего взрослого противоположного пола, как правило матери у мальчика и отца у девочки. С Эдиповым комплексом Фрейд связывает формирование многих психологических стереотипов, проявляющих себя в жизни взрослого человека, в частности, с формированием идеалов красоты, влияющих на выбор брачного партнера. После пяти лет, считает Фрейд, ребенок начинает активно познавать мир человеческих отношений. Идет формирование его «сверх-Я». В это период сексуальность переходит в латентную, скрытую стадию которая продолжается до 12 –13 летнего возраста, т. е. до наступления пубертатного периода. С наступлением половой зрелости начинается завершающая развитие генитальная стадия, связанная с усвоением взрослых норм сексуального поведения.

Важной частью теории Фрейда стало учение о способах психологической защиты. Напряженность, не находящая возможности для разрядки, вызывает дискомфортное состояние тревоги, предупреждающее о наличии опасности. Сама по себе тревога (как и боль) является биологически полезным индикатором опасности для организма. Но чрезмерно острое или чрезмерно длительное переживание тревоги приводит к истощению и может явиться причиной болезни. Учитывая это, в процессе эволюции складываются специальные защитные механизмы, предохраняющие личность от переживания тревоги. Эти механизмы играют существенную роль в жизни человека и, становясь привычными, участвуют в формировании его личности. В числе многих механизмов психологической защиты наряду с отрицанием, замещением, регрессией, проекцией и др. Фрейд особенно подчеркивает значение сублимации – перевода энергии либидо из социально неприемлимых импульсов на социально приемлимые цели. Именно благодаря механизму сублимации создаются многие шедевры художественного творчества.

Таким образом, Фрейд, хотя и не формирует подобно Вундту, целостной психологической системы, тем не менее, создает нечто большее: он конструирует свой собственный мир, живущий по своим собственным законам. И его нисколько не заботит, ни то, что этот мир охватывает лишь ограниченную часть психических явлений, ни то, что большинство психологов так никогда и не поверило в его реальность. Сегодня, спустя столетие после появления важнейших работ Фрейда, нельзя не заметить, что психоанализ, конечно, не решил всех важнейших задач психологии и, по существу, остался ее боковой, вполне обособившейся ветвью, но он удивительно удачно нашел свое место в современной западной культуре и, по-видимому, не собирается его никому уступать.

Можно отметить и еще одно обстоятельство, историческое. Разумеется, оно лишь косвенным образом соотносится с личностью Зигмунда Фрейда. Рожденное системным кризисом Европейской культуры, учение Фрейда оказалось единственной психологической концепцией, воспринятой интеллектуальной элитой Западного общества. Однако эта концепция, отталкиваясь от реальных проблем всего Европейского общества, уводила в мир иллюзий, мало способствуя решению этих проблем. Сегодня «биологический кризис» Европейской цивилизации вступил в новую фазу. Теперь коренное население практически всех европейских стран не только сокращается, но оно все более замещается представителями других народов (целые районы Парижа и многих других городов Европы уже заселены и продолжают заселяться представителями народов Азии и Африки). Однако феминизированное общественное мнение Европы с невозмутимостью наблюдает эти процессы, и поддерживает новые программы по дополнительному привлечению эмигрантов из других континентов.

Семнадцать столетий назад феминизированный христианский Рим, где женщины также отказались производить потомство, с той же толерантностью взирал на переполнявшие его толпы вольноотпущенников – вчерашних рабов со всех краев света. А еще через столетие варвары без боя захватили и разрушили великий город. В нем уже не осталось тех, для кого он был исторической родиной и кто хотел бы на его стенах защищать свою, а не чужую культуру. Возможно, проповедуя равенство и ненасилие, предпочитая внутреннее самообновление внешней борьбе, христианские священники той поры и психоаналитики дня сегодняшнего играли и играют одну и ту же историческую роль.

Гештальтпсихология и теория поля

В первой трети 20 века большинство психологов разделилось среди многочисленных школ и направлений, каждое из которых по-своему понимало предмет и методы психологической науки. В своем большинстве школы преувеличивали роль того или иного частного аспекта развития психики, что не только затрудняло их взаимопонимание, но, в конечном итоге, неизбежно приводило к самоизоляции. В результате, в то время как, некоторые из школ психологии, например, структурная школа или функционализм, достигнув кратковременного расцвета, вскоре стремительно теряли число своих сторонников; другие направления, например, психоанализ, превращались в подобие религиозного культа. Весьма примечательно, что именно в эти годы появляется новое направление, чьим кредо, напротив, становится общность законов внешнего, физического и внутреннего, психического миров. Этим направлением становится гештальтпсихология, до сих пор оставляющая впечатление некоторой неразгаданности и незавершенности.

Время наибольшего расцвета гештальтпсихологии - двадцатые годы 20 века - эпоха бурного прогресса психологической науки, плодотворное для многих ее отраслей и направлений. Но уже в этот период гештальтпсихология привлекает к себе внимание строгой обоснованностью своих положений, повторяемостью результатов и их независимостью от субъективного фактора, что выгодно отличает эту школу от интроспективной психологии и психоанализа. В то же время гештальтпсихология не замыкалась, подобно бихевиоризму, в поисках корреляционных связей между стимулом и реакцией, отстаивая специфику и приоритетность психологических законов.

Начало этому направлению было положено еще перед первой мировой войной, когда трое исследователей – Макс Вертгеймер, Курт Коффка и Вольфганг Келер предприняли попытку опровергнуть теоретическую концепцию В. Вундта на основе изучения особого рода зрительных иллюзий, названных ими фи-феноменом. Сущность этого феномена заключалась в том, что при определенном времени свечения двух попеременно включающихся источников света (около 60 миллисекунд), возникало впечатление маятникообразного движения света от одного источника к другому. Вертгеймер и его коллеги были убеждены, что обнаруженная иллюзия не поддается объяснению с точки зрения теории Вундта. Ведь согласно их интерпретации концепции Вундта, наблюдатель не мог видеть ничего кроме двух исходных элементов – источников света, с какой бы частотой они не включались.

Возможно, в данном отношении молодые исследователи, самому старшему из которых недавно исполнилось тридцать лет, были слишком увлечены открывающейся перед ними перспективой новой теории. Во-первых, сама иллюзия возникающего движения уже давно была использована братьями Люмьер при создании кинематографа. К тому же, один из «законов психической жизни» Вундта гласил, что в разной системе связей элементы приобретают различные характеристики. В принципе, это позволяло истолковать фи-феномен, как приобретение исходными элементами новых свойств кажущегося движения благодаря соединению их особыми связями (попеременное включение с определенным периодом).

Однако, как показало время, истинное значение проведенного эксперимента состояло не в ниспровержении Вундта, а в утверждении новой, системной по своей сущности, концепции психологии. Ожесточенная полемика гештальтпсихологов со сторонниками взглядов Вундта (а она продолжалась долгое время) лишь подчеркивала родственность их исходных позиций. Причина непримиримости участников полемики скрывалась в общем системном основании обеих школ. При том, однако, что позиция Вундта (и еще более его ученика и последователя Э. Титченера) преувеличивала роль системно-дифференциального фактора, сосредоточив внимание на различиях между элементами сознания, с одной стороны, и сознанием и внешним миром - с другой. Позиция гештальтпсихологии, напротив, концентрировала внимание на упорядочивающем сенсорный состав сознания системно-интегрирующем факторе, и нередко пренебрегала анализом элементов образуемой системы.

Логика гештальтпсихологии заключалась в следующем: считая, что познание представляет отражение одними объектами существенных связей между другими объектами, необходимо признать затруднительное положение, в котором оказывается психология, построенная на самонаблюдении - поскольку ни один природный объект, включая и психику, не может непосредственно отражать самое себя. Поэтому достижения умозрительной и интроспективной психологии настолько ниже достижений естественных наук. Для познания внутренних закономерностей психической жизни необходимо рассматривать их как модели процессов, происходящих в независимо существующем внешнем мире.

В этой связи эксперимент должен показать адекватность моделей отражаемой реальности.

Такая точка зрения ставила Вертгеймера и его коллег В.Кёлера и К.Коффку перед необходимостью поиска наиболее общих принципов организации объективного мира, являющихся одновременно и психологическими законами. Наиболее важным при этом становится закон образования целостной структуры – гештальта, как в психических процессах восприятия или мышления, так и в физическом мире.

Характерно, что одной из первых работ Кёлера является монография “Физические гештальты в покое и стационарном состоянии”. Нередко, упоминая эту работу Келера, авторы психологических обзоров усматривают в ней лишь подтверждение “физикалистского редукционизма гештальтпсихологов”, упуская из виду, что без доказательства действенности принципа гештальта в физическом мире вся гештальтпсихология вырождалась бы в глазах ее создателей в бездоказательную схему. Обращение к миру физических явлений с их позиции не только закономерно, но и необходимо, ведь только установив принципы организации физического мира можно приблизиться к пониманию сущности психических процессов. Одним из самых плодотворных исследователей, чьи идеи непосредственно вытекали из психологии гештальта и продолжали ее, был Курт Левин. Для него казалось более важным не прямое заимствование у точных наук приемов и способов описания действительности, а восприятие их стиля мышления.

Модифицируя мысль О. Конта о стадиях развития науки, Левин выделял в качестве первой стадии «спекулятивную» науку, основывающую свое знание о мире на нескольких универсальных догматах. Затем, считал Левин, наступает описательная стадия, задачей которой является регистрация фактов или элементов научного знания. Последняя стадия – конструктивная. На этой стадии наука раскрывает фундаментальные законы, не только объясняющие мир, но и позволяющие прогнозировать частные и единичные явления.

Ключевым понятием теории К. Левина стало фундаментальное физическое понятие о динамическом поле, каждый элемент которого находится во взаимосвязи с другими элементами и характеризуется определенной напряженностью. Причем поле, пребывающее в стационарном состоянии, характеризуется балансом напряженностей составляющих его элементов, и нарушение этого баланса приводит в действие механизмы восстановления баланса.

Вклад К. Левина в развитие собственно психологической проблематики сосредоточился, в основном, в области изучения мотивационных процессов, на которые он распространяет понятие динамического поля. Согласно его теории в основе любой человеческой активности лежат потребности, которые могут быть как биологического, так и социального происхождения, образуясь в актуальной ситуации благодаря интересам, целям и намерениям личности. Последний класс потребностей Левин назвал квазипотребностями. Потребности и квазипотребности создают особое психологическое поле, с присущей ему напряженностью. Удовлетворение потребности представляет собой разрядку напряженности. Любые предметы, оказавшиеся в психологическом поле, нарушают баланс напряженностей и либо притягивают к себе (положительная валентность), либо отталкивают (отрицательная валентность). Исходя из этих базовых представлений, К. Левин развил стройную психологическую концепцию, позволившую ему и его ученикам оригинальным образом сформулировать и решить целый ряд важных психологических задач, включая проблемы волевого и полевого поведения, запоминания завершенного и незавершенного действия и т.п.

Тем не менее, завершить создание целостной психологической теории, гештальтпсихология не сумела. Но, несмотря на это и уже отмеченный недостаток внимания к анализу элементов образуемой системы и связей между этими элементами, гештальтпсихологи оказались одними из первых, кто теоретически и экспериментально доказал универсально-системный характер природных закономерностей. Не случайно их исследования во многом определили взгляды основателей нового системного направления в науке от Л. фон Берталанфи до Н. Винера.

Сама гештальтпсихология разделила судьбу большинства других школ психологии, вступив с середины 30-х годов в фазу своего постепенного угасания. Не будучи отвергнутой как несостоятельное научное направление, она стала жертвой социальных катаклизмов 20 века. Прагматичная культура американских университетов, на которую в этот период Вертгеймер, Коффка и Кёлер были вынуждены сменить привычную среду классического немецкого университета, оказалась недостаточно восприимчивой к весьма сложным теоретическим конструктам этих исследователей. Более того, непривычная терминология гештальтистов, использование ими понятий типа “психологического поля”, нередко вызывало недоверие позитивистски настроенных американских ученых, порождая подозрение в спекуляциях на модной физической терминологии. Примером этому может служить резкая критика использования понятие поля вне физической науки, данная «отцом» американской атомной бомбы, знаменитым физиком Робертом Оппенгеймером. Об этом случае рассказывает в своей «Истории психологии» М.Г. Ярошевский. Он замечает, что когда, выступая на собрании Американской психологической ассоциации, Оппенгеймер сказал, что науке известна физическая теория поля, но с термином «психологическое поле» он никакой идеи соединить не может, в зале раздались смех и аплодисменты.

К сожалению, все эти неблагоприятные обстоятельства не позволили гештальтпсихологам завершить построение целостной психологической системы, хотя предпосылок для этого у них, возможно, было больше чем у представителей любой другой школы психологии. В итоге, в середине 20 века, вскоре после завершения научной деятельности признанных лидеров гештальтизма - Вертгеймера, Коффки, Левина - продуктивная работа созданной ими школы замирает.

***

По прошествию почти столетия может показаться, что напряженная теоретическая работа в психологии в конце 19 – начале 20 веков закончилась почти безрезультатно: большинство появившихся теоретических схем не выдержало испытания временем. Разумеется, это было бы очень поверхностным взглядом. С системной точки зрения, это была первая фаза развития новой науки. Этап интенсивного развития системы, которому предшествовала прафаза образования (вычленения) элементов будущей системы, объединенных под названием источников экспериментальной психологии.

При этом закономерно идет борьба между «центрами кристаллизации» новой науки, подобно тому, как на аналогичной стадии развития египетской или греческой культуры, периоду создания общенационального культа, предшествовала ожесточенная борьба между местными культами. Другая аналогия – семь мудрецов, стоящих у истоков греческой философии и основатели важнейших психологических школ – Вундт, Джемс, Фрейд, Павлов, Кюльпе, Титченер и Вертгеймер.

Благодаря своим реальным достижениям, а также в связи с обострившимся интересом общества к ее возможностям, в этот период психология оказывается в центре всеобщего внимания. Впервые многие ее направления становятся действующими технологиями, постепенно входящими в повседневную жизнь.

Тем не менее, блестящая эпоха школ оказалась весьма непродолжительной. Редкая из школ надолго пережила своих создателей. Кроме того, каждая из них работала только в одном, наиболее характерном для нее русле. Отстаивая приоритетность своих взглядов, школы неизбежно двигались в расходящихся направлениях, все более теряя друг друга из вида. В итоге, если одним из главных пороков системы Вундта была бедность связей, устанавливаемых ею между различными психическими явлениями, то для дальнейшей психологии все более заметным ограничением стала возрастающая узость проблематики, капсулирующая теорию в рамках замкнутого круга процессов и неизбежно превращающая ee в частный объяснительный принцип.

Совпавшая с началом второй мировой войны смена поколений в наиболее известных научных школах привела к замедлению, а затем и почти полному прекращению развития их теоретической мысли. Все это, вместе с интенсивно идущим накоплением эмпирического материала во многих новых научно-практических центрах, вскоре подготовило почву для нового кризиса психологии.

30) Гуманистическая психология

Гуманистическая психология

Исторически появлению гуманистической психологии предшествовали приблизительно полтора десятилетия, прошедшие после окончания второй мировой войны. Это были неспокойные годы, шла так называемая «холодная война». Мир оказался расколот на два противоборств