Второе творение: живой дух; освобождение первого человека

«Первый Человек вновь обрел сознание и семь раз об­ратился с молитвой к Отцу Величия. Отец услышал его мо­литву и как второе творение породил Друга Света, и Друг Света породил Великого Зодчего, а Великий Зодчий поро­дил Живого Духа. И Живой Дух породил пятерых сыно­вей [от каждой из пяти духовных сущностей Бога; мы здесь опускаем их имена]. И они отправились к Земле Тьмы, и с границы смотрели вниз в глубину бездны Ада, и обнару­жили Первого Человека, поглощенного Тьмой, и его пяте­рых сыновей. Затем Живой Дух воззвал громким голосом; и зов Живого Духа стал подобен острому мечу и лежащей обнаженной форме Первого Человека. И он сказал ему:

Мир тебе, благой среди нечестивцев,

светящийся среди тьмы,

Бог, обитающий среди тварей ярости,

которые не знают его славы.

После этого Первый Человек отвечает ему и говорит:

Приди ради мира того, кто умер,

приди, о сокровище безмятежности и мира!

И далее он говорит ему:

Что теперь с нашими Отцами,

Сынами Света в их городе?

И Зов сказал ему: с ними все в порядке. И Зов и Ответ со­единились друг с другом и поднялись к Матери Жизни и Жи­вому Духу. Живой Дух принял вид Зова, а Мать Жизни — вид Ответа, ее возлюбленного сына. Первый Человек был освобож­ден от адских субстанций Живым Духом, который спустился и простер над ним свою десницу, и поднявшись, он снова стал Богом. Но Душу он оставил позади [эти части Света были так­же тщательно перемешаны с частицами Тьмы]».

«Душа» суть, таким образом, сила, которую Первый Че­ловек, сам уже освобожденный и возрожденный перед нача­лом мира, оставил Материи. Во благо этих потерянных и со­вершенно поглощенных частиц был сотворен космос как ве­ликий механизм выделения Света. Что касается довременного освобождения божественного Человека, оно имеет для манихеез значимость, аналогичную значимости воскресения Христа у христиан: это не просто событие прошлого (в эсха­тологическом взгляде на время не существует « простого про­шлого»), но символический архетип и действенная гарантия всего будущего спасения. Для верующего оно в сущности ре­ально, потому что в страдании и искуплении оно является образцом его собственной судьбы: и отнюдь не лишено значе­ния то, что Бог носит имя «Человек». Поэтому то, что в неиз­менном времени мифа представляется простым эпизодом, не нужным объективному развитию, а почти мешающим ему (поскольку это развитие оборачивается длительностью сме­шанного состояния), принадлежит по своей аналогичной внутренней значимости непосредственной действительности спасения. Доказательством этого, помимо очевидной чело­веческой привлекательности мифологической сцены, явля­ется церемония из повседневной жизни, в которой манихеи рассказывают про архетипическое освобождение Первого Че­ловека, повторяя решительный жест: «По этому мнению манихеи, когда встречают друг друга, пожимают правые руки в знак того, что они — те, кто спасся из Тьмы» (Гегемо­нии). «Первая «правая рука» — та, что Мать Жизни дала Первому Человеку, когда тот собрался уходить на войну. Вторая «правая рука» — та, которую Живой Дух дал Перво­му Человеку, когда он прекратил войну. По образу этой мис­терии правая рука произвела правую руку, что и использу­ется среди людей, когда они совершают рукопожатие» (Keph. pp. 38. 20; 39. 20 - 22). Другим доказательством является роль, которую две ипостаси Зова и Ответа (или, альтернатив­но для последнего, «Слушания») играют на протяжении ис­торического процесса спасения, и ее выдающееся заверше­ние к концу времен. Мы приведем соответствующий отры­вок из Кифалаи в конце главы, но здесь хотим процитиро­вать прекрасное наблюдение ее первого комментатора: «Так миф о подъеме Первого Человека благодаря Живому Духу связывается со спасением в конце времен как его прототип и предпосылка: «Зов» Живого Духа и «Слушание», которым Первый Человек на него ответил, живут в частицах Света, оставленных им позади как стремление и возможность воз­действовать с их помощью на возвращение царства Света к концу мира». Без этого мистического «присутствия» мно­гие докосмические «спасения» в гностической спекуляции были бы непонятны.

ТВОРЕНИЕ МАКРОКОСМА

В следующем рассказе о творении мы можем опустить многие мифологические детали, которые скорее фантас­тичны, чем значимы. На первом этапе Живой Дух и его свита богов отделили «смешение» от основной массы Тьмы. Затем «Царь Света приказал ему сотворить насто­ящий мир и построить его из этих смешанных частей для того, чтобы освободить частицы Света от темных частиц». К концу этого архонты, объединенные Светом (и потому ослабевшие), были преодолены, и из их кожи и тела были сотворены небо и земля. Хотя и говорится, что архонты были прикованы к небосводу (все еще прикреплены к сво­ей растянутой коже, которая образовала небеса?), а с дру­гой стороны, сообщается, что земля и горы были сфор­мированы из их плоти и костей, данная последователь­ность проясняет то, что из-за всего этого они не потеряли ни своей демонической жизни, ни Тьма не потеряла в общем своей силы действовать. Но манихейский песси­мизм изобрел здесь чрезвычайно образный способ отри­цательного взгляда на мир: все части природы, что окру­жают нас, произошли от нечистых трупов сил зла176. Как кратко провозглашает один персидско-манихейский текст: «мир есть воплощение Архи-Ахримана». Он так­же является тюрьмой для сил Тьмы, которые теперь зак­лючены в его пределах; и опять же представляется мес­том очищения Души заново:

Он разбросал все силы хаоса по десяти небесам и восьми землям, он запер их в этом мире в космосе,}, он сделал его тюрьмой для всех сил Тьмы.

Он стал также местом очищения Души, что была погло­щена ими.

(Man. Ps. CCXXIIL 10. 25 - 29)

После этого та часть поглощенного Света, которая была менее всего запятнана, отделилась177 от Hyle, очистила «свет» в физическом смысле и из чистейшей части сфор­мировала солнце и луну — два «корабля», а из остально­го — звезды. Таким образом звезды, за исключением пла­нет, принадлежащим архонтам, являются «пережитками Души». Но при этой макрокосмической организации толь­ко малая часть Света спасется, «все остальное останется заключенным, притесненным, запятнанным», и небожи­тели оплакивают его.

ТРЕТЬЕ ТВОРЕНИЕ ВЕСТНИК

«Затем поднялись в молитве Мать Жизни, Первый Че­ловек и Живой Дух и просили Отца Величия: «Сотвори но­вого бога и вели ему, чтобы он пошел и увидел темницу Де­монов, и чтобы он создал ежегодный переворот и защитни­ков для солнца и луны, и чтобы он был освободителем и спасителем яркости богов, которые с самого начала были по­беждены Ахриманом, Демонами [и т. д.] и которых они дер­жат в плену до сих пор, а также той яркости, которая оста­лась в космических царствах неба и земли и там страдает, и чтобы он подготовил для ветра, воды и огня тропу и путь к Высшему». И Отец Величия услышал их и породил третье творение — Вестника. Вестник назвал Двенадцать Дев (со­гласно их именам, олицетворяющих добродетели и боже­ственные качества) и с ними установил механизм двенадца­ти ведер». Вестник отправился к неподвижным кораблям Света, привел их в движение и начался переворот сфер. Этот переворот стал средством выражения космического процес­са спасения как отличного от того, что предписывается умам людей, поскольку он функционирует как механизм разде­ления и перемещения вверх Света, пойманного в ловушку природы.