Иррациональность сознания информационного общества

Эта проблема является частью чрезвычайно популярного и актуального вопроса о взаимоотношении человеческого сознания и искусственного интеллекта. Мы не будем касаться вопроса о возможностях моделирования человеческого сознания на основе искусственно созданного субстрата. Речь идет о реальном взаимодействии компьютера и его пользователя,
о тех процессах, которые происходят в таком взаимодействии.

Еще философы европейской античности умение находить истину с помощью построения системы доказательств и логически непротиворечивых выводов признавали чуть ли не главным достоинством человека, определяющим его родовую сущность. Утверждение Р. Декарта «мыслю — следовательно, существую» закрепляло эту же позицию. Компьютер качественно упрощает эти рационально-аналитические, формально-логические процедуры. Наличие искусственного интеллекта дает человеку возможность сосредоточиться на более важной и продуктивной для него творческой, интуитивно-чувственной деятельности. При этом масштабы творческого труда увеличиваются за счет простого освобождения человека
от многочисленных рутинных операций (вычисление, обоснование с помощью стандартных методов, проверка полученных результатов и т. д.). Таким образом, первым и непосредственным результатом внедрения информационных технологий является ускорение развития человечества.

Гораздо существеннее то, что использование компьютерной техники привело к изменению направления технологической эволюции человечества. У человека впервые в истории появилась техническая возможность создать не только технологии поиска, переработки и передачи, но и средства постоянного контроля и трансформации его же собственного сознания. Традиционные «материальные» технологии были ориентированы на производство товара в виде вещи или услуги, которые можно отделить, оторвать от производителя и потребителя. Продуктом же информационных технологий является определенное состояние самого человеческого сознания, перестройка системы мышления, ценностей и стратегий деятельности. Влиять на сознание даже в чисто коммерческом смысле более выгодно
и эффективно, чем на традиционные материалы. Если раньше производственные технологии были сориентированы на переделку «косной материи» (вещества природы или продуктов его переработки), то в настоящее время наиболее технологически развитая часть человечества все более стремится изменять человеческое сознание.

Информационное воздействие (направляемое или хаотическое) приводит к тому, что человек все чаще стремится жить не в реальном мире,
а в мире информационных фантомов. Даже повседневную, привычную реальность, с которой сознание сталкивается на каждом шагу, оценивают уже исходя в основном из опыта и системы ценностей, получаемых
от средств массовой коммуникации, от комплекса существующих в обществе информационных технологий.

Традиционные способы приобретения социального опыта и освоения системы ценностей являются естественно вызревшими в ходе исторически сложившихся форм деятельности. Одновременно они «ничего не стоят», распространяются апробированными и сравнительно дешевыми методами: системой семейного воспитания, общедоступным образованием, силой общественного мнения, каналами неформального общения. Новейшие информационные технологии чрезвычайно затратны и требуют колоссального финансирования, которое обеспечивается государством или частными компаниями. Взамен заказчик требует целенаправленного конструирования виртуальной реальности в соответствии со своими интересами
и ее эффективного внедрения в сознание потребителя.

Возникает широко известный и даже порядком мифологизированный процесс манипуляции массовыми настроениями, ценностными ориентациями, вкусами, то есть создание зависимости сознания от внешних, неподконтрольных информационных воздействий. Возникает страх перед тотальной манипуляцией, усугубляющийся реально существующей угрозой потери человеком жизненных ориентиров в сверхсложном современном мире. Оборотная сторона этого процесса — формирование в индивидуальном, преимущественно творческом, сознании, приверженности господствующему мнению, конформизм, отсутствие критичности мышления
и инфантильная доверчивость. Эти мотивы видны в широко распространившихся за последнее время мифах массового сознания о всемогуществе тайных сил (от инопланетных цивилизаций до «сионских мудрецов»), распространении нетрадиционных религий и культов, слепой веры в способности целителей-«экстрасенсов» и тому подобное.

На общем фоне «информационной агрессии» развиваются безотчетные страхи — фобии, приобретающие массовый характер. Следствием их распространения является ускоренное и углубленное развитие новейших направлений психиатрии и психотерапии. Некоторые из этих направлений содействуют появлению новых, весьма перспективных технологий влияния на человеческое сознание. К их числу относятся печально знаменитое нейролингвистическое программирование Р. Хаббарда, медикаментозные и нефармакологические воздействия на психику в трансперсональной психологии С. Грофа и др.

Развитие информационных технологий приводит к изменению самой сути и глубинных механизмов сознания: к существенному изменению соотношения между логическим, рациональным мышлением, опирающимся на вторую сигнальную систему, вербальный (словесный, понятийный) аппарат категорий и понятий, и эвристическим, творческим, интуитивным озарением (инсайтом), которое опирается преимущественно на непосредственно чувственное восприятие. Можно предположить, что человеческое мышление все больше будет насыщаться неформализуемыми элементами творчества, интуитивными озарениями, неподвластными рациональному контролю. При этом сознание, возможно, будет опираться не на результаты понятийно-логического мышления, вынужденно упрощающего реальность, а на более сложную и эффективную систему целостных образов, которые воспринимаются непосредственно, без помощи слов и доказательств. При этом степень абстрагирования от разнообразной, разноуровневой информации станет меньшей, увеличится объем учитываемых в познавательной деятельности факторов, возрастет доля интуитивно-образного компонента духовной деятельности.

Два фактора свидетельствуют об описываемых изменениях: распространение «экранной культуры» с преобладанием системы плоскостных или голографических изображений (пришедшей на смену линейному письму) и падение интереса и навыка к систематическому чтению письменных текстов, наиболее полно воплощающих принципы классического рационально-логического способа познания. Правомерен вопрос: не означают ли эти процессы, что началось фундаментальное переконструирование сферы сознания, постепенный отказ от второй сигнальной системы
с преобладанием слова и переход к восприятию целостных образов, непосредственно воздействующих на чувства? Логично предположить, что должны по-иному ставиться и другие проблемы, связанные с трактовкой сознания, например, проблема сознания и деятельности, сознания и языка.

Сознание и самосознание

Человек может осознавать то, что он воспринимает, что вспоминает,
о чем мыслит. Равным образом он может сознавать, что именно он воспринимает, чувствует, переживает. Второй из упомянутых аспектов процесса осознания касается интересующей нас темы.

Самосознание является существенным моментом сознания, выражая актуальную данность сознания субъекту, образ себя и отношение к себе. Самосознание включает понимание и оценку человеком своего знания, морального облика и интересов, мотивов поведения и идеалов, целостную оценку самого себя как чувствующего, мыслящего и деятельного существа. Можно сказать, что главными функциями самосознания выступают познание себя, совершенствование себя и поиск смысла жизни как итог поисков смысла реальной деятельности. Но самосознание нельзя оторвать
от социального окружения человека, его образа жизни и деятельности, требующих от него самоконтроля своих действий, принятие на себя ответственности за них. В таком случае самосознание по самому глубинному признаку имеет изначально общественный характер.

При более конкретном анализе самосознания оказывается, что у ученых и философов нет единодушия в его объяснении. Можно сформулировать несколько подходов к этой проблеме; в зависимости от них решается такой важный вопрос, как время появления самосознания в личностном бытии человека. Так, В. М. Бехтерев, русский исследователь высшей нервной деятельности, основатель школы рефлексологии, пришел к выводу, что самосознание в его простейшей форме состоит в неясном чувствовании собственного существования. Следовательно, простейшее самосознание в развитии ребенка предшествует сознанию, то есть ясным и отчетливым представлениям предметов.

Другую точку зрения сформулировал создатель русской физиологической школы И. М. Сеченов. По его мнению, сознание и самосознание возникают одновременно, хотя и не сразу, от рождения, а по мере овладения собственным телом, в процессе превращения обычных действий в произвольные (те, которые совершаются благодаря волевым усилиям личности). Смысл этой позиции может быть объяснен следующим образом. К ощущениям, вызванным внешними предметами, всегда примешиваются ощущения от собственной активности организма. Первые, отражая внешний
мир, являются объективными; вторые (самоощущения) — субъективны,
ибо они отражают состояния тела. Ребенок сталкивается с задачей отделить первые от вторых, осознать их отдельно. Такое осознание становится возможным благодаря накоплению опыта активности во внешнем мире. Ребенок оказывается в естественной экспериментальной ситуации, в которой изменение условий видения, слышания, осязания по-разному влияет
на составные части комплексных ощущений, что делает возможной
их диссоциацию (расчленение).

Третья точка зрения была аргументирована советскими психологами
Л. С. Выготским и С. Л. Рубинштейном. Она состоит в том, что самосознание — это этап в развитии сознания, подготовленный развитием речи
и произвольных движений, ростом самостоятельности, вызванным этим развитием, и изменениями в отношениях с окружающими. Этот этап соответствует возрасту в два-три года, когда ребенок овладевает речью и предпринимает попытки самостоятельно действовать.

Представители психоаналитического подхода (З. Фрейд и его последователи) трактуют зарождение самосознания как процесс субъективного отделения от матери: дискомфорт, вызванный естественными телесными состояниями и отправлениями (голод, холод и т. д.), уменьшается у ребенка с появлением матери. Как следствие, он начинает выделять в мире мать, а себя отделять от нее.

Многие представители отечественной психологии и философии подчеркивали значение подросткового и юношеского возраста для развития самосознания, считая его временем возникновения сознательного «я», или самосознания (И. С. Кон).

Нет смысла критиковать эти подходы, ибо в каждом из них исследуется один или несколько реально существующих отношений и психических процессов. Вероятно, более целесообразно выделить этапы становления самосознания и проследить последовательность их развития.

Все события, происходящие в видимой и внутренней жизни индивида, предполагают дифференциацию (отделение) человека от социального окружения (в первую очередь — семейного) и идентификацию (отождествление, уподобление наиболее значимым личностям из этого окружения как образцам поведения, мышления и переживания). Идентификация и дифференциация выступают как взаимно противоположные тенденции, образующие внутренне противоречивое единство в формировании самосознания индивида.

Если трактовать процесс развития самопознания как самовыделение субъекта из среды, то первым его этапом следует считать отделение образа предметов от образа собственного тела, его двигательной активности, положения тела в пространстве, ощущения внутренних органов. Аналогично этому и человеческий индивид формирует образ самого себя. Коренное отличие этого процесса заключается в его социальной, а не биологической природе: человек действует, неизбежно познавая себя так же, как он познает свое окружение.

Но и само действование становится возможным лишь постольку, поскольку у индивида формируется соразмерное его общественному существованию представление о себе самом. Такое представление включает в себя, во-первых, приобретение субъектом способности представлять свою внешность так, как ее видят другие, во-вторых, способность оценивать себя по образцам (меркам) других людей. В обоих случаях используют выражение «принятие точки зрения другого на себя». Смысл его заключается в том, что с самого момента рождения человек становится объектом отношений другого человека, прежде всего родителей. Отношение к ребенку предшествует его самоотношению, сознание его другими предшествует его самосознанию. В таком случае самосознание — это преобразованная
и перенесенная во внутренний мир человека точка зрения на него как на субъекта. Преобразованная точка зрения других является для человека «обобщенным, генерализованным другим», воплощением усвоенных человеком социальных норм. Переход социальных норм во внутренний мир личности происходит в процессе общения и совместной деятельности
с другими людьми, а самосознание человека выступает как присвоенное, перенесенное во внутренний мир человека сознавание его другими.

Первая ступень принятия точки зрения другого ¾ это приобретение способности узнавать себя в зеркале. Известно, что это происходит не сразу, а в определенном возрасте, и момент такого узнавания можно истолковать как свидетельство зарождения самосознания. Узнать себя в зеркале значит выработать способность отождествить свою внешность, видимую другими, с самим собой; такое узнавание предполагает усвоение иной точки зрения, внешней по отношению к субъекту. У взрослых эта способность становится автоматической. Например, если предложить человеку поместить на лоб изображение буквы «Е», то без предварительных инструкций он расположит ее так, чтобы воображаемый наблюдатель, стоящий к нему лицом, смог ее правильно прочесть. В то же время, представление человека о самом себе не совпадает полностью с точкой зрения других и с объективными свойствами его тела. Так, эксперименты с зеркалом, в котором можно «расширять» или «сужать» изображение, показали, что самокорректировка фигуры почти никогда не совпадает с «правильным», неискаженным отражением, а оказывается зависимой от самооценки человека, степени его самоуважения и других социальных факторов.

Еще один аспект принятия точки зрения другого относится к возникновению способности оценить себя, сформировать отношение к себе, опираясь на отношение родителей как социальной группы, в которой осуществляется первичная социализация. Были выделены типы отношений родители-дети («любовь-враждебность», «самостоятельность-контроль»); разные формы реакций ребенка на родительское поведение («дополнительные» ¾ проявление инициативы в ответ на предоставление самостоятельности, «защитные» ¾ любовь в ответ на враждебность); зависимость «взрослого» поведения от детского опыта общения с родителями. Таким образом, по содержанию усвоенного первичного социального опыта можно вычленить: ценности, нормы как стандарты поведения и нормы-образцы, «шкалу» оценок и самооценок; образ самого себя как носителя определенных способностей и качеств; отношение к себе, эмоциональную и интеллектуальную оценку себя; чужую самооценку; интроекцию (перенесение вовнутрь) способа регуляции поведения человека родителями
и другими взрослыми.

Очень важным моментом становления самосознания является эмоциональная составляющая смысла «я». Эмоции представляют собою переживания, в которых отражается собственное отношение личности к тому,
что она знает, понимает, «открывает» относительно себя, то есть разнообразные ее самоотношения. Эмоция выступает как способ прояснения и установления ценности человека для самого себя. Эмоциональная составляющая «я» включает многообразные и неодномерные процессы, затрагивающие важнейшие для человека типы его отношений с окружающими. Точно так же, как и другие элементы самосознания, они развиваются
в процессе общения и благодаря ему; развитие чувств тоже проходит путь от интер-(межличностной) к интрапсихической (внутриличностной) функции. Сначала ребенок воспринимает чувства других людей (в первую очередь близких родных), а в общении усваивает и саму структуру чувства.

Эта первичность межчеловеческих отношений в формировании эмоционального компонента самосознания позволяет исследовать эмоционально-ценностный компонент самосознания по эмоциональному отношению человека к другому человеку. Известное «золотое правило» морали («поступай так, как ты хочешь, чтобы поступали по отношению к тебе») может и должно быть перевернуто: по отношению к себе ты поступаешь так же, как ведешь себя по отношению к другим. С другой стороны, отношение человека к самому себе опосредовано отношением к человеку другого человека и построено по принципам оппозиций симпатии-антипатии, уважения-неуважения, близости-отдаленности. Таким образом, самосознание трехголосо: оно предполагает переживаемое отношение к себе, отношение к другому человеку и воспринимаемое (или ожидаемое) отношение другого.

С точки зрения эффективности усвоения личностью социальных форм деятельности и социальных смыслов интересным представляется такой аспект самосознания, как интериоризация («овнутрение») элементов социальной структуры, завершающаяся формированием «я-образца», интегральной самохарактеристики личности, содержащей наиболее предпочтительные, идеальные черты характера, физического и эмоционального облика. Этот процесс тоже лежит между полюсами идентификации и дифференциации. Суть его заключается не только в принятии определенных социально-ролевых обязанностей в качестве «подходящих» для характеристики человека, но и в нахождении внутри самой личности потенций и стимулов для успешного осуществления социальной деятельности, предписываемой этими ролями, а также в самоодобрении избранной стратегии поведения и деятельности.

В реальном бытии самосознание представляет собой чрезвычайно сложную структуру, отдельные элементы и системы которой находятся
не столько в состоянии гармонии, сколько в конфликте и противоречиях, которые обозначаются как «множественность смыслов «я», «конфликтность смыслов «я», «конфликтность внутриличностного диалога». Порождающей причиной этих конфликтов является множественность объективно противоречащих друг другу форм деятельности, в которые включен индивид. Пока разные виды деятельности не столкнулись в жизни человека, сам он не ощущает противоречивости собственного характера или образа, созданного им самим. Он может считать себя в разных отношениях смелым и трусливым, строгим и снисходительным, искренним и лицемерным. Но деятельности пересекаются во «внутреннем пространстве» индивида. Пересечение, «перекресток» видов деятельности ¾ поступок. Конфликтный смысл возникает тогда, когда любой вариант поведения показывает
ту или иную степень несостоятельности моих личностных позиций, идеалов, ценностей. Поступок предполагает выбор, который труден, конфликтен и приводит к обострению противоречий в самосознании. Но конфликтный смысл, являясь отношением к себе и к своему участию в собственном поступке, выступает как стимул самопознания и эмоционального переживания себя.

Проблема идеального

Проблема идеального в отчетливой форме была поставлена уже Р. Декартом. Он подчеркивал, что идеальное — то, что не имеет физических характеристик. Хотя сознание организовано по принципу хронотопа (каждый знает ощущение «внутреннего времени», которое определяет интенсивность личностного переживания или восприятия: например, ожидание желательного события кажется нескончаемым, тогда как само оно «пролетает незаметно»), самосознание — не пространственное, не физическое свойство. Проблема идеального имеет несколько аспектов. Во-первых, она фиксирует несводимость сознания к тем процессам, которые оно отражает. Во-вторых, подчеркивает несводимость сознания к деятельности мозга.
В-третьих, позволяет заострить вопрос о статусе нематериальных феноменов в материальном мире.

Хотя, как уже было сказано, отчетливое понимание проблемы идеального связано с творчеством Р. Декарта, но ее отдельные аспекты обсуждаются в истории философии начиная с Платона.

Для Платона идеальное — объективно существующая реальность. Она качественно отличается от реальности вещественной, телесной. Умопостигаемый мир эйдосов — это и есть сфера идеального: «Занебесную область не воспел никто из здешних поэтов, да и никогда не воспоет по достоинству. Она же вот какова... Эту область занимает бесцветная, без ограничений, неосязаемая сущность. Подлинно существующая, зримая лишь кормчему души ¾ уму; на нее-то и направлен истинный род знаний» (диалог «Федр»). В идеальном выделяются две области, для каждой из которых существует свой способ познания. Первая из них познается с помощью образов, взятых из чувственно познаваемого мира, с помощью собственных предположений и гипотез (так, на основании исследования фигур делаются геометрические выводы); ее познает рассудок. Вторая — та, которую можно познать только с помощью рассуждений, идей и их взаимоотношений, то есть разума. Идеальное вынесено за пределы человеческой жизни, оно может быть только постигнуто умом, но не рождено им. Предельная по величию и глубине воплощения форма идеального подобна Солнцу, это умопостигаемая истина, создающая вместе с тем условия для всякого познания: «Идея блага ¾ это предел, и она с трудом различима, но стоит только ее там различить, как отсюда напрашивается вывод, что именно
она — причина всего правильного и прекрасного. В области видимого она порождает свет и его владыку, в области умопостигаемого
она сама — владычица, от которой зависит истина и разумение, и на нее должен взирать тот, кто хочет сознательно действовать как в частной, так
и в общественной жизни» («Государство»). Таким образом, к проблеме идеального Платон обращается для объяснения конечной причины изменяющихся вещей и в стремлении найти неподвижный источник движения, перводвижитель мира.

Аристотель полагал, что идея (эйдос) не приближает человека к познанию сущности. Он считал, что, наряду с материей, существует идеальная форма; отдельная вещь и ее сущность тождественны. Знание вещи есть одновременно и знание о сути бытия. Источником движения является нематериальный перводвижитель — форма (отождествляемая с мировым умом), которая все же находится внутри самих движущихся вещей.

Прокл (V в.) выстраивает иерархию идеального: душа, ум, число-бог, Единое («Первоосновы теологии»). Эти формы в разной степени связаны с материальным. Душа связана с телом (своей материальной основой) неразрывно; ум и число — чисто идеальные явления, при этом ум является неподвижным источником движения в мире. Единое — основа и умственного, и физического, в нем нет преобладания мышления над бытием, они абсолютно равноправны: бытие — объективная сторона мышления, мышление — субъективная сторона бытия.

Таким образом, древнегреческим философам идеальное представлялось как особая субстанция мира, находящаяся в человеке, в природных
и сверхприродных объектах.

Для Г. Гегеля идеальное ¾ содержательная категория, характеризующая реально существующую сторону наличного (реального, конечного) бытия. Исходная ступень развития — чистое бытие — в качестве идеальной Г. Гегелем не характеризуется. Идеальное — это представленная форма, свое иное для себя бытие. Оно обнаруживается в любом объекте
или явлении постольку, поскольку в них присутствует чистое бытие. Идеальное нетождественно человеческому сознанию, не создается человеком, хотя им познается: идеальное остается существованием «в себе» (то есть непроявленным, скрытым), пока человек, выделившись, своим сознанием
не придаст ему статус действительного бытия. Идеальному для его существования необходимо деятельное начало, которое заключается, по мнению Г. Гегеля, в мировом духе.

По К. Марксу, причиной идеального выступает общество. Идеальное формируется как свойства материального объекта, обусловленные его общественным бытием. Но в таком случае идеальное не имеет самостоятельной формы существования: оно наличествует лишь в случае, когда предмет функционирует в рамках данной общественной системы.

Всегда есть соблазн в рассуждениях продвигаться от сознания к значению материальных объектов. По этой схеме сознание заставляет объекты функционировать социально и, следовательно, придает им идеальное содержание. Разумеется, такое встречается довольно часто — от установления общественной договоренности по поводу содержания отдельных символов до изобретения новых языковых систем или стилей мышления.
Но когда дело касается базисных основ общественной жизни, то содержание, свойство материального определяется не сознанием, а общественной практикой. Сознание постигает, раскрывает общественное содержание материального, получая тем самым свое собственное содержание. Идеальное обладает объективной стороной, лежащей за пределами сознания, в действительных процессах общественной жизни. Одновременно обнаруживается его зависимость от сознания; оно само выступает как сознание, как пересаженное в человеческую голову материальное.

Но общественное содержание, представленное в материальном, должно быть не только «схвачено» сознанием; оно должно обрести в сознании законченную, всеобщую форму, освобожденную от случайностей единичного существования. Тогда станет понятно, что многие действия человека определяются внешними законами, не имеющими ничего общего с законами физического мира: они тоже законы, то есть всеобщие связи и отношения, имеющие для человека принудительную силу. Но они нетелесны,
хотя и могут оказывать сильнейшее влияние на поступки людей и образ их мыслей. Можно сказать, вслед за Э. В. Ильенковым, что идеальное противостоит индивиду «с его сознанием и волей как особая «сверхприродная» объективная действительность, как особый предмет, сопоставимый
с материальной действительностью как находящийся с нею в одном
и том же пространстве (и именно поэтому часто с нею путаемый)».

Таким образом, идеальное — это отношение, сущность которого
не может быть понята исходя из свойств материальных тел или материального субстрата сознания; оно находится вне индивидуального сознания.
Но верно и другое. Идеальному неоткуда взяться, кроме как из внутреннего мира человека, из его мыслей, чувств, переживаний, устремлений. И реальность — это еще и осуществление целей, замыслов, творческих фантазий человека, то есть движение «изнутри» вовне, это «впечатывание» субъективной воли человека в телесный мир. В таком случае идеальное характеризует стадию замысла, духовных поисков, озарений. А на этом этапе идеальное оказывается непостижимым, невыразимым, составляя внутреннюю сторону творческого процесса. Так что же оно такое, это идеальное, и где оно находится? Пожалуй, следует оставить этот вопрос без ответа, предоставив возможность поразмышлять на его смыслом читателям этой главы.

Литература

1. Белая О. М. Происхождение сознания. – М., 2011.

2. Бескова И. А., Герасимова И. А., Меркулов И. П. Феномен сознания. – М., 2010.

3. Дубровский Д. И. Проблема идеального. – М., 1983.

4. Зинченко В. П. Сознание и творческий акт. – М., 2010.

5. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. – М., 1981.

6. Мид Д. Сознание, самость и общество. – М., 2007.