Выявление и анализ логико-содержательных признаков лжи.

Как известно, ложь характеризуется рядом логико-содержательных признаков (ранее мы использовали формулировку «признаки, характеризующие содержание и форму полученных показаний»):

· сообщения допрашиваемым лицом различных сведений по одному обстоятельству;

· общей неопределенности, неконкретности сведений, содержащихся в показаниях;

· наличия совпадений в мелких деталях показаний различных лиц об одном и том же факте;

· «оговорок» в высказываниях, указывающих на отрицаемую допрашиваемым лицом осведомленность в обстоятельствах события, по поводу которого оно допрашивается;

· неадекватности, как правило, пониженной насыщенности эмоционального фона показаний;

· частого апеллирования допрашиваемым к своей добропорядочностью и объективностью;

· уклонения допрашиваемого от ответа на прямой вопрос;

· сокрытия очевидных фактов, которые не могли быть неизвестны допрашиваемому лицу.

Для рассмотренной группы признаков особенно актуально положение о том, что первоначальный вывод о ложности показаний, чаще всего, носит вероятностный характер, особенно на ранних этапах расследования, то есть требует проверки и подтверждения, наряду с иными версиями.[100]

Научный интерес и практическое значение представляют предложенные А.Р. Ратиновым и Н.И. Гавриловой критерии соответствия показаний допрашиваемого действительности. Анализ показаний целесообразно производить, используя следующие критерии:

1) компетентность допрашиваемого (характер его показаний, личностные особенности позволяют сделать вывод о том, что он не способен придумать описываемые события);

2) его неосведомленность (незнание допрашиваемым тех обстоятельств и деталей, которые должны быть известны и не могли быть забыты, если его показания верны);

3) уровень речевых способностей допрашиваемого (соответствие речевых особенностей показаний языковой подготовке допрашиваемого, его культурному уровню, профессиональной принадлежности, лексическому запасу);

4) уникальность показаний (если сообщения придают индивидуальность и неповторимость описываемому событию, то более основательно считать его правдивым; ложное сообщение, как правило, схематично и лишено уникальности);

5) эмоциональная насыщенность показаний (правдивые показания содержат сравнительно большее количество чисто личностных, эмоциональных моментов, ссылок и указаний на переживания, связанные с описываемым событием);

6) критерий несоответствий (добросовестный допрашиваемый, воспроизводя события так, как оно было им воспринято, описывает его фрагменты и детали, не всегда и не во всем, согласуя их друг с другом, не стараясь их пригладить и устранить несоответствие, источник которого ему самому может быть неясен; лжец не может позволить себе, чтобы в его показаниях содержались несуразности: независимые детали описания он искусственно и в меру своего разумения приводит в соответствие друг с другом).

Стадия уточняющих вопросов

Следующая стадия допроса – стадия уточняющих вопросов - имеет целью сформировать у следователя убежденность, что полученная им в стадии свободного рассказа информация воспринята адекватно.

После изложения свободного рассказа допрашиваемый психологически ожидает проверочные вопросы следователя в отношении изложенных моментов, которые в показаниях допрашиваемого следователю показались неубедительными или противоречивыми. Все еще находясь в состоянии психологической мобилизации, допрашиваемый психологически готов к противодействию. В том числе, целью рассматриваемой стадии является попытка «сбить» это состояние психологической мобилизации допрашиваемого.

Дополнительной целью данной стадии является создание уверенности у допрашиваемого, что его показания воспринимаются как правдивые (для недобросовестных допрашиваемых) или достаточно информативные (для добросовестных допрашиваемых) в целях возможной дезориентации допрашиваемого в следующей стадии допроса.

Несмотря на сказанное, основной задачей стадии уточняющих вопросов являются получение от допрашиваемого лица информации, исключающей или ограничивающей возможность иной смысловой и фактической трактовки показаний допрашиваемого. Каким же образом достигнуть подобного результата?

Прежде чем ответить на поставленный вопрос, вспомним, что «слово не столько обозначает, сколько обладает ценностью».[101] Смысловая сторона данного утверждения выражается в том, что знаковая форма речи есть функция не первостепенная. В слово человек вкладывает тот смысл, который определяется жизненным опытом, который, в свою очередь, является отражением личностного уровня отношений (второго структурного элемента криминалистической характеристики преступника, содержательно отражающего: чем руководствуется человек для достижения своего интереса?).

Чтобы понять, постигнуть высказывание другого лица правильно и до конца, воспринимающему необходимо разделить его на пропозицию («о чем идет речь», компонент действительности) и фактор личности («как это интерпретируется). В среде состоявшихся литераторов считается, что автор должен всегда заботиться о том, чтобы не заложить в речь слишком субъективную информацию, предвидя возможность неадекватного отклика на это со стороны собеседника. Но, несмотря на это, любой автор «не может не давать себя»,[102] то есть не может не быть субъективным. Если сказанное справедливо для профессионалов, то рядовой гражданин точно не обладает подобной дисциплиной, поэтому субъективизм его речи может достигать значительного уровня. Суть феномена речевой субъективности весьма точно сформулировал У.Л. Чейф, говоривший об интерпретирующем характере человеческого восприятия: «то, что поступает в наше сознание, не является точной копией стимула, но есть его интерпретация, т.е. своего рода убеждение относительно того, что находится во внешнем мире, причем это убеждение подвергается воздействию контекста ситуации, а также культурной и индивидуальной предрасположенности».[103] Какие же механизмы, значимые для следователя, наиболее часто обусловливают субъективную составляющую речи допрашиваемого и потенциально способствуют непониманию между допрашиваемым и допрашивающим?

1. Механизм оценочной коннотации – это использование не объективированных оценочных характеристик как следствие отражения действительности, ориентированной на говорящее лицо и коммуникативную ситуацию, а не на объективную действительность. Так все прилагательные и наречия носят ярко выраженный оценочный характер. Например, для мужчин ростом 180-185 сантиметров понятие «высокий человек» ассоциируется с ростом два метра и более, для мужчин ростом 160-165 сантиметров – с ростом в районе 180 сантиметров. Понятие «быстро» для неавтовладельца начинается примерно с 40 километров в час, для автовладельца - с 70 километров в час. «Синий», «далеко», «опытный» - все подобные семантические конструкции предполагают ассоциацию с собственным жизненным опытом, а он у всех - разный.

2. Механизм эмотивной коннотации – это использование не объективированных эмоционально-окрашенных характеристик как следствие отражения действительности, ориентированной на говорящее лицо и коммуникативную ситуацию, а не на объективную действительность. Ещё в начале XIX века В. Гумбольдт отметил, что язык как деятельность человека пронизан чувствами. В настоящее время лингвистика вновь обратилась к его учению, призывавшему изучать язык в тесной связи с человеком. Современная лингвистика стоит на позиции тесной связи эмотивности и оценочности. Такие слова, к примеру, как «пьяница», «дурень», «балбес», «инфантил» уже сами по себе в своей семантике несут экспрессивно-эмоциональный заряд, но степень негативности вкладываемый в эти слова разными лицами в различных ситуациях различен. Определить присутствие эмотивности следователю поможет понимание следующего факта: чувства и эмоции практически невозможно выразить с помощью только одного языкового средства, а значить при сообщении информации будет задействована пантомимическая составляющая речи.

3. Использование омонимов - слов, разных по значению, но одинаковых по звучанию и написанию. Так, слово «ручка» может выступать в значении – дверная ручка, шариковая ручка, детская ручка. Слово «три» может пониматься как числительное и как глагол.

4. Использование омофонов - слов, звучащих одинаково, но пишущихся по-разному и имеющих разное значение. Примерами могут выступать семантические пары порог - порок, плод - плот, бал - балл, косный - костный, предать - придать, компания-кампания, прут - пруд. Понятно, что в отношении омофонов скорее сработает субъективизм воспринимающего лица.

5. Использование аргоформ - слов из языка какой-либо социально замкнутой группы лиц, характеризующегося специфичностью используемой лексики и своеобразием её употребления. Тереть (арго) – беседовать, выяснять отношения, мочить (арго) – убивать, темнить (арго) – хитрить. Отличие аргоформ от омофонов заключается в том, что омофоны распространенные в бытовой речи слова, а аргоформы – могут быть следователю незнакомы.

Феномен речевой субъективности должен быть учтен следователем. Как тактическая рекомендация учета речевой субъективности выступает постановка уточняющих вопросов перед допрашиваемым. Содержание вопроса для данной стадии является типовым и может быть сформулировано следующим образом:

· Как вы понимаете слово ... ?

· Какой смысл Вы вкладываете в слово … ?

· Правильно ли я Вас понял, когда вы говорили …, Вы подразумевали …?

Отметим, что последняя формулировка близка, но на наш взгляд, но полностью не тождественна наводящему вопросу.

Ставя перед допрашиваемым лицом уточняющие вопросы, следователь решает ряд тактически значимых задач. Рассмотрим эти задачи применительно к отдельным группам допрашиваемых.

Добросовестный допрашиваемый успокаивается, наблюдая, что следователь спрашивает его о деталях преступного события, тем самым подчеркивая, что «претензий» к основной части изложенного нет. Применительно к добросовестному лицу в рамках воздействия на уровень ценностей (а именно на Я-ценность допрашиваемого, лежащую в основе его самоуважения) следователю целесообразно применять тактические приемы снятия напряжения, выраженные в демонстрации уверенности в успехе взаимодействия и выжидании (суть которых сводится к ожиданию момента, когда в сознании допрашиваемого сформируется достаточное по объему количество ассоциативных связей, необходимых для оптимизации процессов памяти, отвечающих за воспроизведение информации).

Недобросовестный допрашиваемый в этой стадии должен убедиться, что направление допроса затрагивает только те аспекты и в том объеме, которые он счел нужным изложить в стадии свободного рассказа. Сказанное является содержанием таких тактических приемов, как допущение легенды (имитация принятия ложной версии допрашиваемого в целях детализации обстоятельств, которые в силу своей искусственности будут противоречить друг другу[104]) и отвлечение внимания (имитация неосведомленности следователя и несформированности у него мнения о причастности допрашиваемого к совершению преступления в форме проявления интереса к малозначительным, не угрожающим разоблачением или иными негативными последствиями деталями). Подобное обусловлено тем, что несвоевременное акцентирование на существенных для расследования моментах может стать причиной мобилизации внимания у допрашиваемого лица, даже по сравнению с повышенной степенью внимания, характерной для стадии свободного рассказа.

Пусть несовершеннолетний допрашиваемый почувствует собственную ценность, ведя бесконфликтный диалог с обладателем более высокого социального статуса, опять же в сфере пусть и спорных, но второстепенных моментов. Для достижения сказанного применительно к несовершеннолетним допрашиваемым приоритет отдаётся использованию приемов выжидания, так как процессы мышления, памяти, внимания у представителей данной группы характеризуются большим потенциалом, но относительно невысокой степенью ситуативной адаптации.

В завершение повторимся: стадия уточняющих вопросов хронологически часто является самой кратковременной, но игнорирование её значимости для допроса недопустимо.