Каска первый, затем остальные заговорщики и Марк Брут поражают Цезаря .

Цезарь

И ты, о Брут! Так падай, Цезарь!

(Умирает.)

Цинна

Свобода! Вольность! Пала тирания! По улицам об этом разгласите.

Кассий

На ростры поднимитесь и кричите: «Свобода, вольность и освобожденье!»

Брут

Народ, сенаторы, не бойтесь, стойте! Смотрите: властолюбья долг оплачен!

Каска

Взойди на ростру, Брут.

Деций

И Кассий тоже.

Брут

Где Публий?

Цинна

Он здесь и потрясен восстаньем этим!

Метелл

Смотрите, чтобы Цезаря друзья Не вздумали…

Брут

Пустая болтовня! — Не бойся, Публий; Мы ни тебе, ни римлянам другим Вреда не причиним, — скажи всем это.

Кассий

Оставь нас, Публий; ведь народ нахлынет И старости твоей не пощадит.

Брут

Уйди; пусть отвечают за деянье Свершившие его.

Возвращается Требоний .

Кассий

Антоний где?

Требоний

В свой дом в смятенье скрылся. Бегут, вопя, мужи и жены, дети, Как в Судный день.

Брут

Узнаем судьб решенье; Мы знаем, что умрем, но люди тщатся Как можно дольше дни свои продлить.

Каска

Тот, кто отнимет двадцать лет у жизни, Отнимет столько же у страха смерти.

Брут

Раз так, то смерть есть благо. Были мы Друзьями Цезарю, его избавив От страха смерти. — Римляне, склонитесь, Омоем руки Цезаревой кровью По локоть и, мечи обрызгав ею, Идемте все немедленно на форум И, потрясая красное оружье, Воскликнем все: «Мир, вольность и свобода!»

Кассий

Склонясь, омойтесь. Ведь пройдут века, И в странах, что еще не существуют, Актеры будут представлять наш подвиг.

Брут

И снова кровью истечет наш Цезарь, Лежащий здесь, у статуи Помпея, Как прах ничтожный.

Кассий

Да, и каждый раз Нас, совершивших это, назовут Людьми, освободившими отчизну.

Деций

Пора нам уходить.

Кассий

Да, вместе выйдем; Брут впереди, а мы за ним; пусть видят, Что в Риме нет сердец смелей и лучше.

Входит слуга .

Брут

Кто там идет? Антония посланец.

Слуга

Так, Брут, велел мой господин склониться, Так Марк Антоний приказал мне — пасть И, распростершись, так тебе сказать: Брут благороден, мудр, и храбр, и честен; Велик был Цезарь царствен, смел и добр. Скажи, что Брута я люблю и чту, А Цезаря боялся, чтил, любил. И если Брут дозволит, чтоб Антоний Мог невредим к нему прийти узнать, Чем Цезарь заслужил такую смерть, То Брут живой ему дороже будет, Чем мертвый Цезарь, и себя он свяжет С судьбой и делом доблестного Брута Среди опасностей и смут грядущих Как верный друг. Так говорит Антоний.

Брут

Он — римлянин и доблестный и мудрый, Его всегда я чтил. Скажи, что если он придет сюда, То все узнает и, ручаюсь честью, Уйдет нетронут.

Слуга

Он сейчас придет.

(Уходит.)

Брут

Я думаю, он станет нашим другом.

Кассий

О, если б так. Его я опасаюсь, И, как всегда, предчувствие мое Меня в том не обманет.

Входит Антоний .

Брут

Вот он идет. Привет, о Марк Антоний!

Антоний

Великий Цезарь! Ты лежишь во прахе? Ужели слава всех побед, триумфов Здесь уместилась? Так покойся с миром. — Все ваши замыслы мне неизвестны, Кому еще хотите кровь пустить; Коль мне, то самый подходящий час — Час смерти Цезаря, и нет оружья Достойнее того, что обагрилось Чистейшею и лучшей в мире кровью. Прошу вас, — если вам я неугоден, Пока дымятся кровью ваши руки,

Меня убейте. И тысячелетье Прожив, не буду к смерти так готов; Нет места лучшего, нет лучшей смерти, Чем пасть близ Цезаря от ваших рук, От вас, решающих все судьбы века.

Брут

Антоний, смерти не проси у нас. Мы кажемся кровавы и жестоки — Как наши руки и деянье наше;

Но ты ведь видишь только наши руки, Деяние кровавое их видишь, А не сердца, что полны состраданья. Лишь состраданье к общим бедам Рима — Огонь мертвит огонь, а жалость — жалость — Убило Цезаря. Но для тебя Мечи у нас притуплены, Антоний, И наши руки, также как сердца, В объятия тебя принять готовы С любовью братской, с дружбой и почетом.

Кассий

В раздаче новых почестей и ты С другими наравне получишь голос.

Брут

Будь терпелив, пока мы успокоим Народ, который вне себя от страха. Тогда мы объясним тебе причины, За что я, Цезаря всегда любивший, Его убил.

Антоний

Я знаю вашу мудрость. Кровавые мне ваши руки дайте; И первому, Марк Брут, тебе жму руку; Второму руку жму тебе, Кай Кассий; Тебе, Брут Деций, и тебе, Метелл; И Цинне, и тебе, мой храбрый Каска; Последним ты, но не в любви, Требоний. Патриции — увы! — что я скажу? Доверие ко мне так пошатнулось, Что вправе вы сейчас меня считать Одним из двух — иль трусом, иль льстецом. О, истинно тебя любил я, Цезарь! И если дух твой носится над нами, То тягостнее смерти для тебя Увидеть, как Антоний твой мирится С убийцами, им руки пожимая Здесь, о великий, над твоим же трупом! Имей я столько ж глаз, как ты ранений, Точащих токи слез, как раны — кровь, И то мне было б легче, чем вступать С убийцами твоими в соглашенье. Прости мне, Юлий. Как олень затравлен,Ты здесь лежишь, охотники ж стоят, Обагрены твоею алой кровью. Весь мир был лесом этого оленя, А он, о мир, был сердцем для тебя. Да, как олень, сражен толпою знати, Ты здесь лежишь.

Кассий

Марк Антоний!

Антоний

Прости меня, Кай Кассий. — О Цезаре так скажут и враги, В устах же друга то простая скромность.

Кассий

Не порицаю, что его ты хвалишь, Но с нами как себя ты поведешь? Скажи, решил ли ты стать нашим другом, Иль не рассчитывать нам на тебя?

Антоний

Я руки ваши жал, но я отвлекся От этого, на Цезаря взглянув. Друзья, я с вами весь и вас люблю, И я надеюсь, вы мне объясните, Чем и кому был Цезарь так опасен.

Брут

Иначе б диким зрелищем то было. Но побужденья наши так высоки, Что, будь ты сыном Цезаря, Антоний, Ты внял бы им.

Антоний

Лишь этого хочу. А сверх того прошу я вас, чтоб тело Дозволили мне вынести на площадь И на похоронах его с трибуны, Как подобает другу, речь держать.

Брут

Да, Марк Антоний.

Кассий

Брут, одно лишь слово.

(Тихо, Бруту.)

Не знаешь сам, что делаешь: нельзя Нам допускать, чтоб речь держал Антоний; Как знать, не возбудит ли он народ Своею речью?

Брут

Ты меня прости. Сам на трибуну первым я взойду И разъясню, за что убит был Цезарь; Скажу, что будет говорить Антоний С согласья нашего и разрешенья, Что праху Цезаря мы отдадим Все почести, какие подобают. Нам это только пользу принесет.

Кассий

Как знать, что будет. Мне это не любо.

Брут

Итак, возьми прах Цезаря, Антоний. В надгробной речи нас не порицай. Но Цезарю воздай хвалу как должно, Сказав, что это разрешили мы; А иначе ты будешь отстранен От похорон; и говорить ты будешь С трибуны той же самой, что и я, Когда окончу речь.

Антоний

Быть по сему. Мне большего не надо.

Брут

Приготовь же Прах Цезаря и приходи на форум.