Эззод-дин Махмуд Кашани о нищете

Странствующий к Истине достигает стадии нищеты (отсутствия средств к жизни, асбаб) лишь после достижения стадии подвижничества (зухд), поскольку лишь после того, как исчезает его любовь к миру, его необладание становится действительным отречением.

Нищета характеризуется именем, практикой и реальностью. Ее имя – необладание, хотя и с тяготением к обладанию. Ее практика – необладание, достигаемое посредством аскезы. Ее реальность – состояние, когда обладание чем бы то ни было невозможно.

Вот почему те, кто близок к реальности нищеты, воспринимают всё сущее как находящееся под всемогущим управительством Божьим.

Таким образом, никто и не может присвоить себе свойство владения чем-либо.

Следовательно, истоки нищеты таятся в самой сущности бытия продвигающегося; ни присутствие, ни отсутствие вещей не способно взволновать такого человека. Если бы так случилось, что весь мир оказался бы в его власти, он бы проигнорировал это.

Тот, кто имеет дело лишь с внешним соблюдением нищеты, – просто неимущий в буквальном смысле этого слова. Для такого человека реальность нищеты остается внутренне нереализованной, поскольку ее значение все еще скрыто в его сущности. И пока он смотрит на себя как на "обладателя", отсутствие вещей порождает в нем беспокойство. Такого рода факиры, полагая добродетелью духовной нищеты взыскание воздаяния в ином мире и внешне тяготея к отказу от богатства и обладания чем– либо, оказываются даже дальше от пространства нищеты, чем богатые люди.

В вопросе о том, что предпочтительнее – нищета или богатство, суфии занимали различные позиции. Правильная точка зрения состоит в следующем: если на первой половине Пути у новопосвященных и искателей нищета уступает место добродетели богатства, то для адептов, приближающихся к концу пути, они занимают равное положение. На этом уровне присутствие или отсутствие внешнего богатства и собственности не оказывает влияния на реальность и сущность нищеты, которая внутренне дарована адепту.

MX, с. 375– 376

Дервиш

Обитель вечности – вот приют дервишей.

Исток превознесенности — в служении дервишам.

Хафиз

"Дервиш": этимология

Слово "дервиш" обозначает нищего или попрошайку, который ходит от двери к двери, прося подаяние. Полагают, что первоначально слово произносилось как "дарвиз" (со временем "з" сменилось на "ш") и происходило от "даравиз" – "тот, кто держится за дверь", а поскольку нищие, прося подаяние, звонят в дверные колокольчики, их стали называть дервишами.

Некоторые филологи выводят этимологию слова "дервиш" от "даривиз", где "виз" или "юз" – императивная форма от "юзидан" – "искать".

Когда слово "дервиш" используют для обозначения духовной нищеты и нужды в Боге, оно синонимично словам "суфий" и "факир", и потому при переводе арабских мистических текстов на персидский язык арабское "факир" замещается на персидское "дервиш". Некоторые исследователи, пытаясь сохранить и мистическое (духовная нищета), и бытовое (материальная нужда) значение, предлагают для факира-мистика использовать слово "дорвиш", где "дорр" по-арабски "жемчуг", а "риш" – суффикс, образуемый от персидского сравнительного окончания "ваш", означающего "подобный" или "сходный с". Так возникает перевод "сходный с жемчугом" (мистик).

Гхийятх аль-логхат

Следует также упомянуть о тех различиях, которые существуют в среде фокара [у суфиев, принадлежащих к братствам] накшбанди и кадири в Курдистане, западный Иран. Фокара братства накшбанди, которые обычно являются ревностными мусульманами и строгими приверженцами религиозного закона, называются суфиями. Фокара братства кадири, обычно малообеспеченные и больше ориентированные на духовную упоенность, восторг и сэма, обычно называются дервишами.