MODULE IV. Academic philosophy in Russia in the XIX – early XX century

The development of philosophy in Russia at the turn of XIX - XX centuries had its peculiarities. Anthropocentrism Russian philosophical quest ensured the dominance of the moral and religious attitudes in philosophy. The exceptions were domestic Neokantians - representatives and followers of the rationalist tradition. They first heard the call made ​​in the West call "back to Kant" and responded to it. One such philosopher was Alexander Ivanovich Vvedensky (1856 - 1925). He played a huge role in the formation and development of the academic-university and University philosophy in Russia in the late XIX century. Thus the penetration of the Kantian philosophy in Russia began. Interest in philosophy Vvedensky made ​​to the historical-philological faculty of St. Petersburg University, where the chair of logic and philosophy, headed by Professor M. Vladislavlev author works on psychology and logic, the philosophy of Plato, the first translator of the Russian language "Critique of Pure Reason" Kant. After graduation in 1881 Vvedensky left at the university to prepare for a professorship. After graduation Vvedensky studied in Leipzig, Berlin and Heidelberg. Subsequently, he was elected assistant professor of History and Philology of St. Petersburg University, where he taught a course on logic and the history of modern philosophy. After defending his thesis "The experience of building a theory of matter on principles of critical philosophy" in 1888 and received a master's degree in philosophy, Alexander was invited to the chair of philosophy at St. Petersburg University and also taught at the Military Academy of Law, the Women's Institute of Education, University for Women, for a long time He worked at the Bestuzhev Higher Courses for Women. With his participation was created in 1897 the first Russian Philosophical Society at the St. Petersburg University, of which he was chairman until 1921 Ideas Vvedensky often been the subject of philosophical debate. Representatives of psychology, logicism and philosophy of history were engaged in a polemic with him. In 1920 Vvedensky was against atheism, arguing the fundamental impossibility of its ultimate goals.

Alexander Vvedensky (1856-1925) offers its own proof of the criticism of Kant, which calls logicism or "Russian version of criticism." The essence of "criticism" Vvedensky expounds thus: "as a result of uncertainty, whether true being is subject to the law of contradiction, metaphysical knowledge is not feasible to the extent that you can even know whether the true transcendent being, or whether it is immanent. Equally acceptable both if mathematics and science knowledge deemed " [1]. Therefore, the main feature of critical philosophy is that the accuracy of a priori and all based on its knowledge is limited only by the limits of consciousness. In his later works, "Logic as part of the theory of knowledge" and "Psychology without any metaphysics" Vvedensky adds the logical principle of contradiction, since it is quite natural for "our ideas" and regulations for "our thinking." "The contradiction unimaginable" - says Vvedensky. So, we are "not able to provide a round square, the triune God," but we are able to think in these terms, "although, they certainly about, is a contradiction." Inferences by Vvedensky "appropriate and permissible only insofar as we are before we verify the law of contradiction", in other words, in the reasoning should have no contradictions. Consequently, "it is appropriate inferences logically permissible only of our ideas. So, the reasoning for things-in-themselves is impossible. Therefore, the "things-in-themselves are absolutely unknowable." In these Vvedensky work began to call his teaching is not just a critical philosophy, and logicism. Introduction logicism took him to further substantiate the truth of the philosophical doctrine of Kant. Justification logicism was formulated by the philosopher in "New and easy proof of philosophical criticism," published in the "Journal of the Ministry of National Education".

In formulating the provisions of logicism Vvedensky considered as a cognitive process consists on the one hand, the sensations and perceptions, and the other - from the views and judgments. Feeling exposed logical processing with the help of a priori ideas: concepts (cause, effect, substance) and performances (space and time). A priori ideas are forms of the activity of consciousness and logically inseparable from it. Vvedensky treats a priori in the sense of the need to source, unprovable in the system of knowledge, but certainly suitable for knowledge judgments. A priori ideas are in the minds and make the inevitable form of its activities. Logically they are inseparable from this. The reality of a priori ideas follows already from their concept as a form of knowledge. All this admits us not only as in the forms laid down in the a priori ideas - causality, space, time, and so on. Knowledge of possible where you can use inferences, and they, in turn, caused by the actions of logical laws. Where it is impossible to use the laws of logic, there can be knowledge. This is the area of the unpresentable, or things in themselves, and therefore our conclusions about such things have no obligatory value. The concept of the "thing-in-itself” is important for science as a limit or boundary of logical knowledge.

The scientific construction of the criticism, and subsequently logicism have Vvedensky reduced, ultimately, the answer to the question: if we assume as fact that mathematics and science form a certain knowledge, what are the conditions that make the logically permissible this assumption, indicating the logical legitimacy, of our confidence in the reliability of mathematics and science. To this end, the Russian philosopher considers the mode of action of the logical laws of thought. It is necessary to prove the authenticity of a priori synthetic judgments, used in science. Vvedensky refers to the study of the logical nature of the laws of thinking to figure out, do not conflict with any of the above conditions related to the knowledge of metaphysics. To clarify the nature of the laws of logical thinking they separate the author of the nature of the action on natural and regulations. Natural laws are those that operate on their own, regardless of our desires: for example, the law of gravity. Normative considered such laws, performance or non-performance of which depends on ourselves, on our actions: for example, the labor law. The law of the excluded middle of nature activities - natural as claiming or denying the given predicate with respect to its subject, it eliminates the possibility of a third connection between them, able to substitute for the approval or denial. This suggests a natural inability to prevent a third relation between subject and predicate. The law of identity is just natural. The law of sufficient reason is statutory law. He commands us not to agree with the idea as long as we will not base enough to force us to agree with this idea. This law is carried out not by itself, but by force.

The law of contradiction has a dual character, and his analysis focuses Vvedensky. This duality can be explained as follows: as experience shows, we have to avoid contradictions in their thinking, and it still persists and is not excluded from them itself, as it is done with a third attitude predicate to the subject, prohibited by the law of the excluded middle. Instinctively we have to make an effort to avoid controversy, and this testifies to its normative character. The key to the explanation lies in the elimination of logical error, based on a mixture of the concepts of "representation" and "thinking". The difference between "thinking" and "representation" is clearly revealed in situations where you can think clearly what can imagine. It is necessary to distinguish between these concepts, and the law of contradiction loses its alleged dual character. "If thinking is available that strongly performance, the natural law concepts are not yet to be natural law thinking.” The law of contradiction of natural law concepts, but as a law of thought, it is - normative " [2]. With regard to the reasoning, then they find their certainty in accordance with the law of contradiction. The conclusion of any proper reasoning becomes mandatory as a result of acceptance of parcels as a contradiction - simultaneously true and false - is not feasible. Impracticable contradiction is in views, because they also are subject to the natural law of contradiction. In an effort to reconcile with the idea of thinking, we intentionally obey his utterly alien to him the law of contradiction. The inference is logically permissible only on the representations, but not on the "things in themselves."

Perceptions of the objective world are created by reason inherent in the a priori forms of cognition. "Form" can think of an analogy with something. This is primarily a concept that defines the logical perception of things. "Form" is a law according to which sensations are located. Similar forms in reason and the subject of cognition allows us to identify the thing with the idea of things. To know the "thing in itself" we can, since they exist outside the forms of knowledge. In this regard, Vvedensky be thought of Kant. Since knowledge of "things in themselves" or the fact of their existence is impossible without inference and deduction can only be on the representations, the metaphysics as knowledge of the "things in themselves" can be. The inability of thing-in-itself implies the complete impossibility either deny their existence, or to prove it. Logically considered permissible metaphysics faith beliefs critical, that is free from any fear of falling into conflict with science.

Problems in the theory of knowledge, according to Russian neo-Kantian, reduced to a critical study of learning and all beliefs and the unification of the results into a coherent, organic system. For this, they follow the method of Kant, the decomposition is carried out at all levels in the process of learning the elements by which knowledge assumes, of course, authentic character, and reliability study of the subject each type of knowledge reveals their connection with each other.

Next task is to determine the conditions by which it is possible to indisputable knowledge, and set the border to which is knowledge, and for that - opinions. To determine the boundaries of knowledge, according to A.I. Vvedensky, it is necessary to determine the scope of a priori knowledge, which would be recorded all forms and laws, without which there is no knowledge. The scope of a priori knowledge that defines the boundary cognitive process is nothing other than a system of a priori concepts. Vvedensky method is to search for the internal contradictions in the isolated priori idea or group of ideas. And as a priori ideas are logically related to the basic knowledge of the law that does not allow conflicts, it means to eliminate contradictions sought missing a priori idea, or to restore the broken relationship ideas. As for the performances, then are not a contradiction concerns as to carry out a contradiction in the representation is not possible. It does not apply to true being, i.e. you can think of it in any form whatever.

Vvedensky does not use the concept of "reason", "reason", and replaces all the concept of "thinking." Performances divides into - internal, external and presenting a foreign psychic life. This is the difference in subjective states. Views can be reproduced: the fact that we have seen in reality and imaginary: that which does not exist - such as the mermaid. Concept - the same as the general idea of where the subject is seen from the common features, and these common essential features - subjective.

Vvedensky explains the formation of concepts such as focusing on common symptoms and isolating them from the rest, not a department. Such an idea, the concept consists of a single image, but the latter is a deputy of the homogeneous images. For example, when we prove a theorem on the equilateral triangle, the triangle is a deputy of all possible triangles. But how do we know that all of the equilateral triangles may be replaced by one? If you have general concepts, ideas always have confidence in the community of the common signs of the object. This confidence is an important element in the formation of concepts. On what foundation is the confidence Vvedensky explains. Apparently, it replaces this concept Kant's imagination as the ability to present the subject without his presence in contemplation. Following Kant, Russian philosopher, especially stresses the importance of general propositions. Mathematics and science tend to prove the general propositions. All judgments of mathematics are general. Natural uses single judgment for general judgments. Vvedensky division took Kant judgments into analytic and synthetic, and it argued that each group had got different cognitive judgments of value. P Splitting judgments based only on the part of the subject and predicate, i.e. as a formal-logical criterion of division.

From the point of view of logic, the judgment is always made ​​from the compound in the form of two concepts subject and predicate, while bid may contain more elements. Although it is often part of proposals similar to the composition of the judgment, but the coincidence is not always. Often, the subject and predicate of judgment can be expressed subject and predicate sentence, and some other part of it or more parts. You can indicate the correspondence between the parts of the statement of logical stress, and, depending on the meaning of a sentence can change. Vvedensky was in favor of the conversion proposal by building exercise for ease of understanding, judgment inherent in it. Meaning "imperfection" of linguistic expressions is forcing us to resort to other means to more clearly designate thought: the logical stress, in speech communication.

The terms in the language replaces concepts that are "thoughts about subjects considered by their essential features" [3].Under the essential features of the author understands the characteristics that are necessary and sufficient to separate the object or group of objects from all the rest, and these symptoms also are the most important when dealing with this subject, or this group of subjects from the point of view from which we want them discover. The latest addition, apparently, is related more to the subsequent release of the author of the group of items concepts, since the most important features may vary depending on which side of the object, and we focus only been possible after switching to the concept of object.

Thus, an essential feature can be interpreted from two perspectives: 1) in terms of importance, the significance of the properties of one object to another; 2) inclusion of properties that defines the character and nature of the object without regard to other subjects. An essential feature of the first kind is relative and, according to Vvedensky may vary depending on the focus of attention. In the second case, characteristics in aggregate sufficient to express the essence of the subject and each individually - is necessary. Items considered by their essential attributes, and called the concept. The concept is a basis of judgment. In every act of judgment answers the question: can there be a single notion of "subject" is connected to the other - "predicate." The variety in the relationship between subject and predicate are expressed in categorical, conditional or separation judgment. These three forms, according to Vvedensky, constitute the diversity of relations between the two parts of a simple judgment.

Following Kant, Vvedensky especially emphasizes the importance of the cognitive process to general propositions. Kant first observed that even general cognitive judgments have different meanings depending on their composition, or material or depending on the content of their subject and predicate. The schematic form of analytical and synthetic judgments he is: a judgment «S is P" if the «S = P + a», and "a" can be anything, even "empty", the judgment «S is P" - analytical. If the «S = x + a, P = x + b», that judgment «S is P" will have a synthetic, because its predicate is something that is not in the content of the subject, namely the sign «b». The difference judgment is not based on the origin and on their composition. Therefore, no matter their origin. The difference is due to the content of the subject and predicate. The meaning is revealed by its definition. Each definition, if it is considered from a logical point of view, constitutes nothing other than a complicated proposition, one part of which is defined by the concept, and the other part - the connection of several concepts, each of which was thought a sign of entering the content defines the concept and in all parts, taken together, all of the content is conceived notions.

In this regard, we can determine the differences between the judgments: analytic judgments to belong only to those in which the predicate serve only part of the definition of the subject. The synthetic judgments there is no logical necessity as the subject of judgment can be denied without contradiction with the content of the concept. The concept of "mercury" is not concluded its essential concepts of elasticity and therefore we can without falling into contradiction with the notion of mercury, conclude that it is elastic or not elastic. Logical necessity Vvedensky considers only what is due to the law of contradiction and the excluded middle. It should be noted that there is a difference between logical necessity to accept the correct synthetic contested judgment and logical necessity of the judgment. In the synthetic judgment is no logical necessity. Analytical same judgment - is in itself essential. Vvedensky added that there are analytical judgments that are not even explain the meaning, they tautological.

Synthetic judgments are expanding knowledge of the following: knowledge can do without a justified judgment of existence. Knowing that the objects have properties that do not mean anything if we do not know if there are any of these items. Knowledge can only be about the phenomena. A judgment is on the existence all synthetic. In the concept of the object is not included initially knowledge of its existence. Therefore, dismembering content of the concept, we can learn only what should be the appropriate thing to him, if it exists, and will never know whether it exists in reality or not. Only synthetic judgments expand our knowledge even after we already have a reliable judgment about existence. Vvedensky does not believe that the growth of our knowledge, all synthetic judgments turn into analytical - it happens very rarely.

Since Kant showed the distinction between analytic and synthetic judgments of example only categorical judgments, the Vvedensky apply Kant's division of negative judgments, and conditional judgment and separation states that the negative analytical judgments as well as the positive, our knowledge is expanding, and the negative synthetic - are expanding. In the application of this division to the conditional judgment is not correct to speak about the whole judgment, but of one or other of its parts. Finally, the separation judgment can only be synthetic, as in the judgment "A is or B, or C," we can know in advance what kind of a sign of inherent A, but at least one necessarily inherent; so it's a judgment extends the knowledge and analysis, it can be.

In explaining the origin of the categories Vvedensky emphasizes the idealism and a priori, as the main points in the Kantian explanation of this issue. It also notes a number of shortcomings in his theory, which attempts to correct. First of all, Vvedensky considers a priori categories of basic ideas and does not accept Kant's dismemberment of consciousness on the ability of understanding and reason.

The reasons that led Kant to turn to the development of the doctrine of categories was the need to demonstrate more convincingly previously extended position that the nature of the mind ascribes laws governing it. Because of this provision it is unclear what is the content of the concepts and judgments, in which the thought of the synthesis and implementation of the data of experience, Kant tries to prove that a priori synthetic judgments, which express the synthesis conceivable in the categories coincide with the a priori synthetic judgments, which are used in Basic principle of natural science like. Analyzing the table categories Vvedensky marks its artificial form. Without understanding the categories depending on the forms of thought, the category will always seem somewhat dogmatically established. It is impossible to prove or to determine the category. Perhaps only to recognize their primary based on a joint psychological and formal-logical analysis of consciousness.

Vvedensky most consistently examines this point, namely the dependence of the categories of the forms of knowledge. He says that space and time as subjective as feelings are. Can neither imagine nor perceive color out of space, is the length. Consequently, the space and time are inseparable elements of sensation. Confidence in that space and time exist by themselves, it stems from the inability misrepresented imagine anything without spaces and, secondly, from a misunderstanding of the existing law of objectification. In the first case, trying to imagine things without space and, convinced of the impossibility of such a representation, come to the false conclusion that the space can exist. The correct interpretation of this fact is: without space we can represent current, but because space is a subjective condition for the possibility of representations, "subjective forms of representation, so that all things are in the space" [4].

Please read the text of Vvedensky and translate it into English:

Условия возможности несомненного познания.

Несомненное знание возможно только в том случае, если к числу субъективных, из нас самих возникающих, элементов мира явлений принадлежат не только чувственно воспринимаемые его качества, но и самая их связь между собой, по крайней мере – ее основные черты, каковы, например, пространство, время, причинность, субстанциональность, закономерность событий и т. д. если все эти черты суть формы нашего сознавания, если мы все осознаем не иначе как в этих формах, то тогда всякое представление ( как наглядное так и воспроизведенное), понятие и т. д. будут подчинены этим формам, так что между способами, посредством которых мы строим воспроизведенные представления и понятия, т. е. между знанием и способами существования их объектов (если только последние являются нам, то есть сознаются нами) будет неизбежная гармония. Отсюда ясно, что неизбежные формы сознания должны быть принципами познания мира явлений.

Путь решения вопроса о возможности несомненного познания.

Вопрос только в том – существуют ли в нас необходимые формы сознания, то есть такие формы, без которых логически невозможно существование сознания, или что то же существование нашего Я? Эти формы должны переходить на явления, неизбежно присоединяться к последним. Отсюда ясно, каким путем должен быть решаем наш вопрос: необходимо узнать – 1) что именно присоединяется нашим сознанием к явлениям и

2) что именно из этих субъективных продуктов составляет его неизбежные формы.

Относительно первого пункта без всякого спора мы получим единогласный ответ. Мы сознаем только то, что мы сознаем и не можем сознавать того, чего мы не сознаем, - не представляем себе, т. е. того что не производится нашим сознанием; следовательно весь мир явлений есть продукт нашего сознания. Может быть вне сознания находятся вещи в себе, которые служат объектами и причинами наших представлений, но мы знаем их не иначе как в том виде, в котором они отражаются в нашем сознании, т. е. в виде продуктов нашего сознания, хотя последние точь в точь согласовались с вещами в себе. Весь мир явлений есть мое представление, вынужденное извне или нет – это пока безразлично.

Что же касается до второго пункта – существуют ли среди этих продуктов такие формы, без которых невозможно существование сознания, - то ответ на него не может быть дан сразу. Мы должны предварительно узнать – в чем состоит наше Я или сознание, и только тогда станет ясным, без каких форм оно не может существовать, то есть какие формы оно неизбежно должно присоединять к явлениям. Следовательно, перед нами два вопроса: 1) что такое наше Я само по себе помимо явлений, и 2) каковы его отношения к явлениям?

Как решать их? Очевидно не путем того опыта, о достоверности которого мы еще ничего не знаем и который слагается из восприятий и из обсуждения их на основании некоторых еще не проверенных принципов. Решение наших вопросов должно быть основано на непосредственном знании. Я обладает сознанием себя. Акты сознания существуют несомненно, хотя бы их содержание и не соответствовало действительности. Вот эти-то акты известны нам непосредственно. Такое знание, разумеется, отличается от эмпирического, и в то же время объектом его служит то, что несомненно существует. Так как акты сознания сознаются нами непосредственно – как бы созерцаются, то основанное на них знание может быть названо в отличии от эмпирического умозрительным – спекулятивным. Оно прежде всего даст нам указание на нечто несомненно существующее, например – таким путем мы узнаем о существовании нашего Я, сознания цвета, запаха и т. д. Несомненным же должно быть и все то, что логически вытекает из несомненно существующего. Таким образом, мы прежде всего должны стараться найти путем непосредственного созерцания или самоиспытания такую форму, без которой мы ничего не можем сознавать, и тогда – как она сама так и все, что логически вытекает из нее, будет обязательными формами мира явлений и послужит принципами для его познания. Сходство спекулятивного познания с эмпирическим состоит в том, что оба основаны на испытании или при непосредственном созерцании, от чего и зависит их фактичность; разница же между ними, благодаря которой оказывается первое несомненным, хотя бы и в крайне узких пределах, а второе же везде требует оправдания, сводится к тому, что в составе первого не входит обсуждение, основанное на таких идеях (причинность, пространство, время и т. д.), понимание и круг достоверности которых еще требует своего оправдания.

Обоснование объективного характера явлений.

Наше сознание действительно состоит в объективировании, а следовательно, содержит в себе объектирующие формы. Обыкновенно нам кажется, что мы сознаем непосредственно только сами себя, свое Я, а все прочее, что не составляет нашего Я и что можно назвать своим не-Я, узнаем опосредованным способом – именно посредством умозаключения: мы находим в себе ощущения, которые не зависят от нашего произвола, и заключаем отсюда о причине их существования, о такой причине, которая существует вне нас.

Но ни та, ни другая часть этого положения не верна. Во-первых – если бы знание о нашем не-Я действительно приобреталось таким путем, то наши ощущения, например белизна бумаги, голубой цвет неба и т. д., оставались бы в нас самих, а не объективировались бы. Ведь мы говорим, что находим их в себе, как независящие от нашей воли, и потому вне себя предполагаем причину, которая вызывает из в нас; следовательно, сами ощущения, как действия на нас этой вне нас находящейся причины, должны быть и оставаться в нас самих, а вне нас должно явиться то, что их вызывает. Ведь если я нахожу на своих руках теневое пятно, существование которого не зависит от моего произвола, и поэтому предполагаю причиной его существования на мне что-то находящееся вне меня, то пятно все-таки остается на мне и не переходит вследствие этого предположения с меня на внешние предметы.

Во вторых неверно и то, будто мы познаем сами себя, т. е. Свое Я непосредственно, как одну из вещей, находящихся среди других вещей. Если бы это было справедливо, то мы знали бы свое Я отдельно от всего, что не составляет его самого, отдельно от всякого не-Я: ведь предполагается, что всякое не-Я узнается путем умозаключения; следовательно, предполагается, что я сперва знаю только свое Я (без всякого не-Я), а потом заключаю, что существует на свете и еще что-то кроме меня. Это предполагается, а между тем своего Я нельзя знать без не-Я. Действительно – если мы захотим отвлечь он нашего Я все, что его не составляет, весь внешний мир целиком, в том числе и мое тело, то у нас останется пустое слово (Я), которого не к чему применить. Разумеется, такое отвлечение надо делать не только относительно настоящего, но и относительно прошлого, т. е. Надо удалить и всякое воспоминание о внешнем мире и связанных с ним событиях, например, о гневе на что бы то ни было находящееся вне меня: если этого не сделать, то это значит, что мы взяли наше Я не вполне обособленным от всякого не-Я. Наоборот – если мы станем рассматривать то, чему свидетельствует о своем существовании наше Я (хотение, чувствование, а главным образом представление, потому что и хотение и чувствование, раз мы их сознаем, должны быть представляемы нами), то все это сказывается связанным с нашим не-Я и без него теряет всякое реальное значение, превращаясь в никуда неприменимые слова. Действительно, хотеть, чувствовать (любить)¸ ощущать, представлять надо что-нибудь вне себя, то есть, какое-нибудь не-Я. Равно гнев есть гнев на кого-нибудь кроме меня, или же недовольство собой за свои поступки с тем, кто или что не есть я сам; гнев, который не связан ни с чем внешним, остается пустым словом.

Из всего сказанного следует, что мы вовсе не знаем своего Я без одновременного знания о том, что не оно само: Я, которое не сопровождается никаким не-Я, есть пустое ни к чему неприменимое слово. Мы говорим, что наше сознание есть знание о самом себе – о своем Я. Но реальное Я существует только во время противопоставления его с тем, что не есть оно само, с каким-либо не-Я, с объектом; а объекты сами по себе, т. е. Вещи в себе нам недоступны – взамен того мы имеем лишь субъективные ощущения, наглядные представления вещей, а не сами вещи; следовательно реальное Я существует не иначе как в их объективировании. Я существует не иначе как в противопоставлении с каким-нибудь не-Я, но мы можем знать только то, что представляем себе, а чего не представляем, того, разумеется, и не знаем; следовательно, реальное Я существует в объектировании своих представлений; хотя часть их должна принять объективный характер.

Мы понимаем свои ощущения и составляющиеся из них представления как свое не-Я; в этом и состоит наше сознание. От того-то и происходит, то наши ощущения принимают объективное значение, являются нашим не-Я. Некритическое мышление предполагает, будто бы мы производим из себя ощущения и так как не можем не производить их, то отсюда заключаем, что есть вынуждающая нас к тому внешняя причина, которая и составляет внешний мир или наше не-Я. Совершенно наоборот – при таких условиях ощущения являлись бы существующими в нас, а не вне нас; напротив – сами ощущения мы рассматриваем как причину ( а не как действие), и через это они являются нам вне нас. Объективируются. Я без всякого не-Я или, что то же, сознание без знания об не-Я есть пустое слово; поэтому нельзя находить в себе (т. е. Сознавать) ощущений, еще не имея никакого не-Я, еще не имея внешнего мира. Коль скоро мы находим или сознаем что-либо в себе, то мы уже должны иметь какое-нибудь не-Я, следовательно уже произвели акт объектирования.

Это составляет основной закон сознания, который мы находим выполненным в каждой попытке сознания, т. е. каждая попытка сознания без подчинения этому закону оказывается невыполнимой. Итак – коль скоро мы что-либо находим или сознаем (хотя бы в себе), то уже имеем какое-нибудь не-Я, уже объективировали что-нибудь. А так как и чувствования и хотения сами по себе не имеют никакого реального значения, получают его впервые через прямую или косвенную связь с каким-либо уже готовым не-Я, то естественно, что объективируются наши ощущения, а не что другое. Найти или сознать ощущения означает таким образом обективировать его, понимать как не-Я, противопоставлять его себе, считая его существующей независимо от меня причиной знания о нем: ведь объективировать значит знать как свое не-Я, т. е. считать не собой, отдельно от меня существующим, а все-таки известным мне, мной познаваемым, следовательно возбуждающим во мне знание или причиной знания.

Хрестоматия по истории философии. Русская философия. М., 1997. С.382-387.

Please read the text of Vvedensky and translate it into English:

Логика. Утилитарное и воспитательное значение логики.

Вернемся к вопросу о значении логики, причем подробнее всего остановимся на выяснении ее философского значения. С точки зрения университетского преподавания оно самое важное. Дело в том, что хотя университет и есть universitas literarum, то есть целое, состоящее из совокупности всех наук одного лишь рода, именно наук, имеющих философское значение, а не утилитарное, чем университет и отличается от политехникума, который должен соединять в себе все науки, имеющие утилитарное значение. Главная задача университета, как она возникла исторически, состоит в научном улучшении мировоззрения; только поэтому университеты всегда играли важную роль в истории и всегда высоко ценились во всех культурных государствах. Некоторые утилитарные цели, конечно, могут преследоваться и университетом (как, например, подготовка врачей, педагогов, адвокатов и служащих в судебном ведомстве), если удобнее, по связи наук между собой, приурочить их к университету, чем к политехникуму; но это позволительно (и даже желательно) только в смысле добавочных задач и лишь постольку, поскольку они не противоречат главной задаче университета и не заслоняют ее. По всему этому в университетском преподавании важнее всего обращать внимание на философское, а не на утилитарное значение науки. Что же касается воспитательного значения, то оно важно только с гимназической точки зрения: уже в гимназиях должна быть проделана и закончена всесторонняя гимнастика ума, а во всякую высшую школу учащиеся должны поступать уже достаточно развитыми, чтобы изучать науку не для гимнастики ума, а исключительно ради ее более ценного, то есть либо философского, либо утилитарного значения. Поэтому, объясняя значение логики с университетской точки зрения, можно было бы умолчать об ее воспитательном значении. Но по двум причинам надо сказать несколько слов и о нем, ибо: 1) вопрос о нем не может не интересовать тех, кто намерен посвятить себя педагогической деятельности в гимназиях; 2) в этом вопросе часто высказывают крайне противоположные мнения, которые, как и все крайности, сразу обнаруживают свою ошибочность, между тем кажется, еще никто не указал, как надо поставить вопрос о воспитательном значении логики, чтобы правильным образом оценить его; мы попытаемся найти такую постановку вопроса.

Утилитарное значение логики состоит в том, что она дает много материала для педагогики. Это вполне очевидно: для построения некоторых отделов педагогики, именно тех, которые касаются умственного воспитания, мы, разумеется, должны знать научные способы мышления, потому что: 1) только при этом условии мы в состоянии подобрать такой образовательный материал, через изучение которого ум ученика упражнялся бы всесторонним образом в научном мышлении, т.е. усваивал бы все разнообразные приемы научного мышления; и 2) только зная и понимая сущность каждого из этих приемов мышления, мы в состоянии будем безошибочно вести своих учеников в той гимнастике ума, которая получается от употребления каждого из этих приемов; а ведь задача среднего образования состоит именно в том, чтобы развить всесторонним образом ум учеников посредством разнообразных упражнений в научном мышлении. Оттого-то средняя школа и не может ограничиться только одной наукой или однообразными науками, например, одними математическими, а нужно смешивать в ней различные науки (хотя бы они и забывались впоследствии), чтобы получалась разнообразная гимнастика ума.

Воспитательное значение логики должно состоять в том, чтобы ее изучение действовало улучшающим образом на мышление, т.е. чтобы занятия логикой составляли полезную гимнастику ума.

Говоря об утилитарном значении логики, можно отметить, что она оказывает еще одну услугу. Конечно, можно указать и разъяснить чужую ошибку в мышлении, подобрав такие примеры, где повторялась бы эта ошибка, но в более ясной форме. Так, если бы кто стал рассуждать следующим образом (конечно, мы возьмем такой пример, где ошибка и без того ясна, чтобы видеть, можно ли будет подобрать другой пример, в котором в еще более ясной форме повторялась бы вполне однородная ошибка): «неисполнение требования властей подлежит наказанию; отказ выдать им взятку есть неисполнение требования; следовательно, оно подлежит наказанию», - то можно было бы привести следующий пример: «у каждого китайца есть коса, а коса земледельческое орудие; следовательно, у каждого китайца есть земледельческое орудие». Приведя же его, можно было бы указать, что из двух этих рассуждений второе явно ошибочно, а между тем, оба они вполне однородны, именно: в каждом из них употребляется дважды одно и то же название, но в разных смыслах (во втором случае «коса», а в первом – «неисполнение требования властей», под чем в первый раз подразумевается законное требование, а в другой раз – незаконное), а рассуждение ведется так, как будто бы оно употреблялось оба раза в одном и том же значении. Но, не изучив логики, не всегда легко применить к делу такой прием; не говорим уже о том, что далеко не для всех доступно подбирать к данному рассуждению другие, однородные с ним (эта способность развивается только через рассмотрение различных способов мышления, т.е. через изучение логики, хотя бы и не систематическое), так как нужно, чтобы в подобранном нами примере ошибка была не только вполне однородна с той, какую мы хотим объяснить, а еще более заметна. Оттого-то и происходит, что люди, не изучившие логики, часто бесцеремонно упрекают друг друга в софизмах, в игре слов, в словесной диалектике и т.п., а не могут и даже не считают нужным разъяснить, в чем именно состоят замеченные им софизмы, игра слов и т.п. Им трудно это сделать, и они от этого уклоняются. А между тем, голословные обвинения в софизмах и словесной диалектике должны бы считаться настолько же нравственно непозволительными, или, по крайней мере, неприличными, как и голословные обвинения в некрасивых поступках. Если же мы изучили логику, то наша работа при оценке чужого мышления значительно сокращается.

Хрестоматия по истории философии. Русская философия. М., 1997. С. 625-627.

Continuing the traditions of "criticism" in Russia was a disciple of A.I. Vvedensky Ivan Lapshin (1870 - 1952). Lapshin was a student of History and Philology of St. Petersburg University. After graduation in 1893 Lapshin is left to prepare for a professorship. In 1897 it works assistant professor, Department of Philosophy, reading lectures on many topics of philosophy in the University and other educational institutions of St. Petersburg, including the Women's College and at the Alexander Lyceum. In 1913 Vvedensky sent his disciple superintendence of the philosophy department of St. Petersburg University.
A deep interest in it to the critical philosophy is not only historical, but also a theoretical perspective is reflected in the book published in 1906, "The laws of thought and forms of cognition" This work It was presented to the AK master's thesis, but the author was once his PhD. Academic activities Lapshin was interrupted by his expulsion in 1922 from Russia. Further pedagogical and literary-philosophical activity Lapshin held in Czechoslovakia, where he was a professor of Russian Faculty of Law in Prague, employee Slavic Institute, member of Russian Philosophical Society.
Lapshin in his thesis in its own justifies the basic position of the Kantian philosophy: there are the opposition of the world of phenomena, which was given to man in his expert knowledge and unknowable world of 'things-in-themselves. In his view, the laws of thought are "simple abstraction to express the universality, necessity and indispensability of forms of knowledge." Consequently, due to the very laws of thought forms of knowledge and therefore can act outside the human cognitive activity, experienced a limited knowledge, knowledge of the world of phenomena. Developing "logicism" Vvedensky, Lapshin seeks to prove the non-applicability of logical laws of thought, especially the "law of contradiction", outside the knowledge of the phenomena, i.e. in relation to "things-in-themselves."
Criticism, warning against any attempt to break in "thing in itself ", for Lapshin -" the purest expression of the desire for outlook, free from logical contradictions" All other philosophies, one way or another is treated in principle unknowable world of 'things in themselves, "he regards as" metaphysical.

The main provisions of his epistemology he outlined in his work "The Laws of thinking and forms of knowledge." The general scheme of knowledge, he completely took over from Kant, but the task of epistemology put somewhat differently: to clarify the question of the relation of thought to the laws of the forms of knowledge.

While recognized as a logical laws generally binding, the epistemological need for themselves forms of knowledge, or the role of various forms of knowledge as essential elements of all knowledge, contested by various philosophers. On the other hand, in epistemology brighter a tendency to use the laws of thought to the "thing in itself", going beyond all possible experience, and escapes our knowledge. This, according to Lapshin is completely arbitrary. According to his theory, have "pure sensation", as such, conceals in a latent form all the necessary elements of knowledge, from which the so-called "evolution of forms of knowledge": space and time - a well-known content of our consciousness, the idea of ​​empty space and the empty time - a fiction of our thoughts.

Lapshin wants to build a system that is free of internal contradictions, "the most rational and the most economical of all possible" and calls it a system of "pure experience" [5] The task of philosophy is to separate our experience of random impurities from subjective to objective elements. It is the process of cleansing experience. This objective can be achieved by using the laws of logic, because the opening of the logical contradiction is the highest court in the last argument against the enemy.

Lapshin is trying to solve the following problem - whether it is possible to use the laws of thought apart from any data the theory of knowledge (referring to Kant's theory of knowledge), and to extend them to the thing in itself. To resolve this issue I. Lapshin refers to the theory of knowledge, Kant, tracing specific forms of communication between the laws of thought and forms of knowledge. Kant, says Ivan Lapshin, arranged the laws of human cognition as if in three floors: the top floor is occupied by the laws of formal logic, the middle floor - the laws of transcendental logic (category), ground floor - the laws of the Transcendental Aesthetic (forms of intuition, space and time).

Philosopher refers to the laws of thought through S, category by K, forms of intuition through F and sensory content experiences through e, e1, e2 (as the content of the experience is a variable), and the task of the study was to find out is whether any state consciousness compound of these elements, or none. In the latter case it can be assumed that: 1) the state of mind may be pure sensations and sensory content of experience is not subject to any laws of thought or categories or forms of intuition (contemplation), 2) the forms of intuition really separable from the experiences, 3) that the process of thinking really inseparable from the forms of intuition and feeling, but is subject to the laws and categories, and 4) that the processes of thinking, subject to the laws, but absolutely do not depend on feelings, nor of the forms of intuition or by categories. A detailed examination of these four assumptions and the actual content of the work is Lapshin "Laws of thought and forms of knowledge."

Following Kant, he argues that feelings are inseparable from the forms of contemplation (intuition), as our introspection makes it impossible to establish the presence and timeless unknowable feelings. The same feeling is inseparable from the categories of quality, quantity and on the so-called categories of relationship - causality, substantiality and interaction. They are inseparable from the unity of self-consciousness: the existence of pure feeling is the contemplation of forms, categories and unity consciousness is impossible. In his opinion, it can be that the unconscious mind has emerged, and muscular sense of introspection was born the concept of space. And the feeling and form of contemplation, and the category, and the unity of apperception are at the time of experience. Subject of cognition lump together characteristics, highlighting one or the other side of it especially, we thus do not focus on the rest of the sign on the temporal, spatial forms, but, nevertheless, they are present in the learning process. Without taking this into account, one might think that feeling can be separated and talk about it too much. Feelings are in time and space. You cannot capture time of secondary nature to space, as the sequence of events is inferred from the existence of objects in space. Thus, it may be out of the spatial x and timeless sensations and, hence, a sense inseparable from the form of contemplation.

Categories are as inseparable from the feelings, because perception is a qualitative and quantitative distinction. Without this evidence of consciousness merge into one stream in which it is impossible to distinguish sensations.

Considering the assumption of the possibility of the existence of forms of contemplation without feeling Lapshin agrees Vvedensky that "empty" space does not exist, and comes to the conclusion that space and time are inseparable from the content of sense experience. Empty space and empty time can be represented. Moreover, Lapshin adds that space and time - no form of pure contemplation, but only concepts, categories of thought, which is never given in contemplation.

Kant such proof is different: space and time, - says Kant - not discursive concept but pure contemplation, without the presence of the object. In pure contemplation we can imagine an empty space, but only "varied in time and space" in the form of generic representations. From experience, we did not receive proof of the existence of empty space and time. The inability also follows from the fact that we do not think the world of limited time and space. If was empty time before the world, it would be the existence of nothing. These arguments explained fiction empty space and time. However, Kant still has some reservations, which have generated controversy in these seemingly obvious questions. Kant argues that space and time - is not clear, and pure contemplation. This German philosopher wants to emphasize their independence from the experience.

This definition of a priori forms of sensibility rejects Hegel, he believes that time and space - a category of absolute spirit [6].Agrees with him and Lapshin, explaining this point of view, he writes: "Every intuition of space and time, there is only an illustration of the concept of space and time, and the admixture of sensuous intuition in space is so small that it can be discarded".

The logic is difficult to trace the formation of specific concepts, as in the illustration of a concept of intuition is farther from the ideal. Imagine a triangle is easier than, for example, red, as the first concept apart, and the second - a more approximate to the concept of color nearby. Space and time are inseparable from the content of sense experience, but it - the concept, the categories of thought, and they can be delivered in a number of categories of quality of causality, substantiality, that is regarded as the supreme genera of knowledge rather than pure contemplation.

To trace how the category makes it possible to experience, Kant considers the judgment as a fundamental function of reason. Lapshin agree with the line of reasoning of the German philosopher, but notes that Kant gives broad categories of values, and as pure concepts of reason, Kant's categories have interpreters are used where the form of contemplation is not applicable. The judgment, he understands his formal logic - a combination of two concepts. The act of judgment - is concentrating attention on one element: the act does not need verbal expression, and is a mental activity. Categories are only permitted in the process of cognition, I phenomena, not things in themselves. So as you try to extend the category of the world of things-in-themselves (noumena), we are faced with the absence of the object of thought. And the opportunity to know the things you need is to prove the objective reality of the past. The categories are separated from sensible conditions are unimaginable fictions. Many later philosophers reproached Kant because he did not give a coherent deduction of the categories, which showed that the category is not something set arbitrarily. However, he simply did not disclose the fact that all forms of knowledge are united in the laws of thought, and that these laws themselves get their criterion of rationality of the forms of knowledge. The development of this position is deduction Kant. It is impossible to define the forms of knowledge, since every definition - this judgment, and judgment is already an act of thought, and the act of thought is subject to the necessary forms, thus - obtained in terms of the definition. Without clarification, depending on the laws of thought forms of knowledge categories seem to be something dogmatically set arbitrarily. But the forms of knowledge can be reduced to a smaller number of primaries and proves their necessary character.

In the logic of the three laws of thought are generally accepted: the law of identity, the law of contradiction, the law of the excluded middle. Lapshin believes that the laws of thought based on the logical operation of identification and discrimination associated with the quality and definition of the predicate. The law of contradiction - neither A is not not-A (simultaneous two properties are not compatible), req