Естественная теология Фомы Аквинского.

Центральным вопросом теологии является вопрос о Боге. Теология в состоянии доказать бытие Божие. Но это не означает, что теолог не может совершить в этом доказательстве ошибки. В этом отношении, безусловно ошибочным доказательством бытия Божьего, по мнению Фомы Аквинского, является доказательство, предложенное Ансельмом Кентерберийским.

Ансельм Кентерберийский (1033 – 1109, Италия) сформулировал так называемое «онтологическое доказательство» бытия Бога. Бог есть понятие, выше которого невозможно что-либо помыслить. Иными словами, Бог является предельным понятием для нашего мышления. А у всего, что существует, с необходимостью должен быть предел. Кроме того, как наибольшее понятие, Бог обладает предикатами (характеристиками) наивысшего совершенства. Он всемогущ, всеведущ, вечен, бесконечен, всеблаг и т.д. Эти предикаты с необходимостью указывают, что Бог также должен обладать и предикатом существования, поскольку без такого предиката Он не является источником наибольшего понятия и все остальные его сверхсовершенства, умаляясь, таковыми не являются. Ведь всемогущество и высшее благо, которые не существуют, умаляются без остатка. Сущность, не обладающая существованием, не может быть предельно совершенной, что противоречит нашей исходной посылке о Боге.

Фома Аквинский возражает против этого доказательства, указывая, что мы не можем знать всех бесчисленных признаков понятия «Бог». Это незнание является следствием бесконечности Бога. Кроме того, сверхсовершенство Бога не позволяет нам – существам ограниченным и слабым – постичь его сущность. Не зная же сущности Бога, не зная всех признаков этого понятия, невозможно сделать вывод о Его бытии.

Ричард Докинз, чья книга «Бог как иллюзия» является прекрасной «суммой» аргументов и доказательств ученого-атеиста, приводит доказательство, отрицающее существование Бога, разработанное в шутку философом Дугласом Гаскиным. Это доказательство сконструировано на основании логики Ансельма Кентерберийского:

«1. Сотворение мира – самое замечательное достижение, какое можно представить.

2. Степень величия достижения зависит от (а) качества самого достижения и (б) возможностей творца.

3. Чем больше ограниченность (и меньше возможности) творца, тем чудеснее выглядит выдающийся результат.

4. Творец обладает наименьшими возможностями, если он не существует.

5. Следовательно, если предположить, что Вселенная – творение существующего творца, мы можем представить в разуме еще более совершенное создание – а именно сотворившего все несуществующего творца.

6. Таким образом, существующий бог не будет существом, совершеннее которого невозможно представить, потому что несуществующий бог будет еще более совершенным и могущественным». (37, с. 121)

Прекрасный образец современного софизма!

Я настоятельно рекомендую книгу Р. Докинза всем, кто желает ознакомиться с обоснованием атеистической позиции. Особенно я рекомендую ее людям религиозным с тем, чтобы они не воображали, что атеизм легко опровергнуть и отбросить. Это сделать легко, если вы сражаетесь со сконструированным вами же фантомом, и невозможно, если вам противостоит умный и образованный атеист.

Впрочем, и эта книга не устоит против новейшего способа полемики. Этот способ широко распространился в научных и вненаучных кругах России. Суть этого способа полемики: не читать «неправильных» книг и не дискутировать с «неправильными» оппонентами – и то и другое следует игнорировать. По крайней мере, меня мои коллеги-«ученые» уже практически одолели посредством этого «метода».

Естественная теология, полагает Фома, неспособна дать непосредственные, прямые доказательства бытия Божьего. Такие доказательства дает лишь теология сверхъестественная, основывающаяся на Божественном разуме и открывающаяся нам через веру. Естественная теология способна предложить лишь косвенные доказательства бытия Божьего. Таких косвенных доказательств, согласно Фоме Аквинскому, существует пять. В этом пункте Святой Фома не только основывается на теологии Аристотеля, но и существенно развивает и дополняет ее.

Предоставим слово самому Фоме Аквинскому:

«Бытие Божие может быть доказано пятью путями.

Первый и наиболее очевидный путь исходит из понятия движе­ния. В самом деле, не подлежит сомнению и подтверждается показаниями чувств, что в этом мире нечто движется. Но все, что движется, имеет причиной своего движения нечто иное: ведь оно движется лишь потому, что находится в потенциальном со­стоянии относительно того, к чему оно движется. Сообщать же движение нечто может постольку, поскольку оно находится в акте: ведь сообщать движение есть не что иное, как переводить предмет из потенции в акт. Но ничто не может быть переведено из потенции в акт иначе как через посредство некоторой акту­альной сущности; так, актуальная теплота огня заставляет по­тенциальную теплоту дерева переходить в теплоту актуальную и через это приводит дерево в изменение и движение. Невоз­можно, однако, чтобы одно и то же было одновременно и акту­альным, и потенциальным в одном и том же отношении, оно может быть таковым лишь в различных отношениях. Так, то, что является актуально теплым, может одновременно быть не потенциально теплым, но лишь потенциально холодным. Сле­довательно, невозможно, чтобы нечто было одновременно, в одном и том же отношении и одним и тем же образом и движущим, и движимым, иными словами, было бы само источ­ником своего движения. Следовательно, все, что движется, долж­но иметь источником своего движения нечто иное. Следовательно, коль скоро движущий предмет и сам движется, его движет еще один предмет, и так далее. Но невозможно, чтобы так продол­жалось до бесконечности, ибо в таком случае не было бы перводвигателя, а следовательно, и никакого иного двигателя, ибо источники движения второго порядка сообщают движение лишь постольку, поскольку сами движимы первичным двигателем, как-то: посох сообщает движение лишь постольку, поскольку сам дви­жим рукой. Следовательно, необходимо дойти до некоторого перводвигателя, который сам не движим ничем иным; а под ним все разумеют Бога.

Второй путь исходит из понятия производящей причины. В самом деле, мы обнаруживаем в чувственных вещах после­довательность производящих причин; однако не обнаруживается и невозможен такой случай, чтобы вещь была своей собственной производящей причиной; тогда она предшествовала бы самой себе, что невозможно. Нельзя помыслить и того, чтобы ряд произ­водящих причин уходил в бесконечность, ибо в таком ряду начальный член есть причина среднего, а средний — причина ко­нечного (причем средних членов может быть множество или только один). Устраняя причину мы устраняем и следствия. От­сюда, если в ряду производящих причин не станет начального члена, не станет также конечного и среднего. Но если ряд произ­водящих причин уходил бы в бесконечность, отсутствовала бы первичная производящая причина; а в таком случае отсутство­вали бы и конечное следствие, и промежуточные производящие причины, что очевидным образом ложно. Следовательно, необ­ходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют Богом.

Третий путь исходит из понятий возможности и необходимо­сти и сводится к следующему. Мы обнаруживаем среди вещей такие, для которых возможно и быть, и не быть; обнаруживается, что они возникают и гибнут, из чего явствует, что для них воз­можно и быть, и не быть. Но для всех вещей такого рода невоз­можно вечное бытие; коль скоро нечто может перейти в небытие, оно когда-нибудь перейдет в него. Если же все может не быть, когда-нибудь в мире ничего не будет. Но если это истинно, уже сейчас ничего нет, ибо не-сущее не приходит к бытию иначе, как через нечто сущее. Итак, если бы не было ничего сущего, невоз­можно было бы, чтобы что-либо перешло в бытие, и потому ничего не было бы, что очевидным образом ложно. Итак, не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое. Од­нако все необходимое либо имеет некоторую внешнюю причину своей необходимости, либо не имеет. Между тем невозможно, что­бы ряд необходимых сущностей, обусловливающих необходимость друг друга, уходил в бесконечность (таким же образом, как это происходит с производящими причинами, что доказано выше). Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющую причину необходимо­сти всех иных; по общему мнению, это есть Бог.

Четвертый путь исходит из различных степеней, которые об­наруживаются в вещах. Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные; и так обстоит дело и с прочими отношениями того же рода. Но о большей или мень­шей степени говорят в том случае, когда имеется различная приближенность к некоторому пределу; так, более теплым явля­ется то, что более приближается к пределу теплоты. Итак, есть нечто в предельной степени обладающее истиной, и совершен­ством, и благородством, а следовательно, и бытием; ибо то, что в наибольшей степени истинно, в наибольшей степени есть, как сказано во II кн. «Метафизики», гл. 4. Но то, что в предельной степени обладает некоторым качеством, есть причина всех прояв­лений этого качества; так, огонь, как предел теплоты, есть причина всего теплого, как сказано в той же книге. Отсюда сле­дует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущ­ностей причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы име­нуем Богом.

Пятый путь исходит из распорядка природы. Мы убеждаемся, что предметы, лишенные разума, каковы природные тела, подчи­няются целесообразности. Это явствует из того, что их действия или всегда, или в большинстве случаев направлены к наилучшему исходу. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, по будучи руководимы сознательной волей. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразно­сти лишь постольку, поскольку их направляет некто одаренный разумом и пониманием, как стрелок направляет стрелу. Следо­вательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе; и его мы именуем Богом». (Сумма теол., 1. q. 2, 3 с).

Возможно, этот текст может показаться кому-то слишком трудным, поэтому суммирую доказательства Фомы. При этом, поскольку я считаю эти доказательства мнимыми, постараюсь кратко их опровергнуть.

1. Бог является перводвигателем. Все, что существует, находится в движении. Причем, движение одного является следствием движения другого – движение камня есть следствие движения ноги, ударившей камень. Таким образом, по цепочке мы прослеживаем источник движения. Очевидно, эту цепочку передачи импульса невозможно продолжать до бесконечности. «Следовательно, необходимо дойти до некоторого перводвигателя, который сам не движим ничем иным; а под ним все разумеют Бога».

Опровержение. 1. Запрет на проецирование объяснения в бесконечность весьма разумен и плодотворен. Действительно, наука предпочитает то объяснение, которое приводит к конкретной причине, а не отсылает в бесконечность.

Но этот запрет на проецирование объяснения в бесконечность является лишь методологическим правилом науки. Реальность не обязана соответствовать этому правилу. Ничто не мешает движущим причинам удаляться в бесконечность. Мы слишком мало знаем о времени, пространстве и причинно-следственной связи, чтобы проецировать наши скудные знания, основанные на знакомстве с нашим миром на сущее в целом. Именно поэтому мы с равным правом можем предполагать конечную причину и не предполагать ее.

2. Предположим, что доказательство Фомы верно. В этом случае оно указывает на необходимость перводвигателя… или перводвигателей. Из самого доказательства совершено не следует, что источник движения должен быть один. Очевидно, что доказательство существования множества богов может мало устроить как Фому, так и тех, кто радостно ему рукоплещет.

3. Это доказательство Фомы находится в противоречии с основными принципами ньютоновской механики. И коль уж мы помянули физику, разумно отметить, что так называемый «Большой Взрыв» может с равным успехом свидетельствовать о Боге и отрицать Его. Наши знания на этот счет пока столь скудны, что невозможно на их основании делать какие-либо положительные или отрицательные суждения.

В физике существует некоторое количество неплохих гипотез, пытающихся заглянуть за «границу» Большого Взрыва. Естественно в этих гипотезах зловредная наука вновь обходится без фигуры Бога. Но эти успехи не должны вызывать среди людей, верных науке, слишком большой энтузиазм. Часто материалисты сами впадают в «религиозный» или «идеалистический» грех. Они воображают, что существует некая необходимость того, что человечество познает рано или поздно все основные тайны Вселенной. Эта уверенность противоречит принципам самого материализма и принципам науки. Наука исходит из естественности, непредопределенности всех процессов. Амебы и ежи никогда не познают всех тайн Вселенной. Скорее эти виды прекратят свое существование, чем возвысятся до такого познания. Так почему мы думаем, что человек находится в иной ситуации?! Конечно, мы знаем больше, чем ежи и амебы, но не существует никаких залогов того, что в своем познании мы откроем главные тайны Вселенной.

2. Второй аргумент по своей структуре и логике тождественен первому с той лишь разницей, что здесь речь идет не о движущей причине, а о производящей причине – каждая вещь порождена какой-либо другой вещью и т.д. Очевидно, что должна существовать первичная производящая причина – Творец всего сущего («необ­ходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют Богом»).

Опровержение. Поскольку логика и схема этого доказательства тождественны логике и схеме первого доказательства, все сказанное в опровержение первого пункта справедливо и здесь. Кроме того, необходимо добавить и следующее: возникновение чего-либо есть, как свидетельствует наука, преобразование чего-либо – при наличии энергии и вещества меняется лишь форма и уровни организации. В силу этого я не вижу причин, почему Вселенная не может иметь естественный источник энергии и вещества – Большой Взрыв – и не находиться в движении, в том числе и через преобразование, достаточно долго. Привешивание здесь фигуры Бога совершенно излишне. Все неплохо объясняется и без Него. Такое «привешивание» противоречит методологическому принципу науки – не следует плодить ложные сущности («бритва Оккама»). Иными словами, если нечто описывается теорией, условно говоря, состоящей из пяти исходных понятий, то неверно предпочесть ей теорию, которая описывает тоже самое посредством шести исходных понятий. Концепция «Большого Взрыва» неплохо объясняет процессы во Вселенной. Фигура Бога здесь совершенно лишняя. Лишь наивные и недисциплинированные умы от предположения «А если это Бог?» мгновенно и необоснованно переходят к абсолютной уверенности: «Это непременно Бог!». Энергия перехода здесь не логика - но желание верить.

3. В третьем доказательстве Фома балансирует между понятиями «возможность» и «необходимость». Он указывает, что вещи в мире могут быть, а могут и не быть. То есть их существование не является безусловно необходимым. Следовательно, рано или поздно эти вещи перестанут быть. «Если же все может не быть, когда-нибудь в мире ничего не будет».

До сего момента суждения Фомы вполне обоснованны. Но далее я не обнаруживаю логических связей между его суждениями. Они совершенно произвольны. По моему мнению, Фома занимается словесной эквилибристикой. Но постольку поскольку моя задача состоит в том, чтобы разъяснить мысль Фомы, я вынужден признаться в собственном бессилии. Словесную эквилибристику невозможно разъяснить рационально, ее можно лишь повторить. Соответственно, повторяю:

«Если же все может не быть, когда-нибудь в мире ничего не будет. Но если это истинно, уже сейчас ничего нет, ибо не-сущее не приходит к бытию иначе, как через нечто сущее. Итак, если бы не было ничего сущего, невоз­можно было бы, чтобы что-либо перешло в бытие, и потому ничего не было бы, что очевидным образом ложно. Итак, не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое… Между тем невозможно, что­бы ряд необходимых сущностей, обусловливающих необходимость друг друга, уходил в бесконечность (таким же образом, как это происходит с производящими причинами, что доказано выше). Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющую причину необходимо­сти всех иных; по общему мнению, это есть Бог».

Опровержение.

1. Третий аргумент Фомы в действительности является ловко замаскированным вторым аргументом, поскольку здесь речь идет все о той же порождающей причине. Соответственно все возражения по поводу второго доказательства справедливы и здесь.

2. Новым здесь является лишь указание на необходимый характер некоторых порождающих причин. Вновь замечу, что даже если мы предположим, что это утверждение верно, то вопрос о количестве главных порождающих причин останется открытым. Очевидно, что доказательство, которое обосновывает бытие Бога… или богов, то есть обосновывает как истинность христианства, так и истинность язычества, может мало устроить и Фому, и его поклонников.

3. Существование чего-либо не может свидетельствовать о необходимости этого существующего. Случайность отдельных вещей в мире может свидетельствовать как о том, что мир в целом также случаен – он мог быть, а мог и не быть, так и о том, что он необходим. Если вещь существует случайно, это не означает, что она уже не существует. В этом отношении, фраза Фомы Аквинского «но если это истинно, уже сейчас ничего нет» является совершенно бессмысленной. Бессмысленные же фразы опровергать бессмысленно.

Наш мир, Вселенная может существовать по случайности, а может существовать по необходимости. И то, и другое возможно. Вновь напоминаю, что существование чего-либо еще не свидетельствует о необходимости этого существования. По-человечески понятно, если ребенок, родившись, на основании факта своего рождения приходит к выводу, что он существует с необходимостью. Но сторонний наблюдатель видит, что этот ребенок мог быть, а мог и не быть – его рождение случайно.

4. Кроме того. Этот аргумент относится ко всем первым трем доказательствам. Постулирование Бога в качестве конечной причины не решает проблему бесконечности. Фома не хочет, чтобы цепочка причин уходила в бесконечность. Но он не видит, что фигура Бога не решает этой проблемы. Ведь мы можем спросить, а что является причиной самого Бога. Безусловно, такой вопрос невозможен для верующего человека. Для него Бог – Абсолют, который обладает всевозможными чудесными характеристиками. Соответственно, и вопрос о причине Бога в этом свете оказывается неуместным и глупым. Но беда в том, что Фома Аквинский претендует на то, что он выражает точку зрения не Веры, а Разума. Разум же по своей природе мерзок и беспокоен. Он непрерывно задает кощунственные и непочтительные вопросы. И Разум не заворожен блистанием Бога. Именно поэтому Разум не видит оснований для того, чтобы замкнуть цепочку причин на Боге, и констатирует, что такое замыкание не удовлетворительно и иллюзорно. Как справедливо отмечает Бертран Рассел, логика «от причины» и «от цели» применима «только к явлениям внутри реальности, но не к реальности как к целому».

Кроме того, Фома Аквинский фактически подменяет «логику». В науке существует запрет на подмену тезиса. Неприемлемо, когда доказывающий обосновывает один тезис, а в итоге объявляет доказанным другой тезис. То же и с «логикой». Фома берется доказать бытие Бога на основе естественной, рациональной логики вещей, но с определенного момента он подсовывает нам иную логику – логику сверхъестественного. Такая подмена возможна лишь при наличии крайне доверчивой и предвзятой аудитории. Эту аудиторию нужно создавать, как минимум, тысячелетием тотального деспотического господства христианства. Аристотель, который сформировался в ситуации свободы мысли, эту логику Фомы Аквинского не принял бы.

Как вы, надеюсь, помните, он решал ту же задачу, что и Фома Аквинский. Но Аристотель не считает возможным постулировать Бога, который все может и на все способен. Возможно, он понимал, что подобный вариант решения проблемы – жульничество. Аристотель вынужден был утверждать неподвижность бога и телеологический (целевой) характер его сущности. Ему и в голову не могло придти ответить: все проблемы конечной первопричины и перводвижения решаются посредством утверждения существования сущности, свободной от любой логики и любой естественной закономерности.

Логику Фомы можно свести к простому диалогу: «Как же это возможно?» - «А вот так и возможно: Бог! Все может и на все способен! Чудо!». Согласитесь, подобный ответ на любой вопрос в обыкновенной жизни воспринимался бы нами как жульничество. Но как только речь заходит о Боге, наша критичность мгновенно улетучивается. Сказываются тысячелетия идеологического господства христианства.

4. Четвертое и пятое доказательства составляют отдельный класс. Первые три основывались, пусть и мнимо, на «естественной логике», то есть логике самих вещей. Четвертое и пятое доказательства основываются на логике «моральной», или метафизической. Таким образом, эти доказательства оказываются наиболее важными и необходимыми, поскольку первые три доказывают существование перводвигателя, Творца, существующего с необходимостью, но не личностного Бога.

Иными словами, даже если бы первые три доказательства Фомы были верными, это не принесло бы никакой пользы христианству, или какой-либо другой религии. Эти доказательства указывают на силу, создавшую Вселенную, но не говорят о том, что эта сила есть Личность, любящая людей, знающая о них и действующая на них. Эта безличная сила вполне может оказаться машиной, суперцивилизацией или чем-то другим, и она мало интересна человеку, который рассчитывает на справедливость, добро, воздаяние и помощь. Забавно, но многие горе-теологи, спекулирующие на концепции Большого Взрыва, не понимают, что переход от Бога-Творца, который и есть, по их мнению, источник Большого Взрыва, к Богу, любящему людей и воздающему им по заслугам, никак невозможен.

Четвертый аргумент Фомы задает столь необходимый для христианства метафизический, моральный аспект бытия Бога. Выясняется, что Бог – это не просто сила, породившая мир. Бог – это сверхсовершенная сущность, обладающая различными моральными качествами. Фома указывает, что существуют различные степени совершенства, которые мы обнаруживаем в вещах: «Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные». Но если есть различные степени совершенства, то, следовательно, должно быть предельное совершенство, а это есть Бог. И если существуют различные степени совершенства, то «есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущ­ностей причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы име­нуем Богом».

Опровержение. 1. Прежде чем говорить о совершенстве, благородстве и прочих подобных качествах, Фома должен доказать, что эти характеристики могут быть приложены к реальности. Современная наука убеждена, что все эти характеристики, заимствованные из области человеческой морали, человеческих ожиданий и человеческих иллюзий, не применимы к реальности. Более того, они неприменимы даже к человеку, поскольку являются способом мышления обыденного человека о человеке, но не законами его реального бытия.

Дикарь воображает, что духи или боги едят или совокупляются. Естественно, он просто проецирует обстоятельства собственной жизни на сферу потустороннего. Теолог не впадает в подобные глупости, но он мыслит по тому же принципу. Теолог берет человеческие качества так, как они присутствуют в обыденном сознании (а понятия: любовь, благородство, злоба, ненависть, подлость, доброта, великодушие и т.д. есть термины обыденного языка и обыденного сознания и непригодны для научного описания человеческой реальности), выбирает из них положительные, онтологизирует их (то есть наделяет их самостоятельным существованием). Затем он прилагает эти онтологизированные понятия к устойчивой иллюзии человеческого сознания – к Богу. Естественно, какие-либо последующие манипуляции с этими терминами не способны доказать существование Бога.

2. Допустим, что существуют различные степени совершенства. Но их существование не предполагает с необходимостью существование предельного совершенства. Здесь налицо «скачок», основывающийся не на логике, а на непреодолимом желании во что бы то ни стало доказать бытие Бога.

3. Если мы допустим, что существуют различные степени совершенства, то нам еще только предстоит доказать, что источником этих характеристик является Бог, а не человеческое сознание. Здесь Фома опять же видит лишь те «ходы», которые ему хочется видеть. К сожалению, область гуманитарного знания не содержит в себе строгих математических или экспериментальных доказательств. Именно поэтому она вся состоит из различных аудиторий, каждая из которых охотно внимает тому лектору, который лучше всего тешит ее иллюзии и, торжествуя, аплодирует ему. Охотников послушать речи, основывающиеся на трезвом, объективном и строгом уме, почти нет. Этот ум дает слишком мало пищи для пламени людских надежд, страхов и фантазий.

4. Логика Фомы нелепа, поскольку она базируется на сомнительных аналогиях и заблуждениях древности. Например: «Но то, что в предельной степени обладает некоторым качеством, есть причина всех прояв­лений этого качества; так, огонь, как предел теплоты, есть причина всего теплого». Если это суждение истинно, то еще необходимо доказать, что та же закономерность действует и в случае с «совершенствами». Но это суждение не истинно. Человек является теплокровным существом, но в нем нет огня, который бы порождал человеческое тепло. То же и в других случаях.

5. Это доказательство построено по той же схеме, что и четвертое. Фома обнаруживает разумность и целесообразность всего сущего и умозаключает, что существует Бог, устроивший все разумно и положивший всему цель.

Опровержение. 1. Характеристики «разумность» и «цель» есть такие же проекции человеческих качеств на мир в целом, как и «совершенство», «благо», «зло», «красота» и т.д. Современная наука от этих понятий отказалась. Метафизическое сознание все еще пытается конкурировать с наукой. Но наука подарила человечеству множество изобретений и открытий. Метафизическое же сознание – лишь красивые слова.

Прежде чем говорить о разумности и цели, присутствующих в мироздании, такое присутствие необходимо доказать. А сделать это можно лишь акцентируясь на одних примерах и игнорируя другие.

Например, один мой верующий студент убеждал меня в этой разумности, указывая, что солнце обогревает Землю так, – не сильнее и не слабее – чтобы на Земле могла существовать жизнь. Я же с сарказмом указывал ему, что он совершенно прав: множество планет, в одну сторону, выгорели, иные, в другую сторону, замерзли, но мы не хотим видеть их, созерцаем лишь Землю и умиляемся разумности сущего. Далее же я привел такой пример. Я достаю гранату, бросаю ее в аудиторию и прячусь за крышкой опрокинутого стола. После взрыва я созерцаю разрушения и мертвые тела вокруг и восхищаюсь гармонией и разумностью мироздания – я жив!

2. Даже если мы согласимся с разумностью и целесообразностью всего сущего, мы не получаем с логической неизбежностью вывод о существовании Бога. Эта исходная посылка может давать и другие следствия. Например, мы можем предположить, что богов много, и там, где они пришли к согласию, разумное существует, а там, где такого согласия не было, разумность отсутствует. Это предположение лучше согласуется с многочисленными фактами, чем предположение Фомы.

Или мы можем предположить, что цепочки целей замыкаются сами на себе и все служит всему. В этом случае у нас нет нужды предполагать существование конечной цели – Бога.

Что же касается общей логики аргументации Фомы во всех его пяти доказательствах, то относительно ее Бертран Рассел отмечает следующее: «…возьмем в качестве другого примера аргументы, при помощи которых, как это кажется св. Фоме, он доказывает существование Бога. Все они, кроме ссылки на телеологию, обнаруживаемую в безжизненных вещах, покоятся на предполагаемой невозможности ряда, не имеющего первого члена. Любому математику известно, что это отнюдь не невозможно; примером, опровергающим посылку св. Фомы, является ряд отрицательных целых чисел, заканчивающийся числом минус единица. Но и в данном случае вряд ли найдется такой католик, который оставит веру в Бога, даже если он убедится в несостоятельности аргументации св. Фомы; он придумает новые аргументы или найдет прибежище в откровении». (19, с. 554)

Общий комментарий к доказательствам Фомы Аквинского.

Аргументы Фомы Аквинского в пользу существования бытия Бога были хороши для XIII века. Но с тех пор многое изменилось. Современное сознание, опирающееся на науку, не может воспринимать их всерьез. Но к ним вполне могут апеллировать верующие и «современные варвары». Верующие готовы принять в качестве доказательства что угодно, ибо на то она и вера, чтобы быть доверчивым. «Современный варвар» - это человек массы и массовой культуры. Он может быть совершенен в области своей специализации, но в общем мировоззрении являть черты, свойственные представителям архаических эпох. Неудивительно, что такой человек с удовольствием поглощает идеи по внешней форме современные, но по содержанию глубоко архаичные.

Признаки этого «современного варварства» я постоянно наблюдаю в своих студентах (а я имею опыт преподавания в различных ВУЗах). Прилагая достаточно много старания в обучении своей специальности, подавляющая часть их сознательно саботирует обучение общеобразовательным предметам. Они полагают, что такое обучение есть напрасная трата времени – эти знания не пригодятся в их будущей деятельности. Тем самым они лишают себя возможности приобрести знания, соответствующие современному состоянию науки и общества и отбрасывают себя в область архаических верований и мифов. Их сознание, не усовершенствованное современным мировоззрением, оказывается невосприимчивым для сложной информации в этой области. В итоге, они потребляют интеллектуальный продукт тысячелетней и более давности. Естественно, сами они об этом не подозревают и вполне довольны собой.

Именно этим людям я напоминаю, что наука и философия, начиная с XIII века, не стояли на месте. И, если уж им хочется опереться на доказательство бытия Божьего, то разумно пользоваться разработками более современными и менее архаическими. В этом отношении, теоретические изыскания Иммануила Канта по этой проблеме значительно более совершенны, и их не так легко опровергнуть. Если вы не хотите являть образцы дикости и варварства, если вы не хотите быть посмешищем для умных людей, то образовывайтесь, образовывайтесь и образовывайтесь, и благо вам будет!

Что же касается доказательств бытия Бога как таковых, то, по моему мнению, они все безуспешны. Доказать бытие Бога невозможно. Впрочем, как и опровергнуть. Я готов опровергнуть существование Бога, но мои доказательства будут косвенными, а, значит, и не абсолютно принудительными. Я собирался здесь суммировать эти доказательства, но чрезмерная величина моих отступлений напугала меня и заставила отказаться от этого намерения.

В знании о Боге Фома Аквинский считает необходимым придерживаться «негативной теологии». Он полагает, что человеческий разум не способен понять сущность Бога. Именно поэтому мы скорее можем сказать, чем Бог не является, чем положительно определить его характеристики. Но самому Фоме не удается следовать этому принципу. Если мы внимательно исследуем тексты Фомы Аквинского, то обнаружим, что «положительная теология» весьма характерна для него. Как христианин, опирающийся на Откровение и Предание, он не может игнорировать те положительные определения, которые содержатся в них. Отсюда и его заявление, что Бог есть само бытие; это бытие высшего порядка; Бог есть Истина; Бог всемогущ и бесконечен; Бог есть высшее Благо и т.д.

Весьма любопытна концепция Фомы Аквинского о причинах первичных и вторичных (инструментальных). Этой теории нет в текстах Аристотеля. Но она необходима Фоме Аквинскому для синтеза философии Аристотеля с христианством. Одновременно эта теория ненавязчиво определяет подлинный статус научного и философского знания – оно вторично.

Суть этой концепции состоит в следующем. Наш разум обнаруживает в вещах естественный ход и действие естественных причин, определяемых природой вещей. Эти причины вторичны или инструментальны, поскольку они существуют не сами по себе, а по воле и разумению Бога. Первичными же причинами являются акты проявления Божественного могущества и промысла. Фактически, Фома косвенно поддерживает идею Блаженного Августина о «непрерывном творении». Он лишь существенно смягчает ее. Все сущее зависит от Бога и управляется им. Но по большей части Бог осуществляет свое управление не через прямое вмешательство, не через чудо (то есть нарушение естественных законов), а посредством реализации своей воли в самих естественных законах. Бог есть всеобщий распорядитель всего сущего и «в каждой вещи действует в соответствии с ее особенностью». Таким образом, естественные законы, естественные причины оказываются всего лишь «инструментами Бога». Соответственно, рациональное знание, постигающее эти причины, не может доминировать над верой, ибо оно познает вторичное.

Из этой концепции следует весьма любопытный вывод. Поскольку Бог является единственным источником естественной закономерности, Он не может нарушать самые фундаментальные естественные законы. Безусловно, Он может изменить их, Он властен отменить их, но Он сам установил эти законы и Ему нет смысла их нарушать. Бог не может нарушить закон противоречия или превратить человека в осла.

В аристотелевском духе Фома Аквинский перетолковывает и теорию Блаженного Августина о Божественных идеях. Эта новая интерпретация призвана окончательно завершить знаменитый спор реалистов и номиналистов.

Этот спор продолжался все Средневековье. С первых же своих шагов христианская философия «заключила союз» с платонизмом. И сообразно Платону многие мыслители Средневековья считали, что то общее, которое мы обнаруживаем в единичных вещах, существует самостоятельно и отдельно от самих вещей в виде идей (универсалий, т.е. общих понятий), в Божественном уме. Эта партия получила название – партия реалистов: общее (универсалии) существует реально и отдельно от единичных вещей.

Им противостояла партия номиналистов, которые полагали, что общее существует лишь в нашем уме и является, по большому счету, фикцией, помогающей нам классифицировать предметы – общее (универсалии) существует номинально. Очевидно, что позиция номиналистов потенциально находилась в противоречии с основными положениями христианской философии. Это заставляло номиналистов делать множество оговорок и двусмысленных суждений, призванных смягчить их позицию.

Согласно Фоме Аквинскому, общее, а, следовательно, и универсалии, то есть определения, в которых выражается общее, существует трояко. Общее существует в единичных вещах в качестве их сущности; в человеческом уме в виде определений – мысленных универсалий; и в виде универсалий до вещей, которые есть «первоначальные формы, содержащиеся в Божественном уме». «Бог есть первопричина всех вещей как их образец».

Общее проявляется в сущности вещей. Сущность же есть то, что выражено в дефиниции (дефениция - определение). «Дефиниция же объемлет родовые, но не индивидуальные основания». Таким образом, в тварных вещах сущность и существование различаются. Связано это с тем, что сущно