Американской секции Теософского Общества.

Мой дорогой брат и сооснователь Теософского Общества!

Обращаясь к вам в этом письме, которое прошу вас зачитать Съезду, созванному 22 апреля, должна в первую очередь направить искренние дружеские поздравления и самые сердечные пожелания собравшимся делегатам и добрым друзьям нашего Общества и лично вам — его сердцу и душе в Америке. Нас было несколько человек, вызвавших его к жизни в 1875 году.

С тех пор вы остались здесь один, сохраняя его жизнь в благоприятной и неблагоприятной атмосфере. Это вам в основном, если не полностью, Теософское Общество обязано своим существованием в 1888 году. Так позвольте же мне поблагодарить вас за это в первый, а быть может, и в последний раз, публично, поблагодарить от всего сердца, которое бьется ради того дела, которое вы столь умело здесь представляете и которому столь верно служите. По этому важному случаю прошу вас также помнить о том, что мой голос — лишь слабое эхо других, священных голосов, передатчик одобрения со стороны тех, чье присутствие живет в каждом истинно теософском сердце, и превыше всех, я знаю, — в вашем. Пусть же собравшиеся здесь члены Общества ощутят всю искренность и теплоту передаваемых приветствий, и пусть каждый из присутствующих здесь собратьев, сознающих, что заслужил это, воспримет посылаемые Благословения.

Недавно теософия в Америке начала новый виток, что знаменует начало нового цикла в работе Общества на Западе. И политика, которой вы сейчас следуете, прекрасно подходит для того, чтобы обеспечить возможность самого широкого распространения нашего движения и учредить на прочной основе организацию, которая, стимулируя чувства братского взаимопонимания, социального единения и солидарности, в то же время оставляет широкий простор для индивидуальной свободы и проявления личной инициативы в нашем общем деле — помощи человечеству.

Ваше сознание должно быть сосредоточено на первоочередной задаче — увеличении числа локальных центров, и каждый человек должен сам по себе стремиться стать центром подобной работы. Когда его внутреннее развитие достигнет определенного уровня, он будет распространять такое же влияние на тех, с кем он общается; таким образом сформируется ядро, вокруг которого станут группироваться другие люди, образуя центр, из которого будет исходить информация и духовное влияние и на который будут направлены высшие воздействия.

Но пусть никто не пытается учредить папство вместо теософии, ибо это будет самоубийственно и чревато самыми роковыми последствиями. Все мы — собратья учащиеся, более или менее продвинутые; однако любому, кто принадлежит к Теософскому Обществу, следует считать себя в лучшем случае учащимся учителем, не имеющим права догматизировать.

Со времени основания Теософского Общества дух эпохи стал явно меняться. Те, кто уполномочил нас на создание Общества, предвидели эту, теперь уже быстро набирающую силу, волну трансцендентных влияний, идущую вслед за убывающей волной чистого феноменализма. Даже спиритуалистические журналы постепенно начинают игнорировать феномены и чудеса, заменяя их философией. Теософское Общество было в авангарде этого движения. Но, хотя теософские идеи внедрялись во всякое развитие, во все формы, которые принимала пробуждающаяся духовность, чистой, первозданной теософии все же приходится по-прежнему вести суровую битву за признание. Прежние дни миновали безвозвратно, и теперь многие теософы, наученные горьким опытом, пообещали себе больше никогда не делать из теософии «Клуба Чудес»^[629].

Малодушные во все времена требовали знамений и чудес, а когда им не предоставляли оных, эти люди отказывались верить. Это не те люди, которые будут вечно постигать теософию в ее чистом и первозданном виде. Но среди нас есть другие, интуитивно сознающие, что признание чистой теософии — философии рационального объяснения вещей, а не набора догматов, — является наибольшей жизненной необходимостью для Общества, ибо лишь эта философия единственная способна светить подобно маяку, необходимому для того, чтобы вывести человечество на истинный путь.

Этого не стоит забывать, как не следует упускать из виду и следующее. В тот день, когда теософия завершит свою самую важную, самую священную миссию — крепко сплотить людей всех наций братской любовью и устремленностью к чисто альтруистическому труду, а не к работе из эгоистических побуждений, — только в тот день теософия станет выше любого номинального братства людей. Это будет воистину чудо, осуществления которого человечество тщетно ожидает вот уже восемнадцать столетий и которого ни одной организации до сих пор еще не удавалось достигнуть.

Ортодоксальность в теософии — вещь нежелательная и невозможная. Ведь именно благодаря существованию в определенных рамках разнообразия мнений, Теософское Общество и продолжает оставаться живой и здоровой организацией, несмотря на другие, отталкивающие свои черты, коих немало. Не будь этого (ведь умам множества изучающих теософию свойственны изрядные неуверенность и сомнения), подобные здоровые расхождения во мнениях были бы невозможны, и Общество выродилось бы в заурядную секту, и узкое, ограниченное вероучение вытеснило бы живой и трепетный дух Истины и вечно растущее Знание.

Люди будут получать новое теософское учение по мере своей готовности воспринять его. Но даваться будет не более того, что мир на нынешнем уровне его духовности сможет использовать. И от распространения теософии — от усвоения того, что уже дано, зависит, сколько знаний будет открыто людям и как скоро.

Следует помнить, что Общество было основано не в качестве инкубатора для ускоренного выращивания и поставки оккультистов, словно фабрика по производству адептов. Надо было поставить преграду на пути стремительно развивающегося материализма и поклонения мертвым. Требовалось направлять начавшееся ныне духовное пробуждение, а не потворствовать увлечениям медиумизмом, представляющим собой всего лишь иную разновидность материализма. Ибо «материализм» означает не только антифилософское отрицание чистого духа, а в поведении и в делах — жестокость, лицемерие и прежде всего эгоизм, но и плоды неверия во все, кроме материальных форм, неверия, которое чрезвычайно усилилось за последнее столетие и привело многих людей после отрицания существования всего, что выходит за рамки материи, к слепой вере в материализацию духов.

Устремления современной цивилизации являются реакцией против анимализма^[630], против развития тех качеств, которые ведут человека к успеху в жизни, как животного в борьбе за животное существование. Теософия стремится развивать в человеке его человеческую природу в дополнение к природе животной, жертвуя поверхностным животным начатом, которое современная жизнь и материалистические учения довели до степени, ненормальной для человека на данной стадии его развития.

Не все люди могут быть оккультистами, но все могут быть теософами.

Многие из тех, кто никогда не слышал об Обществе, являются теософами, сами того не подозревая; ибо суть теософии состоит в достижении совершенной гармонии божественного и человеческого начала в человеке, в установлении власти его богоподобных качеств и устремлений над его земными и животными страстями. Доброта, отсутствие какой бы то ни было неприязни и эгоизма, милосердие, доброжелательность ко всем существам и совершенная справедливость по отношению к ближним, так же как и по отношению к себе — вот главные черты истинного теософа. Тот, кто учит теософии, проповедует евангелие добра; верно также и обратное: тот, кто проповедует евангелие добра, учит теософии.

Этому аспекту теософии всегда удавалось находить свое должное и полное отражение на страницах журнала «Path», которым американская секция имеет все основания гордиться. Он является и учителем, и источником силы, а то, что подобное издание выпускается и получает поддержку в Соединенных Штатах, делает честь как его редактору, так и его читателям: все они заслуживают самых красноречивых похвал.

Америку следует также поздравить с имеющим место сейчас ростом числа отделений, или лож. Это признак того, что и в духовном, и в преходящем великая Американская Республика прекрасно приспособлена для независимости и самоорганизации. Основатели Общества желают каждому отделению, как только оно достаточно окрепнет для самоуправления, быть независимым настолько, насколько это совместимо с преданностью Обществу в целом и Великому Идеальному Братству, низшую формальную ступень которого представляет Теософское Общество.

Здесь, в Англии, теософия пробуждается к новой жизни. Клевета и абсурдные измышления Общества психических исследований успели почти полностью парализовать теософию, но лишь на короткое время, и пример Америки пробудил в английских теософах обновленную активность. «Lucifer» протрубил «подъем», и первым плодом явилось создание «Общества теософских публикаций». Это Общество крайне важно. Оно предприняло весьма необходимую работу по сносу барьеров предубеждения и невежества, которые создали серьезную помеху на пути распространения теософии. Оно будет действовать как агентство по вербовке новых членов для Общества посредством широкого распространения начальной литературы на эту тему среди тех, кто готов ее воспринять.

Из писем, которые мы уже получили, становится ясно, что эта литература пробуждает интерес к предмету и что, оказывается, в каждом крупном английском городе есть достаточное количество отдельных, не связанных друг с другом теософов, которых стоило бы объединить в группы, или ложи, согласно хартии Общества. Но в данный момент эти люди, изучающие теософию, даже не знают о существовании друг друга, а многие из них до сих пор не слышали о Теософском Обществе. Я, глубоко удовлетворена, той огромной пользой, которую приносит это новое Общество, состоящее в том виде, в каком оно действует сейчас, в значительной степени из членов Теософского Общества и находящееся под контролем выдающихся теософов, таких, как вы, мой дорогой Брат У.К.Джадж, Мейбл Коллинз и графиня Вахтмейстер^[631].

Я уверена, что, когда будет осознана истинная природа теософии, предубеждение против нее, к величайшему сожалению, столь широко распространенное сейчас, отомрет. Теософы неизбежно являются друзьями всех движений мира, как интеллектуальных, так и занимающихся сугубо практической деятельностью с целью улучшение условий жизни человечества. Мы — друзья всех, кто борется против пьянства, против жестокого обращения с животными, против несправедливости по отношению к женщинам, против коррупции в обществе и в правительстве, хотя и не вмешиваемся в политику. Мы — друзья тех, кто на практике занимается благотворительностью, кто старается хоть немного приподнять чудовищный пресс нищеты, придавивший бедных.

Однако, будучи теософами, мы не можем целиком посвятить себя лишь какому-то одному из этих великих дел. Как отдельные индивиды мы можем браться за них, но как теософы мы вынуждены заниматься более масштабной, более важной и гораздо более трудной работой. Люди говорят, что теософы должны показать, что они собою представляют, и что «дерево познается по плодам его».

Займитесь, говорят, строительством жилья для бедных, открывайте кухни с бесплатным супом для безработных и т. д. и т. п. — и мир поверит, что в теософии и впрямь что-то есть. Эти добрые люди забывают, что теософы сами по себе бедны, а основатели беднее всех и что, во всяком случае одна из них, скромный автор этих строк, не имеет своей собственности и вынуждена ежедневно в поте лица зарабатывать себе на хлеб, когда удается выкроить время, отложив ненадолго теософские обязанности. Задача теософов состоит в том, чтобы открывать сердце и разум человека милосердию, справедливости и великодушию — качествам, специфически присущим царству людей и естественным для человека, который развил в себе эти человеческие свойства. Теософия учит зверочеловека становиться человечным человеком, и, когда люди научатся думать и чувствовать так, как должны думать и чувствовать истинные люди, они будут действовать гуманно, и тогда работу, связанную с милосердием, справедливостью и великодушием, все будут делать добровольно и спонтанно.

Теперь относительно «Тайной Доктрины», с публикацией которой вы меня некоторое время назад торопили столь любезно и в таких теплых выражениях. Я весьма признательна за сердечную поддержку и за манеру, в коей она была выражена. Сейчас готовы к печати рукописи первых трех томов, и задержка публикации связана только с трудностями в изыскании необходимых денежных средств. Хотя я писала эту работу не ради денег, тем не менее, уехав из Адьяра, я вынуждена жить на какие-то средства в этом мире, пока в нем остаюсь. Более того, Теософскому Обществу срочно нужны деньги на осуществление множества целей, и я чувствую, что не вправе обойтись с «Тайной Доктриной» так, как обходилась с «Разоблаченной Изидой». За предыдущую свою работу я лично получила всего лишь несколько сот долларов, хотя книга выдержала девять изданий.

В данных обстоятельствах я стараюсь найти способы на этот раз обеспечить публикацию «Тайной Доктрины» на более выгодных условиях, а здесь мне предлагают сущие гроши. Поэтому, дорогие мои собратья и сотрудники на другом краю Атлантики, вы должны простить мне задержку и винить в ней не меня, а злополучные условия, в которых мне приходится работать.

Хотелось бы снова посетить Америку, и однажды я так и сделаю, если позволит здоровье. Я получила настоятельные приглашения поселиться в вашей великой стране, которую я так люблю за ее благородную свободу. Полковник Олькотт, в свою очередь, серьезно настаивает на моем срочном возвращении в Индию, где ему приходится чуть ли не в одиночку вести великую решительную битву за дело Истины; однако я чувствую, что в настоящий момент долг связывает меня с Англией и с теософами Запада: именно здесь сейчас должно разгореться самое тяжкое сражение с предрассудками и невежеством. Но где бы я ни находилась — в Англии или в Индии, — большая часть моей души и многие мои надежды, связанные с теософией, остаются с вами в Соединенных Штатах, где было основано Теософское Общество, в стране, гражданкой которой я имею честь быть. А вам следует помнить, что, хотя и должны существовать местные отделения Теософского Общества, нет и не может быть местных теософов, и точно так же, как все вы принадлежите Обществу в целом, так и я принадлежу всем вам.

Я предоставлю возможность своему дорогому другу и коллеге полковнику Олькотту рассказать вам о положении дел в Индии, где все выглядит благоприятно, как мне сообщили, ибо я не сомневаюсь, что он тоже пошлет свои добрые пожелания и поздравления вашему съезду.

Между тем, мой далекий и дорогой собрат, примите искренние и самые теплые пожелания благополучия нашим Обществам и вам лично. И, передавая вашим коллегам мой братский привет, заверьте их в том, что в тот момент, когда вы станете зачитывать им эти строки, я, если останусь жива, буду в Духе, Душе и Мыслях среди всех вас.

Вечно ваша, в свете истины Великого Дела,ради которого мы все трудимся,

Е.П. Блаватская

Письмо 2^[632]