ОБОБЩЕНИЕ (лат. Generalisatio)

— мыслительная операция, переход от мысли об индивидуальном, заключенной в понятии, суждении, норме, гипотезе, вопросе и т. п., к мысли об общем; от мысли об общем к мыслям о более общем; от ряда фактов, ситуаций, событий к их отождествлению в каких-то свойствах с последующим образованием множеств, соответствующих этим свойствам (см.: Индуктивное обобщение). Путем индуктивного О. образуются не только понятия, но и суждения.

Под аналитическими понимаются О., осуществляемые на основе анализа соответствующих языковых выражений, определений, применения правил дедукции и не требующие обращения к опыту. Примерами могут быть мысленные переходы от понятия «механическая форма движения материи» к понятию «форма движения материи», от суждения «Киты — млекопитающие» к суждению «Киты — позвоночные», от вопроса «Разрешима ли данная проблема в данном случае?» к вопросу «Разрешима ли данная проблема в общем случае?», от юридической нормы «кража запрещена» к норме «хищение запрещено». Под синтетическими (или индуктивными) понимаются О., связанные с изучением опытных данных. Они используются при формировании и развитии различных понятий, суждений (в том числе законов), научных теорий.

В традиционной логике под О. понятия понимается переход от понятия меньшей общности к понятию большей общности путем отбрасывания признаков, принадлежащих только тем элементам, которые входят в объем обобщаемого понятия (переход от понятия «прямоугольный треугольник» к понятию «треугольник»). Противоположной О. является операция ограничения понятия. Большую роль в синтетических О. играет абстракция отождествления. Процесс О. широко используется при образовании понятий не только в научном познании, но и, напр., в процессе формирования художественных образов.

ОБОЗНАЧЕНИЯ ОТНОШЕНИЕ

-отношение между именем и его денотатом, т. е. объектом, к которому относится имя; то же, что и отношение именования. О. о. является одним из фундаментальных отношений семантического анализа. Теория О. о. базируется на следующих принципах:

1) однозначности: каждое имя обозначает только один объект;

2) предметности: предложение говорит о предметах, обозначенных входящими в предложение именами;

3) взаимозаменимости: если два имени обозначают один и тот же предмет, то истинностное значение предложения не изменится, если одно из этих имен заменить другим.

Казалось бы, эти принципы являются совершенно естественными, однако их последовательное проведение встречает значительные трудности. Во-первых, в неэкстенсиональных контекстах нарушается принцип взаимозаменимости, напр. предложение «Н. не знал, что Пушкин был автором "Евгения Онегина"» может быть истинным, но едва ли его можно заменить предложением «Н. не знал, что Пушкин был Пушкиным». Во-вторых, возникают проблемы, связанные с использованием пустых имен, таких, как «Пегас», «Зевс» и т. п. Напр., два предложения «Круглый квадрат кругл» и «Круглый квадрат не кругл» являются истинными, хотя и противоречат друг другу, следовательно, нарушается закон противоречия. В-третьих, встают проблемы, связанные с использованием единичных отрицательных высказываний существования, напр.: «Не существует простого числа между 7 и 11». Из утвердительного единичного высказывания следует высказывание существования, напр. из высказывания «Дунай — европейская река» следует «Существует такой х, что х — европейская река». Однако если мы возьмем высказывание «Пегас не существует», то из него будет следовать «Существует такой х, который не существует». И наконец, четвертая группа проблем, возникающая в связи с принципами О.о., относится к анализу утверждений тождества: как отличить высказывания «а = а» и «а= b»?

Решение перечисленных проблем дает мощный стимул развитию логической семантики.

ОБОСНОВАНИЕ

— процедура проведения тех убедительных аргументов, или доводов, в силу которых следует принять к.-л. утверждение или концепцию. О. является, как правило, сложным процессом, не сводимым к построению отдельного умозаключения или проведению одноактной эмпирической проверки. О. обычно включает целую серию мыслительных действий, касающихся не только рассматриваемого положения, но и той системы утверждений, той теории, составным элементом которой оно является. Существенную роль в механизме О. играют дедуктивные умозаключения, хотя лишь в редких случаях процесс О. удается свести к умозаключению или цепочке умозаключений.

Все многообразные способы О., обеспечивающие в конечном счете «достаточные основания» для принятия утверждения, делятся на абсолютные и сравнительные. Абсолютное О. — это приведение тех убедительных или достаточных оснований, в силу которых должно быть принято обосновываемое положение. Сравнительное О. — система убедительных доводов в поддержку того, что лучше принять обосновываемое положение, чем иное, противопоставляемое ему положение. Совокупность доводов, приводимых в поддержку обосновываемого положения, называется основанием О. Общая схема, или структура, абсолютного О.: «A должно быть принято в силу С», где A — обосновываемое положение и С- основание О. Структура сравнительного О.: «Лучше принять A, чем В, в силу С». Напр., выражение «Следует принять, что небо в обычных условиях голубое, поскольку в пользу этого говорит непосредственное наблюдение» — это абсолютное О., его резюмирующая часть. Выражение же «Лучше принять, что небо синее, чем принять, что оно красное, основываясь на положениях физики атмосферы» — это результирующая стадия сравнительного О. того же утверждения «Небо голубое». Сравнительное О. иногда наз. также рационализацией: в условиях, когда абсолютное О. недостижимо, сравнительное О. представляет собой существенный шаг вперед в совершенствовании знания, в приближении его к стандартам рациональности. Очевидно, что сравнительное О. несводимо к абсолютному: если удалось обосновать, что одно утверждение более правдоподобно, чем другое, этот результат невозможно выразить в терминах изолированной обоснованности одного или обоих данных утверждений.

Требования абсолютной и сравнительной обоснованности знания (его обоснованности и рациональности) играют ведущую роль как в системе теоретического и практического мышления, так и в сфере аргументации. В этих требованиях пересекаются и концентрируются все другие темы эпистемологии, и можно сказать, что обоснованность и рациональность являются синонимами способности разума постигать действительность и извлекать выводы, касающиеся практической деятельности. Без данных требований аргументация теряет одно из своих сущностных качеств: она перестает апеллировать к разуму тех, кто ее воспринимает, к их способности рационально оценивать приводимые аргументы и на основе такой оценки принимать их или отбрасывать.

Проблема абсолютного О. была центральной для эпистемологии Нового времени. Конкретные формы этой проблемы менялись, но в мышлении данной эпохи они всегда были связаны с характерным для нее представлением о существовании абсолютных, непоколебимых и непересматриваемых оснований всякого подлинного знания, с идеей постепенного и последовательного накопления «чистого» знания, с противопоставлением истины, допускающей О., и субъективных, меняющихся от человека к человеку ценностей, с дихотомией эмпирического и теоретического знания и др. «классическими предрассудками». Речь шла о способе или процедуре, которая обеспечивала бы безусловно твердые, неоспоримые основания для знания.

С разложением «классического» мышления смысл проблемы О. существенно изменился. Стали очевидными три момента: о никаких абсолютно надежных и не пересматриваемых со временем оснований и теоретического и тем более практического знания не существует и можно говорить только об относительной их надежности;

о в процессе обоснования используются многочисленные и разнообразные приемы, удельный вес которых меняется от случая к случаю и которые несводимы к какому-то ограниченному, каноническому их набору, представляющему то, что можно назвать «научным методом» или более широко — «рациональным методом»;

о само О. имеет ограниченную применимость, являясь прежде всего процедурой науки и связанной с нею техники и не допускающей автоматического перенесения образцов О., сложившихся в одних областях (и прежде всего в науке), на любые другие области.

В современной эпистемологии «классическая» проблема О. трансформировалась в задачу исследования того лишенного четких границ многообразия способов О. знания, с помощью которого достигается приемлемый в данной области — но никогда не абсолютный — уровень обоснованности. Поиски «твердых оснований» отдельных научных дисциплин перестали быть самостоятельной задачей, обособившейся от решения конкретных проблем, встающих в ходе развития этих дисциплин.

О. и аргументация соотносятся между собою как цель и средство: способы О. составляют в совокупности ядро всех многообразных приемов аргументации, но не исчерпывают последних. В аргументации используются не только корректные приемы, к которым относятся способы О., но и некорректные приемы, подобные лжи или вероломству и не имеющие ничего общего с О. Кроме того, процедура аргументации как живая, непосредственная человеческая деятельность должна учитывать не только защищаемый или опровергаемый тезис, но и контекст аргументации, и в первую очередь ее аудиторию. Приемы О. (доказательство, ссылка на подтвердившиеся следствия и т. п.), как правило, безразличны и к контексту аргументации, и, в частности, к аудитории.

Приемы аргументации могут быть и почти всегда являются более богатыми и более острыми, чем приемы О. Но все приемы аргументации, выходящие за сферу приемов О., заведомо менее универсальны и в большинстве аудиторий менее убедительны, чем приемы О. (см.: Аргументация эмпирическая, Аргументация теоретическая, Аргументация контекстуальная, Целевое обоснование, Достаточного основания принцип).

ОБОСНОВАНИЕ ОЦЕНОК

— приведение доводов (аргументов) в поддержку высказываемых оценок с намерением убедить аудиторию в их приемлемости. Напр., в качестве аргумента в поддержку оценки «Хорошо, когда солдат дисциплинирован» можно сослаться на утверждение «Армия, состоящая из недисциплинированных солдат, обязательно потерпит поражение»; оценку «N. должен быть честным» можно обосновать ссылкой на то, что она вытекает из посылок «N. — человек» и «Всякий человек должен быть честным».

Способы аргументации делятся на универсальные, применимые во всякой аудитории, и контекстуальные, успешные лишь в некоторых аудиториях. Универсальная аргументация подразделяется далее на эмпирическую, включающую ссылку на то, что дано в опыте, и теоретическую, опирающуюся гл. обр. на рассуждение. Эта классификация способов обоснования в случае оценочных высказываний требует важного уточнения: эмпирическое обоснование в случае оценок имеет иной смысл, чем в случае описательных (дескриптивных) высказываний. Оценки не могут поддерживаться ссылками на то, что дано в непосредственном опыте. Вместе с тем имеются такие способы О. о., которые в определенном отношении аналогичны способам обоснования описаний и которые можно назвать поэтому квазиэмпирическими. К ним относятся различные индуктивные рассуждения, среди посылок которых имеются оценки и заключение которых также является оценкой. В числе таких способов - неполная индукция, аналогия, ссылка на образец, целевое обоснование (подтверждение), истолкование акта понимания как индуктивного свидетельства в пользу его посылок и др.

Ценности не даны человеку в опыте. Они говорят не о том, что есть в мире, а о том, что должно в нем быть, и их нельзя увидеть, услышать и т. п. Знание о ценностях не может быть эмпирическим, процедуры его получения могут лишь внешне походить на процедуры получения эмпирического знания.

Самым простым и вместе с тем самым ненадежным способом индуктивного О. о. является неполная (популярная) индукция. Ее общая схема:

S₁ должно быть Р.

S₂ должно быть Р.

.........................

S₁ должно быть Р.

S₁, S₂, ..., S _n— все являются S.

Все S должны быть Р.

Здесь первые я посылок являются оценками, последняя посылка представляет собой описательное утверждение; заключение является оценкой. Напр.:

Суворов должен был быть стойким и мужественным.

Наполеон должен был быть стойким и мужественным.

Эйзенхауэр должен был быть стойким и мужественным.

Суворов, Наполеон и Эйзенхауэр были полководцами.

Каждый полководец должен быть стойким и мужественным.

Популярным способом индуктивной аргументации в поддержку оценок является аналогия. Общая схема оценочной аналогии:

Предмет A имеет признаки а, b, с и является позитивно (негативно, нейтрально) ценным.

Предмет В имеет признаки а, b, с.

Предмет В также является, вероятно, позитивно (негативно, нейтрально) ценным.

В этом рассуждении сходство двух предметов в каких-то признаках оказывается продолженным, и на основании того, что первый предмет имеет определенную ценность, делается вывод, что и второй предмет обладает такой же ценностью. Напр.: «Книга А — антиутопия, написанная хорошим языком, имеющая занимательный сюжет, заслуживает похвалы; книга В также является антиутопией, написанной хорошим языком и имеющей занимательный сюжет; значит, книга B также, по-видимому, заслуживает похвалы».

Часто аналогия с оценочной посылкой предстает в форме: «Предмет А имеет свойства а, b, с и должен быть d, предмет В обладает свойствами а, b, с; значит, предмет В, вероятно, должен быть d». Напр.: «Хороший автомобиль имеет колеса, мотор и должен быть экономичным; хороший трактор имеет колеса и мотор; значит, хороший трактор тоже, по-видимому, должен быть экономичным». Только в самых редких случаях оценочная аналогия выступает в такой прозрачной форме, как в приведенных примерах. «Человек по сравнению с божеством так же ребячлив, - говорил Гераклит, — как ребенок по сравнению с человеком». В этой свернутой аналогии речь идет о том, что человек, в сравнении с более высокой ступенью развития (какой является божество), должен казаться ребячливым, поскольку ребенок, во многом подобный взрослому человеку (и имеющий его более высокой стадией своего развития), должен казаться ребячливым. В «Дон Кихоте» Сервантеса проводится такая ясная аналогия: «Странствующий рыцарь без дамы — это все равно, что дерево без листьев, здание без фундамента или тень без тела, которое ее отбрасывает». Поскольку дерево, лишенное листвы, здание без фундамента и тень без тела внушают подозрение и не могут оцениваться положительно, такую же реакцию вызывает и странствующий рыцарь без дамы.

Еще одним способом индуктивного О. о. является апелляция к образцу, т. е. ссылка на то примерное поведение отдельного лица или группы лиц, которому надлежит следовать.

Наиболее важным и распространенным способом О. о. является целевое обоснование оценок, наз. также мотивационным или телелогическим.

Способы теоретической аргументации в поддержку оценок включают дедуктивное их обоснование, системную аргументацию (в частности, внутреннюю перестройку теории), демонстрацию совместимости обосновываемой оценки с другими принятыми оценками и соответствие ее определенным общим оценочным принципам, методологическое обоснование и др. Можно сказать, что теоретическая аргументация в поддержку оценочных утверждений, в том числе норм, во многом параллельна теоретическому обоснованию описательных утверждений: почти все способы аргументации, применимые в случае описаний, могут использоваться также для обоснования оценок. Исключение составляет анализ утверждения с точки зрения возможности эмпирического их подтверждения и опровержения: от оценок нельзя требовать, чтобы они допускали принципиальную возможность опровержения эмпирическими данными и предполагали определенные процедуры своего подтверждения такими данными.

Дедуктивное обоснование оценок состоит в выведении обосновываемого оценочного утверждения из иных, ранее принятых оценок. Исследованием дедукции одних оценок из других занимаются оценок логика и деонтическая (нормативная) логика.

Системное О. о. представляет собой включение их в представляющуюся хорошо обоснованной систему оценочных утверждений в качестве ее составных элементов.

Важным шагом в теоретическом обосновании оценочных утверждений является демонстрация их совместимости с имеющимися в рассматриваемой области оценками и их системами. Новая оценка должна быть в согласии не только с уже принятыми и устоявшимися оценками и их системами, но и с определенными общими принципами, подобными принципам простоты, привычности, красоты и т. д.

Определенное значение в обосновании оценочного утверждения может иметь, далее, методологическая аргументация, заключающаяся в ссылке на то, что оценка получена с помощью метода, уже неоднократно продемонстрировавшего свою надежность.

Каждый успешный акт понимания сообщает известную дополнительную поддержку той общей оценке или норме, на основе которой он осуществляется.

Особую роль в обосновании оценочных утверждений играют контекстуальные способы обоснования, включающие аргументы к интуиции, к традиции, к здравому смыслу, к вкусу и др.

В процессе аргументации в поддержку оценок обычно используются самые разные способы обоснования, начиная с дедуктивного обоснования и кончая обращением к интуиции и традиции. Чаще всего используются не универсальные, а контекстуальные аргументы, поскольку оценки меняются от одного круга людей к другому и только немногие из оценок представляются общепринятыми. Характерным примером в этом плане являются принципы морали. Если мораль и держится в определенной мере на аргументации, то на аргументации, включающей все возможные ее способы, а не какие-то избранные, особо подходящие для обоснования морали приемы.

ОБРАЗЕЦ

— поведение лица или группы лиц, которому надлежит следовать. О. принципиально отличается от примера: пример говорит о том, что есть в действительности, и используется для поддержки описательных утверждений; О. говорит о том, что должно быть, и употребляется для подкрепления общих оценочных утверждений. В силу своего особого общественного престижа О. не только поддерживает оценку, но и служит порукой выбранному типу поведения: следование общепризнанному О. гарантирует высокую оценку поведения в глазах общества.

О. играет исключительную роль в социальной жизни, в формировании и упрочении социальных ценностей. Человек, общество, эпоха во многом характеризуются теми О., которым они следуют, и тем, как эти О. ими понимаются. Имеются О., предназначенные для всеобщего подражания, но есть и рассчитанные только на узкий круг людей. Своеобразным О. является Дон Кихот: ему подражают именно потому, что он был способен самоотверженно следовать О., избранному им самим. О. может быть реальный человек, взятый во всем многообразии присущих ему свойств, но в качестве О. может выступать и поведение человека в определенной, достаточно узкой области: есть О. любви к ближнему, любви к жизни, самопожертвования и т. д. О. может быть также поведение вымышленного лица: литературного героя, героя мифа и т. п. Иногда такой герой выступает не как целостная личность, а демонстрирует своим поведением лишь отдельные добродетели. Можно, напр., подражать Ивану Грозному или Пьеру Безухову, но можно также стремиться следовать в своем поведении альтруизму доктора П. Ф. Гааза или любвеобильности Дон Жуана. Безразличие к О. само способно выглядеть как О.: в пример иногда ставится тот, кто умеет избежать соблазна подражания. Если О. выступает целостный человек, имеющий обычно не только достоинства, но и известные недостатки, нередко бывает, что его недостатки оказывают на поведение людей большее воздействие, чем его неоспоримые достоинства. Как заметил Б. Паскаль, «пример чистоты нравов Александра Великого куда реже склоняет людей к воздержанности, нежели пример его пьянства — к распущенности. Совсем не зазорно быть менее добродетельным, чем он, и простительно быть столь же порочным» (Мысли, 257).

Наряду с О. существуют также антиобразцы. Задача последних — дать отталкивающие примеры поведения и тем самым отвратить от такого поведения. Воздействие антиобразца в случае некоторых людей оказывается даже более эффективным, чем воздействие О. В качестве факторов, определяющих поведение, О. и антиобразец не вполне равноправны. Не все, что может быть сказано об О., в равной мере приложимо также к антиобразцу, который является, как правило, менее определенным и может быть правильно истолкован только при сравнении его с определенным

О.: что значит не походить в своем поведении на Санчо Пансу, понятно лишь тому, кому известно поведение Дон Кихота.

Рассуждение, апеллирующее к О., по своей структуре напоминает рассуждение, обращающееся к примеру: «Если должно быть первое, то должно быть второе; второе должно быть; значит, должно быть первое». Это рассуждение от утверждения следствия условного высказывания к утверждению его основания не является правильным дедуктивным умозаключением, оно представляет собой индуктивное умозаключение. Чаще всего рассуждение, использующее О., протекает по схеме: «Если всякое S должно быть Р, то S₁ должно быть Р, S₁ должно быть Р и т. д.; Si должно быть Р, S₂ должно быть Р и т. д.; значит, всякое 5 должно быть Б».

Аргументация к О. обычна в художественной литературе. Здесь она носит, как правило, непрямой характер: О. предстоит выбрать самому читателю по косвенным указаниям автора.

Наряду с О. человеческих действий имеются также О. иных вещей: предметов, событий, ситуаций и т. д. Первые О. принято называть идеалами, вторые - стандартами. Для всех объектов, с которыми регулярно сталкивается человек, будь то молотки, часы, лекарства и т. д., существуют свои стандарты, говорящие о том, какими должны быть объекты данного рода. Ссылка на эти стандарты — частый прием аргументации в поддержку оценок. Стандарт, касающийся предметов определенного типа, обычно учитывает типичную их функцию; помимо функциональных свойств он может включать также некоторые морфологические признаки. Напр., никакой молоток не может быть назван хорошим, если с его помощью нельзя забивать гвозди; он не будет также хорошим, если он, позволяя забивать гвозди, имеет все-таки плохую рукоятку.

ОБРАЩЕНИЕ (лат. conversio)

— в традиционной логике вид непосредственного умозаключения, в котором вывод получается путем постановки предиката посылки на место субъекта, а субъекта посылки - на место предиката. Общая схема О. выглядит следующим образом:

S есть Р.

Р есть S.

Напр., из суждения «Птицы есть позвоночные» мы путем О. получаем вывод «Позвоночные есть птицы». Общеутвердительные суждения «Все S есть Р» (типа A) обращаются в частноутвердительные «Некоторые Р есть S» (типа I), напр., суждение «Все рыбы дышат жабрами» обращается в суждение «Некоторые дышащие жабрами есть рыбы»; общеотрицательные суждения «Ни одно S

не есть Р» (типа Е) обращаются в общеотрицательные «Ни одно Р не есть S» (типа Е), напр., суждение «Ни один кит не является рыбой» обращается в суждение «Ни одна рыба не есть кит»; частноутвердительные суждения «Некоторые S есть P» (типа I) обращаются в частноутвердительные «Некоторые Р есть S», напр., суждение «Некоторые металлы — жидкости» обращается в суждение «Некоторые жидкости — металлы»; наконец, из частноотрицательного суждения нельзя сделать вывод путем О.

ОБЪЕДИНЕНИЕ (СЛОЖЕНИЕ) КЛАССОВ (МНОЖЕСТВ)

-логическая операция, позволяющая из исходных классов образовывать новый класс (множество), в который войдут все элементы каждого из исходных классов. Так, в результате О. к. спортсменов (А) и класса студентов (В) мы получим класс людей, состоящий

из студентов, не являющихся спортсменами, из спортсменов, не являющихся студентами, и из тех людей, которые одновременно являются и студентами, и спортсменами. Вся заштрихованная поверхность рисунка будет представлять собой О. к. студентов и спортсменов. Символически полученный результат объединения записывают в виде выражения A ¥ В (см.: Круги Эйлера).

ОБЪЯСНЕНИЕ

- одна из важнейших функций научной теории и науки в целом. Понятие О. используется и в повседневном языке — объяснить к.-л. явление означает сделать его ясным, понятным для нас. В своем стремлении понять окружающий мир люди создавали мифологические системы, объясняющие события повседневной жизни и явления природы. В течение последних столетий функция О. окружающего мира постепенно перешла к науке.

В настоящее время именно наука делает для нас понятными встречающиеся явления, поэтому научное О. служит образцом для всех сфер человеческой деятельности, в которых возникает потребность О.

В современной методологии научного познания наиболее широкой известностью и почти всеобщим признанием пользуется дедуктивно-номологическая модель научного О. Допустим, мы наблюдаем, что нить, к которой подвешен груз в 2 кг, разрывается. Возникает вопрос: почему нить порвалась? Ответ на этот вопрос дает О., которое строится следующим образом. Нам известно общее положение, которое можно считать законом: «Для всякой нити верно, что если она нагружена выше предела своей прочности, то она разрывается». Представим данное общее утверждение в символической форме: "x(P(x)—> Q(x)). Нам известно также, что данная конкретная нить, о которой идет речь, нагружена выше предела ее прочности, т. е. истинно единичное предложение «Данная нить нагружена выше предела ее прочности» (символически Р(а)). Из общего утверждения, говорящего обо всех нитях, и единичного утверждения, описывающего наличную ситуацию, мы делаем вывод: «Данная нить разрывается» (символически Q(a)). Теперь это рассуждение можно представить в символической форме:

" x(P(x)-> Q(х))

Р(а)

Q(a)

Это и есть дедуктивно-номологическое О. Оно представляет собой логический вывод, посылки которого называются экспланансом, а следствие — экспланандумом. Эксплананс должен включать в себя по крайней мере одно общее утверждение, а экспланандум должен логически следовать из эксплананса. Мы привели простейший вариант дедуктивно-номологического О. Оно допускает разнообразные модификации и обобщения. В общем случае в эксплананс может входить несколько общих и единичных утверждений, а вывод — представлять собой цепочку логических умозаключений. На месте экспланандума может находиться как описание отдельного события, так и общее утверждение, и даже теория. Дедуктивно-номологическое О. можно представить в виде схемы.

Дедуктивно-номологическая схема подводит объясняемое явление под закон природы - в этом состоит О. Оно показывает необходимый характер объясняемого явления. При дедуктивно-номологическом О. некоторого события мы указываем причину или условия существования этого события, и если причина имеет место, то с естественной необходимостью должно существовать и ее следствие.

Если для О. природных событий и фактов используется дедуктивно-номологическая модель, то для общественных наук, имеющих дело с О. человеческих действий предлагаются иные формы О. Так, было показано, что в области истории используется рациональное объяснение. Суть этого О. заключается в следующем. При О. поступка некоторой исторической личности историк старается вскрыть те мотивы, которыми руководствовался действующий субъект, и показать, что в свете этих мотивов поступок был рациональным (разумным). Напр., почему граф Пален организовал убийство Павла I? Потому, что он считал это убийство разумным. Рациональное О. сталкивается с существенными трудностями, ограничивающими сферу его применимости. Во-первых, не ясно понятие рациональности, на которое должен опираться историк при О. поступков исторических личностей. Историк не может руководствоваться тем стандартом рациональности, который принят в его время. Он должен реконструировать представления о рациональности людей изучаемой им эпохи, более того, ему нужно установить, какими представлениями о рациональности руководствовался тот самый индивид, поступок которого требуется объяснить. А это весьма сложная задача. Во-вторых, люди чаще всего действуют без всякого расчета — под влиянием импульса, желания, страсти. Поэтому модель рационального О. может быть использована для О. сравнительно небольшого числа человеческих поступков, которые были предприняты после серьезного размышления.

Гораздо большую сферу охватывает телеологическое, или интенциональное, О. Интенциональное О. указывает не на рациональность действия, а просто на его интенцию, на цель, которую преследует индивид, осуществляющий действие. Напр., мы видим бегущего человека и хотим объяснить, почему он бежит.

О. состоит в указании цели, которую преследует индивид: скажем, он хочет успеть на поезд. При этом нет речи об оценке рациональности его поступка, и мы не спрашиваем даже, считает ли он сам, что поступает рационально. Для О. достаточно отметить, в чем заключается его цель, или интенция.

Логической формой интенционального О. является т.наз. «практический силлогизм». Одна из посылок практического вывода говорит о некотором желаемом результате, или о цели, другая посылка указывает средства достижения этой цели. Выводное суждение представляет собой описание действия. Поэтому силлогизм и называется «практическим». Примерная схема практического силлогизма выглядит следующим образом:

Н. намеревается (желает, стремится) получить а.

Н. считает (полагает, осознает), что для получения а нужно совершить действие b.

Н. совершает действие b.

Эту схему можно усложнять, вводя в посылки указание на время, на отсутствие помех для действия, на отсутствие у действующего лица других целей в данный момент и т. п. Однако все характерные особенности О. данного типа представлены уже в этой простой схеме.

В работах по методологии научного познания дедуктивно-номологическая схема О. иногда провозглашается единственной научной формой О. Однако это неверно, она нуждается в дополнении другими видами О., особенно когда речь идет об общественных науках. При О. крупных исторических событий — войн, восстаний, революций, падений государств — историк обычно опирается на законы общественного развития. Каждое значительное историческое событие представляет собой единство необходимого и случайного. Необходимая, глубинная сторона общественных событий и процессов получает дедуктивно-номологическое О., включающее ссылку на социальные законы. Даже действия отдельных личностей — в той мере, в какой эти личности представляют определенные общественные слои и группы, - могут быть объяснены посредством дедуктивно-номологической схемы как действия, типичные для данного слоя и вытекающие из его коренных экономических интересов. Такие О. могут выглядеть следующим образом: «Всякий продавец стремится дороже продать свой товар. Н. — продавец. Поэтому он также стремится дороже продать свой товар». Однако сведение истории к выявлению только необходимой, закономерной стороны событий прошлого было бы неправомерным. История не только говорит о том, что должно было случиться, но и показывает, как это реально случилось. Ее интересует не только необходимая сторона исторических процессов, но и те случайности необходимого. Поэтому историк не может отвлечься от конкретных исторических личностей, деятельность которых была включена в то или иное историческое событие, от их мыслей и чувств, целей и желаний. При О. же поведения отдельных личностей дедуктивно-номологическая схема неприменима. В этих случаях О. достигается с помощью рациональной или интенциональной модели.

ОГРАНИЧЕНИЕ ПОНЯТИЯ

- логическая операция перехода от понятия с большим объемом к понятию с меньшим объемом, от рода к виду. Этот переход осуществляется за счет добавления к содержанию исходного понятия дополнительных признаков, принадлежащих лишь части предметов, входящих в объем исходного понятия. Напр., добавив к содержанию понятия «треугольник» свойство «быть прямоугольным», мы получим понятие «прямоугольный треугольник», которое является видовым по отношению к исходному понятию.