Раздел второй. Эмоциональное выражение совести

Глава 3. Вина

Сущность вины

Вина является эмоцией, с помощью которой проявляется совесть. Это недовольство собой, переживание несоответствия моральным требованиям и невыполнения своего долга перед лицом собственного внутреннего Я или — у верующих — перед Богом. В имплицитном сознании вина обозначается как отрицательное отношение к своему поступку, угрызение совести, раскаяние, сожаление. Кроме того, признание своей вины и испытывание чувства вины — вещи разные. В первом случае слово «вина» обычно используется в значении виновность .

Вина — не что иное, как эмоциональное обострение совести. Комплекс вины напоминает, что у нас есть совесть, но делает это лишь после того, как мы не воспользовались ее советами.

Зигмунд Фрейд (Freud, 1959) рассматривал вину как нравственную разновидность тревоги, как «тревогу совести». Этой же точки зрения придерживается и другой психоаналитик — Г. Мандлер (Mandler, 1975), утверждающий, что вина и тревога — это разные названия одного и того же явления. Вина, по этому автору, — это тревога относительно реального или воображаемого промаха. Переживание этой разновидности тревоги запускает особый защитный механизм, с помощью которого человек пытается загладить или нейтрализовать ущерб, нанесенный его ошибочными действиями.

Некоторые западные психологи отмечают тесную связь вины со страхом (Switzer, 1968; Sarason, 1966), а О. Маурер (Mowrer, 1960) вообще отождествляет вину со страхом перед наказанием. Такая позиция авторов объясняется тем, что они придерживаются представлений о генезисе вины с позиции теории научения, где наказание (порицание) является основным фактором. Несмотря на имеющиеся различия, с легкой руки З. Фрейда вина рассматривается многими учеными-психоаналитиками и практиками-психотерапевтами как деструктивный психологический феномен.

Мне представляется, что авторы, придающие большое значение внешнему наказанию и отождествляющие вину и страх, допускают ошибку. Страх перед наказанием имеется и у преступников, но все ли они испытывают вину за содеянное? Дело не во внешнем наказании и не в страхе, а в том, что переживание вины, угрызение совести само по себе является наказанием для человека .

Кроме того, некоторые авторы (MacKennan, 1938; Miller, Swanson, 1956, и др.) показали, что для эффективного научения вине более подходят не методы физического наказания, а психологические, ориентированные на «любовь» (при использовании их родителями, находящимися в психологическом контакте с ребенком). Именно боязнь потерять любовь родителей чаще всего приводит к раскаянию, угрызению совести, тревоге, то есть к переживанию вины (MacKennan, 1938).

Интересен в этом плане эксперимент, описанный А. Н. Леонтьевым. Ребенку предлагалось достать удаленный от него предмет, не вставая со своего места. Несмотря на то что ребенок после ухода экспериментатора нарушал данное правило, встав со своего места, пользуясь отсутствием наблюдения за ним, он не смог впоследствии принять от экспериментатора в награду за выполненное задание шоколадную конфету. Конфета, столь желанная вначале, оказалась горькой — вызывала слезы. Эти слезы ребенка дошкольного возраста свидетельствуют о способности маленького человека уже в таком возрасте переживать вину по поводу нарушения принятого правила.

По мнению ученых, вина — самостоятельный феномен, помогающий снижать тревогу и избегать серьезных психических расстройств. С этих позиций вина играет положительную роль.

Ситуации, при которых возникает чувство вины:

• когда человек не может выполнить то, что должен;

• когда человек сделал или не сделал что-то в прошлом и теперь сожалеет об этом;

• когда он делает то, что «должен», но в глубине души сожалеет о своем поступке;

• когда он собирается сделать что-то, чего делать «не должен», и потому переживает тревогу, стресс и угрызения совести.

Такие ситуации неоднократно появлялись в жизни советских граждан, ломая души самым ответственным и совестливым. Например, в свое время в ЦК КПСС по инициативе Сталина было «состряпано» письмо, подписанное известными еврейскими учеными и общественными деятелями, с просьбой выселить евреев в Сибирь. Илья Эренбург и Марк Рейзен это письмо не подписали и закончили жизнь без чувства вины за такой поступок. Секретарь Союза писателей СССР, известный писатель и член ЦК А. Фадеев должен был визировать ордера на аресты писателей, прекрасно сознавая их невиновность. Из-за чувства вины он не вылезал из запоев и в конце концов застрелился.

Е. В. Короткова (2002) показала, что мужчины чаще всего рассматривают вину в качестве категории, описывающей объективный компонент поступка. Так, 39,3 % респондентов определяют вину как преступление, проступок, нарушение или отклонение от законов; 16,5 % мужчин выделяют когнитивный компонент вины, определяя данное понятие в качестве осознанного понимания, осознания или признания неправильного, недостойного поступка; 6,0 % мужчин определяют вину в качестве состояния; 5,1 % вместо категоризации предлагают конкретное описание переживания или поступка. Лишь 19,0 % мужчин относят вину к чувству, а 3,6 % — к эмоциям. Остальные определения вины (10,5 %) и стыда (19,5 %) носили индивидуальный низкочастотный характер.

Наиболее частотной дефиницией вины и стыда у женщин выступает понятие «чувство». Вину в качестве чувства определяют 49,1 % женщин, 2,7 % относят ее к эмоциям. В 9,6 % случаев вина определялась в качестве угрызения совести, 9,0 % женщин вместо определения предложили конкретные примеры, в которых описание начинается со слова «когда». В 7,2 % случаев вина определялась как состояние (души, эмоциональное); по 3,4 % женщин относили вину к ощущению и осознанию поступка. Остальные определения вины (19 %) и стыда (14,4 %) носили низкочастотный индивидуальный характер.

Что касается полоролевых отличий, то в группе мужчин вина чаще всего определяется в качестве объективной категории (преступление, поступок, нарушение или отклонение от законов), близкой к юридическому толкованию термина. Давая определение понятию «вина», мужчины часто делают акцент на когнитивном компоненте феномена (осознание, понимание, признание). Стыд они наиболее часто определяют не только в качестве чувства и состояния, но и в качестве комплекса, недостатка. Группа женщин определяет и стыд, и вину в терминах, акцентирующих эмоциональный компонент феномена: чувство, состояние, ощущение.

Человек чувствует вину без оглядки на мнения других. Другие люди могут считать, что он не виноват, и даже убеждать его в этом, но если индивид ощущает, что виновен, посторонние мнения не могут устранить его внутреннего переживания. Вина возникает в ситуации, когда индивид чувствует личную ответственность за происходящее и считает, что именно он сам является причиной чужих страданий или нарушений долга.

Феноменология вины

Экспрессия вины не столь ярка, как проявление других отрицательных эмоций, что связано, очевидно, с приобретенным в онтогенезе умением скрывать эмоции, ставящие человека в неудобное положение перед другими.

В момент переживания вины преобладают мысли, направленные на прошлое, на будущее («в следующий раз буду умней, буду делать правильно») и на разрешение ситуации, связанной с виной («надо извиниться»). У ряда респондентов появляется недоумение («как я мог / могла так поступить?!»), иногда — растерянность («что же делать?»).

Неадаптивные и необъективные мысли («я плохой, мне нет прощения») чаще возникают у мужчин.

Переживание вины может сочетаться с другими негативными эмоциями: тоской, огорчением, униженностью, оскорбленностью, разочарованностью. Кроме моральных мучений, оно приносит с собой физическое напряжение во всем теле, затрудненность дыхания и, как это ни странно, страх и желание спрятаться от самого себя.

Невыраженная обида часто воспринимается как вина или превращается в нее, и вина может переходить в обиду. По А. Кемпински, это обусловлено тем, что у них имеется общая основа — стремление к справедливости. Различие лишь в том, что в одном случае (при вине) приговор принимается, а в другом случае (при обиде) против него борются.

По данным Е. В. Белинской, переживание вины ассоциируется людьми с черным и серым цветами.

Сочетание переживания вины с другими эмоциями приводит к тому, что вина может не осознаваться, так как маскируется сопутствующими ей эмоциями.

Э. Берн отмечает, что человек, склонный к переживанию вины, пытается утвердить свое Я посредством поиска изъянов у окружающих.

Слишком выраженная склонность к переживанию вины может быть базой для возникновения депрессии (Malatesta, Wilson, 1988), а также для развития сверхответственности за происходящее (Zahn-Waxler et al., 1991).

Роль и функции вины

Некоторые психологи утверждают, что вина не является продуктивным переживанием, так как оно обращено в прошлое, и по своей сути это просто самобичевание и стремление наказать себя, но не все так однозначно.

Если в психоанализе вина понимается негативно, как дезадаптивная эмоция, то в англо-американской психологии чувство вины, скорее наоборот, играет позитивную роль, помогая адаптации человека в обществе (Estrada-Hollenbeck, Heatherton, 1998). Вина мотивирует просоциальное поведение, толкая субъекта на попытки загладить свою вину, возместить нанесенный ущерб, утешить пострадавшую сторону (Tangney, 1995).

Переживание вины и раскаяние являются теми факторами, которые, переворачивая душу человека, приводят его к альтруизму, самопожертвованию в отношениях с людьми. Наглядный пример этого — образ Жана Вальжана, героя книги В. Гюго «Отверженные»; бывший каторжник, отняв у мальчика монету и пережив всю подлость своего поступка, перерождается, становится мэром города, способствуя благосостоянию его граждан. Подобное действие переживания вины отображено и в образе главного героя — отца Анатолия в фильме «Остров». В молодости он предал своего командира, сдав его немцам. Этим он терзал себя много лет, посвятил свою жизнь помощи другим и спустя годы стал святым целителем.

Один из видных представителей современного психоанализа Д. Вайсс (Weiss, 1998) полагает, что вина играет адаптивную роль в поддержании отношений между людьми. Сходная точка зрения имеется и у других авторов (например, Locke, Horovitz, 1990).

Переживание вины повышает готовность человека идти на уступки (Freedman, Wallington, Bless, 1967). Однако этого не наблюдается в том случае, если уступка предполагает непосредственное взаимодействие с обиженным человеком. Однако, как отмечает Б. Маэр (Maher, 1966), переживание вины может заставить человека желать наказания. Действительно, в некоторых религиях осознание вины перед Богом приводит к физическому самоистязанию.

Истинно несчастен человек лишь тогда, когда он чувствует за собой вину и упрекает себя в ней.

Ж. Лабрюйер

Вина стимулирует мотивацию восстановления справедливости и появление чувства личной ответственности, формирует потребность в соблюдении общественных норм (Д. П. Осьюбел, Р. Дженкинс, А. Модильяни, Т. Шибутани, Д. А. Ханна, М. Хофман, М. Масколо, К. Фишер и др.). В. А. Сухомлинский писал, что чувство вины — благородное чувство воспитанного человека; не переживает вины только дурак и дремучий нравственный невежда.

Вина выполняет три основные функции : 1) выступает в качестве морального регулятора для поддержания норм просоциального поведения; 2) участвует в формировании самоотношения и 3) способствует профилактике психических расстройств.

Осознание чувства вины делает нас лучше — считает социальный психолог Д. Майерс. Повинуясь этому чувству, мы исповедуемся, приносим извинения, помогаем другим, лучше чувствуем чужое страдание и стараемся избегать дурных поступков. А это значит, что мы сами становимся более чуткими, а наши отношения с окружающими — более человечными.

Однако успешное осуществление этих функций возможно только в том случае, если уровень переживания вины будет у человека не слишком большим, но и не слишком малым, то есть оптимальным (Белик, 2006).

Чрезмерное чувство вины приводит к мучительным переживаниям, подрывающим у страдальца наиболее фундаментальное чувство — чувство собственного достоинства. Одно лишь желание избавиться от этого может подтолкнуть к признанию вне зависимости от последующего наказания. Порой даже наказание может быть именно тем, что человеку кажется необходимым для освобождения от мучительного чувства вины.

В настоящее время в популярных статьях часто можно встретить обличения чувства вины как деструктивной эмоции и рекомендации по избавлению от этого тяжкого груза. Лиз Борбо считает: «Чувство вины — одна из главных причин всех неприятностей, болезней и других несчастий современного человека». Отечественный психолог Н. Н. Нарицын полагает, что чувство вины очень непродуктивное и вредное: «Мы можем забыть, что такое радоваться жизни, только потому, что ощущаем вину. Чувство вины давит многотонным грузом на нашу психику». Появляются статьи с заголовками типа «Не учите детей быть виноватыми».

Точка зрения

Как избавиться от чувства вины, от этого ненужного элемента нашего сознания? Этим вопросом задается один из популяризаторов психологии и отвечает: для того чтобы искоренить чувство вины и избавиться от него, надо совершить всего одну довольно простую вещь — перестать оправдываться. Ведь если вы не оправдываетесь, значит, не виноваты, а раз так, то и наказывать вас не за что, таким образом вы избавитесь от паразита сознания, называемого виной. Чувство вины очень глубоко сидит в подсознании, — продолжает этот автор, — так как его прививают с детства. Это могут быть родители, школьные учителя или просто люди из вашего круга общения. Они ведут нечестную игру, говоря ребенку: «Ты виноват, а сделаешь вот это, и вина твоя будет заглажена». И вырастая, человек привыкает к тому, что, когда он провинился, надо отработать свою вину, загладить ее, и это очень плохо для него же.

Плохо, потому что таким человеком очень легко манипулировать, достаточно надавить на его совесть, сделать так, чтобы он был виноват, — им уже можно крутить-вертеть. Этим как раз и пользуются религии, построенные на страхе и невежестве людей.

Я знал одного человека, который говорил, что чувство вины нельзя искоренять, что если я виноват, то так и должен себя чувствовать, что меня должна грызть совесть, он говорил, что человек без совести — это уже не человек. Причем он доказывал мне это почти с пеной у рта, я не стал спорить, я просто перестал с ним общаться, так как это типичное поведение манипуляторов, попытка надавить на совесть и заставить вас чувствовать, как будто вы кому-то что-то должны.

Источник: putstrannika.ru

Есть авторы, точка зрения которых состоит в том, что пришло время научиться жить без чувства вины, для эмоционально зрелого человека чувства вины не существует — вместо этого у него есть ответственность за принятые решения, за свой выбор, а также ответственность за то, что он может отказываться от своего выбора, признав его неверным.

Как отмечает Д. Вайсс, вина может стать малоадаптивной, иррациональной и патогенной, когда для нее нет оснований, когда она преувеличена и сдерживаема или когда она неоднократно связана со стыдом. В этом случае вина вызывает хроническую усталость, фригидность, может даже привести к самоубийству. Поэтому «вредность» вины заключается не в том, что она есть как таковая, а в том, что человек позволяет себе постоянно терзаться этим переживанием. С точки зрения здравого смысла это бесполезно. Целесообразнее сделать правильные выводы и продолжать жизнь, учитывая полученный опыт.

Структура вины

Д. Ангер (Unger, 1962) рассматривает вину как двухкомпонентную эмоцию. Первый компонент — вербально-оценочная реакция человека («я не должен был делать этого!»), или раскаяние. В ее основе лежит негативное отношение к себе, самообвинение, связанное с осознанием либо совершенного проступка, либо нарушения собственных моральных принципов. Признание своей провинности («неправильного» поступка), неправоты или предательства своих убеждений порождает второй компонент — вегетативно-висцеральную реакцию с целой гаммой мучительных и довольно стойких переживаний, преследующих человека: угрызения совести, сожаление о совершенном, неловкость (стыд) перед тем, кого обидел, страх потерять дорогого человека и печаль по этому поводу. Правда, возможно и раскаяние без эмоциональной реакции, чисто формальное, внешнее, неискреннее, вошедшее в привычку, или как рассудочный вывод. Так, дети часто раскаиваются, но не исправляются.

И. А. Белик (2006) рассматривает вину как четырехкомпонентное образование. В нее входят: 1) эмоциональный компонент (переживания дисфорического характера — угнетенность, подавленность, страдание и т. д.), сожаление и раскаяние; 2) когнитивный компонент, который включает осознание и анализ поступка, осознание несоответствия «реального» и «идеального»; 3) мотивационный компонент: желание исправить или изменить сложившуюся ситуацию или поведение; 4) психосоматический компонент, связанный с неприятными физическими ощущениями (головная боль, тяжесть в животе и т. д.).

Формирование вины

Очевидно, что переживание вины связано с формированием у человека нравственных норм поведения (совести), с развитием его как личности, хотя некоторые авторы считают, что это формирование имеет под собой биологическую (генетическую) основу (Eibl-Eibesfeldt, 1971; Mowrer, 1960). Д. Осьюбел (Ausubel, 1955) выдвинул три предпосылки развития эмоции вины:

1) принятие общих моральных ценностей;

2) их интернализация;

3) способность к самокритике, развитая настолько, чтобы воспринимать противоречия между интернализированными ценностями и реальным поведением.

Осьюбел предполагает существование общекультурных механизмов усвоения вины, что связано с одинаковыми отношениями между родителями и ребенком, необходимостью лишь минимума навыков социализации ребенка, имеющихся в каждой культуре, и определенной последовательностью этапов когнитивного и социального развития. Предпосылкой воспитания совести и чувства вины является желание родителей и всего общества воспитать у подрастающего поколения чувство ответственности.

М. Кляйн (Klein, 1978), являющаяся одним из ведущих специалистов по раннему детству, доказывала, что чувство вины возникает в первые месяцы жизни из-за тех смешанных чувств, которые ребенок испытывает к матери: он может любить и не любить ее одновременно.

Чувство вины не возникает на пустом месте. Людей готовят к этому с детства. Младенцы виноватыми не бывают, потому что еще не знают, что такое «плохо», а что такое «хорошо». Их различению обучают прежде всего родители. Каждый ребенок должен научиться сдерживать свои импульсы, усвоить и соблюдать множество правил общественного поведения, отличать дурное от хорошего. В процессе такого обучения родители одобряют или порицают его. В результате уже к четырем с половиной — пяти годам у ребенка должен постепенно утверждаться сложный и трудный процесс изменения прежней установки на возможное поведение. Однако как произойдет такое преобразование, взрослых обычно не интересует. Они только подчеркивают необходимость признания допущенных ошибок.

Например, они изолируют ребенка, совершившего проступок, ставят в угол, предоставляют ему возможность побыть наедине с собой, «подумать о своем поведении» («будешь стоять в углу, пока не поймешь и не научишься себя вести»). Однако принудительные меры не часто достигают цели.

Гораздо более продуктивным может быть другой способ. Осознание вины проще дается ребенку, если он сумеет поставить себя на место того, кому причинил зло («зачем собачку за лапку тянешь, ей больно, а если тебя за ногу схватить?», «зачем у мальчика игрушку отобрал, я вот сейчас твой велосипед заберу, тебе хорошо будет?» и т. д.). Уйти от эгоцентризма, увидеть ситуацию глазами «жертвы» плохого поступка, примерить ее незавидное положение на себя самого, испытать сочувствие к «жертве» и раскаяние — вот действенный алгоритм, позволяющий ребенку яснее представить последствия своих действий, почувствовать вину, услышать голос совести.

Воспитывать чувство вины необходимо. Вопрос в том, как правильно это делать, чтобы не сформировать у ребенка комплекс вины. Начинается это, когда первый раз родители говорят ребенку «извинись». Извинись перед тетей за то, что сказал, что она толстая. Она обиделась (хотя это правда). Извинись за то, что ударил мальчика (хотя он первый начал). Но ребенок не чувствует себя виноватым — он сказал правду, то, что есть на самом деле, или старался защитить девочку. А ведь его учат быть честным и защищать слабых. И поскольку ребенок не может противостоять взрослым, ему приходится смиряться и, может быть, считать, что он на самом деле виноват. И это первый шаг к внутреннему расколу. С одной стороны, родители учат говорить правду, а с другой — заставляют извиняться за то, что он ее произнес. Они не объясняют, почему надо делать так-то и так-то, не следят, чтобы действия их ребенка соответствовали принципам. Конечно, со временем ребенок адаптируется к этой двойственности. Но у одних детей вина остается полезным сигналом, корректирующим поведение, у других перерастает в комплекс вины. А это уже дискомфорт, напряженность, страхи и потеря уверенности в себе.

Ошибкой взрослых при таком воспитании является их уверенность в том, что если ребенком вслух произнесено извинение, то это признание им своей ошибки ведет к отказу от совершения подобных действий в будущем.

Мы чувствуем себя виноватыми, когда выходим из дома, потому что оставляем наших детей, чтобы заработать на их содержание. Мы чувствуем себя виноватыми, когда остаемся дома, потому что кажется, что мы не используем свободу мира. Мы чувствуем себя виноватыми во всем, и при этом мы не можем быть виновны, потому что мы всегда далеки от решений и власти.

П. Коэльо

В результате некорректного воспитания чувство вины становится хроническим, и человек вступает во взрослую жизнь, ощущая себя виноватым всегда и во всем.

Типы вины

Американские психологи (O’Connor et al., 1997) выделили четыре типа иррациональной вины: вина выжившего, вина отделения, вина всеобщей гиперответственности и вина ненависти к себе.

Вина выжившего характеризуется патогенным верованием, что преследование нормальных целей и достижение успеха заставит любимых людей страдать и чувствовать себя неадекватными. Люди, страдающие от вины выжившего, верят, что их успех, все то хорошее, что у них есть, вызывает несчастье других, заставляет их чувствовать себя плохо. Механизм этой вины следующий: у человека есть иррациональное представление, что существует ограниченное количество благ и что что-то хорошее человек имеет за счет других.

Вина отделения возникает из страха навредить, преследуя свои цели. Она характеризуется патогенным верованием, что кто-то не имеет права на отдельное существование, что отделение или отличие от близких и любимых людей — предательство, оно губительно для них, причинит им вред и боль.

Вина гиперответственности возникает из альтруизма. Она предполагает преувеличенное чувство ответственности за заботу о счастье других. Этот тип вины неизменно сопровождает предыдущие типы вины, но может встречаться отдельно от них. Вина гиперответственности связана с верой, что человек ответственен за счастье и благополучие других.

Вина ненависти к себе — это крайняя и малоадаптивная форма вины, которая может возникать как следствие жесткого и невнимательного отношения родителей, близких и любимых людей. Это крайне негативная оценка себя, общее чувство негодности. Она связана с межличностной виной в том, что люди принимают этот крайне негативный взгляд на себя, чтобы сохранить связь со своими родителями и другими близкими людьми.

По данным Е. В. Коротковой (2002), уровень склонности к переживанию вины выжившего и вины ненависти к себе у мужчин выше, чем у женщин, а по вине отделения и вине гиперответственности различия между группами мужчин и женщин не достигают уровня значимости.

Д. Вайсс выделил пять типов вины: адаптивную вину и четыре типа дезадаптивной вины (выжившего, гиперответственности, отделения и вина ненависти к себе), которые, по сути, отражают причины и условия возникновения вины. Другая классификация видов вины дана в работе Б. Центнера с соавторами (Zentner et al., 1993). Были выделены такие виды вины, как зрелая, нарциссическая, навязанная нарциссическая, а также псевдовина.

Выделяют также наряду с объективной виной онтологическую вину (например, Ялом, 2000), которая отражает чувство несоответствия «реального» и «идеального» или недовольство собой и окружающей действительностью.

Е. В. Короткова пишет о двух типах вины — бессознательной и сознательной. Бессознательные вина и стыд — это неосознаваемые отношения (установки) человека к самому себе (другим), реализующие моральную норму посредством эксплуатации оценивания и различного рода способов приписывания, которые вовлекают в процесс взаимодействия с внешним и внутренним миром различные защитные механизмы.

Невротическая вина. Невротичный вариант вины возникает, когда человек удерживает в сознании некий идеальный образ себя — мечту о том, каким ему непременно хотелось бы быть. Невротическая вина построена на желании человека выставить себя в лучшем свете. Жизнь с такими идеалами заполнена страданиями — унижение и постоянное переживание вины на таком жизненном пути следуют за человеком по пятам. Приведем наиболее характерные признаки наличия у человека невротической вины.

Человек все время хочет быть «хорошим». Если этого не происходит, он чувствует себя виноватым. Поэтому он не может никому отказать, не конфликтует, не выясняет отношения, боится принимать решения и быть честным как с собой, так и с другими.

Всегда переживает, что о нем подумают , правильно ли его поняли, как он будет выглядеть в глазах других.

Часто беспокоится и переживает, что сделал что-то не так, обидел кого-то.

Считает, что должен отвечать за всех и вся, не позволяет себе расслабиться и ошибиться.

Пытается «спасать положение» , потому что не понимает, что от него не все зависит и другие люди сами делают свой выбор, может, и не всегда правильный.

Старается соответствовать ожиданиям других, расстраивается, если не получается.

Не может прямо объяснить, почему что-то не сделал, начинает оправдываться и всячески «заглаживать вину».

Многое скрывает, недоговаривает, потому что не хочет кого-то расстроить, обидеть или разозлить.

Постоянно связывается с людьми, которые вызывают у него чувство вины.

Живет с партнером, который постоянно нуждается в его помощи, не в состоянии сам позаботиться о себе. Жить с таким партнером тяжело, но чувство вины не позволяет с ним расстаться.

У него часто бывает депрессия, недовольство собой, окружающими людьми и миром.

Комплекс вины

При комплексе вины человек не совершает ничего предосудительного; объективных оснований для самообвинения у него нет, однако эти основания он придумывает сам. Представление о виновности может пронизывать все сознание такого человека, становится одним из компонентов личности.

Разница между ситуациями, когда человек в самом деле виновен и когда он не виновен, но испытывает чувство вины, весьма существенна. В первом случае он может сознаться, раскаяться, искупить свою вину, и это приносит облегчение и душевный мир. Во втором случае раскаяние и искупление дают лишь кратковременную передышку, а затем вновь начинается самобичевание.

Человек убежден, что в случившемся он мог что-то изменить в лучшую сторону. Обычно это люди с повышенной совестливостью. Человек, страдающий комплексом вины, старается все возможное и невозможное сделать как можно лучше, «за себя и за того парня», жертвует своим личным временем, порой и здоровьем, а в ответ, как правило, получает не похвалу, а очередную порцию обвинений.

Комплекс вины не раз описан в художественной литературе. Он наблюдался у российских интеллигентов, живших в конце XIX века. Люди умственного труда жили в несравнимо лучших условиях, чем «простой народ», не выполняли тяжелой физической работы, и многих угнетала мысль о том, что они живут за счет народа, питаются плодами его трудов.

Э. Хемингуэй в книге «Праздник, который всегда с тобой» рассказал о писателе С. Фитцджеральде, который был уверен в своей половой неполноценности. Впоследствии он буквально истязал себя мыслями, что он виновник нервного заболевания жены, хотя причины ее слабого здоровья были совсем иные. Комплекс вины у Фитцджеральда был «логическим продолжением» комплекса неполноценности.

Комплекс виновности сытого перед голодным описан в «Белой обезьяне» Дж. Голсуорси. Когда Майкл Монт привел изможденного Бикета, чтобы роскошно накормить его, он признался: «Каждый день ем собственную совесть». Отказываться от вкусной и обильной еды он не собирался, но все же испытывал душевный дискомфорт.

Виновность может испытывать здоровый и цветущий человек при встрече с больными, калеками, инвалидами.

Композитор П. И. Чайковский в детстве испытал муки совести от того, что он занес из школы в свой дом скарлатину, от которой умер сын слуги. Чайковский считал, что это он виноват в смерти ребенка.

Часто переживание вины отмечается у стариков за то, что они отягчают своей немощностью жизнь своих близких, хотя очевидно, что в том, что они дожили до преклонного возраста, можно винить только природу или господа Бога.

Комплекс вины детей перед родителями возникает нередко после смерти родителей в состоянии реактивной депрессии. Память воспроизводит сцены размолвок, столкновений и ссор. Начинаются мучительные сожаления: «зачем я тогда не уступил?», «зачем был груб и раздражителен?» Человек грызет себя за то, что не все якобы сделал для матери или отца, не обратился к специалистам, не повез туда, где могли бы спасти, не достал новое лекарство, которое помогло бы, и т. д. Еще острее в таких случаях комплекс вины родителей перед детьми: недоглядели, слишком были строги, зря наказывали, «если бы только знать, что суждена ему такая короткая жизнь!».

Растревоженная совесть заставляет стремиться к искуплению мнимой вины с помощью расходов на сооружение памятника, хлопот по украшению могилы. Чем обременительнее хлопоты, тем больше внутреннее удовлетворение. Человеку кажется, что он отдает дань уважения родителям или выражает беспредельную любовь к ребенку. Но забота о памятниках в большой мере есть преодоление комплекса виновности.

Существует еще один вариант комплекса виновности, связанного с сознанием неполноценности. Это комплекс виновности матери , не испытывающей материнских чувств к своему ребенку. Общество ожидает и требует от матери любви к своим детям. Однако есть женщины, которые в силу особенности индивидуальной психофизиологической организации не испытывают нежных чувств к потомству. У некоторых из них любовь к детям вспыхивает лишь периодически, а иногда не ко всем их детям. Эти женщины ведут себя по-разному. Одни полностью пренебрегают материнским долгом, другие беспощадно терзаются отсутствием материнской привязанности, в глубине души считая себя морально ущербными. Они компенсируют свой комплекс, проявляя повышенную, временами болезненную заботливость, которая ребенку тягостна и вредна.

Комплекс виновности с точки зрения медика — явление нежелательное, одно из проявлений неустойчивой психики.

Комплекс виновности не следует путать с бредом самообвинения при некоторых душевных заболеваниях. Хотя комплекс виновности может быть устойчивым, но люди, отягощенные им, могут «компенсироваться», то есть надолго избавляются от своих терзаний. А бред самообвинения — стойкое патологическое заблуждение и никакой коррекции не поддается. Но противопоставление комплекса виновности и бреда самообвинения не абсолютно. Существуют промежуточные, переходные состояния. При эндогенных депрессиях идеи самообвинения, которые вначале критически оцениваются, могут со временем выкристаллизоваться в бред.

М. Е. Литваком разработан метод избавления от невротического чувства вины, которое не соответствует реальности: необходимо проанализировать в дневнике свои «долженствования», после проведения анализа «чрезмерное, невротическое чувство вины» ослабнет и при регулярной, систематической работе с дневником может и совсем исчезнуть.

Чувство вины работающих жен

В последние десятилетия этот вопрос стал объектом пристального внимания психологов. Вина является следствием внутриличностного конфликта, когда женщина стремится соответствовать роли и хранительницы семейного очага, и хорошего профессионала. Так, по данным Э. Е. Новиковой с соавторами (1978), 90 % опрошенных женщин оценивают свои семейные и профессиональные роли как одинаково значимые. Эти две роли предъявляют к женщине противоречивые требования, и часто ей просто не хватает физических и психических ресурсов, чтобы хорошо исполнять и ту и другую роли. Понимая это, женщина начинает переживать вину перед детьми, мужем, перед начальством на работе (Виткин, 1996; Berg, 1986; Barling, 1990), что может вылиться в психосоматические симптомы.

Чувство вины перед семьей заставляет женщину меньше внимания обращать и на себя, так как другие (дети и муж) остаются без ее внимания.

Чувство вины перед детьми (очевидно, особенно остро переживаемое, когда женщина после рождения ребенка возвращается на работу и как бы покидает его) продуцирует определенные паттерны поведения с ними, в частности сверхкомпенсационное поведение, которое Л. Хоффманом было названо подавляющей любовью. Сверхкомпенсация принимает разные формы. В одном случае мать, придя вечером с работы, пытается компенсировать ребенку весь день своего отсутствия плотным общением и заботой, выполнением всех его желаний, не давая возможности ему расслабиться. Вечером большинство детей после такой материнской опеки становятся психически «издерганными». Другая форма сверхкомпенсации — покупка ребенку большого количества игрушек, особенно если мать была в командировке или задержалась с работы. Б. Берг называет такое поведение поведением для себя, так как игрушки нужны не столько ребенку, сколько матери, пытающейся загладить таким путем свою вину. Все это приводит в конечном итоге к неправильному воспитанию ребенка, к развитию у него несамостоятельности, тревожности и другим личностным искажениям.

Сейчас дети попали под жернова самой страшной болезни — женского тщеславия, которое проявляется в том, что женщины бегут на работу потому, что там легче, чем дома, — только бумаги разложишь, а уже кофе, чай.

Раш К. («Правда» от 22 февраля 1989 года)

Считается, что переживание вины делает женщину как мать менее эффективной. Ребенок, поняв, что мать испытывает перед ним вину, начнет манипулировать ею, специально вызывать у матери это эмоциональное переживание, что в свою очередь может вызвать у матери гнев и даже ненависть к ребенку. К. Борман с соавторами (Borman et al., 1984) утверждают, что когда женщина винит себя за то, что она недостаточно хорошо справляется со своими материнскими обязанностями, ее общение с ребенком очень часто сопровождается многочисленными вспышками «беспричинного» гнева.

В отношениях с супругом чувство вины у работающей женщины может проявляться в отказе от помощи мужа в домашних делах. Женщина преднамеренно не просит мужа о помощи, чтобы «не разочаровать» его в своих достоинствах хозяйки дома. По данным Ю. Е. Алешиной и Е. В. Лекторской (1989), вина у жены выражена тем меньше, чем лучше относится муж к профессиональной деятельности жены и чем более супруги удовлетворены своим браком. Таким образом, ролевой к