Xvii. общие модели истории науки

В настоящее время наиболее четко вырисовываются три основные модели исторических реконструкций науки:

— история науки как кумулятивный, поступательный, прогрессивный процесс;

— история науки как развитие через научные революции;

— история науки как совокупность индивидуальных, частных ситуаций (кейс стадис).

Все три типа исторических исследований сосуществуют в современной (конец XX в.) историографии науки, но возникли они в разное время и на разные периоды приходится доминирование в истории науки каждой из них.

Кумулятивистская, прогрессистская модель исторического развития науки наиболее прочно связана с позитивистской философией, а потому, вместе с кризисом этой последней в середине XX в., она претерпела серьезные трансформации.

Были переосмыслены, продуманы заново фундаментальные основания кумулятивисткой модели, и в результате она уступила доминирующее положение модели, в которой на первый план выдвинулись научные революции. Через научные революции, в ходе которых возникает принципиально новое знание, в историографию науки проникают идеи особенного, конкретного, а вместе с ними и понимание истории как включающей в себя факты-события, уникальные, не поддающиеся обобщению, но существующие в контексте общения.

Постепенно приобретает все большее значение и начинает претендовать на доминирующее положение новая модель исторической реконструкции, кейс стадис (изучение отдельных случаев, казусов).

КУМУЛЯТИВИСТСКАЯ МОДЕЛЬ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА\

В науке больше, чем в какой-либо другой сфере человеческой деятельности, очевидно, что в истории этой деятельности происходит накопление знаний. Это обстоятельство стало объективной основой для формирования кумулятивистской модели развития науки.

Вот как звучат ее основные положения.

— Каждый последующий шаг в науке можно сделать, лишь опираясь на предыдущие достижения; новое знание всегда совершеннее, лучше старого, оно точнее, адекватнее воспроизводит действительность, а потому все предыдущее развитие науки можно рассматривать лишь как предысторию, как подготовку современного состояния.

— В прошлом значение имеют только те элементы научного знания, которые соответствуют современным научным теориям. Идеи и принципы, которые были отвергнуты современным состоянием науки, являются ошибочными, и в истории представляют собой заблуждения, недоразумения, зигзаги в сторону от столбовой дороги ее развития.

Наиболее полно идеи кумулятивного, поступательного, непрерывного развития науки были сформулированы в конце XIX — начале XX вв., прежде всего такими авторами трудов по истории науки как Э.Мах и П.Дюгем. Они полностью освободили историю и от прерывностей, и от качественного разнообразия отдельных ее этапов.

КАЧЕСТВЕННО РАЗЛИЧНЫЕ ЭТАПЫ В НЕПРЕРЫВНОМ РАЗВИТИИ НАУКИ

Большой популярностью в XIX в. пользовался закон трех стадий О.Конта. По О.Конту, этому закону подчиняется развитие и неорганического мира, и органического, и человеческого общества, и науки, в частности.

Закон трех стадий О.Конта, которые олицетворяли для него теоретическое осмысление истории, предполагает наличие трех качественно отличных друг от друга этапов как в развитии науки

в целом, так и в развитии каждой дисциплины и даже каждой научной идеи.

Три стадии развития по О.Конту —

теологическая (религиозная),

метафизическая (философская),

положительная (научная)

— радикально отличаются друг от друга.

Как писал О.Конт, «каждая из наших главных идей, каждая из отраслей нашего знания проходит последовательно три различных теоретических состояния: состояние теологическое или фиктивное, состояние метафизическое или абстрактное, состояние научное или положительное».

Конт следующим образом характеризует эти три стадии.

— В теологическом состоянии человеческий дух, направляя свои исследования на внутреннюю природу вещей, считает причиной явлений сверхъестественные факторы.

— В метафизическом состоянии, а оно есть промежуточное между теологическим и положительным, сверхъестественные факторы заменены абстрактными силами или сущностями.

— «Наконец, в положительном состоянии, — как писал О.Конт, — человеческий дух познает невозможность достижения абсолютных знаний, отказывается от исследования происхождения и назначения существующего мира и от познания внутренних причин явлений и стремится, правильно комбинируя рассуждение и наблюдение, к познанию действительных законов явлений, т.е. их неизменных отношений последовательности и подобия». Количество общих идей, которым подчиняются отдельные факты, с прогрессом науки, уменьшается. История теоретизируется.

Однако непрерывность перехода от одной стадии к другой предполагается уже и в законе трех стадий. Об этом писал К.Сен-Симон, у которого О.Конт заимствовал наиболее интересные по своему содержанию мысли, находясь под большим его влиянием.

Мы читаем у К.Сен-Симона: «Всю работу человеческого разума до того, как он начал основывать свои суждения на наблюдениях и исследованных фактах, нужно рассматривать как предварительную работу».

Другими словами, прошлая история важна и интересна только как предыстория, как подготовка настоящего. С этим был полностью согласен и О.Конт.

Внутри позитивистской философии Г. Спенсер осуществил заметный сдвиг в сторону понимания истории науки как исключительно монотонного, поступательного, непрерывного процесса. Он не согласен с О.Контом в том, что есть три способа мышления, радикально противоположен друг другу.

По мнению Г. Спенсера, есть только один метод, положительный или научный.

Меняется лишь степень общности наших концепций, которая зависит от широты обобщений, увеличивающейся вместе с накоплением опыта. Прогресс наших знаний, полагает Г.Спенсер, с самого начала и до конца является, по существу, одинаковым. Процесс научного мышления и в прошлом, и в настоящем включает в себя только позитивные способы исследования.

На примере Г.Спенсера видно, что отказ в рамках позитивистской философии от закона трех стадий означал переход на позиции откровенного эволюционизма.

Отвергая хоть какое-то значение философского размышления для науки, Г.Спенсер переключает основное внимание исследователя науки на момент обоснования знания (а не на его возникновение).

Прерывность в науку вторгается прежде всего актами творчества, появлением нового знания, не похожего на старое, но которое надо каким-то образом вывести из старого, чтобы сохранить непрерывность развития. Именно появление принципиально нового знания, возникновение фундаментально новой теории, иными словами, революционные периоды в развитии науки характеризуются скорее философским, чем естественнонаучным типом мышления.

Выводя за пределы науки всякое философствование, Г.Спенсер, тем самым, максимально «сглаживал» историю науки, делал ее поступательно кумулятивной.

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ И ЭМПИРИЧЕСКОЕ В ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

На базе идей о непрерывном, поступательном развитии научного знания большинство мыслителей первой половины прошлого века ставили задачу обнаружить законы исторического развития и выявить таким образом порядок в хаосе событий прошлого.

Историки, прежде всего позитивистски ориентированные, стремились сделать историю такой же точной теоретической наукой, как механика или астрономия.

Большинство существовавших к началу XIX в. исторических работ не удовлетворяли историков как слишком фактологические, не содержащие в себе ничего, помимо набора многочисленных сведений, подобранных по случайным признакам, часто в соответствии с чисто индивидуальными особенностями, вкусами, интересами самого историка.

Об отставании исторических исследований от других форм научного знания в начале века писал еще К.Сен-Симон: «История, действительно в научном отношении еще не вышла из детских пеленок. Эта важная отрасль нашего знания пока представляет собой лишь собрание фактов, более или менее точно установленных. Но эти факты не объединены никакой теорией, они еще не увязаны в порядке последовательности».

Если уж к историческому знанию как таковому было столь скептическое отношение, то к истории науки требования еще более ужесточались.

Все многообразие человеческих поступков, волевых действий с неизбежно сопровождающими их случайностями должно подчиняться закономерностям, тем более это относится к развитию научных идей.

О.Конт писал: «Подлинной истории науки, т.е. теории реальной филиации главных открытий, еще ни в какой мере не существует». Есть только компиляции, продолжает О.Конт, составленные без всякого принципа, произвольно и обладающие очень сомнительной полезностью. Этот набор материалов не может быть непосредственно использован для построения какой бы то ни было исторической доктрины без предварительной неизбежной переработки.

Если историк хочет понять историю человечества как закономерный процесс, он должен открыть законы развития научных идей.

Так думали и К.Сен-Симон, и О.Конт, и Г.Бокль.

Научные идеи, согласно позитивистским представлениям, детерминируют развитие общества, причем детерминируют его несколькими путями.

— Во-первых, развитие самого позитивного метода требует его распространения на все области знания, в том числе на историю и социологию. Позитивный характер истории и социологии предполагает, что эти отрасли знания и в обществе (подобно тому, как естествознание в природе) должны открывать законы.

— Во-вторых, законы механики, например, или биологии в своем содержании служили основой для создания моделей общественного развития: вспомним инженерный характер утопических моделей общества, когда предполагалось, что сконструированное по законам механики общество будет функционировать так же слаженно, как и хорошо сделанная машина; или закон трех стадий О.Кон-та, который за основу берет биологическое развитие организма.

— Наконец, особенности развития научных идей (поступательность, прогрессивность, непрерывность) передавались в качестве основных характеристик всему обществу в целом. История общества детерминируется особого рода пониманием содержательной стороны развития научных идей.

ПРИНЦИП НЕПРЕРЫВНОСТИ Э. МАХА

Э. Мах формулирует специальный «принцип непрерывности», который позволяет ему включить научное открытие в непрерывный ряд развития.

Вот как, по мнению Э.Маха, рассуждал И.Ньютон, когда распространял действие законов земной механики на всю Вселенную:

«Он привык — и эта привычка характерна, по-видимому, для каждого истинно великого исследователя — раз принятое представление по мере возможности сохранять и для случаев с видоизмененными условиями, сохранять в представлениях то же однообразие, которое мы констатируем в процессах природы. То, что раз и где-либо оказывается свойством природы, оказывается таковым всегда и везде, даже если оно и не везде одинаково быстро бросается в глаза. Раз явление тяжести наблюдается не только на поверхности земли, но и на высоких горах и в глубоких шахтах, то естествоиспытатель, привыкший к непрерывности идей, представляет себе это явление и на больших высотах и глубинах, чем те, которые нам доступны. Возникает вопрос: где же пределы действия тяжести? Не захватывают ли они и луну? Раз поставлен этот вопрос, огромный полет фантазии есть дело совершившееся, и великое научное открытие ввиду силы разума Ньютона представляет собой лишь необходимое следствие».

Основным звеном в мышлении естествоиспытателя Э.Мах считает распространение имеющегося способа понимания на новый круг фактов. Ученый должен выискивать в явлениях природы единообразие, должен уметь представить новые факты таким образом, чтобы они могли быть подведены под уже известные законы.

Научное открытие в том и состоит, чтобы представить неизвестное, непонятное явление или факт действительности как подобное уже чему-то известному и как подчиняющееся тому же правилу или закону, что и это известное.

Научное открытие не только не является, по мнению Э.Маха, перерывом постепенности, революцией, но как раз наоборот, оно возможно только тогда, когда естествоиспытатель опирается на принцип непрерывности.

НЕПРЕРЫВНОСТЬ В ИСТОРИИ ЧЕРЕЗ ПОИСКИ ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ

Если у Э. Маха вообще не возникает проблемы научного открытия как некоторого перерыва постепенности в развитии, то П.Дюгем фиксирует эту проблему. Тем не менее, обсуждая ее П. Дюгем приходит тоже к выводу о непрерывном, поступательном характере развития науки, и здесь его позиция ничем не отличается от позиции Э.Маха.

Исходная предпосылка рассуждения П. Дюгема по этому вопросу состоит в том, что хотя феноменологическое присутствие в истории науки крупных сдвигов, переворотов и бесспорно, но для того, чтобы включить их в какую-то рациональную, историко-научную реконструкцию, их надо свести к постепенности, непрерывности, тогда они будут поняты.

Когда говорят о П. Дюгеме как историке, прежде всего упоминают его идею абсолютной непрерывности и кумулятивности развития науки, которая главным образом и определила его историко-научную концепцию. Результатом развития именно этой идеи явилась «реабилитация» средних веков, осуществленная П.Дюгемом, который убедительно показал огромное значение средневековой науки для формирования науки Нового времени.

В его трудах средневековье перестало быть просто провалом, мрачной эпохой, периодом, когда отсутствовало всякое более или менее разумное научное размышление.

Дюгем скрупулезно и тщательно прослеживает тончайшие интеллектуальные нити, соединяющие мыслителей разных поколений и разных эпох.

С этой точки зрения особенно интересно его исследование наследия Леонардо да Винчи. Подзаголовок к этому труду говорит сам за себя — «Те, которых он читал и те, которые его читали», т.е. П. Дюгем изучает предшественников Леонардо и тех, кто использовал его идеи в своих исследованиях, таким путем определяется подлинное место Леонардо в истории.

П.Дюгем стремится показать, что Леонардо обязан всем, что он знал в области механики и физики, не только своим опытам и размышлениям, но и трактовкам своих предшественников, которых он читал.

Новые и плодотворные идеи великого Леонардо да Винчи, пишет П.Дюгем, так же связаны со средневековой схоластикой, как могучая зеленая крона дуба с бесплодной почвой, на которой он растет. П.Дюгем смотрит на Леонардо да Винчи как на личность, резюмирующую и конденсирующую в себе весь интеллектуальный конфликт, в результате разрешения которого итальянский ренессанс стал наследником парижской схоластики.

Дюгем следующими словами выражает основные принципы, которые он кладет в основу своей историко-научной концепции:

«История науки искажается в результате двух предрассудков, которые так похожи друг на друга, что их можно было бы принять за один: обычно думают, что научный прогресс осуществляется в результате внезапных и непредвиденных открытий; полагают, что он есть плод труда гения, у которого нет никаких предшественников. Очень полезно убедительно показать, до какой степени эти идеи неверны, до какой степени история науки подчиняется закону непрерывности. Великие открытия почти всегда являются плодом подготовки, медленной и сложной, осуществляемой на протяжении веков. Доктрины, проповедуемые наиболее могучими мыслителями, появляются в результате множества усилий, накопленных массой ничем не примечательных работников. Даже те, кого принято называть творцами — Галилеи, декарты, ньютоны не сформулировали никакой доктрины, которая не была бы связана бесчисленным количеством нитей с учениями их предшественников. Слишком упрощенная история заставляет нас восхищаться ими и видеть в них колоссов, не имеющих корней в прошлом, непостижимых и чудовищных в своей изолированности. История, несущая больше информации, дает нам возможность проследить длинный ряд развития, итогом которого они являются. «Как и природа, — пишет П.Дюгем, — наука не делает резких скачков».

В другом своем многотомной труде «Система мира», где прослеживаются генезис и развитие космогонических представлений с древнейших времен и до Н.Коперника, П.Дюгем утверждал:

«В генезисе научной доктрины нет абсолютного начала; как бы далеко в прошлое ни прослеживали цепочку мыслей, которые подготовляли, подсказывали, предвещали эту доктрину, всегда в конечном итоге приходят к мнениям, которые в свою очередь были подготовлены, подсказаны, предвещены; и если прекращают это прослеживание следующих друг за другом идей, то не потому, что нашли начальное звено, а потому, что цепочка исчезает и погружается в глубину бездонного прошлого».

В своей книге «Физическая теория» П.Дюгем эту же мысль формулирует следующим образом:

«Физическая теория не есть продукт мгновенного творчества, а она есть всегда медленный и прогрессивно развивающийся результат известной революции».

МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ РАССУЖДЕНИЯ КАК НАРУШАЮЩИЕ НЕПРЕРЫВНОСТЬ РАЗВИТИЯ НАУКИ

Дюгем исходит из общего для всех позитивистов утверждения, что естествознание имеет своей целью объяснить реальность, т.е. обнажить то, что скрыто за явлениями, обволакивающими ее вроде бы дымкой.

Но в отличие от О.Конта, П.Дюгем полагает, что в том случае, когда естествоиспытатель пытается дать объяснения, т.е. когда он пускается в метафизические рассуждения, он ничуть не способствует приближению собственно научного, положительного этапа своего мышления.

Метафизические рассуждения не только не являются необходимыми для физика, но наоборот, мешают ему и лишь случайно могут оказаться некоторым внешним стимулом для достижения значимых результатов в науке.

Идея кумулятивного, непрерывного развития науки опирается у П.Дюгема на четкое отделение ее от философии.

Все катаклизмы, споры, дискуссии, трансформации выводятся им за пределы истории науки, поскольку связаны с попытками объяснения, которое целиком принадлежит к области метафизики.

Переосмысление интерпретации истории науки с позиций кумулятивизма, непрерывности, прогресса в середине XX в. было связано с общим кризисом позитивистской философии, который нашел свое выражение в историографии науки через привнесение сюда идей прерывности, особенности, уникальности, революционности. Первым серьезным прорывом в этом направлении были работы А.Койре.